Глава 6. Эти глаза напротив

       Если бы  Антон умел свистеть, то сейчас самое время многозначительно так присвистнуть. Но, поскольку интеллигентику из профессорской семьи уличные замашки были чужды, то он промолчал, но тоже весомо.  После того, как  поиграл в переглядки с батюшкой.

     - Это не корень… -  Отец  Андрей  очухался первым.

     -  Нет… а что же? – Продолжал  разглядывать  разгромленный склеп Антон. И только дама, казалось, взяла себя в руки. Глаза её сузились,  тонкие губы  поджались. казалось, она ничуть не удивлена, скорее сильно разозлилась.

     - Церковь  не  несёт за это ответственности… - Известно же, что  лучшая защита – нападение.  Батюшка  пытался  придумать  хоть какое-то оправдание.

     - Я разве кого-то обвиняю? – Голос дамы прозвучал резковато.  – Я  прекрасно вижу,  что корень не мог так…  разворотить.   Батюшка,  идёмте наверх, пожалуй. 

       Выбрались  на  белый свет  более, чем поспешно.  Женщина  подняла с порога замок  и  с трудом продела  дужку через петли.  Ключ   лязгнул пару раз,  но работу свою выполнил,  снова  выдавив  из скважины жирную каплю масла.

       Дама с сожалением посмотрела на порыжевшую кожу перчаток и брезгливо поморщившись,  стащила их,  аккуратно свернув запачканным местом внутрь, а потом  положила в сумочку.   

       Круто развернуться на скользких булыжниках не получилось,  но попытка была. Едва не упав,  дама  умерила  пыл, и  осторожно но резво пошла  к главной аллее.  Мужчины двинулись следом.

     - Как ты думаешь, что там произошло? – Спросил батюшка, когда дама скрылась за воротами.

     - Откуда же я знаю? Я и посмотреть то толком не успел.  Но, одно совершенно очевидно,  случилось это очень давно - замок насквозь проржавел,  видели сами.

     - Искали драгоценности наверно,  но зачем гробы разбивать и над останками измываться? Может со злости?

     - Да скорее всего.  Я думаю, надо нам вернуться и хорошенько всё осмотреть, что-то меня там смутило сильно.  А  потом  дама  приказала выйти и я упустил мысль…

     - Ну,  уж нет. Только вместе с ней, если попросит, а то ты,  Михалыч,  меня под монастырь подведёшь. –  Батюшка  засмеялся над  своим каламбуром,  Антон  улыбнулся. 

       Но на следующее утро, едва рассвело,  Антон  поспешил  к склепу.   От  земли шёл  тёплый пар, похоже, день будет солнечным. Надоела слякоть.

       В этот раз замок открылся гораздо легче. Снова заблокировав им тяжелую дверь и включив мощный фонарь прямо у входа, Антон  начал спускаться.  Ноги в  пенковых калошах ступали неслышно,  яркий  диодный свет  широким пучком  бил  по  барельефам стен, временами выхватывая  знакомые библейские сюжеты.

       Ступени на местах их вчерашних следов явили  взору неподражаемый рисунок   сортового мрамора.   У внутреннего портала  по обе стороны располагались  мраморные же канделябры в рост  человека с  пустыми  чашами.   А дальше  по всем трём стенам  шли  рядами трёхэтажные ниши.

       Да, уж,  внутри помещение  оказалось гораздо больше,  чем  предполагалось.  Два  ряда по три этажа и три стены -  восемнадцать  человек могли  поместиться  только в широких нишах, если ставить по одному саркофагу, а  они ведь очень глубокие.

       К тому же  и в центре зала  вырастали, по крайней мере,  ещё два  каменных постамента, заваленных сейчас  запылёнными обломками   дорогого полированного дерева,  тускло поблёскивающими золотым шитьём, когда-то роскошными, а теперь рваными   гнилыми тряпками  и кусками  почерневших, мумифицированных тел.

       Антон  стоял прямо у лестницы, как и в первый раз, не решаясь  сделать ни шага более.  Да, и некуда  поставить ногу. Сколько бы ниш тут не было занято,  сейчас всё их содержимое валялось на полу. И не просто валялось. 

       Сравнительно целыми  казались только нижние части  гробов, с  буквально раскрошенными  краями.  Куда  забивали гвозди или завинчивали болты.  Крышки некоторых будто пробиты кувалдой, расколоты.  Кто-то  крушил  всё подряд, не опасаясь дикого грохота.

       Ладно,  чтобы добыть  украшения покойников,  гробы пришлось разломать, это ясно.  Но вдруг, любимое ожерелье  какой-нибудь бабушки  положили ей под подушку?  Практически под ногами валялась на боку домовина  с  нетронутым  небесно-голубым атласно-кружевным нутром. 

       Совершенно ясно, что орудовала здесь  целая банда и не один час. И совсем недавно… потому, что сколы на дереве  были нисколько не потемневшими.  А  светлая  ткань  даже не запылилась. 

       Антон  почувствовал  как  по телу побежала крупная нервная дрожь.  В прошлый раз, он  шёл последним и, боясь оступиться  на высоких ступенях в полутьме, внимательно смотрел под ноги.   На плитах  до них не было ни одного отпечатка!

       Тогда как?   И тут он  вспомнил, что смутило  в прошлый визит.  Подземная усыпальница  такой богатой семьи  точно  не  подразумевала  экономии на материале  отделки.  Каррарский мрамор  толстыми  метровыми плитами   не дал  бы  просочиться в грот земле.

       А её в одной из верхних ниш второго ряда левой стены  было столько,  что  изрядная  куча  оказалась  на полу.   Подкоп? Но  с внешней стороны  у склепа  никаких повреждений не было.  Корень!?  Неужели,  всё-таки он?

       Зачем  он  полез к этой нише, и теперь  не объяснил бы сам  себе.  А тогда, аккуратно переставляя ноги,  чтобы  не наступить на останки он пробрался до неё, взял фонарь в зубы и, наступив на выступ нижней, подтянулся на руках. Сухая земля  с ниши  посыпалась в рукава и калоши,  но Антон уже не обращал на это внимания.

       Забросив на нишу  левый локоть, чтобы лучше удержаться,  он  взял другой рукой фонарь и направил свет в  глубину.  Так и есть,  расколотая пополам плита  валялась  тут же,  почти засыпанная землёй.  А на том месте, где она  стояла ранее,  зияла огромная  нора.

       И  может быть, её как-то ещё можно было бы списать на злосчастный корень, если бы из самой глубины на него не таращились  два  больших  водянистых глаза,  в которых  отражались  восемь синих  диодов.

  http://proza.ru/2024/12/21/1571               
                20.12.24