Колбаса

  Как-то вечером позвонил мне мой старый приятель, известный в наших краях, поэт и прозаик – Александр Краевой и спрашивает:
- Ты ещё книги издаёшь, не бросил это дело?
- А, с каких делов, я брошу? – отвечаю вопросом на вопрос, - у нас в литобъединение авторов много и все хотят издать свои книги, вот я и помогаю им по мере своих сил.
- Так может и мне поможешь стихи опубликовать?
- Да легко, - говорю, - присылай свои перлы в электронном виде на мою почту, а я сделаю вёрстку и обложку.
- Обложка у меня есть, а материалы я тебе завтра отошлю, - сказал весело он.
  Действительно, утречком открываю свою электронную почту, а там – папка, в которой стихи и фото обложки.
  Правда, она почему-то была чёрно-белая, а стихотворения - набраны, как сейчас некоторые современные поэты делают - «колбасой». Это, когда короткие строчки пишутся без знаков препинания с маленькой буквы.
 Получается такой длинный столбик по два-три слова напоминающий колбасу:
« у виноградной грозди
голос тонкий
когда она стекает
между пальцев
и попадая
в тесные бочонки
ей предстоит там
долго оставаться
грузины её любят
и армяне
в Крыму её
особенно лелеют
лишь для того
чтоб солнечные грани
в бокале
стали ярче и теплее…», и так далее…
  Честно говоря, от такого построения стихотворения я даже – офонарел… Александр Краевой, вообще-то, очень хороший поэт, но эти его перлы, написанные в таком виде, я с первого раза даже не смог прочитать. Читал-читал так и не понял не фига. Мне трудно было понять, где предложение начинается и заканчивается, потому что все строчки были с малой буквы, без знаков препинания и оно местами разрывалось всего на несколько слов и местами мне трудно было попасть в рифму. А в ритмомелодику я, вообще, не врубился.
 С трудом прочитав три-четыре стихотворения, я позвонил Александру.
- Я получил, твои материалы, но у меня есть вопросы, - начал я разговор, - во-первых–почему обложка чёрно-белая? Во-вторых – что это за странное написание стихотворения? Я еле-еле с огромным трудом смог некоторые прочесть.
- Обложку сделал мой знакомый фотохудожник, он работает в таком стиле, типа, графики.
- А, он обложки когда-нибудь делал? – поинтересовался я, а потом с ехидцей добавил, - глядя на неё у меня сразу возникла ассоциация с надгробным современным памятником, сделанным из чёрного мрамора, на постаменте, которого выгравированная белая фотография.
- Да я, тоже так подумал, - согласился Александр, а потом спросил, - так может ты, сделаешь её цветной?
- Любой каприз за ваши гроши! – отвечаю.
-  А, стихи сейчас многие так печатают, особенно в журналах, это современное веяние в поэзии.
- Это, типа, - мода такая? – уточняю, - ну, ты же член Союза писателей с большим стажем, неужели, ты, не видишь, что так читать стихотворения очень сложно.
- Печатай, как я прислал, - безапелляционно отрезал Александр.
  Но, я-то, вообще, человек вредный и въедливый, поэтому, наверное, и был три раза женат, ведь ни одна, не выдерживала мой характер, да и многие мои статьи в газетах не хотели, а порой и боялись публиковать.
 Отпечатав несколько страниц на принтере, в таком виде, как хотел автор, я их принёс на суд наших поэтов, не называя имени. Вручив листки председателю литобъединения, я попросил его прочесть, сказав, что стихи одного моего знакомого, не предупредив, что это всем известный поэт - Александр Краевой. Взяв листики, он, стараясь с выражением, громким голосом начал декламировать вслух и тут же после двух строчек, запнулся, не зная, где сделать паузу, а где продолжать дальше, с трудом улавливая рифмованные слова и ритмику стихотворения, всё-таки дочитал до конца...
  Сначала наши поэты слушали с недоумением, а потом некоторые даже стали хихикать. А, когда я сообщил, чьи это произведения, то все даже притихли и начали, говорить, что стихи неплохие, но уж больно мудрёно написаны. Тогда, председатель подвёл итог, мол, вот если поставить знаки препинания и разбить, как положено строчки и строфы, то – совсем другое дело…
  Когда я, вечером позвонив Александру, рассказал, про случившееся, он даже немного обиделся, заметив, что мы нихрена не смыслим в поэзии. И прочел это стихотворение сам.               
У него получалось хорошо, и было всё понятно.
- Вот, когда ты читаешь, звучит - отлично, - говорю, - а когда я сам читал или другие – нет.
- Вот именно! – торжественно под итожил он.
- Но, книги-то читают разные люди, и может быть, даже, подростки в первый раз, - гну я свою линию, - нафига такой удар по молодой психике? Так можно отбить охоту, вообще, к литературе и поэзии на всю жизнь.
   В общем, ели-ели переубедил его и напечатал книгу в обычной, классической форме.
Потом я сталкивался в некоторых журналах с таким способом публикации стихотворений…
  И вот, совсем недавно, переписываясь с известной поэтессой из Винницы, я узнал, что и она печатает свои стихи таким же образом. А, когда я поинтересовался, почему она так делает, то поэтесса заявила, что это веянье моды и дань старине, типа, раньше летописцы так и писали.
- Да, они писали, - возразил я, - первую строчку с слева на право, вторую – с права налево, третью – опять с лева на права и так до самого низа, чередуя начало строки и не разделяя слова. Писали всё слитно, а если учесть, что буквами обозначали ещё и цифры, то такую «китайскую грамоту» мог не каждый разобрать. Поэтому наши современный лингвисты и историки до сих пор путаются с датами и фамилиями, допуская исторические ошибки с происхождением всяких святых и князей, а тем более событий.
  А почему, писали так? – спросил я у неё.
- Наверное, потому, - предположила она, - что ещё небыли изобретены знаки препинания.
- Для этого, - продолжил я, - надо вернуться на многие столетия назад, когда письменности ещё, как таковой не было, а ткачество – уже было.  Полотно, которое ткали, называлось – текстом, а ширку-катушку продолговатую с крючочком «шнырявшую» на всю ширину будущего материала, называли – челноком, который пробрасывали через вертикальные нити, так называемые, – навои, отсюда и, – на ваять или на вить. Когда нить рвалась, то её связывали в маленький узелок - буклю, кстати, у нас до сих пор есть такое выражение, - «ни будь ты букой», то есть, не завязывай в себе свои мысли и чувства, а в дальнейшем это слово стало – буквой, которая появлялась в тексте на строке, а это – старинное название горизонтальных нитей.
Вот поэтому - материалом, до сих пор в газетах называют информацию для публикации.
 Услышав мой рассказ, она сказала:
- А, вообще, это - хорошо для не грамотных, - пиши, как угодно, а читатель пусть сам разбирается, где ему ставить, паузы и акценты.
- Конечно, - соглашаюсь, - можно так же, как в старину - налепить, кучу букв в ряд, а каждый пусть сам подбирает нужные слова или предложения. Но, какое произведение и, с каким смыслом получится – один Бог ведает, но это уже не важно, главное, чтобы было – модно. Ведь, в век всеобщей компьютеризации и писать скоро уже не надо будет. Взял какой-нибудь гаджет и наговаривай слова, а он сам уже и записывает, печатает, правда, что он напишет и какими буквами, будет зависеть от программы и, получиться может, совсем другое произведение…
  Вот я и предлагаю, - вынести приговор таким авторам: «Казнить нельзя помиловать», - а знаки препинания, типа, запятой, пусть ставят уж сами.