Миры

 - Приветик! А ты старше, чем показался вначале.
Девичий голосок неожиданно лизнул слух. Его обладательница, легко вскользнув в раскрытую створку окна, уселась на подоконник и, окинув сочувственным взглядом комнату, улыбнулась.
- Киснешь?
Он ответил не сразу, карабкаясь из ступора по соломинкам ироничных фраз.
- Ты …кто, прелестное дитя? Не слишком ли высоковато такому нежному созданию по окнам шастать? В гости у нас через дверь входить принято, а если ты «форточница», то окном ошиблась, в соседнем зубной техник живёт. Кофе предложить могу быстросотворимый, будешь?
Насмешливо разглядывая собеседника, она хмыкнула.
- Бодришься? Молодец. Кофе, извини, не потребляю. Высоковато или нет, не тебе судить, так как и понятия не имеешь, что такое высота, в приземлённом мире существуешь в квартиробетонном.
- А ты в каком, заоблачном? Чего ж тогда тут у меня делаешь?
Она пожала плечами.
- Сама не знаю, может, помочь тебе хочу?
- В чём? Как ты вообще обо мне узнала?
Она кивнула на улицу.
- У меня здесь моцион вечерний проходит, люблю в окна глазеть, а ты в своём торчишь постоянно. Как черепашонок, из панциря высовываешься. Значит, не устраивает что-то, тут внутри. Чем-то серьёзным занимаешься?
Подумав, он отрицательно качнул головой.
- Ничем таким, что можно было бы назвать серьёзным. Разве что малюю по холстикам кисточкой.
Она оживилась.
- Так ты художник. Что ж так пренебрежительно о себе? Наверное, себя мастером мнишь и потому выкаблучиваешься. Покажи, что малюешь.
- Да пожалуйста.
Он выбрал несколько полотен из кучи других, стоящих и лежащих как попало в углу, и расставил их вдоль стены.
Она спустилась, внимательно рассматривая каждую, потом попросила: «Ещё покажи».
Теперь плечами пожал он.
- Зачем? Остальные тебе будут не интересны.
-  Вот тут ты ошибаешься. Способности художника, в самом широком смысле этого слова, лучше всего видны как раз в работах, которые он считает несовершенными.
Закончив просмотр, она снова уселась на прежнее место. С минуту он смотрел на неё вопросительно, потом произнёс: «Что скажешь?»
Она наморщила губки и с лёгким ехидством уточнила: «Тебе сказать то, что ты хочешь услышать, или то, что я думаю?»
- Второе.
- Почему-то так и думала. Способности у тебя, несомненно, есть. Может быть, даже дар, но … - она печально искривила губы, - ты никогда не сможешь его реализовать.
- Почему?
- В твоих картинах улавливается суть, есть выпуклость образа, нет только формы, школы если хочешь, ты ведь, скорее всего, не учился системно, так?
Он согласно кивнул.
- Вот видишь, сейчас ты уже сформировался, как автор, переучиваться поздно, да и возможности такой у тебя скорее всего нет, ты и сам это, наверняка, чувствуешь, потому и сидишь чаще в окне, а не за мольбертом. Фантазий и эмоций в твоём малевании через край, но для того, чтобы систематизировать их, облечь в совершенную форму, не хватает прости за прямоту, мозгов. Природа одарила тебя одним, урезав другое. Я бы сравнила тебя со стрижом, самой быстро летающей птичкой, но, увы, со слишком большими крыльями и слишком маленькими лапками, она никогда не взлетит с земли… ей нужен трамплин.
Обмякнув, он опустился на стул, помолчав, проронил: «Ты права…Да, права. Надо жить без фантазий, прожил день и уже хорошо».
Она покачала головой.
- Нет, я не это хотела сказать, хотела предложить тебе свой мир взамен твоего.
Он удивлённо приподнял брови и откинулся на спинку пошатнувшегося стула.
- Что это значит? Чем твой мир лучше того, в котором мы сейчас находимся?
- Во-первых, это ты в нём находишься - я гостья, случайная. Свой мир описать не могу, ты к этому не готов. Одно сказать могу точно - в нём нет проблем. Во всяком случае ты их не будешь чувствовать. В нём надо просто быть.
Он долго не отвечал, пристально вглядываясь в собеседницу, наконец, задумчиво произнёс: «Кто ты?»
- Для тебя, возможно, посланник. Дай руку и я тебя поведу.
Она выскользнула из окна наружу и оттуда протянула ему пальчики.
- Почему не через дверь?
- В мой мир через двери не входят. Давай.
Рука его послушно поднялась и, коснувшись её руки, ощутила непреодолимую тягу. Он влез на подоконник, выпрямился и перед тем, как сделать шаг, оглянулся. Его мир смотрел на него с удивлением и печалью.
- Давай! – повторила она требовательно и властно.
Он сделал шаг и тут же убрал ногу снова на подоконник, но не нашёл опоры, кроме её руки, и, только сильнее и сильнее стискивая её, рухнул вниз. Этажи проносились, мелькая чьими-то мирами, а рука её, словно пружина, распрямлялась и распрямлялась, замедляя падение. У самой земли пружина, достигнув критической точки, на мгновение замерла и начала сжиматься. Он понёсся вверх вновь, пролетая мимо тех же окон и миров за ними. Только на этот раз что-то в этом всём изменилось, словно прошло не мгновение, а вечность. Он ощутил лёгкость, будто сковывавший панцирь отвалился и остался там, на земле.
- Ну, как?
Прозвучавший вопрос донёсся не извне, а откуда-то изнутри. Он ответил не сразу, пытаясь осознать изменения.
- Не знаю… С одной стороны, стало легко, но с другой, как будто чего-то не хватает. Я словно перестал ощущать всё, что раньше чувствовал.
- Правильно. Здесь чувства без надобности. Пока у тебя ещё остаточные явления, но скоро ты от них избавишься совсем.
Он замотал головой.
-Нет! Мне не нравится твой мир, хочу в свой. Я его часть и не важно, что ты о нём думаешь. Я ухожу.
Она дотронулась до его лица и грустно обронила: «Прости…Я хотела как лучше…»
С тревогой, поднимающейся подташнивающей волной из глубины сознания, он насторожённо спросил: «Почему прости?»
- Потому что ты действительно никогда не сможешь вписаться в мой мир, как бракованный пазл… Я ошиблась.
- Ничего страшного, зато у меня остался мир мой, самый лучший, и теперь я в этом уверен, как никогда!
Она покачала головой.
- У тебя нет никакого мира: ни моего, ни твоего… Ты уже не сможешь вернуться.
Он ошеломлённо выдавил: «Почему?»
Она кивнула вниз, там возле подъезда в палисаднике среди цветов и кустиков лежало скукоженное тело. Рядом суетились люди.
- Это…я? Спросил он с дрожью в голосе.
Она снова задумчиво покачала головой.
- Нет. Это твой мир…
 
18.12.2024.