Письмо 269, середина ноября 1829 года, Дельвигу из

Письмо 269,
барону А.А.Дельвигу
Из Малинников в Петербург.
Середина ноября 1828 г.

Вот тебе в «Цветы» (альманах «Северные цветы на 1828 год»)
ответ Катенину вместо ответа Готовцовой, который не готов.

Ответ Катенину

Напрасно, пламенный поэт,
Свой чудный кубок мне подносишь
И выпить за здоровье просишь:
Не пью, любезный мой сосед!

Товарищ милый, но лукавый,
Твой кубок полон не вином,
Но упоительной отравой:
Он заманит меня потом
Тебе во след опять за славой.

Не так ли опытный гусар,
Вербуя рекрута, подносит
Ему веселый Вакха дар,
Пока воинственный угар
Его на месте не подкосит?

Я сам служивый — мне домой
Пора убраться на покой.
Останься ты в строях Парнаса;
Пред делом кубок наливай
И лавр Корнеля или Тасса
Один с похмелья пожинай.

  Я совершенно разучился любезничать; мне так же трудно проломать мадригал, как и (понятно что). А всё Софья Остафьевна (содержательница увеселительного дома в Петербурге) виновата. Не знаю, долго ли останусь в здешнем краю. Жду ответа от Баратынского. К новому году, вероятно, явлюся к вам в Чухландию.

Здесь мне очень весело. Прасковью Александровну (Осипову-Вульф) я люблю душевно; жаль что она хворает и всё беспокоится. Соседи ездят смотреть на меня, как на собаку Мунито (известная в то время дрессированная собака); скажи это графу Хвостову.

Петр Маркович здесь повеселел и уморительно мил.

На днях было сборище у одного соседа; я должен был туда приехать. Дети его родственницы, балованные ребятишки, хотели непременно туда же ехать. Мать принесла им изюму и черносливу и думала тихонько от них убраться. Но Петр Маркович их взбудоражил, он к ним прибежал: дети! дети! мать вас обманывает — не ешьте черносливу; поезжайте с нею. Там будет Пушкин — он весь сахарный, а зад его яблочный, его разрежут и всем вам будет по кусочку — дети разревелись; не хотим черносливу, хотим Пушкина. Нечего делать — их повезли, и они сбежались ко мне облизываясь — но увидев, что я не сахарный, а кожаный, совсем опешили.

Здесь очень много хорошеньких девчонок (или девиц, как приказывает звать Борис Михайлович), я с ними вожусь платонически, и от того толстею и поправляюсь в моем здоровье — прощай, поцелуй себя в пупок, если можешь. Сестра (Ольга Павлищева) просит для своего Голубчика моего Ворона; как ты думаешь. Пускай шурин гравирует, а ты печатай. Vale et mihi favere (Будь здоров и благосклонен ко мне), как Евгений Онегин. Баронессе не говорю ничего — однако ж целую ручку, но весьма чопорно.
_______________
Примечания:

- Пётр Маркович Полторацкий (1775—после 1851); Пушкин не раз встречался с ним в Тверской губернии и Петербурге; А.С.Пушкина весной 1829 года быо в имении Полторацких "Грузины", что под Торжком, где в тот период жил генерал-майор Константин Маркович Полторацкий. Здесь поэт встречался с сельским учителем А.А.Раменским, рассказывавшим ему много интересных историй, в частности, история пушкинской "Русалки" основана на его рассказе. В знак признательности А.С.Пушкин подарил ему книгу "Айвенго" с автографом и приписал четыре строчки из "Русалки". 

Манеры его были барские, обращение с людьми приветливое и любезное, шутил метко и зло, для красного словца никого и ничего не щадил. Детей у его родителей было 22 человека. Родители владели 4000 душ, многими винокуренными и другими заводами и откупами. Служил в лейб-гвардии Семеновском полку, в 1796 г. вышел в отставку подпоручиком, впоследствии состоял лубенским уездным предводителем дворянства; довольно рано, женился на дочери орловского губернатора, Ивана Петровича Вульфа, Екатерине с приданым в виде двух деревень и 288-ти душ крепостных.

