Сейчас

  Он проснулся, вынырнув из глубины какого-то кошмарного сна, где Ему пришлось лететь через бушующий огонь огромных пожаров, огибать вспухающие грибовидные шапки ужасных взрывов, пробираться через опустошённые, страшные развалины когда-то величественных городов. Холодный пот по всему телу, озноб, дрожь…Он даже не сразу понял, что проснулся. Реальность. Хотя, что такое реальность и как она соотносится с этим миром Ему очень хорошо было известно. Но всё же, сейчас, именно это – реальность.
  Пробуждение произошло в маленькой, почти пустой квартире, старого пятиэтажного дома в рабочем квартале большого города. Железная кровать, матрас, простой деревянный стол и табурет. На окне – плотные, но ветхие шторы, через дыры в которых пробивались острые лучи яркого летнего света.
Спустя несколько минут, человек поднялся и сел на кровати. Энергично потряс головой, словно вытрясая обрывки кошмарного сна, и встал.
Высокий, худой, но крепкий мужчина, лет тридцати с небольшим. В полумраке комнаты разглядеть его лучше было бы трудно. Откинув шторы, он почти сразу же открыл и окно. Свежий ветерок разогнал затхлость комнаты, а звуки просыпающегося города – шум машин, далекие сирены, пение птиц, голоса людей – разрушили её тишину.
  Он смотрел на город и людей, словно пытаясь что-то вспомнить, что-то, давно забытое, но очень важное. Вдыхая воздух города, слыша его звуки, он одновременно соединялся с ним незримыми нитями. Ощущая то, чего не было видно. Ритм работающих заводов, мысли спешащих на работу людей, спокойствие счастливцев, которым можно было не просыпаться так рано.
  Он узнавал этот город, но ему нужно было узнать мир. Пробуждение Его было здесь уже не первым, не вторым и не третьим. Много раз Ему довелось приходить сюда, чтобы встретиться с теми, кто во многом обязан был ему своим существованием. И каждый раз он искренне удивлялся, как они меняются внешне, при этом не меняясь внутри. И, в большинстве случаев эти визиты заканчивались трагично. Однако каждый раз, он отмечал, что становится лучше. Мысли, которые он нёс в мир, не всегда исчезали бесследно и, часто заставляли задумываться тех, кому было не всё равно. Эта огромная работа, или как мы современным языком сказали бы – Проект – длилась тысячи лет. Но каждый раз, за успехом следовал провал. Почему – Он не понимал, точнее уже устал понимать. Вероятно, сам Проект, точнее его субъекты, были изначально задуманы неправильно, а может… но этих «было» бесчисленное множество. Мир стал большим настолько, что даже Его сил и ума не хватало объятье его целиком. Из нескольких общин охотников на оленей и бизонов, он разросся до миллиардов единиц, которые не могли и не хотели следовать каким-то единым правилам и идеям.
  Сегодня Он пришёл сюда взрослым человеком, готовым к действию, сильным и выносливым. Раньше, почти всегда он начинал с колыбели. От рождения он впитывал жизнь мира входя в него всем существом, понимая его надежды, ценности и пороки. Но сейчас времени не было совсем. Проект был на грани очередной катастрофы. За последние 100 лет их было уже две. Каждая – с миллионами жертв и каждая освящённая «великими» идеями. Да, они заканчивались раскаяньем, но этого горя едва хватало на одно поколение.
  Через полчаса, выйдя из дому, он направился я к центру города, откуда предстояло начать познание мира. Он конечно знал их языки, их историю (и не понаслышке), но каждый раз узнавал их заново. Вот они, вокруг, такие разные – весёлые, хмурые, задумчивые, устремлённые и замотанные, похмельные и бегущие, начинают свой очередной день. Этот мир имел немало инструментов для познания, что было гораздо удобнее чем 100 или тысячу лет назад. В центре, среди небоскрёбов и потока машин Он приобрёл небольшую коробочку со странным символом, отражающим познание мирового зла. Но видимо люди давно забыли об этом, потому, что обладанием такими коробочками, побольше и поменьше, с такой символикой, было тут видимо показателем высокого общественного значения статуса. Отыскав небольшое и, что странно, тихое кафе, заказав завтрак, Он начал изучать этот старый новый мир. Что же происходит здесь и сейчас. Через час, он уже понимал, что сигналы, поступившие к нему, не были ложными. Война, то против чего он боролся от времени каменных копий и дубин, до сверхзвуковых ракет и лазеров, война полыхала повсюду. Словно то, что было Им сказано, а затем записано тысячами людей по всему миру, вновь было забыто. Его мысли превратились в крупнейшие духовные доктрины, которые здесь называли религиями, но что в итоге? Крупнейшая из них, пройдя через ряд расколов, усеяла мир кострами и освящала истребление тех, кто был иной веры. Сегодня её представители каются и бросаются в другие крайности оправдывая содомский грех или, поддерживая диктаторов, развивая новое мракобесие. Другая, не менее крупная, на протяжении всей истории была основой для войн, против не принадлежавших к ней. При этом лицемерно заявляя, что война — это зло и оправдывая отрезание голов за картинку в журнале. Третья – замкнулась сама в себе, не пропуская никого в свои ряды. На востоке дела были чуть лучше, но и тут всё, что было Им сказано, использовалось либо как лозунг политиков, либо для зарабатывания денег. Горела земля, где во время своего нового появления, Он был убит на кресте, шла война на западной окраине великой державы между народами считавшими себя братьями, отчаянно сражались в центре чёрного континента. В другой великой стране из-за случайной гибели вора и наркомана, почти что разразилась гражданская война между людьми с разным цветом кожи. То, что он увидел, оставляло ощущение, что проект находится во власти шизофреника, с сотней личностей. Хотя Он понимал, что это не так. Единственный автор его, сидел в центре мегаполиса и пил ароматный кофе. Просто проект уже давно стал жить своей жизнью и они, наделённые свободой воли, мысли и выбора, решили, что пользоваться этим слишком обременительно. Возложили обязанности думать и решать на государство, церковь, телеведущих и кого угодно, но не на себя.
