Жизнь прожить гл 33 Победа

Гл.33                ПОБЕДА                05. 45г.
А скоро слухи меж зэков пошли, да Сергей как- то говорил, сам слышал от офицеров, что видимо, войне скоро конец. Наши шуруют фашистов в самой Германии. Так, что, он на фронт может и не попасть, а об этом они с Иваном Пантелеевичем тогда только думали, но разговор не затевали.
Пришли майские дни и веяло уже настоящей весной. По утрам еще подмораживало- когда шли на работу, лед битым стеклом хрустел под ногами. Но днем от подтаявшего снега в лесу разливались почти непроходимые лужи. В десятке метров от тропинки, по которой отряд выходил на делянки, весело урчал ручей. И хотя портянки на ногах чаще были мокрые, натирая ноги до кровавых мозолей, в бараке стоял сырой вонючий смрад, а усталость за ночь так и не проходила, настроение все равно было приподнятое. Казалось, и конвоиры чаще улыбались, и солнце светило теплее и ярче, и в лесу пахло совсем по другому- весна заполнила собою и небо, и лес, и души заключенных.
Это утро мало бы отличалось от предыдущих, если б не какое- то особенное яркое солнце, обещавшее редкий по теплу весенний день, да совершенно не совпадающий по настроению, малоприятный случай. Он произошел возле столовой и оставил у Ивана Пантелеевича тяжелый осадок в душе. За два дня до этого, заключенные, придя на ужин, заметили недалеко от столовой приблудившегося кота. То ли с какого- то зимовья отбился,   то ли от глухого неблизкого поселения. Вид у кота был далеко не привлекательный, но желания общаться с человеком- хоть отбавляй. Может потому, что манили ароматы из раскрытой двери столовой. Трудно было представить, какой путь в непроходимой тайге пришлось отмерить маленькому домашнему зверьку, да к тому же, перенести непредвиденных приключений, чтобы снова увидеть людей и обрести надежду на спасение. А заключенных не смутили ни рваные уши и еще не зажившие раны на морде кота, ни висевшая скатанными комьями грязная шерсть на его боках. Большинство зеков, с особенным удовольствием, своими загрубевшими руками, гладили и ласкали кота, даже угощали, специально недоеденными остатками, от своих небогатых порций. Уделить частичку внимания, серому бедолаге, досталось и на долю Ивана Пантелеевича. Он угощал кота, с ладони, перемешанными крошками хлеба, с серой жижей баланды. Тот, полакав, делал небольшой перерыв. Затем, облизываясь, пугливо смотрел в глаза угощавшего, и, приятно щекоча, снова продолжал работать шершавым, розовым язычком, вылизывая остатки еды с руки. И это вызывало взрыв, почти детских эмоций, у окружающих. 
В тот день, кот, своим появлением, принес, в уставшие души зеков, частичку их далекого дома, их родины. Но, продолжалась эта идиллия недолго. В первый день, и даже вечер, конвоиры не обратили особого внимания на нарушителя тюремного режима. Но, во второе утро, в наряде оказался  сержант Семеныч. А ему, эти ласки кота показались излишней вольностью для обитателей зоны. Теперь, он, с ППШ наперевес, и с двумя сытыми овчарками у ног, ожидал выходящих прямо у двери столовой, и командой: «Строиться!» направлял в строй. Кот, видимо, опираясь на свой таежный опыт, на этот раз не захотел рисковать, и пока, не спешил показываться на глаза овчаркам, и какое- то время  скрывался за углом столовой. Но, наверное, голод  все- таки вынудил его выйти из укрытия. Все остальное произошло в несколько секунд. Овчарки как по команде взвыв, натянули поводки, заставив Семеныча оглянуться. И он, не раздумывая, сбросил с руки ремни. Строй дружно ахнул, кто-то громко матернулся на охранника.
-Молчать! Положу!-  приподняв автомат на изготовку, взвыл остервенело Семеныч.
Кот понял свою ошибку и, крутым разворотом, изо всех сил метнулся к ближайшей у забора сосне. Но, слишком неравны были силы- в несколько махов, крупные, откормленные собаки, в двух прыжках от дерева, накрыли беззащитное животное и, будто тряпичную куклу, в одно мгновение, разорвали кота пополам. На это же мгновение окрестности огласил сверлящий уши, жалкий, предсмертный вопль, а дальше, уже, был слышен только взбешенный рык победителей, трепавших окровавленные останки кота. Без малого, полутысячная толпа заключенных, напрягшись, словно




Стр.80
натянутая струна, смотрела на происходящее. Людям казалось- это их, с диким рычанием, рвали на части собаки охраны. Большинство и солдатиков из конвоя, смотрели на происходящее без особого удовольствия. И только почему- то лицо Семеныча ехидно ухмылялось. Он, почти верно рассчитал- этим можно было больно кольнуть зеков. И все- таки, он кое в чем просчитался. От штабного барака быстрым шагом к строю направился старший лейтенант, зам начальника по политчасти. Бесцеремонно взяв удивленного Семеныча  за рукав, отвел его от строя на несколько шагов, резко жестикулируя и тыча указательным пальцем ему в грудь, но тихо, так, что ни кто не мог разобрать слов, прищурясь, стал ему что- то говорить.  Слов не поняли, но смысл был ясен всем. В ответ на замечание офицера, покрасневший сержант только успел ответить:
-Да ладно, кота пожалели…
Но тут же вытянулся, метнув руку к козырьку :
-Орел, Летай- ко мне!