Анну - дочь 16-ти лет выдал против ее воли, за 52-летнего генерала, Ермолая Керна, по семейной традиции - его мать, девица Агафоклея Шишкова, была выдана замуж 14-ти лет за вдовца, певчего, Марка Полторацкого. Потеряв мужа, скончавшегося в 1795 году, Агафоклея Александровна делегировала сыну управление имением Лубны; вот где сполна можно было разгуляться; показать свой авантюрный характер и полнейшее непонимание того, "как делаются деньги". Наука о том, "... как государство богатеет, и чем живет, и почему не нужно золота ему, когда простой продукт имеет" была совершенно "не его". Пытаясь вырваться из-под опеки матушки, Пётр Маркович всё время рвался доказать, что он и "сам с усам", пускаясь в самые рисковые финансовые авантюры и сомнительные гешефты. Был фантазер и прожектер, затевал грандиозные предприятия, на которых неизменно прогорал.
В 1812 г., например, продал на вывод полтораста душ своих крестьян, накупил скота, сварил из него бульон, повез его в Петербург, чтобы продать в казну для продовольствия армии, но не хотел дать взятку, и бульон не приняли. Тогда он свез его в Москву. Бульон достался войскам Наполеона. В Киеве, не имея гроша денег, вздумал строить огромный дом для помещения всех лучших магазинов, на манер парижского Пале-Рояля. Нанял рабочих, приступил к стройке и стал объезжать купцов и убеждать их заплатить ему вперед годовую плату за предлагаемые помещения. Никто не согласился, и затея кончилась процессом с рабочими и подрядчиками. Изобрел какую-то пушку в бочке, которую легко везла одна лошадь. Этим он очень рассмешил военных, которым поручено было произвести пробу. От первого выстрела бочка разлетелась. Был самодур и деспот.

- П.М., его родственница и её балованые дети - в одном имении, в другом имении - сосед устраивает сборище, на сборище приглашён Пушкин; мать хочет ехать без детей, но берёт их с собой; Полторацкий пошутил, что Пушкин слаще чернослива; дети поверили и их взяли к соседу на сборище. Откуда приехал Пушкин к соседу? Из Малинников. Кто сосед? - неизвестно. Из какого имения приехали Полторацкий и родственница с детьми - тоже неизвестно.

- Борис Михайлович — Федоров (см. примеч. 166); его разбору IV и V глав «Евгения Онегина» («Санкт-Петербургский зритель», 1828) посвящено примечание Пушкина (23) к «Евгению Онегину».

- Сестра - Ольга Павлищева для альманаха Павлишева «Лирический альбом на 1829 год» просила стихотворение Пушкина «Два ворона».

- Баронесса — Софья Михайловна, жена Дельвига.

- Письмо написано в ноябре 1829-го, за два месяца до смерти Дельвига в январе 1830 года и за три месяца до женитьбы Пушкина.
После этого письма, в начале декабря, поэт уедет из Малинников в Москву.
6 января (по ст.ст.) 1829 года, из Москвы, Пушкин приехал в Старицу, на бал к Вельяшевым. И застал у них в гостях Прасковью Александровну с сыном, Алексеем, и старшей дочерью, Анной. (Смятение Лизы по приезде в деревню  Владимира, влюблённая в него же кузина Машенька - интрига из "Романа в письмах"). Бал давал старицкий исправник, Василий Иванович Вельяшев (описание бала и чистой простоты Машеньки - в том же романе, но Старица переименована в Петербург, в переднюю из кабинета). Его жена, Наталья Ивановна Вульф, приходилась золовкой (сестрой мужа) Прасковье Александровны. Их дочь, Катенька, приходилась кузиной Анне и Алексею (по женской линии). Алексей Вульф позже записал в дневник: «В Крещение приехал к нам в Старицу Пушкин… он принес в наше общество немного разнообразия. Его светский блестящий ум очень приятен в обществе, особенно женском. С ним я заключил оборонительный и наступательный союз против красавиц, отчего его и прозвали сестры Мефистофелем, а меня Фаустом». (Катеньку прозвали Гретхен).

Екатерина Евграфовна Смирнова (по мужу Синицина) сплетничала (с пользой для истории): «Заметила я только, что Пушкин с другим молодым человеком (её кузен) постоянно вертелись около Катерины Васильевны Вельяшевой. Она была очень миленькая девушка, особенно чудные у нее были глаза…», о них и мы знаем:

Подъезжая под Ижоры,
Я взглянул на небеса
И воспомнил ваши взоры,
Ваши синие глаза.
Хоть я грустно очарован
Вашей девственной красой,
Хоть вампиром именован
Я в губернии Тверской,
Но колен моих пред вами
Преклонить я не посмел
И влюбленными мольбами
Вас тревожить не хотел.
Упиваясь неприятно
Хмелем светской суеты,
Позабуду, вероятно,
Ваши милые черты,
Легкий стан, движений стройность,
Осторожный разговор,
Эту скромную спокойность,
Хитрый смех и хитрый взор.
Если ж нет… по прежню следу
В ваши мирные края
Через год опять заеду
И влюблюсь до ноября.
(ноябрь 1829).

Эти синие глаза, вероятно, сократили разлуку на месяц, и обещание "через год опять заеду" стерпела бумага, но не Пушкин.
Катенька Вельяшева была влюблена в другого своего кузена, Ивана Петровича Вульфа, и ухаживания знаменитого поэта и кузена Алексея не произвели на девушку особенного впечатления, а язычок у нее был дерзкий: "Хоть вампиром именован
Я в губернии Тверской".

______________

Источники:
http://pushkin-lit.ru/pushkin/pisma/269.htm