Тропой неведомой силы. Гл. 19. Поездка в Германию

Незапланированная поездка

Месяца через три после киноэкспедиции на «Порожистый» Борису позвонил редактор «Мира камня» Михаил Лесков.
— Давно хотел с тобой связаться, да, как обычно, закрутился. Журнал со статьей о хрустале мы издали и даже закончили последний фильм о самоцветах России с якутскими месторождениями сибирского изумруда и горного хрусталя. А «Хрустальная пещера», без преувеличения скажу тебе, буквально украсила наш фильм. Без тех замечательных кадров сказочного подземелья так бы не получилось. Ты там, кстати, здорово смотришься в горняцкой каске, ну и в журнале не хуже. Приедешь в Москву, я подарю тебе журнал и ролик с фильмом. Да, сейчас тебе скажу самое главное, ради чего я звоню.
Борис насторожился и почему-то сразу подумал, что это касается лично его. И он оказался прав.

— Так вот, мы были Мюнхене на международной выставке минералов, распродали весь тираж журнала на немецком языке и фильмы о самоцветах. Ушли даже предыдущие выпуски фильма. На второй день выставки подходит ко мне какой-то немец, такой довольно крепкий малый, и на приличном русском спрашивает о тебе. Я, естественно, поинтересовался, кто он такой и зачем ты ему нужен? Он сказал, что зовут его Ганс и рассказал, что встречался с тобой на Алдане, там вы обменялись адресами. Он тебе отправил несколько писем, а ты ему ничего не написал. Он увидел твою фотографию и прочитал о тебе в нашем журнале. Оказывается, этот Ганс не первый год тебя ищет. Говорит, что написал в Якутию, на твой домашний адрес, но ему никто не ответил. Подумал, может, ты переехал на другую квартиру, тогда он отправил письмо тебе на работу, но и оттуда ничего не пришло. Ганс оказался настойчивым малым: по тому же рабочему адресу написал еще одно письмо. На этот раз твоему коллеге, с которым ты работал в поле. Кажется, Хитров его фамилия. Точно, хорошо запоминается. Вот он ему ответил. И ты знаешь, что он написал?
— Думаю, ничего хорошего он не мог обо мне сообщить.

— Ты прав. Он написал, что тебя с позором уволили из музея за то, что ты приставал к женщине и за воровство музейных экспонатов. После этого ты свалил в неизвестном направлении и где-то бомжуешь. А теперь вот из текста моей статьи он узнал о тебе, и попросил твой адрес. Ну, я, естественно, ему дал. Твой служебный телефон побоялся сообщить. Звонки из-за границы у нас до сих пор не приветствуются. Так что жди от него письма. Он передал свой телефон. Сам пока ему не звони, если ничего от него не получишь, тогда свяжись. Твой Ганс напишет на адрес института. На всякий случай предупреди канцелярских работников, что ждешь деловое письмо из Германии, а то невзначай передадут его по другому адресу.

Перед глазами Бориса возник образ Ганса с наколками на руках. Он сразу вспомнил об их последнем разговоре на берегу Алдана.
«Интересно, получилось у него с цоизитом или нет? — мелькнуло у него в сознании. — Раз писал мне письма, наверное, были какие-то вопросы, а я…»
— Михаил Борисович, спасибо за приятное сообщение, — ответил он ему. — Понимаешь, при переезде я потерял его адрес, а то бы сам написал. Обидно, что мужик меня искал, а я об этом даже не знал. Если получу письмо, все объясню.
— Что у тебя нового? — переключился он на другое. — Для нас ничего нет? Может, ты подготовишь научную статью о «Порожистом»? Немцы, американцы и китайцы им очень заинтересовались. На досуге ты все-таки подумай об этой статье, фотографий у нас теперь море. Тебе не надо повторяться, ты опиши историю открытия и изучения месторождения, геологическое строение и пройдись по самому горному хрусталю.

