Просто друзья

- Чем занимаешься? Это его привычное сообщение всегда заставляло ее сердце биться чаще, и она от волнения начинала нести ахинею, писать всякую ерунду, не относящуюся к делу, вместо того, чтобы просто по-взрослому сказать: приезжай.
Но это случалось давно, когда их роман был в самом разгаре, и потом, когда еще были причины все вернуть. Сейчас же другая ситуация: все решено, все определено, все понятно, у каждого из них своя жизнь, своя семья, своя судьба, и эти глубокие линии на руке не пересекаются, к сожалению или к счастью. Поэтому именно теперь, когда надеяться не на что и все безопасно, она и ответила ему коротко и ясно, как он всегда мечтал – приезжай.
Но именно теперь он и не мог принять этого самого для него долгожданного приглашения, хотя и очень хотел. И даже сердце кольнуло, или что там еще, да невралгия, наверное, опять, черт подери! Не мог он! Сам себе обещал, между прочим, ладно бы еще кому-то, было бы проще. Но он обещал самому себе и поэтому именно сейчас был в сообщениях непривычно многословен.
- Я в Москве до завтра, специально к тебе не поеду, а то не уеду никогда. Давай где-нибудь на нейтралке. Ты говорила, у тебя бар хороший открыли на районе, давай там.
 – Конечно, дорогой друг, без проблем, буду через час, если ты успеешь. И как всегда ее любимый подмигивающий смайлик, как будто все, что она говорила ему, было изначально провокацией и потом провокацией тоже, и вообще всегда по жизни было провокацией... И его и подбешивало, как обычно, это ее обращение и ничего сказать он уже не мог. Ну а кто они сейчас друг другу, просто друзья, других вариантов нет, к сожалению или к счастью.
Она, как обычно, долго выбирала наряд, раздумывая, не излишне ли пафосно будет надеть все самое лучшее сразу. Но, с другой стороны, а Бог его знает, когда они увидятся в следующий раз, может быть, вообще никогда, и пусть ее погубит к одиннадцати туз, это лучше, чем недобор, так она всегда считала. Конечно, она уже опаздывала, как всегда закрутилась в прихожей в поиске наушников, сигарет, зажигалки, зачем-то зонтика, мало ли что, и ботфорты же новые надела, ну как не показать такую красоту, недавно же купила и надела практически второй раз в жизни.
Он заранее знал, что она опоздает. Ну, о чем вы, свои же люди, Господи… Думал только, на сколько именно, как будто играл в шахматы с самим собой, что вообще-то самое сложное. Когда ты по-любому прав, и есть только процент вероятности одного, либо другого сценария. Десять процентов на пять минут ее опоздания, по тридцать процентов на десять и двадцать минут, начальство же не опаздывает, начальство задерживается, тем более, что он прекрасно знал, как она наряжается, по полчаса может крутиться перед зеркалом, перебирая наряды, еще же и линзы нужно надеть и губы накрасить, она же в свет выходит, а не встречает его в кружевном халате на голое тело в прихожей. Ух, вспомнил! А не дурак ли он, что придумал с этим рестораном… Спокойно, Ипполит, спокойно… Машинально погладил себя по длинному воротнику дорогого пальто.
Тут и увидел, как она выходит из-за вестибюля станции метро. Главное, не из перехода метро, а откуда-то справа, то есть перешла дорогу от дома по верху, хитрюга. Наверняка, чтобы никого из знакомых не встретить, всегда ценил ее мозги. Вот ничего ее не берет… Каждый раз он втайне надеялся, что она постареет, подурнеет, ну время-то идет, третий год уже их нелегкой истории. А она… Накрасит эти красные губищи на пол лица, накрутит золотые кудри, еще наденет новую одежду, модную в этом сезоне и снова становится красивой, стильной, молодой и интересной. И он каждый раз зачарованно смотрел на нее, то в одном платье, то в другом, то в белом плаще, то в черном пальто, то в леопардовой шубе, вот как сейчас. Вспомнил, что жена как раз недавно показывала ему модный обзор, что именно этот принт сейчас тренд сезона. Да кто бы сомневался, в самом деле… Именно в нем она и идет. Двое мужчин выходили из метро, шли ей навстречу, и один из них, который помоложе, раскинул руки в стороны, как будто пытался поймать ее в сеть. Он уже дернулся, чтобы насовать им обоим и спасти свою подругу, но увидел, что она засмеялась и помахала руками типа нет-нет-нет, спасибо, не надо, стрельнув при этом кокетливым взглядом в сторону ребят. Вообще не меняется. Она даже не сразу увидела его. Его! Красавца вообще-то, так промежду прочим! Ну, конечно, как всегда в своих мыслях. Растерянно поводила своей кудрявой головой по сторонам, но он быстро пошел ей навстречу и тут уже…
Потом он много раз вспоминал этот эпизод, перекручивая в голове моменты, как кадры кинопленки. Они побежали навстречу друг другу? Нет… Но и не пошли. Не могли же они полететь? Как в сказке Щелкунчик, где вальс цветов. Господи, откуда он это помнит, из детства, наверное.
