День восемнадцатый...

...рассказывающий об искусстве кинцуги и странных совпадениях

   — Ох, Федька, лучше я тебе правду расскажу! А то узнаешь потом, придумаешь себе историю! — сказала я своему благоверному за завтраком. Невмоготу мне было вранье и притворство. Всё равно ведь проболтаюсь, и будет только хуже.
   Если бы я хотела специально напугать моего деда, то лучшего бы начала и не придумала. Фёдор встревожился, закашлял от волнения и, как мне показалось, уже успел именно что напридумывать всякого разного страшного.
   — Я вчера Михаилу хотела позвонить и поговорить с ним по поводу...
   — За каким чёртом тебе сдался этот фарфоровый чайник? — Федька сразу разозлился, как я и предполагала.
   — Вот скажи мне, почему ты его так не любишь? Воспитанный, тихий, культурный человек с золотыми руками! Знающий, деликатный!
   — Сколько хвалебных слов! Всё вспомнила?
   — Федька, предупреждаю, поругаемся! Я всего-то хотела его попросить склеить ту чашку.
   — Я и сам это могу сделать! Не надо этот ночной горшок в наши дела впутывать!
   — Не сможешь. Михаил владеет искусством кинцуги, а ты, насколько мне известно, нет.
   Федька умолк, а я ясно видела, как в нём борются противоречивые чувства: любопытство и нелюбовь. Первое победило.
   — Что это ещё за чертовщина такая? Как ты это назвала?
   — Не я, японцы. Они склеивали разбитую посуду, не стремясь замаскировать трещины, наоборот, подчеркивали их!
   — Золотом, что ли?
   — А как ты догадался?
   — Это я поиздеваться хотел и ляпнул первое, что в голову пришло.
   — И попал в яблочко! Эта посуда страшно красивая и дорогая, несмотря на то, что, вроде бы, битая.
   — И твой хмырь может так склеить чашку?
   — Надеюсь. Несколько лет назад, когда он переезжал, говорил, что собирается изучить технику. Слушай, ну почему ты его настолько не любишь? Что он такого сделал?
   Федька вздохнул, подумал немного и выдал:
   — Он какой-то не настоящий. Даже объяснить тебе не могу, но чувствую, что он чужой в нашем мире. Инородный, понимаешь? Ну и ревную, конечно! Этот подлец так нежно на тебя смотрит, как ты на свой драгоценный тремблёз!
   Вот те раз! С одной стороны понятное, а с другой страннейшее объяснение! Я вспомнила ту нашу первую встречу с Михаилом, как мы познакомились и увидели друг в дружке родственные порцелиновые души, как пили кофе, и как Миша рассказывал мне забавные байки о душе фарфора и о своей коллекции. Приятный, очень знающий и умный человек! Ничего особенного ни в его внешности, ни в голосе или характере я не находила. Разве что он был помешан на фарфоре также, как и моя давняя знакомая Вероника Сергеевна, которая и подарила мне мою первую фарфоровую диковину — тремблёз. А что до взглядов... хоть ты тресни, не видела я в них ни любви, ни нежности! Это Федька точно придумал!
   — Ладно, если уж без помощи этого китайского болванчика никак не обойтись, звони. Не буду ругаться, лучше на работу сбегаю! — Фёдор сменил гнев на милость и пошёл одеваться.
   Что ж, теперь моя совесть чиста, и можно снова волноваться об этой проклятущей чашке! Быстро схватила телефон и, попросив порцелиновых богов о помощи, позвонила Михаилу.
   — Ксения, какой приятнейший сюрприз! Вы не поверите, я только что собирался вам звонить и приглашать на обед! Я ведь здесь, в вашем городе, приехал на пару дней, по делам. Как вы поживаете, сударыня? Ох, я заговорил вас, голубушка, слово не даю вставить!
   Вот уж точно! Трещал он так, любая сорока позавидовала бы, а я от нетерпения губу до крови прикусила. Но в том, что Михаил очень кстати приехал в город, я увидела знак судьбы. Значит, Миша мне обязательно поможет!
