Кара-Узяк

Ловля рыбы бреднем, хотя и увлекательна, однако её трудно назвать любительской, поскольку она не требует от участников знания рыболовного искусства, а главная её цель – добыча. По эмоциональному накалу она не идёт ни в какое сравнение с ловлей на спортивную снасть. Тем более, что в этих краях, наряду со щукой, в изобилии водился жерех, который являлся главным объектом ловли на спиннинг: он превосходит щуку как по буйному нраву, так и по вкусовым качествам. Первую практику ловли на эту снасть мы проходили на протоке, которая весной соединяла Кара-Узяк с озером Кара-Куль. Из-за расположенных вдоль неё небольших омутков, эти угодья получили у нас название «ямы». Здесь  было удобно рыбачить как с берега, так и с лодки. На первых порах, не зная других мест, мы довольствовались и щукой, поскольку жерех  попадался здесь нечасто. В первый раз эта рыба оказалась у меня на крючке  весьма оригинальным способом. Смотав катушку, я плыл по протоке от одной ямы к другой. Спиннинг лежал на борту лодки, и блесна болталась над поверхностью воды. И вдруг из глубины выскочил краснопёрый жерех и попытался её схватить, но промахнулся и плюхнулся обратно в воду. От неожиданности я опешил, перестав на мгновение работать вёслами. При этом блесна перестала качаться, и хищник, выпрыгнув из воды ещё раз и уже не промахнулся, оказавшись на крючке. Мне осталось только втащить его в лодку.
 
Летом протока пересыхала, ямы мелели, и рыбалка здесь была не так интересна. Да и подъехать сюда можно было только на автомашине. А личного транспорта почти ни у кого из рыбаков в ту пору не было. После неудачи на озере у разъезда Абыла, в поисках новых угодий, я решил опробовать сам Кара-Узяк, резонно полагая, что вода в нём, вытекающая из заливных озёр, должна быть не такой мутной, как в Сырдарье. Привлекала сюда и доступность этого водоёма: до Джусалов, где рукав соединяется с Сырдарьёй, можно было доехать любым скорым поездом и в удобное для рыбалки время. Для разведки в этот раз удалось найти и напарника в лице Юры Усенко. Прибыли мы в Джусалы рано утром и вскоре, перейдя железнодорожный мост, были на месте. Глянув на спокойные воды этого водоёма, мы обомлели: на его зеркальной поверхности тут и там виднелись характерные всплески охотящегося на малька жереха. 

Мы с Юрой начали торопливо собирать снасти, и у меня при первом же забросе последовала сильная поклёвка. Рыба, согнув в дугу спиннинг, отчаянно сопротивлялась, не желая приближаться берегу. Но деваться ей было некуда: ни зарослей травы, ни коряг здесь не было, и мне без труда удалось вытащить её на отмель. Так первый жерех весом около килограмма оказался у меня на кукане. Соревнуясь друг с другом, мы начали таскать этого хищника одного за другим. Его здесь оказалось так много, что порой после схода с крючка одного из них, блесну тут же хватал другой, и в результате редкий заброс обходился без поклёвки.
В разгар клёва у моего напарника неожиданно случилась беда – у спиннинга сломалась катушка. Починить её не удалось, и Юра попробовал ловить жереха «вручную»: размотав с катушки всю леску, он взял её конец в руку и, раскрутив блесну над головой, метнул в воду. А затем начал подтаскивать её к берегу, быстро перебирая леску руками. И даже при ловле таким примитивным способом поклёвки жереха продолжались. Когда с восходом солнца жор несколько спал, мы стали делать забросы уже прицельно – на очередной всплеск жереха, и каждый раз, вслед за удачным попаданием блесны в «цель», немедленно следовала поклёвка. В результате улов у нас превзошёл все ожидания, а уж об эмоциональной стороне такой рыбалки и говорить не приходится.

В то лето Кара-Узяк стал моим излюбленным местом для рыбалки. Ездил я туда чаще с друзьями, а иногда и в одиночку. И при одном из таких выездов произошла такая забавная история. В Джусалах вместе со мной сошли с поезда и направились к мосту ещё два незнакомых рыбака. По прибытии на место, они расположились недалек от меня и тоже приступили к ловле на спиннинг. В тот раз жереха было меньше, и его характерные всплески появлялись на воде лишь изредка. Поэтому я внимательно наблюдал за водной гладью, а завидев расходящиеся на ней круги, спешил к тому месту и только тогда делал заброс спиннинга. В этих случаях мне, как правило, непременно сопутствовала удача. Когда на кукан был посажен восьмой жерех /эта цифра мне хорошо запомнилась/, а клёв совсем прекратился, я решил навестить соседей. И был чрезвычайно удивлён, когда, поинтересовавшись уловом, услышал от них в ответ:
– Нам сказали, что тут жереха полно, а за всё утро – ни одной поклёвки.
– Похоже, что здесь его и нет.
Во время завязавшейся беседы – со спиннингом в руках – я продолжал наблюдать за водной гладью. И надо было так случиться, что в это время на ней, невдалеке от берега появились характерные круги. Со словами «Как же нет? Вон видите – гуляет» я тут же забросил туда блесну, и на глазах изумлённых горе-рыбаков поймал очередного, девятого по счёту жереха.

Те были явно в шоке и смотрели на процесс выуживания рыбы молча, забыв даже поинтересоваться моей «волшебной» блесной. А напрасно – я бы мог поделиться с ними секретом. Как известно, стандартные блёсны легки, и без дополнительного грузила их далеко спиннингом не забросишь. А с грузилом блёсны часто крючком цепляются за леску, и заброс оказывается холостым. Чтобы этого избежать, мы с друзьями напаивали на конец блесны немного олова, что позволяло применять их без грузила, которое к тому же, вероятно, отпугивало рыбу. И такая «модернизация» блесны делала её, судя по статистике, весьма привлекательней для хищника.   
 
Вернувшись на стоянку и посадив жереха на кукан, я на этом закончил рыбалку и начал приготовления к завтраку. К тому времени на привале я устраивался уже с комфортом: непременно, набрав кизяка, кипятил на костре чай, а для нормального отдыха, спасаясь от палящих лучей полуденного солнца,  устанавливал над головой навес, роль которого выполняла старая простыня. До поезда к тому времени оставалось несколько часов, и по завершении завтрака мне удавалось, после бессонной ночи, ещё и хорошенько выспаться. Так было и в этот раз. Проснувшись и смочив горло остатками чая, я собрал рюкзак и подошёл к берегу, чтобы уложить рыбу в целлофановый мешок. Кукан был сделан из длинного куска телефонного провода, поэтому жерехов, плавающих на глубине, не было видно. А когда стал вынимать его из воды, то не мог поверить своим глазам: вместо девяти рыбин на кукане оказалось только три! Сбитый этим обстоятельством с толку, поначалу я никак не мог уразуметь: куда могли деться остальные шесть жерехов? Сам провод и привязанные к его концам упоры были целы. Рыба была нанизана на провод через нижнюю, обрамлённою костью губу, и оторваться сама по себе никак не могла. Я невольно глянул в сторону соседей, но их уже след простыл. И только тут догадался, что это дело их рук. И понял, почему они оставили на кукане именно три жереха: воришки оказались «честными» и поделили мой улов по-братски, на троих.