«Где мы жили? Как мы жили? Улыбаясь и печалясь. Мы сегодня позабыли, потому что повстречались».
Да он с огромным удовольствием обнял бы ее всю, прижал к себе, даже закружил, если бы мог. Но ему впервые нельзя, потому что они теперь просто друзья. И она, как будто все понимая, не бросилась привычно ему на шею, а просто протянула  для приветствия руки в ярких перчатках.
- Привет! Он улыбался ей как доброй знакомой. - Я уже был в баре, забронировал нам столик.
- Какой ты молодец, это правильно, там бывает многолюдно. И она тоже улыбалась ему, как приятелю, хорошему знакомому, приятному коллеге, например, или соседу по дому.
- Я так и понял. Хорошо, что ты ненадолго опоздала. Не на всю жизнь, как ты обычно любишь…
- Ахаха, олды на базе! Душнилы зашли в чат и в нем остались! – засмеялась она. - Я и так почти бежала, чуть не навернулась на этих каблуках, ботфортики-то новые, зацени!
Он всегда в душе ухмылялся этой ее манере – вроде выглядит как леди, а болтает как девчонка из деревни, при всех-то ее образованиях, уж он-то знал, забавно это, на самом деле.
Немного не по правилам этикета он пошел вперед, и она была вынуждена его остановить – ой, дай мне, пожалуйста, руку, а то я сейчас упаду, ахаха. Он обернулся на ее улыбающееся лицо и застыл на несколько мгновений, глядя как она спускается к нему по ступенькам. А хоть бы и стоять так все время, чего уж там, и смотреть, как она идет к нему. Лишь бы не от него и не к кому-нибудь другому! Ой, что это он опять… А вроде еще даже не пили! Может быть, и не надо? От греха подальше…  В итоге взял ее руку, по-хозяйски спрятал к себе под мышку и прошел в зал.
- Смотри, тут диван в углу, нравится тебе?
- Какая прелесть, ни разу здесь не сидела! Очень нравится, мы обычно с девчонками тусим там, у бара, но здесь намного уютнее, спасибо тебе.
И улыбается так, как будто он Трою покорил ради нее. Курсы, что ли, какие-то по соблазнению прошла? Ему тяжело вообще-то, он же живой человек, если так непонятно.
- Давай мне шубейку, - решил закрепить приятное впечатление и включил режим джентльмена. Чего уж там, все равно на несколько часов всего, не на несколько же лет или жизней…
- Как тебе? Писк моды сейчас! И снова ее фирменный игривый взгляд из-под длинных ресниц.
- Да я уж понял… Не стал говорить о недавнем ликбезе жены, зачем портить красивый момент.
И вот они сидят друг напротив друга, улыбаются, смотрят в глаза. Такие знакомые и в то же время немножко чужие. При этом оба не могли понять, лучше стали за время разлуки или хуже.
Он думал про себя – худая какая-то, скулы, как будто заострились, а может, колонула себе что-нибудь, сейчас же в моде этот профиль Джоли, но без фанатизма, слава Богу, не ботоксная мимика, ее, фирменная, подвижная, актерская.
Она думала про себя – толстяк какой, опять мамон наел, конечно, на домашних-то харчах, небось, у него завтраки-обеды-ужины, семейная жизнь, все понятно, но, все равно, хорош… Седина только, как будто, много пережил за этот год с лишним, что они не виделись…
- Как ты, дорогой друг? Ты рад, ты счастлив, ты доволен? Она стала так называть его, когда у него родилась вторая дочь, как будто подчеркивала это изменение в их положении, которое накладывало ограничения, которых не было раньше.
