Бомбочки

Фото из Интернета


          Нет! Нашу погоду ни понять, ни объяснить. Только вчера снег лежал и мороз ночью до минус одиннадцати градусов, а днём солнышко, небо голубое, к вечеру всё потекло.

- Варлаам Иосифович, – утром с перекура возвращается инженер. – Не поверите, лето на дворе. Только пения птичек не хватает, но синичек и воробьёв на проводах тысячи.

- Пойду прогуляюсь, колени затекли, – спешу полюбопытствовать, что и как за стенами производственного здания.

          «Мать… перемать! Красота-то какая! Такое без мата не опишешь», – но сдержался, коллеги на работу собираются, а среди них барышни.

          Народ проходит в помещение, здоровается. И на душе сразу становится легко, как-то празднично.

- Может, кофейку вприкуску с барбарисками? – предлагаю напарнику.

- Без вопросов.

          Нажимаю кнопочку «вкл.» на кофемашине, проверяю наличие водички по уровню, а также объём зернышек.

- А вы оказались тихушником! – улыбается молодость.

- В смысле? – я даже опешил.

- Я вас ранее спрашивал, пишете вы книги или нет. Наверное, поскромничали.

- В электронном виде да, а на бумаге – нет! – звучит, будто оправдываюсь, а самого любопытство разбирает: «Что дальше будет?».

          Накануне заступления на смену мужа, семейная чета моего босса подбирала имя ребёнку, и мой начальник набрал «Варлаам», да, возьми, припиши мою фамилию. Поисковик его направил на литературный сайт.

          Какого же было его удивление, попав на страничку с моими публикациями.

- Мы взахлёб прочитали несколько рассказов. Мне дедушка Ивана очень понравился. Строгий, весёлый и справедливый Абрамыч, у которого выражение паразит «ёсики-колёсики». Я даже своего задорного дедульку вспомнил. Ему скоро восемьдесят исполняется. Тоже бодренький. Можно я сегодня с вами своей историей поделюсь?

- Отлично! Теперь я буду слушателем.

          Наполнили кружки парящим ароматным кофе, заняли штатные места, и я приготовился соприкоснуться с чем-то интересным.

          Мне в ту зиму было то ли пять, то ли шесть лет, точно не скажу. Родительский дом стоял напротив двухэтажки, в которой проживал Алексей Леонидович. Ему в ту пору пятьдесят семь бахнуло, а детство из черепной коробки не выветрилось. Он мне казался стареньким.

          Всю трудовую жизнь на железной дороге. Работа тяжёлая обходчиком и ремонтником. В любое время года на свежем воздухе, и болеть нельзя. Никогда не видел, чтобы дедуля употреблял спиртное. Вот он своей весёлостью компенсировал угрюмые будни и данный себе в юности обет ни капли алкоголя.

          После обеда тридцать первого декабря отправила меня мама к нему, пригласить в гости. Я с детства был высоким. Никто не давал правильный возраст, всегда все считали меня старше. Надел на меня папа шапку, завязал ее ушки шнурочками на подбородке. Поставил воротник шубы, поверх повязал шарф, закрывший лицо, оставив только щёлку для видимости. Подкинул меня под потолок, подмигнул и опустил в валенки.

- Не задерживайся! Одна ступня там, другая здесь, – напутствовал отец.

          Вышел я во двор, огляделся. Там ребятня на санках с горки катается, вот там в снежки играют дети, а у меня ответственное задание. Подтянулся, поднял голову. Козырёк на нос скатился, вообще ничего не вижу. Попытался откинуть, да куда там, руки на половине стопорятся так плотно одёжка на мне. Делать нечего, идти надо, смотрю под ноги и плетусь по тропке.

          Вдруг! Бах, трах, тра-та-та, шик, вжик и крик женский. Сердце ёкнуло у меня и, ускорившись, вбежал в подъезд, поднялся на второй этаж и шмыганул в дедову квартиру.

- Уну-у-уче-е-ек! Яго-о-орка-а-а! Раздевайся, чай будем кушать, – старый только и успел мне поправить головной убор, как кто-то требовательно постучал в дверь.

          Не помню, зачем или почему, но Леонидович меня сразу провёл в зал и спрятал за занавеску у окна, а сам к входу.

- Кто? – голос болезненный, певучий.

- Лёшка, открывай! Семёновна я! – в коридоре шаркающие шаги и стук палочки по дощатому полу. – Чё творят ироды. Видал?

- Нет! А что?

- Иду с магазина, никого не трогаю, как бах, трах то ли стреляют, то ли взрывают, а под ботинками искры разлетаются, шипение змеиное. Страшно. Оглянулась, в твой подъезд сорванец забежал, я за ним. С моим ревматизмом только в догонялки играть. Так тот пострел в твою хату, шасть!

- Ну-у-у-у… Не заметил, – дедушка даже прокашлялся.

          Я стою, не шелохнусь, пот градом стекает под одеждой.

- Давай обыск учинять, – бабка настырность проявляла.

          Недолго они ходили, меня Семёновна за шторкой быстро вычислила.

- О! А ты как здесь? – у деда брови взметнулись, и поочерёдно веки начали с частотой семафора опускаться и подниматься.

- Я! Ма! Па!

- И дар речи потерял негодник, – старушка выволокла меня на центр зала. – Ты в меня стрелял?

- Нет! Это вот…, – Алексей перехватил мою руку.

- Соседка! Вообще очумела. Он ещё маленький. Не приписывай ему криминала, – прикрикнул старик, это значит, он заступился. –Подростки, кажись, шалили. У нас и оружия отродясь не было…

- А ружьё, – меня как будто подмывало.

- Оно в сейфе. Пока откроешь.

          Слово за слово успокоили бабушку. Обменялись любезностями и поздравлениями. Она меня угостила мандаринкой и пошла домой.

- Как мы её! – Лёша расцвел. – Я же не знал, что тебя родители в гости отправили, а эта сплетница аккурат под моим окном скользит с палочкой. Я через форточку ей вослед и бросил подожженные бомбочки. Немного. Штук десять. Весело получилось!

          Остаток той пиротехники мы с Леонидовичем уничтожали до Старого Нового года. Он целую коробку купил этого добра!

- Ой, не могу! – я гоготал во всё горло. – Дед тебя лихо подставить мог, но и сам выкрутился и внука уберёг. Такое не придумаешь. А он не вспоминает тот случай?

- Иной раз пересказывает на свой манер и говорит: «Егор, правнука хочу! На охоту с ним пойдём старушек развлекать!»