Покос

   Прежде, чем начать писать этот поучительный рассказ, я спросил восемнадцатилетнего сына:
   - Роман, как ты понимаешь слово «покос»?
   - Покос – это какие-то мероприятия, связанные с травой, правильно же пап? – переадресовал он вопрос.
   - Правильно, да только проплавленные пластиковые бутылки – тоже мероприятия, связанные с травой, а для чего всё-таки покос?
   - Ну, там косят траву, сушат, собирают, чтобы потом её мог есть скот.
   - А что мешает скоту есть зелёную траву?
   - Чтоб животные могли прокормиться зимой – наконец то услышал я долгожданный ответ. 
   Да… В КВН играем, вторые места в городе занимаем, а про покос не в зуб ногой.      
   Серьезное упущение в воспитании. Впрочем, это все: «Город – сказка, город – мечта, попадая в его сети, пропадаешь навсегда».
   Это я не свозил в деревню, не познакомил с сельским бытом, мне минус, но вскоре мы  обязательно закроем этот гештальт.
   Итак, переходим плавно к самому «мероприятию, связанному с травой», которое проходит в любимой деревне Нижняя Иреть Черемховского района.
   В каждом селе есть такие мужики, что работают как кони, спят как кони, а если пьют – то тоже конскими дозами, да так чтоб вся  деревня вздрогнула. Как правило, с таких людей трезвых слово не вытянуть, но если уж попал «керосин», то тушите свет – не переслушать. Таков был и Вовка Малых, даже для меня пятнадцатилетнего пацана он был просто Вовка несмотря на сорокалетний возраст, и назвать по-иному (дядя Вова, к примеру), означало сходу попасть в немилость. Трезвый Малых на покосе давал фору любому односельчанину, по крайней мере коих я видел в работе. При этом особое внимание он уделял «литовке»: всегда подправлял ее оселком, и я старался тоже подточить свою косу у него  при случае. Но ни единого раза не вышло мне обогнать этого закалённого «опальной жизнью» мужика, и ни то что обогнать, а косить даже вровень не получалось, что, естественно, «царапало самолюбие».
   И вот два главных героя  рассказа сидят курят самосад у пышной березы, собственно, автор рассказа и Малых. Все остальные работяги (косить старались всегда, сколько помню, гурьбой) заканчивают тем временем прокосы.
   - А знаешь, Вовка, я тебя могу сделать влёт! – пуская клубы едкого дыма, нарушил я благословенную тишину. – Причем, как пацана вчерашнего. Все дело в инструменте: если я возьму сейчас твою косу, а ты мою, то останешься ты, старик, в задах. И чтобы по-взрослому все, предлагаю пари: отставший косец садится на тот здоровый с красными муравьями муравейник голой попой и считает до тридцати.
   Пари было принято почти молча.
   Как вы думаете, кто выиграл спор? (Впрочем, это риторический вопрос).
   Я старался как мог, даже как не мог,  косил как дьявол, но муравейник судьбой был уже предопределен. Считал до тридцати ещё быстрее, чем косил, так как мураши старались мгновенно занять все ниши в оголённом теле, а когда бежал к реке, которая,  к счастью, пролегала неподалеку от «гостеприимного муравейника», на ходу умудрился снять трико прямо через кеды.
   Вот такие, собственно, случались в моей нескучной жизни «мероприятия, связанные с травой».