  Что делать? Впервые Он явился в мир без конкретного плана действий, решив, что сможет разобраться на месте. Он заговорил с человеком за соседним столиком, но тот, уставившись в гаджет с фруктовой эмблемой отвечал односложно, а затем ушёл вовсе. Официантка была не более разговорчивой. Для Него, своей речью увлекавшим тысячи, это было странно. Но понаблюдав Он понял, что люди почти разучились общаться вживую. Все вокруг были заняты своими коробочками, вмещавшими всю их жизнь.
  Он сам быстро освоился в этом пространстве, вернувшись в свою квартиру, заведя с десяток аккаунтов в различных соцсетях. Но здесь он столкнулся с новой проблемой. То, что он писал, вскоре читали и обсуждали сотни, а затем тысячи людей. Но оказалось, что очевидные вещи – любовь к людям, недопустимость войн, помощь ближним – далеко не очевидны. Люди всерьёз оспаривали, то, что Он говорил. Более того, на него посыпались обвинения: в сектантстве и плагиате, гомофобии и гомофилии, пацифизме и милитаризме. Однажды утром, только открыв интернет, Он закрыл его, чтобы не погружаться в грязь виртуальных оскорблений. Его приглашали на ток-шоу, где ведущий, перебивая всех продвигал по сути мысль о том, что Он является врагом государства и предателем. Да, конечно это не римские гвозди или персидские крючки для кожи и уж конечно не костёр в Провансе. Но там, везде, он чувствовал, что среди окружающих большинство было или будет с ним. ТЕ, стоили того чтобы за них погибнуть. Злые, грязные, жестокие, необразованные, они знали сострадание и взаимопомощь. Сейчас, тот заряд любви, который он нёс в себе вдруг стал заканчиваться. Это стало очень неприятным и одновременно, тяжёлым открытием. Он любил того, кто вёл его на плаху или костёр, но уже с трудом мог любить тех, кто снимает гибель других людей на смартфон.
  Он решил действовать там, где Его помощь нужна была бы больше всего. Через несколько дней он был в боевых порядках одной необъявленной войны на окраине одной великой державы. Стороны готовились, одна наступать, другая обороняться, накал ненависти с обоих сторон был непередаваем. На рассвете гул разрывов сотряс землю, страшный и бессмысленный бой начался… и внезапно захлебнулся. Автоматы и пулемёты перестали стрелять, танки заглохли, дым от взрывов начал рассеиваться. Посреди поля, на остове танка сидел Он и плакал, по тем, кого не успел спасти потому, что пришёл не вовремя. Люди недоумевали, кто-то был в смятении, кто-то говорил о чуде. Несколько солдат и офицеров с обеих сторон подошли к Нему. Он говорил с ними, глядел в эти закопчённые, ожесточённые лица и ему показалось, что они просветлели.
  Его схватили два спецназовца и отвели в расположение части. «Саботаж и измена» - три слова, сказанные полевым командиром, решили всё. К этому времени то, с помощью чего Он удерживал оружие иссякло. Люди с азартом вновь схватились за стволы, поливая друг друга свинцом.
  Три солдата, без опознавательных знаков, торопливо вывели его за вагончик командира. Три автомата рыкнули коротким очередями. Четвёртый снимал на смартфон ролик, для того, чтобы в соцсетях рассказать об очередном расстрелянном шпионе. Подойдя, чтобы зафиксировать смерть они нашли лишь простреленную форму, на которой лежала квадратная, чёрная доска. Автоматные пули расщепили её, но подняв, офицер, рассматривая её понял, что это была старая, потемневшая от времени и ставшая почти невидимой, икона.