   — Всё прекрасно, почти всё. Я к вам с просьбой, расскажу при встрече.
   — Чудесно! Я хотел бы пригласить вас в «Звёздную ночь», там, как я слышал...
   У меня пальцы окоченели от непонятного ужаса. Да что же это за совпадения такие! Снова этот ресторан, как будто бы все дороги ведут только туда! Да, мне хотелось бы там отобедать, но только не сегодня.
   — Нет! — почти крикнула я. — Давайте встретимся в центре, там есть очень приятная кофейня.
   — Хорошо, как вам удобнее, — Михаил был удивлён, но, как человек воспитанный, спорить не стал, и мы быстро договорились о времени встречи.
   — Я очень, очень рад вас видеть, дорогая Ксения!
   То ли Михаил действительно смотрел на меня с великой любовью в глазах, то ли я просто хорошо помнила слова моего Фёдора и мне что-то казалось, я не знаю, но почему-то почувствовала я себя слегка неловко и, как только мы обменялись ничего не значащими словами, позволяющими давним знакомым настроиться на одну волну, перешла к сути своей просьбы.
   — Миша, только вы можете меня спасти! Я расколотила любимую чашку внука и очень вам прошу склеить её. Вы же, насколько я помню, собирались изучать искусство кинцуги?
   — Да, да, всё верно и, смею надеяться, стал не очень плохим мастером. С удовольствием помогу вам, дорогая Ксения!
   — Ох, как же я вам благодарна! Когда будет готова чашка? Дня через три?
   Михаил недоумённо посмотрел на меня и аккуратно откусил кусочек бутерброда.
   — Вы так иронизировать изволите? Простите, но шутка не удалась.
   — Сколько же надо ждать? — сердце моё упало в живот и недоумённо ткнулось в  съеденный гамбургер.
   — Минимум полтора месяца. Лак очень долго сохнет, — и Михаил пустился в подробные объяснения, как чашку склеивают, как особенный лак, называющийся весьма забавно — уруси — долго сохнет, как...
   А я чуть ли не ревела. Михаил осёкся на полуслове и сочувственно погладил меня по руке:
   — .А вам нужно поскорее? Сожалею, что вас расстраиваю, но увы, не получится!
   Хоть я и думала, что свою «слезливую» норму давно выполнила, комок в горле говорил об обратном.
   — Ксения, умоляю, не надо так переживать! Если бы я мог хоть что-то для вас сделать, я бы обязательно... Послушайте, но ведь это тот самый случай, о котором мне говорила та немного странная девушка! Как же её звали? Как-то необычно. Вспомнил! Дара. Необыкновенное имя, не находите?
   Мне, если честно, было плевать на всех девушек этой планеты, и я не понимала, почему Михаил вдруг так заволновался, даже глаза у него заблестели, может быть он в ту девушку немного влюбился? А моя разбитая чашка тут при чём?
   — Сейчас я расскажу вам интереснейшую историю. Несколько месяцев назад мне позвонила девушка и спросила, владею ли я техникой кинцуги, если ответ положительный, не мог бы я взяться за заказ. Конечно же я согласился. Мы назначили время встречи, всё чин по чину. Девушка даже не опоздала. А знаете, я сейчас понимаю, что не могу вспомнить её лицо. Странно, правда?
   Наверное моё лицо излучало даже не лучи, а огромные волны недовольства и нетерпения, поэтому Михаил покраснел и заторопился:
   — К моему огромнейшему изумлению, меня попросили сначала разбить две чашки, а потом уже их склеить! Представляете? Чашки были самыми обыкновенными, даже грубыми. Единственное, чем бы они могли привлечь любой глаз, так это рисунок. Это была...
   — «Звёздная ночь» Ван Гога, — прошептала я, понимая, что удивляться я тоже, вроде бы, разучилась.
   — Как вы догадались? Так вот, чашки были сделаны грубо, топорно, разбить их было абсолютно не жалко. Единственное, на что мне следовало обратить внимание, так это цифры под ручками. Их обязательно следовало сохранить.
