Взросление 8. Наряды. Присяга

1. В г. Железногорске мы начали заступать в наряды. Мне сильно нравился наряд на караульной вышке. Конечно это не заступление в караул с автоматами. Наряд был простой. Предстояло забраться на вышку и просто смотреть 2 часа. Но несмотря на это я все равно этим гордился. У меня было ощущение, что я совершал великое дело. Но и командиры на разводе (событие заступления в наряд) вдохновляли нас на то, что мы делаем великое дело.

2. Насколько я понял, к тому времени охранять особо уже было нечего, т. к. войсковая часть уже была практически расформирована. Но с верху я видел МЧС-овскую спец. технику, на стоянке под открытым небом, предназначенную для сложных операций по освобождению завалов. Вероятно, её мы и охраняли. В армии никто особо ничего не объясняет. Мы солдаты и выполняем приказания. Задавать вопросы нам не положено.

3. Еще раз повторюсь, что по поводу охраняемой техники я написал свои догадки. Недавно прочел, что войсковая часть 96856 ориентирована для ликвидации последствий ядерной аварии на Горно-химическом комбинате г. Железногорска.

4. На улице было минус тридцать. После заступления в наряд сапоги мы переодевали на валенки, а поверх бушлата (зимняя армейская курка) одевали тулуп. Бушлат и валенки отсрочивали мороз на 15 минут. На вышке предстояло только стоять и два часа наблюдать. При каком- либо событии нужно было доложить дежурному. Через пол часа я становился ледышкой. Чтобы согреться, нужно было создать движения. Для этого мне приходилось отжимался и приседать. Даже если бы был чай в термосе, то я бы вряд ли его пил. Потому что процедура раскутывания и закутывания всей одежды на 30-градусном морозе для совершения туалетных мероприятий - занятие не из приятных.

5. Заступали во все наряды обычно вдвоём вместе с напарником. В самом начале, напарников всегда назначали из числа старослужащих. Приходя на вышку нужно было сказать «пост принял», а слезая с вышки - «пост сдал». Слезать с вышки до прибытия сменщика было запрещено. На вышке дежурили по два часа и чередовались. Нужно было ждать, чтобы через два часа меня подменили. Только, когда я видел силуэт сменщика, то слезал с вышки. Наручных часов и телефона у меня не было. Да и зачем новобранцу их иметь? Зачем искушать старослужащих? А на морозе время тянулось ох как долго…

6. После смены караула каждый из нас шел в теплое помещение и отогревался. А вот два часа в теплоте пролетали поразительно быстро. После небольшого отдыха я шел обратно дежурить на вышку. Так мы сменяли друг друга.

7. Стоя на морозе я сильно переживал, что сменщик не придёт. Он был из числа старослужащих. Кто его знает… Но несмотря на мои переживания он все же приходил. Я увидел в себе, что я не доверяю старшим. С чего я решил, что моей старослужащий напарник будет меня обманывать и притеснять? Я плохо думаю о людях.

8. Несмотря на морозы в Железногорске была  романтическая армейская атмосфера. Природа вокруг была очень живописная и красивая. Нас окружали горы и лесные массивы. А чистое звездное небо просто неописуемо. Ночью дежурство мне нравилась больше, чем днём, хотя ночью в декабре морознее, чем днём. Иногда по ночам мне казалось, что я в раю.

9. Печально, что в те моменты я совершенно не пытался молиться. Сначала я написал «не умел», но затем стер и написал «не пытался», потому что и сейчас не умею молиться. Ведь молитва - это дар Свыше. Теперь я понимаю, что тогда было самое наилучшее время для молитвы. У меня ничего не было. Ни вещей, ни музыки и фильмов, ни друзей, ни родственников. Я остался один в совершенно в безмолвной обстановке. Меня ничто не отвлекало от созерцания. Вокруг лес, природа. Все располагало к молитве. Вместо раздумью можно было посвятить время молитве.

10. В Железногорске помимо вышки запомнился наряд по обходу части. Других нарядов я пока припомнить не могу… Если вспомню, то напишу. У меня провалы в памяти. Преимуществом при заступлении в наряд было освобождение от обычного распорядка дня с физическими занятиями и строевой подготовкой. Можно было немного восстановить свои силы. Правда в некоторых нарядах сложно было выспаться. Зато получалось переключиться ментально и чуть отдохнуть от казармы.

11. В обычном режиме был полноценный ночной сон с 23 до 6 утра (вдвое больше, чем в нарядах), если ночью в казарме не было никаких приключений. В обычном распорядке была постоянная физическая подготовка, от которой я сильно уставал. Наряды позволяли переключиться и давали некоторое разнообразие. Я понял, что чередование помогает немного восстановить силы и отдохнуть.

12. Я все ждал, когда меня начнут бить и издеваться. Особенно я ждал этого ночью. Но ночных приключений не было. В первые дни деды (старослужащие) ночью нас немного приструнивали, но не трогали. Я могу предположить, кто-то сверху сказал старослужащим, чтобы нас не трогали.

13. К тому же в то время были сотовые телефоны. Мне кажется, что даже достать телефон при сильном желании не было сложной проблемой. Могла произойти утечка. За всю службу я только пару-тройку раз встречал, что кого-то ночью били. Иногда ночью били подушкой тех, кто громко храпел. Но это больше напоминало шутку, чем издательство. Кто не дрался в детстве подушками.

14. Даже если пару раз кого-то побили ночью через подушку это не дедовщина. Конечно у дедов были свои искушения. У кого-то могли чесаться руки. Но дедовщины у нас не было. Мне кажется, что нам хватало наказательного принципа -  «за намот одного отдувается вся рота». Намот или наматываться означает совершить ошибку, которая была замечена. Ещё раз прошу прощение за армейский лексикон, но такова данная тематика жанра.