 Быстро намотал ремни поводков на руку, насупясь, крикнул в воздух:
 -Нале-е- во! Шагом марш!
С хрустом зашаркали ноги по весенней земле подмерзшего плаца, затем угрюмого предзонника, удаляя обиженные, растревоженные души от места только что разыгравшейся трагедии. которая, казалось, отложится в них надолго. Но, спустя несколько часов, с начала работы, прибежал в лес нарочный и срочно объявил построение. Все растерянно шушукались, не понимая причины такой спешки. Кто- то, может, и догадывался, но вслух свою догадку боялся произнести. Слишком свежо было впечатление от утреннего случая. Даже матерые урки, повидавшие немало на своем веку, не сводили сощуренных глаз с растерянного, раскрасневшегося, от долгого бега, лица лейтенанта.
-Товарищи!- лейтенант чуть не поперхнулся, по строю прошел удивленный ропот и конвоир, стоящий рядом недовольно покосился на него.- Да, да, сегодня мы все граждане одной страны. Товарищи, я рад вам сообщить, что война закончилась.
Лейтенант замолчал, и так молча, словно что- то не договорив, смотрел в лица заключенных, а они так же молча, с недоверием, смотрели на него. Его слова, как удар кувалды, шарахнули по мозгам и тех, кто волею судьбы стоял в этом строю, и тех, кто соответственно своей службе, зорко следил за поведением каждого из них. Слова продолжали впитываться в сознание так, будто пламя огня, входя в полную силу, медленно, но уверенно подтаивало многолетнюю глыбу льда.
У кого- то на глазах появились слезы, кто- то, замусоленным рукавом фуфайки, тер нос, шмыгая и сморкаясь. А один, из первой шеренги, недоверчиво скосив голову набок, тихо, еле слышно, спросил:
-Правда, что ли?
-Правда, правда. – Лейтенант немного успокоился.- Нынче распорядок дня меняется. Сегодняшний день, девятое мая, по лагерю объявлен днем окончания войны, значит, победы, то есть нерабочим днем. – И вполоборота обернувшись, обратился  к конвоиру- Командуй, сержант,
Иван Пантелеевич и Сергей стояли в строю рядом. За этот небольшой срок их знакомства они успели стать друзьями, но сейчас каждый думал о своем. Долгожданная радость смешалась с мучительным грузом потерь и перенесенных страданий за эти годы. Сколько радостей прошлой жизни было уничтожено у каждого из них звериной, ненасытной утробой войны, чего, теперь, никогда не вернуть и не залечить… Какой провал образовался в сознании и жизни, сойдутся ли берега этой пропасти в будущем- не знали ни они, да и никто из стоящих рядом. И ведь в том, отчего в большинстве своем, они здесь, тоже, отчасти, виновата война.
Но, хорошо, что, наконец- то, все это, самое страшное, самое ненавистное, остановилось, закончилось. Черт с тобой, сержант, командуй…
Поначалу, в строю, шли молча. К середине пути стали перебрасываться тихими фразами. Если обычно, в строю, говорить строго запрещалось, и пятерки шеренг держали линию, на этот раз, вблизи идущий конвоир, словно забыл о них. Он и сам сменился с лица, оно стало у него каким- то более безразличным и задумчивым. Это не трудно было заметить любому, кто в тот момент посмотрел бы на
него. Но, идущим, в строю, было не до этого. Каждый встречал свою Победу, и по- своем


Стр.81
Видя, что многие переговариваются на ходу, Иван Пантелеевич с Сергеем, тоже, тихо заговорили.
-Ну вот, Сережк, теперь тебе откидываться в мирную жизнь, отстрелялись.- Начал первым Иван Пантелеевич.
-Это да, но на фронт мне дорога была известная, а теперь-то, куда идти?- Сергей шел, высоко подняв голову, взгляд его был рассеян и направлен в никуда. Чуть помолчав, ухмыльнулся- кто меня ждет?
Иван Пантелеевич скосил глаз на слегка отставшего конвоира, затем шепнул Сергею:
-Зря ты так, мир велик, а ты молодой и сильный.- И вдруг его осенило и он не раздумывая, выложил свою идею- а знаешь, давай к нам, в Веселовку. Я напишу письмо, ты моим занесешь, и пару строк о тебе черкну. Нам…- тут Иван Пантелеевич осекся- то есть им, там, такой мужик, на вес золота, ты ж сам понимаешь. А девок у нас молодых- на выбор, бобылем не останешься.- легонько толкнул его в бок локтем, и со вздохом закончил- как раз, к сенокосу поспеешь…а  теперь, наши, должно, отсеялись.