   — Дайте-ка предположу, — я старалась не сорваться в истерику, но, по-моему, у меня уже не получалось держать себя в руках. — На одной чашке было число «14», верно?
   — Ксения, вы меня просто поражаете! Уж не открылся ли у вас третий глаз? Да, верно. На чашках были числа — «13» и «14». Дара (странное имя, верно ли я его запомнил?) очень щедро мне заплатила, сказала, что с заказом можно не торопиться, и я принялся за работу. Разбил, склеил, всё, как полагается. К моему удивлению, Дара забрала лишь одну чашку, несчастливую, то есть с числом «13», а вторую она оставила мне на ответственное хранение, так она выразилась. Я поначалу возражал, но она убедила меня, сказав, что пройдёт совсем немного времени, и именно эта чашка срочно понадобится близкому мне человеку. Я, конечно же, не поверил, но сейчас... Может быть она нужна вам, Ксения? Сможет ли она заменить ту, любимую чашку вашего внука?
   Я ничего не ответила, просто достала из сумки пакет с разбитой чашкой.
   — Невероятно! Какое поразительное совпадение! — Михаил осторожно перебирал осколки. — Несомненно, эта чашка — близнец тех двух! Нет, вы подумайте, и число то же самое! Как такое возможно?
   — Я и сама не знаю! Просто слов нет.
   Почему я не захотела рассказывать Михаилу абсолютно всю историю? О сумочке и бумагах, о том, как незаметно меняется моя жизнь, о картинах и заговорах... Почему-то умолчала, словно язык кто-то придержал.
   — Ксения? Вы о чем-то задумались!
   Вот он, хорошо знакомый порцелиновый друг, смотрит на меня внимательно и сочувственно, возможно даже с лёгкой любовью, так почему я слегка отдаляюсь от него и уже не чувствую того родства душ? Почему он кажется мне слегка странным? Ничего же не изменилось?
   — Простите, задумалась! Сколько я вам должна за чашку? Вы ведь продадите мне её? Пожалуйста!
   — Нет, конечно, ни в коем случае не продам! Вы пропустили мимо ушей самые главные слова той девушки: чашка понадобится моему близкому человеку. А с близких денег не берут, это уж вы, моя дорогая Ксения, знаете лучше меня. Эта чашка станет даже не подарком, а просто небольшим одолжением, рукой помощи. Надеюсь, внуку она будет так же мила, как и целая.
   Ох, как же он меня смутил! Ничего себе, небольшое одолжение!
   — Но...
   — Отказ не принимается! Завтра я вернусь домой и сразу же отправлю вам чашку! Не беспокойтесь, курьером, не почтой. И уже к вечеру позолоченная «Звёздная ночь» будет блистать на вашем столе.
   Я машинально сунула пакет с разбитой чашкой в сумку и рассыпалась в благодарностях, и тут же мне стало очень стыдно, что на несколько минут Михаил показался мне странным и чужим. Я уже хотела было все-таки рассказать ему о бумаге и сумочке, но тут мой друг сказал, что ему пора, что он очень рад был повидаться и что всегда ждёт меня в гости.
   — Я же не на Северный полюс переехал! Тут всего-то сто вёрст по хорошей дороге! Приезжайте!
   Я кивнула, зная, что если поеду к нему в гости, мой Федька поедет в ЗАГС подавать заявление на развод. По-моему, Михаил тоже это понял, потому что грустно улыбнулся и галантно поцеловал мне руку.
   Вечера я уже не боялась. Конечно, придётся сказать Лёньке правду, но я была уверена: внуку понравится новая «Звёздная ночь». Уже завтра мы с ним сможем увидеть, сохранилась ли магия в разбитой и склеенной чашке. А пока можем прочитать что-нибудь, ведь мы так давно не заглядывали в сумочку!
   Но Лёнька позвонил и сказал, что у него дела и он забежит лишь на минуту, чтобы лично вычеркнуть прожитый день. Что ж, так даже лучше! Значит, о чашке расскажу завтра!
©Оксана Нарейко