Дай им, Бог!

Два десятилетия назад, в лихие, как теперь говорят, девяностые годы пара симпатичных молодожёнов, Игорь и Ирина, наглядевшись на российский беспредел первичного накопления, задумали покинуть Родину и подыскать для будущего своих будущих детей более ответственную среду обитания. Мы с женой как друзья и соседи по лестничной клетке (клетке!), оказались свидетелями и даже участниками назревающего демографического события. С нами советовались, при нас, не таясь, обсуждали варианты, к нам прислушивались.
– Ира, я хочу, чтобы у детей было достойное будущее. Хочу жить спокойно и не вздрагивать по ночам от шальной перестрелки. И вообще, я хочу заниматься любимым делом. В России орнитолог никому не нужен.
– Игоряша, а как же Родина?..
Вот такие непростые диалоги происходили по вечерам в малогабаритной бирюлёвской хрущёвке, пока наконец Игорь не объявил на очередном семейном совете: «Едем. Иной дороги к семейному благополучию у нас нет».
Хм, едем, но куда? Хороший вопрос! Какую страну ни возьми – и говорят не по-русски, и живут как-то вяло, однообразно что ли. Не то, что мы! Конечно, однообразие однообразию рознь. К примеру, Марокко с Испанией соседствуют, но, согласитесь, таких соседей друг с другом не перепутаешь! В итоге выбор пал на Испанию.
Во-первых, христианская страна. Во-вторых, в Испании отыскалась «родовая» зацепочка. А ведь известно, если путешественник собрался в дальнее плавание, попутный островок на карте не помешает. И пусть этот островок никогда не встретится, мысль о нём бывает спасительна.
Что ж, в Испанию, так в Испанию! Оформив туристические визы и одолжив у родственников деньги, необходимые на авиабилеты и первые дни проживания, двадцатидвухлетние авантюристы Игорь и Ирина покинули Россию и отправились на далёкий Пиренейский полуостров. «Иду красивый, двадцатидвухлетний...» – это про них!
Небесные силы с пониманием отнеслись к путешествующим. Ангелы-хранители по очереди присутствовали в качестве переводчиков при «мануальном» общении наших друзей с потомками Веласкеса и, может быть, даже дона Кихота. По прилёту в «Барахас»* ребята без труда сели в городское такси и через сорок минут растворились в «путине» знаменитого железнодорожного вокзала «Аточа».
Аточа! Клондайк скоростных электричек, причудливого дендрария и невероятного количества… черепах! Купив на предпоследние песеты два билета Мадрид – Аликанте, пару пирожков в дорогу и бутылку «Колы», «пиренейские молодожёны» с комфортом покатили к побережью Средиземного моря.
Вот так случай! Из мазутно-непредсказуемого московского Бирюлёво за неполные сутки переместиться на сверкающее плато Costa Blanca (в переводе - Белый берег), а ещё через полчаса оказаться в небольшом приморском городке Торревьеха, где живёт дальняя родственница тёти Исидоры (крёстной Игоря) милая и заботливая мама Вера…
               
                * * *
С того дня прошло двадцать лет. Игорь стал штатным сотрудником городской орнитологической станции. Ирина устроилась в крохотную конторку по продаже и съёму жилья. Конечно, благополучие пришло не сразу. Пришлось несколько лет помыть полы в богатых бунгало и порыхлить земли в чужих палисадниках. Да и язык открывал свои тайные дверцы не сразу. Но уж коли прыгнул в море – плыви. Берег сам не приблизится.
Не усидели на одной шестой суши и мы с женой. Протоптали авиадорожку в Испанию к нашим бирюлёвским друзьям и каждый год по протекции Иры гостили в одной из квартир, назначенных для коммерческой сдачи в аренду. На предложения компенсировать конторские потери, Ира неизменно отвечала отказом. Мы взывали к разуму орнитолога Игоря – возьмите деньги! - в ответ он улыбался, свиристел наподобие сойки и одобрительно целовал свою расточительную жену.
                * * *
…Я проснулся с первыми лучами солнца и вышел на балкон. Метрах в ста от дома семья предприимчивых испанцев устроила бассейн. В летние месяцы испанское побережье с раннего утра напоминает румяную поверхность солнца, поэтому меня ничуть не удивила группа ребят, резвящихся в голубой прохладе подстывшей за ночь купальни. 
Вглядываюсь. Две девочки лет четырнадцати, как два лепестка едва раскрывшейся розы, повелевают парой угловатых юнцов, видимо, их одноклассников. Юноши возбуждены, громко кричат, поднимают фонтаны брызг и стараются плечом, рукой, хоть кончиком пальца коснуться своих избранниц и «пригубить» их лепестковый аромат.
Девочки, - о нет! - девушки, касания позволяют. При этом они уморительно возмущаются отвагой юных мачо, посмевших заступить за черту подростковой невинности. Девушки вскипают и превращаются на миг в фонтаны брызг и пенных струй. Но через пару секунд заливаются задорным смехом. Ведь они ещё самые настоящие девочки!
Юношам это нравится. Стараются подплыть ближе. Но как только расстояние дружбы «превышает» минимальную критическую отметку и тела участников игры вот-вот дотронутся друг до друга, девушки ловко выпрыгивают из воды и бегут к скамейке, увешанной полотенцами. Запахнув розовые те;льца в огромные махровые покрывала, они упрекают юных идальго в нарушении негласного договора о нераспространении – видимо, ласк, чего же ещё? – и в том, что два несносных приставалы мешают им плавать в бассейне! Юнцы хохочут, выпрыгивают из воды и театр соблазнительной невинности продолжается.
Я с восторгом наблюдаю, что проделывают юные царицы с двумя «предметами» своих девичьих причуд. Одно их слово, царственный взгляд и горячие испанские парни готовы утопить друг друга или, как два дона Кихота, бесстрашно броситься на врага. Но что это, восторг печалит меня? В сорок лет наблюдать игры человеческой пло;ти исключительно с литературным интересом – это ли не приговор собственному будущему…
С улыбкой опускаю глаза. Храни Бог юную квадригу! Быть может, юнцы и юницы вырастут и станут примечательны среди людей. Или не вырастут. Или вырастут, но не станут. А станут обыкновенными и обязательно родят детей. И тогда в их доме, или в доме их детей, или в доме детей их детей появился на свет малыш, которого ждёт Господь! Кем будет он? Поэтом, учёным – кто знает. Известно одно: это будет великий мудрец, и многие просветятся от него.
А пока новый Моисей не за;чат, будем любоваться игрой человеческой плоти и наслаждаться касанием тёплой морской волны. Да, мы способны на большее, но нужен вожак. Оба мальчика ещё не ведают этой исторической нужды. Они увлечены игрой. Их мысли пристрастны и до поры сосредоточены на удовольствии.
Я поднимаю глаза. Одна из девочек развернула повитую полотенцем грудь и стала подобна образу царицы Нефертари*, написанному на стене египетского мавзолея. Наблюдая за ужимками двух несмышлёных мачо, юная Нефертари изобразила на устах… тайную улыбку Джоконды. От увиденного у меня кружится голова. Поток разновеликих территорий и времён обрушил привычное видение мира и отразил во мне вовсе не испанский мотив с водой и резвящимися подростками, но что-то далёкое, прекрасное, прожитое прежде. Припомнились слова поэта: «Россия. Какое красивое слово! И роса, и сила, и синее что-то…» Я подумал: «Мир слишком велик, а зло слишком мелко, чтобы подолгу править этим миром».

* «Барахас» - аэропорт города Мадрид
*Нефертари – царственная жена фараона Рамзеса II.