Несостоявшаяся охота

    Телефонный звонок  прервал сладкую дремоту Николая Ивановича Свистова.  Был обеденный перерыв, он только что плотно насытился тем, что собрала ему в контейнер жена. А там было чем заморить червячка: котлетки домашнего приготовления, пара яиц всмятку, салатик из овощей, кусочек копченого сала, несколько любимых пирожков с ливером. Ну, и, конечно, сладости к чаю.

    Николай Иванович,  сорокачетырехлетний  рыжеволосый с большими залысинами  и пивным животиком  чиновник любил этот ритуал, после чего, откинувшись в своем крутящемся кресле, погружался в дрему.

    Но этот неожиданный звонок…

    - Слушаю, - начальственным тоном, выработанным годами, проведенными на государственной службе, произнес Николай Иванович!

    - Это я тебя слушаю, - выдала трубка, - ты что забыл, что послезавтра открытие охоты, а ты ни бэ, ни мэ?

    Свистов узнал голос звонившего.  Это был старый приятель, с которым они вместе учились в институте и с которым порой чудили так, что вспомнить было приятно, а вот рассказать стыдно.

    - Что молчишь? Совсем заработался там, прямо на износ пашешь. Не жалеешь ты себя, дружище.

    - Елки-палки, я просто забыл.

    - Что ты не помнишь, что нужно делать, когда ночью придвигаешься к жене, я верю, но забыть  об  открытии  охоты , на которую мы ездим уже больше двадцати лет и, что это  мужской праздник, извини,  но это преступление.

- Все, все! Конечно еду! Когда? Куда? И сколько?

- Выезд завтра после обеда на наше место на Романовские озера.  Ребята там обустраивают лагерь и устанавливают скрадки,  закупают провиант и спиртное.

    - А …

    - Понял, можешь взять свою домашнюю заготовочку. Только побольше.  Настоечка у тебя  классная! Это по- моему, единственное, что ты умеешь делать добротно.

    Николай Иванович хотел обидеться, но передумал: «Успею еще тебя прижучить».

    Он достал из сейфа охотничий билет, внутри которого был вкладыш - разрешение на хранение и ношение оружия и с ужасом обнаружил, что закончился срок  пользования двустволкой.

    Надо сказать, что в те годы не нужно было за месяц до окончания срока пользования оружием приступать к операции по его продлению, но задержка  каралась лишением прав и изьятием ружья.

    "Нужно срочно продлить его!  Время поджимает и сделать это  необходимо немедленно".
 
    Николай работал в комитете природных ресурсов и экологии, отвечал за биоресурсы. Какой никакой, но начальник и, как не воспользоваться своим положением. Он решил пожертвовать рабочим временем, бросил в папку охотничий билет, взял служебный автомобиль и помчался, даже не надев плащ,  в психоневрологический диспансер за справкой, подтверждающей, что он,  Свистов никакой не псих, а вполне нормальный гражданин и ему можно доверять ружье, с которым он будет охотиться.
 
    Кольке интерес к охоте прививал  отец:  таскал пацана с собой тропить заячьи и лисьи следы, которых в защитных полосах было великое множество, выслеживать косулю, находить обитание куропаток, правильно целиться, чтобы подстрелить летящую птицу.

    Сынку же, больше нравился не сам процесс охоты, а моменты застолья  вместе со взрослыми мужиками после приготовления дичи. Он уже тогда любил поесть, что называется,  от пуза, послушать охотничьи байки, посмеяться удачным шуткам и подколкам. А, если честно, ему было интересно со взрослыми еще и потому,   что они над ним не смеялись и не дразнили. Для них он не был ни «Свистом», ни «Рыжим»,  ни «Носом». Надо сказать, что одним из достоинств Кольки являлся толстый мясистый нос,  над которым посмеивались не только одноклассники, но и другие ученики в школе.  Даже сопливая шпана  с криками:  - Нос! Нос! –показывала на него пальцами и хохотала.

    Вот только на открытие охоты отец долго не брал с собой сына:

    - Там все пьяные, как бы чего не случилось. Да и слушать о геройствах и метких выстрелах бравых охотников ни к чему. Это не настоящая охота, а в большей степени встреча друзей с крепкой выпивкой.

    Позже, когда Колька окончил школу, отец взял его с собой.
 
    Они поехали на открытие охоты на утку, но родитель прихватил  на всякий случай пару  живых домашних кур.

    - Это, если охота не удастся, а мужикам негоже голодать, - пояснил он.

    Прибыв на место дислокации, где охотники уже заканчивали обустраивать лагерь, старший Свистов развязал мешок, чтобы выпустить птицу.

    - Они же убегут! - закричал юноша, уже собравшийся было в погоню за курами.

    Отец только рассмеялся.