- Да. Он выразительно кивнул головой, отвечая сразу на все три ее вопроса, и это его скупое «да» было масштабнее недавнего годового отчета банка, над которым она работала.
Она улыбалась своими огромными, бездонными глазами, даже как будто со слезой, казалось ему, или просто с ее фирменной поволокой. С чего бы ей плакать, в самом деле? А она в этот момент вспоминала, как тогда рыдала полночи, жалуясь самым близким друзьям, когда узнала эти шокирующие ее новости, которые перечеркивали все, что было между ними. Была при этом в маленьком городке в командировке и чуть не заблудилась, потому что слезы застилали ей глаза, когда он наконец-то признался в переписке, что женился и родил вторую дочь. К ней потом даже пришел кот хозяина гостиницы, как будто хотел поддержать в ее великом горе. Но любимому человеку знать об этом совершенно не нужно, поэтому она улыбалась, украдкой протирая глаза, и спрашивала дальше.
- Какая у тебя жена? Ух, этот провокационный женский вопрос, на который никогда нет правильного ответа, скажешь плохо – пожмут плечами, типа зачем, скажешь хорошо, убьют глазами, типа вот же ты гад!
- Очень хорошая, - сразу закивал он, неизвестно кого из них пытаясь убедить, - добрая, заботливая, честная, верная, порядочная, тут уже он не мог не скривить губы в издевательской усмешке, понимая, что ей нечего противопоставить прекрасным качествам его супруги.
И действительно, она опустила голову и сомкнула руки в замок на пылающем лбу, и неожиданно шмыгнула носом, как его старшая дочка, когда пытается скрыть от всех набегающие слезы. Господи, неужели она, правда, переживает? Его снова кольнуло где-то в области сердца, чертова невралгия, нужно все-таки в зал идти заниматься, как советует корпоративный врач…
- Помнишь, мы с тобой смотрели фильм о монастыре, где молодой послушник встречает девушку в платке с коромыслом, еще смешную такую, кровь с молоком, с большими зубами, ты тогда еще сказал, что вот ровно на такой и надо жениться, - улыбаясь, продолжала она.
- Точно, такая и есть, - он уже не стал вдаваться в ненужные подробности, довольный тем, что она его понимает.
- Наверное, из хорошей семьи, - все-таки решила уточнить она, почти уверенная в ответе.
- Да, именно так, - он никогда не любил, когда она спрашивала о том, что и так знала.
- Это тесть тебя главным-то устроил, еще и в командировку отправил, - она уже начала понимающе подмигивать.
- Профессионализм-то ты не пропьешь, однако, хотя попытки были - захохотал он, радуясь, что они выходят, наконец, из неловкого момента.
- Фотки-то хоть покажешь девчонок?
- Попозже, с собой нет сейчас.
- Ой, ну конечно, как обычно, - она замахала на него руками. Он никогда не любил делиться личным, чем и страшно злил ее и вызывал восхищение.
Она на секунду заглянула в телефон, мельком увидела длинную цепочку уведомлений, скинула все на потом, он еще подумал, что она у него научилась, и был прав, как всегда. А дальше вытащила из галереи симпатичную фотографию их троих с отцом и дочкой.
- А мы к папе недавно ездили, поздравляли с днем рождения, и улыбалась довольная, потому что и сюрприз удался, и фотка получилась симпатичная.
- Ленок какая взрослая стала, прямо невеста, - оценил он и добавил большой палец правой руки в подтверждение.
- Еще бы! Лет-то сколько! Слава Богу, закончила эту дорогущую вышку, - немножко пожаловалась она, сделав любимый жест рукавлицо.
- Как папа? Нормально у него со здоровьем? А то, я помню, операция же была, - со значением глядя в глаза спросил он, прекрасно зная, как для нее это важно.
И она снова вскинула на него блестящие глаза, - да, спасибо, сейчас все более-менее. – Вот только мы снова сюрпризом приехали, поэтому на меня все ругаются, что я сама его доведу до сердечного приступа, – и прикрыла на секунду глаза рукой, продолжая улыбаться.
 - Ты мооожешь, - ни разу не то, что не сомневаясь, а только еще более подтверждая, даже настаивая, ответил он.