Борис про себя усмехнулся. Написать такую статью мог только человек, стоявший у истоков открытия месторождения и проведения геологоразведочных работ, или геолог, который мог поработать с геологическим отчетом по разведке этого объекта, хранившемся в территориальных фондах с грифом «совершенно секретно».
— Не обещаю. Скорее всего у меня не получится. Так что на меня не рассчитывай.
— Ну, тогда всего хорошего. Тебе привет от Сергея Гладкова, нашего кинооператора, с которым мы ездили, — на всякий случай напомнил он Борису. — Больше сообщить ничего не могу. Пока!

Борис несколько дней ходил под впечатлением звонка от Лескова. Каждый раз, вспоминая Ганса, он поражался его настойчивости и ругал себя за то, что прекратил поиски Аллы. Он тоже написал несколько писем. Вначале короткое письмо отправил Жукову, но тот ответил, что о ее судьбе ничего не знает, и с того, времени, когда они ездили на Порожистый, там не был. Но Жук дал адрес бывшего завгара. И от него Борис узнал, что Алла уехала в Алдан. Больше ничего он сообщить не смог. Не помог и адресный стол города Алдана. По их ведомству она еще числилась в поселке Порожистом, которого по факту уже не существовало. И на этом он прекратил ее поиски, будучи уверенным, что рано или поздно они обязательно встретятся.

Вскоре он получил письмо от Ганса. Было оно в толстом узком конверте с красно-синей окантовкой авиапочты, похожей на отечественные. Четыре почтовые марки были проштемпелеваны двумя печатями, на которых четко читалось «Берлин» и дата отправления недельной давности.

Здравствуй, Борис!
Давно я тебя разыскиваю, но в России это оказалось не так просто. И вот наконец мне повезло. Когда я был на выставке «Mineralientage M;nchen», купил российский журнал «Мир камня» и в нем, к своей радости, увидел твою фотографию. Прочитав статью М. Б. Лескова, я понял, кто мне поможет найти тебя. И я не ошибся. Правда, вначале он выяснил, откуда я тебя знаю и кто я такой. Но, в общем, он оказался очень порядочным интеллигентным человеком.
Сейчас я уверен, что ты получишь это письмо, поэтому напишу тебе о событиях, которые произошли в моей жизни с тех пор, как мы с тобой встретились в Сибири. У Карла я давно не работаю. Ушла от отца и Марта, но он не сильно расстроился. Горевала только ее мама.

Мы с Мартой открыли свой бизнес. Твой подарок не пропал бесследно. Кристалл горного хрусталя помог мне в жизни. Я стал интересоваться драгоценными камнями и понял, что заниматься самоцветами лучше, чем помогать тестю, у которого не получишь лишний пфенниг. Помнишь, я тебе рассказывал, что был в Африке. В то время я видел там какие-то камушки, изменившие окраску в костре. На них я обратил внимание, но занимался совсем другими делами, не имеющими ничего общего с гражданской жизнью. Один голубой камушек я взял себе. Ты мне сказал, что это, возможно, ювелирный камень, на котором можно хорошо заработать, и посоветовал побыстрее застолбить тот участок, где я его нашел. Чтобы узнать, что это за камень, и удостовериться, что он ювелирный, я сдал его в лабораторию
университета имени Юлиуса-Максимилиана в Вюрцбурге, который известен тем, что там работал знаменитый Рентген, открывший икс-излучение. Ученые изучили мой камень и сделали заключение, что это редкая разновидность цоизита. То есть, они подтвердили твою догадку. Я по-настоящему был потрясен, что ты, не видя тот камень, назвал его. Когда об этом я рассказал доктору Шнайдеру, проводившему исследования, он сказал, что был бы рад с тобой познакомиться. Он уверен, что этот камень пробьет себе дорогу на ювелирном рынке и будет дорого стоить.

Услышав о том, что я хочу открыть свой бизнес, моя Марта сразу поверила в возможность этого необычного для нас дела. Как ты посоветовал, я взял кредит у Карла, и еще Марта отдала мне все свои сбережения. После этого я купил билет на самолет и полетел в Найроби. Там я нашел своего старого знакомого Арнольда Бекера из ветеранской организации Баварии, и мы поехали в СBD (Центральный Бизнес Округ), где расположены правительственные учреждения. С помощью Арнольда я собрал информацию о землях племени мосаи и конкретно о том районе, где были найдены те камни. Оказывается, я немного опоздал.

