Тучка

    Тучка была коровой, имела почти черный окрас, твёрдый характер, признавала только бабушку Марию, а, поскольку, старушка уже не могла доить Тучку сама, допускала к дойке других женщин только в её присутствии. Жизнь Тучки осложнилась, когда бабушка умерла. Первые три дня, предвидя эти проблемы, Тучку даже не выгоняли со стадом, что бы не набирала себе вымя, но доить её всё равно было необходимо. Выручила Глаша, наша средняя сестра пятнадцати лет, которая по причине военной бескормицы и послевоенного голода оставалась роста маленького, примерно, как и бабушка на своём предпоследнем  восьмидесятом годе.  Глаша одела бабушкино платье, передник, подвязалась платочком на бабушкин манер  и пошла уговаривать Тучку отдать молоко, старшая сестра, Римма, села под вымя, протёрла его чистой мокрой тряпицей и ждала пока под сосками появятся капельки молока, как знак готовности к дойке, потому, что если соски не набухнут то значит, Тучка к дойке не готова и может заупрямиться.   
     С кончиной старушки пришли проблемы не только с коровой, оказалось, что управление большим домашним хозяйством ни  одна из трёх женщин брать на себя не собиралась и, что бы дальше не усугублять проблемы, не перессорить окончательно родных дочерей с молодой мачехой,  отец решил дом и хозяйство продать и переехать на жительство в город, до которого было только рукой подать. Спрашивать ни кого не стал, снял в городе квартиру, перевёз жену, детей, живностью со двора поручил заниматься соседу, сам стал искать работу в городе, а пару раз в неделю наведывался в деревню, встретиться с покупателями дома, а, заодно, забрать выпотрошенную  соседями  курочку, собрать нанесённые пока ещё живыми курами яйца и забрать половину молока, надоенного соседской бабушкой, которую Тучка после долгих уговоров стала допускать к себе на дойку. Этим и кормились.   
     Работа отцу нашлась только на заводе в пригороде, но там сразу давали комнату в бараке, к которой полагался тёплый коровник, что и подсказало Тучку не продавать, а перевести с собой на новое место жительства. Имелся рядом с заводом и лесок с выпасом, на который выгонялось не большое поселковое стадо. С переездом тянуть не стали, сделали всё одним днем, отец вышел на новую работу и накануне первого выходного поехал в деревню, что бы за целый следующий день перегнать Тучку своим ходом на новое место жительства. Вышли рано утром, до деревенского стада, которое уходило на противоположный конец деревни и через ручеёк, мимо кладбища, пошли навстречу уже угадывающемуся над горизонтом восходу.
      Тучка привыкла, что время на пастбище полагалось ей для неспешного пощипывания травки, а не для дневного перехода в двадцать километров, но и отец не очень-то собирался двигаться быстро, он планировал половину пути пройти до полудня, что бы вторую пройти к вечеру с надеждой, что бы не было дождика. К закату были на месте, вымя у коровы было почти пустым, но выдоили, что могли и, споив это молоко самой Тучке, оставили её отдыхать.
      Назавтра утром было знакомство со стадом. Глаша, как не занятая учёбой или работой, вышла на этот день вместе с пастухом, что бы последить за поведением Тучки. Бурёнка спокойно паслась на пожухлой траве и, хотя, набирала к вечеру только половину вымени, с желанием позволила себя подоить, идиллия эта продолжалась  больше недели и мы уже привыкли к достатку молока на столе, но через десять дней стадо пришло без Тучки. Пастух клялся, что глаз с неё не спускал весь день и с пастбища вышли под дождичек все вместе, но когда хозяева пришли за своими кормилицами, Тучки не оказалось.
      Всей семьёй кинулись в лес, искали даже с наступлением темноты, звали, кричали, плакали, собирались дома и опять с соседями (беда то общая) расходились на поиски, как не потерялись сами и не попали на волка или медведя… На следующий день искали в окрестностях выпаса стада, но никаких следов не обнаружили, но не нашли и останков, хотя это говорило только об отсутствии зверя, человек мог бы угнать корову и не оставив никаких следов, как коня. Для меня это была первая ночь, когда из дома уходили все, и я оставался один, но я уже начал привыкать к жизни с соседями, когда за стенами дома были не поле и лес, а комнаты неугомонных соседей
       Вечером отец дежурил на проходной, когда ему позвонили из деревни и спросили, не потерял ли он Тучку, потому что очень похожая на неё корова паслась днём около кладбища, а сейчас с полным выменем стоит у могилки бабушки Марии, спрашивали, что делать. Да, корова потерялась. Отец попросил проводить Тучку в старый хлев, очень постараться выдоить, с утра послать в стадо, а он сам приедет через день и все вопросы порешает.
      В общем, оставил отец Тучку в Шойбулаке, продал землякам…, а на освободившееся место в хлев завели поросёнка.

Август 1950 - апрель 2024