Грицина

С Грициной у меня было не так много встреч, но все знаковые. В том смысле, что мы их друг другу не назначали, хотя общих знакомых было более чем достаточно. В первую нашу встречу мы поругались. Дело было на Кае, где нас принимали в археологи после практики на стадионе "Локомотив".
Володя только что вернулся из армии, ходил с перевязанной рукой и пытался завоевать авторитет своими рассказами о былых подвигах, и своей тяге к кафедре археологии, где он, по его словам, числился в любимцах.
Мы демонстративно дистанцировались и, изображая из себя снобов, пытались исполнить гимн Советского Союза на мотив "Желтой подводной лодки" группы Битлс.
Неожиданно Грицина, пошатывающейся походкой, приблизился к нам, и твердо заявил, что мы можем его даже избить, но издеваться над символами государства он считает подлостью.

Быть бы драке, но меланхоличный Евгений резонно заметил, что при социализме антагонизмы сглаживаются и теряют характер непреодолимых противоречий.
Еще через несколько лет мы встретились на похоронах его однокурсника, которого убили какие-то отморозки, и Володя, несколько придавленный горем от потери, высказал мне претензию в том, что моя часть вины лежит на том, что в стране происходит бардак после развала Союза.

Я не принял его слов всерьёз, да и он, похоже, не особо над ними задумывался.
Я читал его стихи, опубликованные самиздатовским способом в очень лимитированном тираже, и у меня даже хранился один экземпляр этого сборника, пока я его кому-то не передарил.

Вобщем, мы почти ни в чем не совпадали, кроме времени существования. После его неожиданного ухода, стало очевидно пусто в пространстве, место в котором он занимал по праву человека яркого, неравнодушного, в чем-то наивного и мудрого одновременно. Володя умел и любил быть значительной фигурой, оставляя после себя след в памяти всех, кто его знал. В этом смысле, ему удалось стать моим - нашим современником,  уже навсегда.