Она примирительно улыбнулась и ободряюще заметила: значит, мы с тобой молодцы, сами не меняемся, также хороши, семьи у нас прекрасные, дети растут, родители, слава Богу, живы и здоровы, карьера идет в гору, чего еще желать-то, правда? Тем более, по нынешним временам, когда вокруг одни катастрофы и новости читать невозможно. И при этих словах изящно откинулась на спинку дивана, мягко положила нежную руку на бортик, повернув тонкую шею в сторону и подняв голову даже немножко горделиво, в своем репертуаре, привычно надев чуть было не съехавшую невидимую корону. Прынцессса ты наша! Они оба молча вспомнили, как он всегда ее насмешливо называл.
Почему ему захотелось сказать ей это… Почему ему захотелось все испортить?
- Ты, конечно, права, что мы молодцы, и я своей жизнью очень доволен, но, при всем при этом, ты по-прежнему остаешься моей самой большой любовью.
Только что ее веселое, смеющееся, счастливое лицо, с ямочками на щеках и лучистыми глазами вдруг резко остановилось и стало вытягиваться вниз. Ресницы распахнулись, глазищи стали еще больше, вообще на пол лица и приняли печальное, даже трагическое выражение. Он всегда поражался, как быстро у нее менялось настроение и выражение лица, только что было счастье, и вот уже драма.
Она левой рукой коснулась груди там, где сердце, а правым кулачком вдруг неожиданно сильно схватила его за руку. И он был поражен, как она смогла при внешней слабости и хрупкости так больно своими длинными, тонкими пальчиками сильно сжать его руку, которая всегда была ее, как минимум, в два раза больше. Еще и железный ободок крупного кольца царапал его пальцы, но он почти не чувствовал, так испугался, что она сейчас расплачется. Глаза ее были полны слез, когда они вообще успели так быстро собраться и главное, вот-вот брызнут.
Но тут они оба услышали резкий окрик. – Марина! Что тут у вас происходит?
Потом Виктор вспоминал, что она почему-то вообще не испугалась. Хотя всегда была тревожной и пугливой и могла сжаться от любого даже негромкого странного звука. Какого-нибудь неожиданного стука, бряка, комариного зуда или жужжания мухи, боялась ночных бабочек и шмелей. А тут в зал ресторана ворвался огромный мужчина, кроме шуток, настоящий гигант, шварцнеггер, только лысый, а ей хоть бы что.
Для нее, как будто, самым главным было видеть в его глазах то самое чувство, о котором он только что сказал, и на что она уже не надеялась, потому что они же теперь просто друзья. И то, что он сказал, как будто меняло все, что сейчас происходило, переворачивало стол, как в покере, и возвращало их в ту самую историю, которую они тщетно пытались забыть. Вроде и старались, даже порой успешно,  да и времени прошло много, а их история не стиралась совсем, даже не смотря на многочисленные пережитые события, которых произошло с тех пор много. Он себе-то не мог этого объяснить, не то, что ей или тем более кому-нибудь другому. Почему так? Как стихотворение из детства. Вот сколько ты уже стихов, песен, книг, фильмов с тех пор посмотрел? А если скажут слово Родина, сразу в памяти встает… Она давно рассказывала ему, как еще в семь лет, в далеком первом классе, впервые выступала со сцены с этим стихотворением и помнит его до сих пор, хотя прошло уже больше тридцати лет. Вот и они помнили всю их историю, как вчера.
Поэтому здоровенный мужчина, больше двух метров ростом, и килограмм сто пятьдесят, с огромными бицухами, который совершенно точно в Советском Союзе одевался бы в магазине Богатырь, недоуменно ждал, когда на него наконец-то обратят внимание. А она все еще смотрела в его глаза, пытаясь найти подтверждение этим неожиданным словам, таким важным для нее. Потом, чувствуя кожей затянувшуюся паузу, наконец-то подняла глаза кверху, типа фейспалм и обернулась к мужчине.
- Миша, привет! Что за крики, мы просто ужинаем!
- Ужинают они! У мужчины гневно раздувались ноздри, покраснело лицо, а правая рука непроизвольно сжималась в кулак. Что она там говорила о своем очередном избраннике? Понедельник-среда-пятница зал, да? Вот теперь он ей точно верил. Надо и ему самому уже начать ходить заниматься, теперь-то уж точно!
-  Почему вы держитесь за руки? Продолжал громко басить здоровяк.
Марина еще пыталась шутить и попробовала примирительно изобразить свою любимую героиню советского фильма Ягужинскую – Это последний русский, шевалье, он меня понимает и жалеет! Но на мужчину это не произвело впечатления, и он уже был готов перейти к решительным действиям.
