Зов несбывшегося. Глава9. Посеешь ветер

                Глава9               
                Посеешь ветер

  Порядки в университете: стукачи и доносы, чёрная доска с приказами о наказаниях,  особенно после Свердловска,всё это действовалёо угнетающе. В том, опустошённом состоянии, в каком пребывала Даша, одна со своими думами, не хотелось жить.   Почти никуда не выходила, только в соседний продуктовый магазинчик. При Ленорде  никогда не пела. В этой квартире не слышно было ничего из соседних квартир, и полагая, что и её не слышат,  она изливала тоску свою в любимых ариях. Пела во весь голос, как требовала   душа. Но скоро раздался стук в дверь.
7-Как вам не стыдно! Прекратите! Вы здесь не одна живёте!-выговорила  ей
 рассерженная
соседка.
Даша извинилась и замолчала.
 Её  жизнь в замужестве ничего общего не имела с той, какую она себе представ
ляла. Прежде всего, с неожиданной стороны проявился характер Ленорда.
 Первая крупная ссора произошла, когда они собрались в театр. Ленорд подвёл её к зеркалу.
--Закрой глаза! Не открывай и не подглядывай! Откроешь, когда скажу,
Надел на шею и
застегнул сзади что-то массивное. Не разрешая открыть глаза, очень стараясь,накрасил  пахнущей туалетным мылом помадой губы.
 Глянув на себя в зеркало, Даша ужаснулась.
С этой морковного цвета помадой и в ярких неимоверно крупных пластмассовых бусах  она выглядела вульгарно. До этих пор ещё не красилась и идти в театр в таком виде отказалась. Но Ленорд категорически заявил, что она  пойдёт только так. Ко всему, настаивал, чтобы на свои перчатки сверху натянула его меховые, Вечер был морозный.
 Дошло до того, что Даша сорвала с себя эти бусы, рассыпавшиеся по всему полу, растёрла на губах помаду и в слезах заперлась в ванной. В театр они  не пошли
Опера, симфонические концерты, вечера поэзии, лыжные прогулки за городом, летние походы в чудесные живописные окрестности -- обо всём этом можно было только 
мечтать,  Оказалось Ленорд классическую музыку терпеть не мог и в курсантское время, слушая с ней у радиоприёмника, делал это, чтобы показать, что ему, якобы, нравится. И читать вместе они уже не стали. Его занимали в основном детективы, кино, иногда комедийные спектакли в театре. Даша чувствовала, как мечты её складывают крылышки, никнут, и они  постепенно погружаются в серую бытовщину.  .
 Она решила в будущем году поступать в Горьковскую консерваторию на третий курс факультета музыкальной журналистики. Только не выяснила,
разрешат ли на третий или придётся начинать с первого курса.

 
 Вернувшийся с полигона Ленорд  уход Даши из университета принял в штыки.
Она надеялась, что он как друг поймёт её, но и тут ошиблась. Вместо нормального разговора ; -скандалы. Даша ничем не могла его убедить. Никакие  её
 доводы не принимались. Он сразу же сообщил отцу. Полетели письма с обвинениями, оскорблениями: . "Она тунеядка, решила сесть тебе на шею, жить за твой счёт".   .
О том, что творилось в  душе, не говорила, говорить было не с кем.

В осенний призыв в армию командировали Ленорда в Свердловск за пополнением. Он настоял, чтобы Даша поехала с ним. Когда ранним утром дверь  открыл генерал, его, увидевшего  их вдвоём, перекосило:   
 --И в служебную командировку с юбкой,--прошипел  в ответ на приветствие сына.
На Дашу  не глянул. С ней почти не разговаривали. Лишь в день приезда устроили допрос:
  --Ты бросила университет. Кхм...кхм,--генерал издал носом этот звук, что означало его крайнее неудовольствие,-- Как думаешь жить дальше? Решила тунеядствовать, сидеть на шее мужа? Ты понимаешь, что ты сделала?
 -- Понимаю, но этот университет ничего не даёт, кроме формальных знаний.Я не могу там учиться, а собираюсь поступить в консерваторию на факультет музыкальной журналистики. Ни у кого на шее сидеть не буду.
 --Значит, с четвёртого курса опять на первый! И ещё хорошо, если поступишь. И Сколько же лет ты собираешься учиться? А вдруг и там тебе не понравится?
--Тогда пойду работать!-- заявила в запале.
--И кем же ты собираешься работать?
--А хоть уборщицей, но на шее у вашего сына сидеть не собираюсь.
--Кхм,кхм! Хороша перспектива! Жена моего сына прочит себя в уборщицы! Ну что
ж, желаю тебе успеха!
  На том разговор с ней завершился, генерал торопился на службу.   