15. Я презирал непонятные мне эти внутренние уклады армейской жизни. Я негодовал, когда за одну неаккуратно заправленную кровать, нас всех могли отправить на пробежку. Вся рота отдувается за одного. Я постоянно думал, кто придумал такой несправедливый и даже антихристианский принцип. Если в христианстве был дан пример, когда один идёт тихо на крест, то здесь все наоборот. Из-за одного страдают все.

16. Как я уже размышлял ранее я не имею права и судить порядки, находясь в статусе новобранца. А я в системе нахожусь всего одну  неделю и уже считаю себя и эдаким здравомыслящим судьей. Тем более, что это официальный армейский принцип, одобряемый командованием. Получается, что я осуждал командование. А осуждение является грехом.

17. Да и полезнее себя считать заблуждающимся, чем кого-то обвинять. Я не знаю и не понимаю многих вещей. Но факт в том, что это система работала. А я заблуждаюсь, считая систему несправедливой. А какая может быть справедливость, если ты солдат? Целый год ты не принадлежишь себе. Ты принадлежишь Родине.

18. Но долго ждать мне не пришлось. Правда мне прилетело совсем не от тех, от кого я ждал. Мне показалось, что мой сослуживиц Александр С. в начале почему-то недолюбливал меня. Он спортсмен и занимался единоборствами, владел приемами. Когда мы шли строем в столовую или ещё куда-то, то иногда он начал ставить мне подножки и красиво укладывать меня на пол. Я падал посреди строя. Я думал: «ну вот, меня начали мутузить - началась дедовщина».

19. Физически мне не было больно. Мне было ужасно унизительно. Мою честь оскорблял у всех на глазах мой же сослуживец. Внутри меня кипела злость. Я жаждал возмездия и отмщения. Конечно же на самом деле он меня больше подтрунивал. Зато я увидел свою ответную реакцию и внутреннюю злобу на его несправедливые поступки. Когда мы стали старослужащими, то стали с ним друзьями. Правда это меня немного пугало.

20. Получить порцию унижения мне оказалось полезным. Дома я был неуправляемым и непослушным подростком. Я никого не слушаться. С родителями я вел себя высокомерно и нагло. Я выставлял родителям претензии. Над Мамой я издевался. Папу я не слушался. Как я отношусь к Папе, так я отношусь и к Богу - моему Небесному Отцу. Поэтому Бог дал право сослуживцам меня унижать. Кто-то должен был поставить меня на место. Унижением Бог излечивал меня от гордости.

21. Распорядок в армии - это костяк всего. Все держатся строго по расписанию. Подъем, построение, развод. Каждой день одно и тоже. Целый год мы делали одно и тоже. Новобранцы все собраны едино. В одно время мы занимались каким-то одним мероприятием. И в начале не было никакой свободы. Правда через 6 месяцев во второй половине службы свободы будет больше. Но и я стану расхлябаннее.

22. Несколько раз мы выезжали из войсковой части по различным поручениям. Помогали грузить разную технику. Как правило ехали мы в армейских грузовиках в кузовах. Несмотря на то, что всегда было холодно, выезжать из части для меня было приключением. В кузове был только тент, которой спасал только от ветра.

23. Зато можно было на время переменить обстановку и чуть-чуть побыть туристом в г. Железногорске. Если в о время пути грузовик делал остановку, то мы каким-то образом умудрялись покупать маленькие радости. Я любил шоколадки. Даже не помню уже, откуда у меня были деньги.

24. Перед принятием присяги мы проходили строевую подготовка. Нас учили маршировать и ходить строем. Присяга - событие ответственное. Помню, как тяжело было стоять с вытянутой ногой. Моя нога опускалось, а нужно было стоя на одном месте тянуть носочек к верху. Ох и натерпелся от меня командир. Откуда у него только берётся столько терпения на таких, как я. «Как же маршируют солдаты в президентском полку?» - думал я. Статические упражнения оказались ещё сложнее обычных.

25. Пострелять из автоматов Калашникова мы не успели. Но нам дали их подержать в руках. И на присяге мы были с автоматами. Дело в том, что мы попали в последний год существования этой части. Расформирование в/ч 96856 шло уже полным ходом и всем уже было не до стрелковой подготовки. Если не ошибаюсь, то наш призыв в этой части был последним. Мы были грузчиками. Перетаскивали на себе крупногабаритную мебель, сейфы, вещи. А сейчас рассуждаю: а для чего мне нужна стрельба из автомата? Интереса у меня к этому никакого как не было, так и нету. Мне даже нравилось тоскать. Тем более, что у нас была постоянная работа.

26. Потом мы приняли присягу. Мы дали обещание служить на верность Родине. На присягу в Железногорске приезжали мои Мама и Папа. Нам второй раз выдали автоматы. После принятия присяги бегство из части считалось дезертирством.

27. В Железногорске была особенная армейская романтика. Во первых я впервые оказался вдали от дома. Вокруг забор и колючая проволока. Зима, трескучие морозы. Вокруг лес. Красота чудесная. Бежать некуда. Позже, когда нам привезут в родной Красноярск такая армейская романтика была потеряна.

28. Мы разучивали наизусть песни. Когда мы ходили колонной по части, то громко пели песни. Песни нужно было не петь, а кричать, чтобы было громко. Честно говоря, кроме «Катюша» я ничего не помню.

29. Изначально планировала, что мы должны были служить в в/ч 96856 г. Железногорска. Но она к нашему прибытию уже была почти расформирована. Часть была почти пустая и солдат там уже почти не осталось. После присяги мы провели в Железногорске всего два или три дня. Затем нас должны были перевезти из г. Железногорска в г. Красноярск.