Сергей скривил рот вместо улыбки:
-Да-а…Может ты, Пантелеич, и прав, но, дай подумать. Откидываться – то не завтра.
Остальной путь до лагеря шли молча. Ивану Пантелеевичу представилось, попади Сергей к нему в колхоз тогда, в его время, может все бы было по другому. «Ну, ничего, такой справный парень и без него колхозу пригодится. Обижать его там некому, а малый он головастый, и от работы не лытает. Глядишь, ему и самому понравится»
Вошли в лагерь и сразу бросилось в глаза- праздник! На воротах и над дверями бараков красные флаги, из столовой несло какой- то вкуснятиной, от чего давно отвыкли, у лагерного штаба несколько офицеров что- то осторожно обсуждали. В стороне от них стояли двое насупленных незнакомцев в синих погонах- большинству показалось, что их поздравлять с победой приехали.
У ворот их встретил знакомый, беснующийся лай овчарок, и завсегдашний, колючий взгляд охраны. Но, теперь мысли у зэков были иные, не то, что с утра. 
Конвоир вывел строй на плац, где уже стояли еще несколько отрядов, пришедших чуть ранее. Остановил, подравнял и доложил подошедшему дежурному. Все пока было привычно, но если раньше к казенным атрибутам построения относились больше с недовольством- быстрее бы в лес, на работу, сейчас это терпели, как  необходимость. Весь строй замер в ожидании. Только на угловых вышках что- то суетилась охрана.
Через минуту, к строю чуть не чеканным шагом подошел замначальника лагеря, что было на удивление редко, и долго с пристрастием объяснял значение победы- казалось, он забыл кому все это  говорит. При этом, он неудачно жестикулировал и все время краем глаза косил, на так и не подошедших к строю, приезжих. В конце речи растроганный майор пригласил заключенных на праздничный обед, по случаю дня Победы.
Обед был и вправду праздничный- в алюминиевые миски налили что- то погуще, заметно больше было картофельных брусочков, и дали даже второе: с  сечкой каждому досталось по шматочку сальца. Но главное, во время обеда, меж заключенными, вместе с темой победы, поползла по столам еще одна новость-  замначальника лагеря по режиму вместе с замом по хозчасти убирают, будто бы, за воровство.
К вечеру стало известно, что потрясли и других офицеров колонии. Из изменений, полезных для зеков, что произошли в эти дни, надо бы отметить улучшение работы сушилки: ее стали топить каждый день, заменили кое- кому одеяла, тем у кого совсем были истертые до лохмотьев и еще- почистили  уличный сортир. Он был до того загажен, что зайти в него не вляпавшись, было не так просто. И многие уже предпочитали попользоваться парашей, даже днем, нежели потом выслушивать насмешки и даже угрозы.
Но через пару- тройку дней все вошло в прежнюю колею и лагерная обыденность заслонила собой последние новости- в столовой осталась та же баланда, та же грязь и вонь в бараках, верховодство уголовщины и то же звериное отношение начальства и конвоя к зэкам.

Стр. 82
Как- то, лежа на нарах, после очередного тяжелого дня, Сергей тихо пошептал Ивану Пантелеевичу:
-Честно сказать, я, тебе Пантелеич, пока не говорил,  я верил, что с победой объявят амнистию- ходили тут слухи, по начальству, и  надеялся, что и тебя освободят. Вместе б поехали к тебе домой. А теперь говорят, это для тех, кому дали меньше трех, а у нас таких нет.
-Сюрприз хотел подарить- кисло улыбнулся Иван Пантелеевич- видать, зря надеялся. Черт с ними. Оно, конечно, свобода бы тоже не помешала, но и Победа- уже хорошо. Ну, а начальство, видно иначе рассудило.
-Я вот о чем, трудно тебе будет без меня- приостановил его Сергей- уголовники в последние дни зашевелились, они тоже надеялись на эту амнистию. Что- то будет. Но мне остаются какие- то недели. Разговаривал я с одним чином, говорит, уйду в срок, только эти дни подержаться.
-Ну и хорошо, раз так, а за меня не волнуйся, и так, спасибо, что помог. Не маленький, разберусь.- Иван Пантелеевич не скрывал удовольствия- а что к нам решил, тоже прав.
-Знаешь, Пантелеич, что я так решил? Я с Володькой поговорю по душам, и уломаю его сознаться. Ну, не верю, чтоб он оказался гнилым, он же понимает, что ты ни про что тут паришься, червячок- то внутри небось точит, хотя удавить за это мало- Сергей со злобой гукнул кулаком по постели, так, что наверху заворочались.
- Ладно, - Иван Пантелеевич опустил в пол глаза, словно сам был виноват перед Сергеем- кто молод- глуп не бывал, и ко всему- что, он захочет париться заместо меня?
-Да нет, конечно. Но, я попробую что- нибудь придумать.