   Всю неделю, которую они с Ленордом пробыли у родителей в Свердловске, каждый вечер в спальне за закрытой дверью шёл "семейный совет". Дашу не приглашали. Домработница Анка кривенько усмехалась одной щекой:
-- Я же говорила тебе, что ты у них чужачка.
Даша ей не возражала, но и не вступала в пересуды. В этот приезд, как никогда, увидела, что абсолютно не вписывается в устои этой семьи. Там, в спальне, вершился донос и суд над ней. Ленорд окончательно утвердился в роли доносчика и прокурора. Миссию судьи взял на себя Червинский старший. Дашу судили за то, что, якобы, не варит мужу борщи, за дырку в его носке. Собираясь сюда, впопыхах,  случайно, положила в чемодан носки, подготовленные для штопки. Ленорд, надев,  выставил перед отцом ногу с дыркой на пальце. Отец взвился, накричал на жену:
 -- Сыну даже некому носки купить! Надя, сейчас же иди, купи ему носки!
 За обедом Ленорд воскликнул: " Наконец-то я поем домашнего .борща!"
 Мать аж поперхнулась. А ведь Даша умела готовить настоящий украинский борщ, и ему нравился.

 Она не понимала, зачем Ленорд это делает. Чтобы показать родителям, какая у него плохая жена? Но ведь она ему в жёны не навязалась, не насильно его женили.
 "Она тунеядка, она собралась жить за наш счёт". Это писалось в письмах, это повторялось и здесь. О чём-то говорили Ленорд с родителями  в спальне, за закрытой дверью, С Дашей больше никто никаких разговоров не вёл. О том, что её  поймут здесь, не могло быть и речи. С Ленордом они отошли друг от друга окончательно. Этому способствовало ещё одно обстоятельство.
 -- Знаешь, когда ты уехала в Горький,--сказала ей Анка,-- я убирала в спальне и случайно нашла на полу, за кроватью, письмо от хозяйки Ленорда. Она писала, что они с Ленордом любят друг друга, живут вместе, и тебе приезжать туда не нужно.

 Теперь Даша  поняла, почему так неожиданно отправили её
 в Горький. Отец испугался, что сын приведёт в семью женщину старше себя, да ещё и с ребёнком. Так вот почему муж так срочно перебрался в подвал. И те недомолвки Таисии Евграфовны...
"Что же я наделала? Как могла оказаться среди этих чужих, людей? Куда мне деваться? Без крыши, без денег."
Ленорд не отдавал Даше зарплату. .
 Она даже не знала, какая она, а спрашивать не позволяло самолюбие.
В магазины всегда ходили вместе, и расплачивался он сам. Даша имела для себя только свою стипендию. Сейчас не было и этого. В родительском доме Ленорда генерал тоже все деньги держал у себя, жене выделял строго рассчитанную сумму.     Домой к родителям, вернуться  Даша не могла, не хотела, чтобы мама, с её больным сердцем, узнала правду о её беде. Да после той помпезной свадьбы, сколько злорадства, сплетен и пересудов в военном городке породило бы её возвращение. Это было исключено. Но и такой жизнью жить она не могла. А на то, что делать, ответа не находила.

 Обратно в Горький они с Ленордом ехали порознь. Он -- в эшелоне с новобранцами, Она--поездом Свердловск-Москва.