Я спою детям песню...

   Я спою детям песню, придумав её на ходу. Про луну, и про солнце, и с утками пруд. Про ромашки в лугах и про дальние страны, про леса, что раскинулись вольно от края до края. Про моря, звёзды в небе, про горы, про ленты дорог, про тропинки, что вьются в зелёной траве. Про песчаные бури, про град, и про дождь, и про звонкий ручей, что бежит меж камней. Про зарницы, закаты и снежные бури, и про пение птиц ранним утром в деревне, про шуршащий камыш, про ветра и круги на воде, про корабль, плывущий куда-то во мгле. Про раздолье полей, про деревья, цветы и чудное зверьё - будет песня моя говорить в тишине.
   Но не стану я петь про войну и про боль, про сирены кричащие в вышине, про солдат, уходящих на подвиги ратные, про пожары во тьме и про дым от пожарищ, про дома со следами от пуль и с пустыми глазницами окон, и про плач материнский, и про горечь утрат, про щемящую грусть, что на сердце легла и про тех, кто уже не придёт никогда -  петь не стану я детям.
   Пусть уснут мои крохи под шёпот из слов, пусть им спится спокойно всю ночь напролёт, пусть наполнит любовь неокрепшие души, пусть им видится мир в дивном кружеве песни ярким, красочным, полным счастливых мгновений, где мальчишки играют в войну понарошку, где девчонки шьют платья игрушечным дочкам, где есть мама и папа, и баба, и дед, и коровы, и овцы, и молочный рассвет, и горластый петух на заборе щербатом, где  лохматая кошка, усевшись  на лавку, разомлела в тепле, сыто щуря глаза, где по синему небу плывут облака, где нет места печали, слезам и смертям – вот, о чем колыбельная песня моя.
   Но однажды настанет такая пора, когда всё же придется детям всё рассказать, про свирепые ливни свинца и про кровь, что рекою текла по земле дорогой, про пустые деревни, про беженцев рой, про бурьян на могилах, омытых росой, про солдатскую мать, потерявшую сына, про равнины седые, принявшие бой и про тех, кто, спасая, закрыл нас собой - и стоял, и стрелял до последнего вздоха, не давая врагу перейти Рубикон.