1. На постордынском пространстве

МОСКОВСКИЕ САМОДЕРЖЦЫ

Ни один этнос на Земле не совершенен, ибо, пытаясь защитить свою самобытность, он становится заложником собственных традиций, законов, предрассудков, верований. Этот маленький мир - его дом, который он возводил столетиями, а то и тысячелетиями. Мир комфортен для него одного, как мил и комфортен родной дом для всякого, у кого он есть. Но комфортный мир ни коим образом не способствует развитию и, даже наоборот, делает всё, чтобы этого развития не было вовсе. Зачем менять то, что уже отлажено и работает так, как надо, то есть так, как было предками заповедано? Совершенство же понятие растяжимое, а может и недостижимое вовсе, словно журавль в небе. Истинному прагматику для сытости достаточно и синицы в руках – пусть она и меньше журавля, но он все еще в небе, а она уже ощипана и жарится на сковородке. Людям вообще свойственно больше тяготеть к покою и уюту, нежели гоняться за призраком счастья. Да и есть ли оно на Земле, счастье то? Может оно достижимо лишь там, за Чертой, да и то далеко не для всех? А покой - он для всех, он земной, он всегда рядом, были бы только крыша над головой, прочные засовы на дверях да запас сухарей на черный день?

И все бы хорошо, да одна беда: соседи-инородцы успокоиться никак не дают! Их дом стоит рядом, и от них надо побыстрее избавиться, пока они не надумали сотворить с тобой того же. Им ведь тоже беспокойно на душе от того, что ты ежедневно мозолишь им глаза. А значит, хочешь, не хочешь, а совершенствоваться все же придется, хотя бы в том, что касается нападения и обороны. Не он меня, так я его – закон таков. Правда, есть и ещё один способ избавиться от опасного соседства – способ, о котором никто из нас не хочет вспоминать. Это очень хлопотный способ, но он того стоит, уверяю Вас. Можно породниться с соседями, затем скинуться всей родней - и старой и новой - кто сколько сможет, и на паях отгрохать себе новый большой дом - пристанище, в котором уютно и спокойно будет всем без исключения. 

Когда два «несовершенных» народа сталкиваются друг с другом лбами и начинают силой оружия доказывать друг другу свое превосходство, их обоюдное несовершенство лишь усиливается. Если же они находят в себе силы впустить чужака в свой мир, чтобы встать с ним плечом к плечу или спина к спине, их взаимное превосходство над «несовершенными» соседями становится очевидным. И чем больше разных «несовершенств» добровольно сливаются в одно целое, тем совершеннее становится их общий мир. Из кусочков мозаики складывается мировой шедевр, и потомкам остаётся лишь одно – постараться не разрушить то, что создали их деды.

Наши с Вами деды свою мозаику собирали долго и кропотливо. Для этого им, правда, пришлось совершить величайшее, а в истории нашей страны просто переломное, открытие. Потратив «на опыты» целые века своего и чужого времени да миллионы  жизней, чужих и своих, они сумели, наконец, осознать главное - извечные и доселе непримиримые враги славяно-угорский Лес и тюркская Степь могут, оказывается, жить под одной крышей, да так жить, что никакие Европы с Азиями им потом страшны не будут. Плохо только, что и тогда это понимали не все, и сейчас далеко не всем это дано понять.

Об этом и о многом другом наша история.

Московские Самодержцы. I часть: МЕЖ ДВУХ ИВАНОВ.