Предприимчивый портной Maнуэль Де Соуза, получил четыре земельных отвода и стал первым разрабатывать месторождение этого необычного камня. За приличные деньги мне удалось также оформить разрешение на добычу цоизита, который теперь называют танзанитом. Мой участок оказался даже богаче, чем у француза.
Теперь я добываю камни и в Вюрцбурге их обрабатываю. Продаю по цене дешевых голубых сапфиров. Чтобы не затоварить рынок, сырьем пока не торгую, хотя есть много предложений из разных стран.

Сейчас я с Мартой живу в Вюрцбурге. Это город на северо-западе Баварии, расположен берегу на реке Майн. Вюрцбург — научный и студенческий город, а также большом промышленный центр. И тут довольно спокойно. Это меня привлекло в этом городе.
Приглашаю к нам в гости. Приезжай, я тебе покажу своё производство, и мы обсудим вопросы по деловому сотрудничеству.

До встречи. Твой Ганс.

Борис перечитал письмо несколько раз и решил встретиться с Гансом.

***
Ганс сделал Борису приглашение, и, оформив визу, тот полетел в Германию. Как договорись, он встретил его в аэропорту Франкфурта. Внешне Ганс стал еще крепче. В джинсах и в кожаной куртке он не выделялся среди всех, и трудно было представить, что перед ним успешный немецкий предприниматель, который за короткое время поднялся на вершину бизнеса.
На стоянке Франкфуртского аэропорта, куда прилетел Борис, они сели в новый BMW Ганса и выехали на автостраду.

— После встречи с тобой я прочитал разные книги о драгоценных камнях и понял, какие камни можно гранить и вставлять в ювелирные украшения, — управляя машиной, как заведенный, говорил Ганс. — По всем параметрам мой африканский камень для этого подходил. Я показал его разным ювелирам, и они сказали, что такие камни можно будет продать.
Влившись в общий поток, машина понеслись в сторону Вюрцбурга. В правом ряду непрерывным потоком ползли грузовики и спецмашины, которые по сравнению с их быстрым BMW казались черепахами.
— А как ты вышел на Вюрцбургский университет? — рассматривая идущие рядом машины, спросил его Борис.

— Ну, во-первых, это очень известное учебное заведение, во-вторых, там сильная рентгеноструктурная лаборатория и, в-третьих, мне нужно было провести полное исследование этого камня и определиться с его облагораживанием.
Впереди образовалась пробка, и Ганс сбросил скорость. Вскоре показалась мигалка полицейской машины. Когда подъехали ближе они увидели стоявший красный Фольксваген и синий Пежо, которые, по-видимому, притерлись, перестраиваясь из ряда в ряд.
«И на таких классных дорогах также бывают аварии, — подумал Борис. — Чего они не поделили?»

— Не смогли разъехаться, — прокомментировал Ганс. — Видишь, у нас тоже без аварий не обходится. Твой рассказ о драгоценных камнях не прошел бесследно. Чтобы усилить окраску, я стал сам нагревать цоизит в термостате при разной температуре. И Бог услышал мои молитвы, после термообработки камни стали светло-синими. Но этого было мало: я хотел, чтобы камни приобрели ярко-синий цвет, похожий на кашмирские сапфиры, вот поэтому я снова пошел в университет. Ученые добились такой окраски и даже получили патент на изобретение.

В Вюрцбурге Ганс с Мартой снимали двухкомнатную квартиру в доме старой постройки в центре города. Недалеко от дома был университет, а рядом находилась мастерская Ганса. Четыре огранщика гранили танзаниты, придавая им разную форму. Больше всего на складе готовой продукции Борис увидел вставок овальной и круглой форм. Были там и камни в форме сердца, багета и даже груши.
— В последнее время нас завалили заказами на калиброванные овалы размером 6х10 миллиметров. Это довольно крупные камни и соответственно дорогие. Поток заказов не ослабевает, и я стал размещать часть заказов на стороне. Последнюю партию ограненных овалов мне прислали из Индии. Качество огранки, правда, у них низкое, но за соответствующую цену они тоже уходят. Калиброванные камни нужны для поточных ювелирных украшений коммерческого класса, — пояснил он, — но с нашими камнями они тоже недешевые.