    - Никуда они от человека не денутся.  Пошли со мною! Смотри!

    Он взял кур за ноги и пошел в противоположную от озера сторону. Отойдя метров на сто,   выпустил пернатых, которые тут же стремглав понеслись в сторону стоянки и спрятались под днищем одного из  автомобильных прицепов.

    - Запомни, ни курица, ни домашний кролик никуда от человека  в степи  не убегут.
 
    - Это почему? Не может быть!

    - За свою жизнь боятся. Они интуитивно чувствуют, что им грозит опасность в виде лисы, колонка или орлана и поэтому держатся у места, где можно спрятаться или под нашу защиту. Вот и сейчас, видишь,  как они кинулись к лагерю?

    Поздним вечером, в ожидании утренней зорьки, когда уже можно будет  охотиться, мужики разожгли костер, достали выпивку и привезенную из дома закуску из помидоров, огурцов, сала, пирогов и прочей снеди.  Курам повезло.  Их не трогали: оставили на утро, мало ли что, вдруг не настреляют дичи, так хоть из домашней птицы сварят шулюм.

    Охотники, выпив и закусив, начали травить байки. Пошли воспоминания, которые прерывались взрывами  хохота.

    Кольке было интересно, но после сытного ужина  ужасно клонило ко сну, так, что слипались глаза. К тому же, утром надо будет рано вставать, чтобы занять место рядом с отцом, который расположится на сооруженном  скрадке, ожидая прилета птицы.  Батька пообещал Кольке дать ружье в руки, чтобы он тоже пострелял в утку, если она появится.

    - Иди ложись спать в машину!  Ружье только  с собой возьми!

    - А вещи, одежду?

    - Тряпки и продукты водрузи на кузов, чтобы утром в темноте через них не спотыкаться и не искать. Дождя не будет, видишь, небо звездное. Мужики тоже так поступят.

    Парень сделал  все,  как  сказал отец. А, засыпая, знал, что  не  проспит:  разбудят.

    Однако,  пробуждение состоялось гораздо раньше.

    - Лиса! Лиса! - в кабину проникали громкие голоса мужиков, мечущихся у транспорта. Одна из машин завелась и в свете фар было видно как рыжая воровка мчалась со всех ног по полю, держа в пасти курицу.

    Взревели моторы и сразу несколько автомобилей  ринулись в погоню за наглой плутовкой. Расстояние сокращалось, однако впереди у хищницы маячила  березовая защитная полоса. Только она спасет воровку, не дав проехать транспорту.  Среди деревьев рыжая будет недосягаемой.  Это понимали  и охотники и зверь.

    Послышалась череда выстрелов, но они не достигли цели: не так просто попасть по движущейся мишени в темноте из кабины мчащегося транспорта. Но, лиса все - таки испугалась и рассталась  с добычей, выпустив из пасти птицу.

    Раззадоренные охотники произвели  несколько выстрелов по низу стволов деревьев, больше для острастки, подобрали насмерть перепуганную курицу, которая  бесконечно и судорожно моргала глазами и поехали  к месту стоянки. Однако,  в дороге их поджидал сюрприз: по всему полю в свете фар высвечивались различные предметы:  болотные сапоги, рубашки, куртки, сумки, полотенца, пакеты с продуктами, котелки и другая посуда.

    - Папа, это откуда?

    - Оттуда!- расхохотался отец.- Видишь, в суматохе, да еще спьяну, все кинулись, да и мы тоже, вдогонку за лисой, забыв, что на кузовах сложены вещи. Вот при движении они и разлетелись. Будем собирать. Главное, сейчас найти сапоги и комбинезоны. Голым и раздетым в воду же не сунешься.

    По полю разносились крики и маты мужиков, все искали свои вещи. В темноте,  даже при свете фар их  не просто обнаружить.  Еще труднее было найти пакеты с продуктами, так как они были менее заметными, а некоторые скрылись при падении за кустиками.  При поисках попались помидоры, по которым прошла машина.

    -  Господи, хорошо, что ружье в машине,  а так бы и охота  совсем накрылась. Ладно, что сейчас не соберем, днем, по выходу с озера, найдем.
 
    Все это Свистов вспоминал, пока ехал в неврологический диспансер.

    Внутри помещения сновал народ, всюду у кабинетов  стояли и сидели люди, ожидая приема у врача. Он подошел к одной из очередей, где  на двери кабинета  табличка  указывала, что принимает врач-психиатр и пересчитал его потенциальных клиентов. Их было четырнадцать человек.

    Николай  Иванович понял отчетливо, что не сможет попасть на прием к специалисту.

    "А что, если воспользоваться служебным положением?" - подумал Свистов.

    Простой деревенский мужик, он не был снобом, но многие годы руководящей работы наложили свой отпечаток на характер: появились  замашки управленца.  Даже жена дома иной раз усмиряла:

    - Очнись! Не на работе! Я не твоя подчиненная и быстро найду управу!

