20 Змея кусается и в пустоте

  Она просила моего прощения: очень влюбчива и страстна. Малообщительна. Склонна творить кумиров. Мечтать. Жить иллюзиями. Добавила, что всё это чревато недопустотой, этакой пустотностью. И заплакала навзрыд. Конечно, тексты, литература, проза, особенно, стихи — лишь повод, не способ, простить всё себе, автору, простить и явить противоположностью, любую слабину. Но, я поверил ей. Выслушал спокойно, без эмоций. Она просила меня об индульгенции за мой счёт. И я дал ей её. (Опять меня ждёт Лабиринт!).

  По-рыцарски, как один из последних, кто сострадает слабакам, пытаюсь бороться с её слабостью изнутри неё.

  Меня зовут Centaurus Audacissimuss. Я — кентавр. Но, таким являюсь только по умолчанию. Если меня перегрузить, стану цельным и неподвижным.

  Я не боюсь мужчин-героев. Они благородны и честны. Я всегда находил с ними общий язык. Прочих же, кто стремился использовать Мою Собеседницу, я прогонял взашей изнутри её памяти (это дело трудное).

  Через день после моей работы с ней, она протянула мне дрожащей рукой листок:

 “Я не боялась ничего, кроме Тьмы, ибо была слепа, но теперь начинаю бояться всего, включая себя, ибо включили освещение, софиты... ”

 Что ж. Всё идёт как надо. Пусть побоится.

(продолжение пишется)


-2-

(продолжение)

  Тем временем, пока мой внутренний голос был занят написанием и безмолвным озвучиванием очередного списка моих грехов, ошибок, оплошностей, взглядов не туда, не на тех и не таких, какие следовало бросать одинокой женщине; списка всех моих слабостей (это писалось в Приложении, как комментарий, и на него ссылался почти каждый пункт Основного Списка), я занялась своим обычным делом: стиркой грязного белья.

  Для начала я рассортировала всё, отделив белое (не всё бельё бывает белого цвета), тонкие ткани и вязаное. Потом сформировала кучку цветного, яркого. И, в конце, отобрала мелкие вещи, которые могли затеряться в больших.

(Голос уже перешёл к разбору моих мыслей и написанных мною текстов, которые, по его мнению, представляли собой одну, плохо размешанную кашу).

 Я заправила стиральную машину основной массой вещей и установила опции. Засыпала белый порошок Очищения с альпийским ароматом: пусть моим ошибкам и грехам кажется, что я совершила восхождение на сам пик Прощения по опасному маршруту, минуя скалы Немилости и бурные реки Гнева и Мести.

  Мне показался забавным ход моих мыслей, но я решила не отвлекаться и нажала на “Пуск”. Машина ожила, вздрогнула и начала мерным тоном проговаривать, чуть взвизгивая, привычные мантры прощения. Барабан зашевелился, сначала в одну сторону, потом — в другую. Это повторялось снова и снова: мантры, взвизги, монотонное мычание, мантры, взвизги, “Омммм....”.

 Голосу понравилось, что я не спорю с ним и он стал расписывать мне мои предчувствия, ощущения и, наконец, обнаружил самого себя. Нужно было это слышать! Голос вдохновился и, после нескольких цитат из классиков, озвучил фрагмент Священного писания и пару глав сочинения преподобного N., которого, признаться, давно не открывала.

  Он был уверен, что он всемогущ. И может избавить меня ОТ ЛЮБЫХ ПЯТЕН.


  Тогда я вытерла влажной рукой лоб, села на краешек ванны и сказала ему, что, в таком случае, мне нужно ликвидировать стиральную машинку...

  Чего бояться, если в мыслях дошёл до подобного?

(смеётся)


-3-

  Явления травли весьма занятное. Оно и нервы пощекочет, и перца добавит,
и прикурить даст, кроме того, что и даст возможность посмотреть на другого вооружённым (его действиями) взглядом. Представляю, как прохожу под кислотным дождём, а потом просто протираю себя ветошкой. Старая, дряблая кожа сходит. Я обновляюсь. И метко кидаю в урну салфетки: одну за другой.

Слава им, слава!

 
/доп. 25 декабря 2024 г.