— А куда идут «маркизы», «антики» и камни, ограненные в форме груши?
Ганс сказал, что такие камни заказывают для очень дорогих эксклюзивных украшений. Но их не так много, поэтому на них много не заработаешь.
— Тебе надо создавать ювелирное производство, — посоветовал Борис, рассматривая качество огранки, — готовые украшения стоят намного дороже ограненных вставок. Подумай на досуге об этом, посоветуйся со специалистами. А потом в больших городах надо открыть свои ювелирные магазины.

— Я приму это к сведению и в ближайшее время посчитаю выгоду. Недавно я встречался с вице-президентом компании «Тиффани и К;» Генри Платтом. Он предложил мне помощь в продвижении танзанита на мировой рынок. Кстати, это он назвал этот камень танзанитом в честь страны, где впервые тот был обнаружен. Как видишь, название прижилось.
— По-моему, это неплохое предложение. Правда, было бы еще лучше, если бы тебя включили в правление этой компании или, в крайнем случае, в состав акционеров.
Про себя Борис подумал, что это не его направление. Будто угадав его мысли, Ганс сказал:

— Ты говорил, что хотел бы заняться мозаикой. И что, у тебя получилось?
Борис покачал головой.
— К сожалению, пока не получилось. А может, наоборот: хорошо, что ничего не вышло. Моя жизнь сложилась совсем не так, как я думал. Мне пришлось бросить любимую работу и уехать из своего города. Сейчас я занимаюсь наукой, работаю в одном из ведущих геологических институтов страны. Моя работа никак не соприкасается с драгоценными камнями и тем более с камнерезным делом. Но я по-прежнему мечтаю заняться флорентийской мозаикой и создать то, что задумал. В данное время не могу сказать, когда осуществится моя мечта.

— Так это же зависит только от тебя самого.
— К сожалению, не только от меня. Дело в том, что я решаю одну очень важную научную проблему и руковожу коллективом ученых. Моя совесть не позволит мне подвести институт, который мне ее доверил. И еще я занимаюсь изучением магических свойств горного хрусталя. Вот эта работа уже близится к завершению.
— Я понял, в Германию ты не поедешь. А я хотел тебе предложить очень интересную работу в моей фирме. Мне нужен хороший минералог и геммолог. Ты для этого подойдешь лучше любого другого специалиста. Соглашайся. Мы обговорим условия и подпишем с тобой контракт. Я уверен, что ты останешься доволен.
— Ганс, я не хочу тебя подводить и водить за нос. Я отказываюсь от твоего предложения.

— Жаль! А я на тебя очень рассчитывал. Может, начнешь работать в свободное время? Возьмешь отпуск и приедешь к нам.
От этого предложения Борис тоже отказался, посчитав его несерьезным.
— Я понял, ты от своей идеи не отступишься и рано или поздно начнешь заниматься флорентийской мозаикой. Скажи, а что тебе нужно для того, чтобы открыть свою мастерскую?
Борис сказал, что пока у него ничего нет. Нет камней, нет оборудования и нет денег.
— Конечно, со временем я все найду, что-то сделаю сам. Но у нас нет небольших подрезных станков, тонких отрезных кругов, алмазных дисков и другого оборудования и инструмента, который необходим для создания флорентийской мозаики.

Ганс попросил его написать список необходимого. Список Бориса получился на целую страницу, но, пересмотрев его, большую часть он зачеркнул.
— Без этого я пока обойдусь, — пояснил он Гансу, — а без того, что осталось, начинать будет сложно.
Через несколько дней Ганс принес ему несколько разных коробок. В одной из них лежали образцы цоизита и ограненные вставки танзанита разных форм и размеров. В других — камнерезное оборудование и инструменты.