1. НА «ПОСТОРДЫНСКОМ» ПРОСТРАНСТВЕ. Что бы там ни утверждали сторонники теории плавного «перерастания» Золотой Орды в Московскую Русь, сия теория, имея, в принципе, право на существование, по здравому размышлению, не выдерживает никакой критики. Московские цари являлись такими же «правопреемниками» золотоордынских ханов, как печенеги и половцы были правопреемниками хазар, а Александр Македонский - правопреемником Дария III. Никогда московские государи не смешивали понятий Русь и Золотая Орда. Вот Третий Рим – это другое дело! Почему бы и не пофантазировать на эту тему? Мы Третий Рим, и точка! Не верите? Тому есть много доказательств. И великая княгиня Софья у нас не кто-нибудь, а Палеолог, и Церковь у нас греческая, и самих греков по Кремлю целая толпа бродит, особенно после того, как их турки из Константинополя-Стамбула выбили. А государи наши издревле на трон шапкой Мономаха венчаются - той, что носит имя то ли великого князя киевского Владимира Мономаха, в чьих жилах текла кровь византийских императоров, то ли самого византийского императора Константина Мономаха  - поди-ка узнай теперь. Второй Рим погиб, подобно Первому, но Православное Царство живо, ибо оно погибнуть не может. Разбитый турками греческий сосуд, в котором более тысячи лет хранилась бессмертная Истина, был заменен сосудом русским, и теперь Московской Руси доверено беречь этот драгоценный Божественный «напиток». А значит, будет жить Третий Рим, и четвертому не бывать! Со Степью же у нас всё всегда было конкретно, без фантазий и рассусоливаний: сначала мы с ней за безопасность границ своих дрались, затем за свою жизнь боролись, потом за свободу сражались, а ныне вновь пришла пора за безопасность границ подраться. Вот и всё правопреемство.

Хотя… надо всё же признать, что некий элемент уникальности в процессе освоения территории Золотой Орды Московской Русью так-таки имелся. Три столетия проживания в полиэтнической и многоконфессиональной ордынской общаге, куда русских силком загнал бандит международного масштаба по имени Батый, научили наших предков неплохо разбираться в тонкостях степного «быта» и сделали их куда более терпимыми к чужой вере и чужим обычаям, чем их заносчивые предки киевские русичи. Для степных же обитателей русские, как уже отмечалось в предыдущей книге, стали почти «своими», легко узнаваемыми - по крайней мере, чужаками их после этого в Степи уже точно никто не считал. Русские 300 лет мотались по Дикому Полю без оружия, с товарами и деньгами, брали себе в жены раскосых да скуластых дочерей местных феодалов и низко кланялись в ножки тем же властителям, что и окрестные ханы да эмиры. Найти общий язык со Степью битой степняками Москве было, конечно же, несравненно легче, чем её предшественнику Киеву. Когда же Москва осильнела настолько, что сама начала зазывать к себе на службу ханов да эмиров, при этом не особо настаивая на их «обрусевании», многие из степных властителей восприняли это, как нечто само собой разумеющееся. И даже то, что московские великие князья, венчаясь на трон, надевали на голову Шапку Мономаха, по слухам переделанную ещё Дмитрием Донским из тюбетейки великого хана Узбека, даже в этом был некий потаенный символ. Напяливая на свою макушку перешитый на русский манер головной убор одного из самых могущественных сарайских властителей, великие князья тем самым, неосознанно как бы намекали на то, что они готовы принять под свое покровительство любого, кому некогда покровительствовал прежний хозяин драгоценной тюбетейки. Для этого, правда, Москве пришлось сначала угробить с чужой помощью саму Золотую Орду, а потом вступить в спор за власть на «постордынском» пространстве с Казанью, которая также имела все шансы стать новым центром притяжения для «осиротевших» степных народов. Но это уже вопрос техники. И не с таким врагом доводилось дело иметь. Тем более что простой люд казанский издревле тяготел к мирной оседлой жизни, и его не особо волновало, кто с него будет налоги драть – пришлый степной хан или присланный московский наместник. С московским наместником может даже и полегче будет - прекратится, наконец, бесконечная война с московитами. Был ещё, правда, Крым, но Крыму, даже и с казанской помощью на борьбу с Москвой силенок уже не хватало. Даже при активной поддержке турецкого султана крымская орда не способна была остановить уже вовсю начавшийся процесс возвращения славян в придунайские и приднепровские степи.