    "Пойду к главврачу, представлюсь,  познакомлюсь  с ним и он поможет и выдаст документ. К тому же, я имею непосредственное отношение к охране природы и мое участие в охоте является неотъемлемой частью трудовой деятельности. Получается, что прошу выдать документ в связи со служебной необходимостью".

    - Вы не подскажите, где здесь кабинет главного врача?- обратился он к двум женщинам в белых халатах, проходящих мимо по коридору.
 
    - А вы кто? – незамедлительно последовал вопрос  на вопрос. Его задала сотрудница в очках, светловолосая и с короткой стрижкой.

    - Я  начальник отдела комитета по экологии края. Вот мое удостоверение!

    Он засунул руку во внутренний карман пиджака, потом в другой карман, затем в третий, но там его не было.  Не нашлось оно и в карманах брюк.  В папке столь важный, а, главное необходимый сейчас документ тоже не был обнаружен.

    "Черт возьми, оно же в кармане плаща, а я его не надел. Жарко, видите ли".

    - Девушки, я забыл его на работе.  Да!  Вспомнил! Оно в верхней одежде: в плаще.

    Собеседницы переглянулись. Одна из них улыбнулась и отошла в сторону, а вторая, которая в очках, уж слишком внимательно и, как показалось Николаю Ивановичу, оценивающе посмотрела на него и поинтересовалась:

    - А зачем вам главный врач?

    Свистов слегка замешкался, затем придал своему голосу деловой тон:

    - Мне от него нужен один документ.  Я же сказал, что вхожу в состав руководства государственным органом.

    - Вы, наверное, с ним договаривались о встрече?

    - Нет! Я прибыл без предупреждения. – Чиновник начинал раздражаться. -  Да, какое вам, собственно, дело, зачем мне нужен руководитель.   Проведите меня к нему немедленно!

    Очкастая опять как -то странно посмотрела на него и заявила:

    - Я бы с удовольствием, но нам некогда, мы спешим. Попросите кого-нибудь другого! Понятно?

    Женщины  удалялись  и Николай Иванович заметил, как  они враз оглянулись на него и чему - то засмеялись.

    "Черт знает что, бардак полный",- распалялся Свистов про себя.

    Навстречу  шла уборщица со шваброй и пустым ведром.

    - Уважаемая! Остановитесь на минутку! – скомандовал чиновник, – проведите меня к главному врачу диспансера!

    - А ты, голубчик, кто такой? – поинтересовалась та и остановилась, поставив на пол ведро  и вытирая рукою со лба пот.

    - Какая вам разница! Вам сказано: проводите, значит проводите!

    - Но, я же должна знать, здесь много разных ходят. Потом меня ругать будут.

    - Я начальник отдела краевого комитета по экологии. Этого достаточно? Повторяю: краевого!

    - Нет, милок, недостаточно. А вот что, предъяви-ка  документик!

    - Удостоверения с собой нет, раздраженно выдал большой начальник,- но, я что, похож на человека, который может обманывать?

    - Как знать, как знать,- в раздумье промолвила женщина, а затем, как показалось  Свистову, жалостливо взглянула на него и сказала медленно выговаривая слова:

    - Слушай, милок, мне кажется, тебе надо на второй этаж, в восьмой кабинет. Там все ваши собираются:  губернаторы, Жуковы, Наполеоны, какие-то  Дасаенские,   нет!  Погоди!  Фу, ты! Достоевские.  Короче, все большие  и  знатные люди. Вот ты с ними и пообщаешься. Иди,  милок, иди с богом! Иди! – она тяжело вздохнула и  подхватив ведро, тяжелой походкой пошла дальше.

    До Николая Ивановича дошел смысл сказанного и такого отношения к своей персоне. Он  вытер платочком выступивший на залысинах  пот, а от крови,  прилившейся  к лицу, покраснел как вареный рак, притом  его нос приобрел цвет баклажана,  и раздраженный,   пулей вылетел из диспансера.
 
    Шофер, увидев разъяренного  шефа, осмелился поинтересоваться,

    - Случилось что, Николай Иванович?

    - Ничего не случилось. Поехали на работу!

    - Так вы же документы хотели оформить для охоты. Не успеем.

    - А мы их и не будем оформлять.  Подумаешь, не постреляю, ну и что?  Вот счастье, торчать по пояс в воде и ждать несчастную утку.  Только варвары глумятся и убивают живность. Поеду просто так, посижу в компании, выпью, поработаю кашеваром:  мужикам  дичь приготовлю на костре.

    Он замолчал, задумчиво глядя в окошко автомобиля, затем произнес:

    - А, может, никуда и не поеду. Дома дел невпроворот.