- Миша, не будь смешным! Я показывала другу обручальное кольцо. И для достоверности сначала вытянула перед мужем правую руку с очевидным бриллиантом, а потом-таки схватилась левой рукой за голову. Типа – уйди, постылый, а! Как из старинной игры Штырлиц, у него брат играл, а он почему-то прекрасно помнил этот отчаянный и безутешный женский возглас, когда близкий мужчина творит дичь и ты ничего не можешь с этим поделать, а так хотелось бы...
- Виктор, прости, конечно же, я хотела тебя познакомить с моим мужем при других обстоятельствах, но теперь уже как есть. Все так же поднимая глаза кверху и качая головой, говорила Марина.
Господи… как с мужем? Вот это ее новый муж? Серьезно, кроме шуток? А как же предыдущий, которого он знал. Хороший, добрый, заботливый, а главное тихий. Тихий-тихий. Витька сам в свое время говорил ей, советуя именно этого претендента – не бери Пашку, он злой, бери Димку, он добрый. Где же наш добрый Димка?
Она как будто считала его мысли и быстро ответила – я рассталась с Димой и недавно вышла замуж за Михаила.
- Я же не знал! - изо всех сил изображая радушие, встал из-за стола Виктор, - поздравляю! Повернулся к этому громиле, протянул широко расставленные руки – Поздравляю! И пожал огромную ручищу нового супруга любимой женщины сразу двумя своими такими же большими руками. Вот это бицухи… Наверное, не только три раза в неделю в зале занимается, а еще и со штангой перебарщивает. Вот о чем нужно было говорить, дорогая, а не о погоде, о природе и о смысле жизни. Крупный мужчина немного смягчился, но самую малость, на рукопожатие ответил жестко, внушительно, пытаясь показать всем, кто тут главный.
- Мишенька, дорогой, а у Вити дочка недавно родилась, тоже радость, и обернувшись к бывшему любовнику еще блестящими от недавних слез глазами Марина примирительно сказала – мы тебя тоже поздравляем, очень рады за всю вашу семью.
Здоровяк смягчился еще больше и Виктор понял, что человек он не плохой, просто ревнивый. Но и будешь тут ревнивым с такой красавицей женой, да еще и такой популярной.
- Миша, может быть, ты присоединишься к нам, ты, наверное, голодный, - укоризненно сказала Марина, выразительно показав глазами в сторону стола.
- Нет, поехали, маме плохо, она звонила, просила нас быть поскорее. Мужчина выразительно качал головой, пресекая всей своей большой фигурой любые уговоры жены.
Наверняка манипуляции – подумал Виктор. Пользуется тем, что Маринка сама недавно потеряла мать, хитрый человек и опасный, как бы хорошо жена о нем не говорила.
Марина в последний раз вскинула глаза к потолку, но не смогла иначе отреагировать.
- Хорошо, иди в машину, я сейчас приду. Она обхватила себя руками за плечи, надувшись, как маленький ребенок, и тщетно старалась успокоиться.
- Пять минут мне дай, пожалуйста, я только передам подарок новорожденной, - не глядя на мужа Марина выставила в его сторону изящную ладошку с блестящим браслетом, и стала рыться в сумке, в поисках заранее заготовленной вещицы. Виктор сначала подумал, что это отвлекающий маневр, чтобы потянуть время, но женщина действительно достала красивую коробочку, в которой лежал серебряный ангелочек на цепочке.
- Я его специально освятила в моем любимом храме 17 века, покажу тебе, когда приедешь в следующий раз, это недалеко от моей старой квартиры, ну где ты был тогда еще, - говорила она, улыбаясь и прикладывая ангелочка к его груди.
Ах, значит, она после свадьбы переехала на новое место жительства к мужу, эх, не о том они все это время говорили, не о том.
Ангелочек был сказочно красив и изящен и почему-то растрогал его до глубины души, так он не ожидал от нее такого подарка. Действительно же, как друзья они теперь. А он тут со своей давней любовью. Зря сказал, наверное… Или нет?
- Марина, ну ты идешь? Я же жду тебя! Муж никак не унимался и не собирался сдавать позиции.