Впрочем, драться с Казанью и сознательно лезть на восток, дабы подчинить своей власти территорию Золотой Орды, Москве вообще не было никакого резона, таких планов в Москве не строили, и желания такого никогда не высказывали. Разве что кто-то из восточных феодалов сам добровольно захочет под новую крышу перебраться или без особых затрат удастся какую-нибудь «югру» меховой данью обложить. Тюбетейка - тюбетейкой, но, как мы помним, западное направление для Москвы всегда было приоритетным. Там на западе лежал неподвластный русскому государю кусок Киевской Руси, правопреемником которой Москва, вне всякого сомнения, себя считала. Эта громадная территория была заселена русским православным населением. Именно эту землю и этих людей следовало вернуть в лоно отечества в первую очередь. Бои же на восточной границе, которые в конечном итоге и приведут к покорению русскими и Казани, и Сибири, и Крыма, и всего огромного пространства, что некогда являлось владением Золотой Орды, никогда заранее Москвой не планировались, ибо являлись мерой во многом вынужденной. Это редкий пример того, как досадная помеха, не позволяющая государству сконцентрировать все свои силы на направлении, которое оно считает для себя главным, приводит вдруг к приобретениям неожиданным и исторически куда более значимым, чем, скажем, завоевание Литовской Руси или выход к Балтийскому морю. Воистину, неисповедимы пути Провидения!

Таким образом, идея автоматического или, правильнее будет сказать, естественного перерастания Золотой Орды в Московскую Русь, и "замена ордынского хана московским царем с перенесением ханской ставки в Москву", высказанная одним из авторов евразийской теории, может быть принята лишь отчасти. Ничего естественного на самом деле в этом процессе не было, и царя московского никто с великим ханом никогда не ассоциировал, даже неосознанно. У мусульман кочевников, населявших Великую Степь, не было ничего общего с православным оседлым населением Московской Руси, и, уж тем более ничего общего с ним не было у охотников Зауралья, представленного по большей части язычниками. Ну не было у них ничего общего, хоть ты тресни! Не было общего НИЧЕГО, кроме разве что общего ордынского вчера и совместного проживания под одной крышей, которое продолжалось аж два с половиной столетия. И вот тут то, как раз, и возникает то самое «отчасти», что было упомянуто выше. За прошедшие три века русские сумели изучить своих соседей настолько, что впоследствии им хватило знаний и опыта на то, чтобы правильно оценить и научиться применять на практике старую монгольскую тактику завоевания огромных территорий, населенных племенами, различающимися по вере и по образу жизни. В этой тактике было всего три основополагающих правила: во-первых, никогда не лезь к покоренному тобой народу со своей верой; во-вторых, не навязывай ему свой образ жизни; и в-третьих, не трогай его «лучших людей», кроме тех, разумеется, кто пытается сопротивляться. Причем, русские, научившись, благодаря все той же Орде, жить со всеми этими народами под общей крышей, довели эту тактику до совершенства, дополнив её всего двумя революционными для своего времени догмами: во-первых, «Покорил – не значит поработил» и, во-вторых, «Если его дом становится частью Руси, значит и вся Русь становится его домом» - со всеми вытекающими. 

Великую Степь и громадные просторы Сибири русским приходилось осваивать с боем. Чтобы Золотая Орда «плавно переросла» в Московскую Русь, пришлось всю её территорию шаг за шагом утыкать крепостями, да острогами, а впереди мирных землепашцев пустить царских воевод и вольных атаманов со стрельцами да казаками, с пушками да пищалями. Но в отличие от ушедших уже в прошлое фанатиков-крестоносцев или ещё только начавших грузиться в массовом порядке на каравеллы и каракки авантюристов-конкистадоров, русским не приходилось сопровождать процесс освоения новых земель поголовным истреблением местного населения в одних регионах, и насильственным крещением в других. Покоренное население очень быстро привыкало к мысли, что русское завоевание – это всего лишь смена верхушки во властной пирамиде, а иногда и вовсе лишь небольшая надстройка к ней. К тому же, вслед за собой оно несет всевозможные бонусы, связанные с подданством такой большой, сильной и богатой страны, как Московская Русь.