Девушка уже со злобой к нему обернулась, Виктор прекрасно знал, как у нее угрожающе опускаются уголки губ, что не предвещало ничего хорошего никому. Даже он бы так не рисковал, как этот огромный и чересчур самолюбивый мужчина. Прямо в себя чувак поверил, ей-Богу! Мало ли, что муж, у Марины мужья никогда надолго не задерживались. В смысле, что она за них никогда не держалась. Следующий, - сказал заведующий, - кто там у нас по списку?
Она, как будто, специально медленно поднялась из-за стола. Грациозно, как всегда. Сексуально, подчеркивая все свои прекрасные формы, изящные руки, округлые бедра, тонкую талию, длинные ноги, шикарный бюст, хрупкие плечи, горделивую осанку, стать. Да все в ней было великолепно, еще лучше стала, чем была, хотя куда уж лучше. Ни минуты не торопилась, подняла дизайнерскую сумочку, спрятала стильный телефон, вытащила модные беспроводные наушники. А он все это время считал секунды, как в детстве до конца любимого фильма. Вот-вот, вот-вот, еще полчаса, еще десять минут, еще пять и вот любимая героиня уходит за горизонт…
Марина, как будто, хотела что-то ему сказать напоследок, особенно под прицелом внимательных и пристальных глаз мужа. Но когда ее это смущало?
Виктор, конечно же, встал, как порядочный, джентльмен же, правила этикета знаем. Она вышла из-за стола, подошла к нему очень близко и неожиданно обняла его обеими руками за плечи, обдав дурманящим запахом волос и терпким груди. Он прекрасно помнил эти ее восточные, сексуальные мускусные ароматы.
Она подняла голову, смотрела ему прямо в глаза и стала быстро говорить шепотом, но так что ее слова впечатывались ему прямо в мозг. - Я всегда тебя любила, с самой первой нашей встречи, с первого же твоего отъезда. Прости меня за все, я была не права. Я не поверила тебе, не поверила в тебя, не поверила в нас. Я дурочка, сама все испортила, очень от этого страдаю. А за тебя ужасно рада. Пусть у тебя все будет хорошо. Огромной тебе удачи и счастья. А я люблю тебя по-прежнему, неважно, как мужчину, как друга, как человека. И всегда тебя жду, всегда.
Виктору показалось, что муж сейчас убьет Марину или, по крайней мере, ударит или замахнется, и внутренне приготовился ему ответить. Но Михаил не мог ничего слышать, так тихо она говорила, просто все их поведение бывших влюбленных говорило само за себя. Или не бывших… Он уже и сам не знал ответ на этот вопрос.
Она убрала руки за спину, но еще секунду стояла и просто смотрела на него, как будто, пыталась запомнить навсегда, запечатлеть в памяти всю его фигуру и лицо, такое знакомое и любимое.
Потом резко отошла влево, бросив жесткий взгляд в сторону мужа, как будто испепеляя его глазами, и в несколько широких шагов своими длиннющими ногами в ботфортах выскочила прочь из ресторана.
Мужчина медленно и грузно, тяжело переступая огромными ногами, но торопясь изо всех своих сил, поплелся за ней.
А Виктор в очередной раз удивился, как эта стройная хрупкая женщина верховодит таким верзилой, вот все-таки она всегда была необыкновенной. И не зря она любовь всей его жизни. Не смотря ни на что. Пусть и сейчас они просто друзья. Жизнь впереди еще длинная… И муж у нее, по ходу, не последний! А вот у него она – единственная, сколько бы жен впереди еще не было. А он еще приедет, эта командировка не последняя. И не надо им больше никаких ресторанов. К ней приедет, как он всегда любил. Надо, кстати, будет спросить у нее, старая квартира-то жива еще, а то вдруг сдала уже кому-нибудь или продала, не дай Бог, но куда же она денет свой огромный гардероб, и книги, и картины, и гирлянды, и елочку, и свечи, и украшения, и главное – его любимое место рядом с вечно теряющимся пультом от телевизора. Нет, не верил он, что сдала, но проверить нужно. И хватит уже играть в друзей, попробовали – не получилось. Любовь так любовь. Серебряный ангелочек нежно поблескивал на его руке. Завтра же повесит дочери на грудь вместе с крестиком, скажет, что специально купил в московском храме, и будет беречь так же, как свои чувства к ней, потому что все это не зря, он теперь это точно знал. В Москве опять метель и их былое в темноте уже не маялось, как все это долгое время тяжелой разлуки. Оно выступало за настоящим как большие темные деревья или скалы, которые переживут все, что бы ни выпало на их долю.