Дядя Адалет и сила искусства

Как-то зимним вечером дядю Адалета и тетю Шафигу навестила  престарелая родственница Кюбра хала. И сразу с места в карьер сообщила радостную новость: Муршудик женится!

Муршудик приходился Кюбре хала внучатым племянником, которого она за неимением собственных детей рьяно опекала с самого рождения.

- Поздравляю, - меланхолично отозвался дядя, - когда свадьба?

- А это от тебя зависит! - радостно сообщила Кюбра хала, - вот пойдем ее сватать, там и договоришься.

  Дядя Адалет поперхнулся чаем.

- Я?! Сватать?! - возмутился он, - при чем тут я?

  - Кто же еще, - удивилась гостья, - ты у нас самый солидный, представительный, вот и возглавишь мероприятие.

- Ни за что, - затряс головой дядя Адалет, ненавидящий всякого рода семейные церемонии, - двадцать первый век на дворе, какое еще сватовство! Хочет жениться, так флаг ему в руки. И потом у него есть родители...

- Родители! - вознегодовала Кюбра хала, - сам знаешь, отец у ребёнка тюфяк, мать дура набитая, двух слов связать не может... А нам нужны уважаемые представители семейства. Невеста, между прочим, дочь главы какого-то муниципалитета.

- Где он ее нашел? - удивилась тетя Шафига, зная крайнюю безынициативность потенциального жениха.

- Я нашла! - ответила Кюбра хала, - через друга Муршудика, девушка - его двоюродная сестра. Сразу сказала: знакомь, вот хорошая партия для нашего ребёнка. Они повстречались пару раз, так что пора идти на хяри.

    Дядя Адалет ответил, что сватовство к дочери главе муниципалитета никаким образом не входит в его, дядины, планы, и если этот самый глава настолько потерял голову, что согласен выдать дочь за мямлю Муршудика, то присутствие дяди навряд ли повлияет на сию прискорбную ситуацию.

    Кюбра хала поджала губы и сообщила, что глава муниципалитета приходится невесте не отцом, а как раз наоборот матерью, в связи с чем задачей дяди Адалета является привлечь внимание будущей тещи к несомненным достоинствам жениха.

- Муршудик - кусок золота, - сказала она, - да, он пока еще не нашел себе работу, но это исключительно из скромности и застенчивости. Ему нужен толчок и хорошие руки.

- Надо помочь, Адалет, - поддержала родственницу тетя Шафига, - что тебе стоит пойти и сказать пару слов.

    - Какие пару слов? Откуда я знаю, что говорить в подобных ситуациях, - занервничал дядя, -  и вообще, я болен. Я занят по горло. Дикость какая…

  Кюбра хала нахмурилась и велела настраиваться на ближайшие выходные, поскольку Муршудик устал ходить на свидания , в связи с чем чувствует себя созревшим для погружения в пучину брака.

- А что невеста, тоже влюблена и рвется замуж? -полюбопытствовала тетя Шафига.

-  За честь должна почитать, - обиделась Кюбра хала, - такого мальчика отдаем! Она втрое толще жениха, амбал, а не девушка. Но - хорошая партия.

  Дядя Адалет заикнулся было, что может девушка и амбал, но у тридцатилетнего мальчика нет ни работы, ни квартиры, а уж внешность вообще далека от мало-мальски приемлемого стандарта, однако Кюбра хала лишь фыркнула и посоветовала тете одеться на сватовство посолиднее, поскольку мать невесты - женщина с фасоном.

  За время отпущенное до назначенной даты дядя Адалет дважды пытался уехать в командировку, трижды имитировал сердечный приступ, а однажды даже пригрозил тете Шафиге разводом, но смобилизованные Кюброй хала родственники и слышать не хотели о дядином самоотводе, дружно избрав его  главным парламентером.

- Переговоры с матерью невесты на твоей совести, - нудил отец потенциального жениха Байрам,- ты уж постарайся посолиднее… у меня не получится.
- Муршудик нервничает, - подпевала мужу мать жениха Зейнаб, - откажут, он этого не переживет. На тебя вся надежда, ай Адалет.

   Дядя искренне не мог понять уверенность родни в его способности улаживать марьяжные дела и отбивался как мог, но тщетно. В день икс он с группой родственников стоял у дома невесты.

   В составе делегации кроме самого дяди, тети Шафиги и Кюбры хала присутствовали также родители Муршудика и прихваченный в последний момент деверь племянницы матери жениха, занимавший какой-то пост в мэрии. На свадебного генерала деверь не тянул, но мог составить небольшой производственный противовес с муниципальной мамашей невесты.

- Расскажешь вначале о нашей семье, - разъясняла дяде командовавшая парадом Кюбра хала, - упомяни дедушку- профессора и отцова двоюродного брата -министра.

-  Министр давно умер, - раздражался дядя, - зачем его поминать?

- Так был же, - отмахивалась Кюбра хала, - потом похвали Муршудика. Мальчик с высшим образованием, скромный, порядочный. До тридцати лет с родителями. Старших уважает.

- Ничего, что безработный? - ехидничал дядя.

- С такой родней и врагов не надо, - всплескивала руками родственница, -  спросят - скажешь,  что ищет достойную работу.

- Девушку не забудь, - напоминала тетя Шафига, - перед тем как будешь просить ее руки, произнеси пару хороших слов. Типа, красавица, умница, воспитанная.

- Перехваливать не надо, - качала головой Кюбра хала, - пусть не думают… мы себе цену знаем…

    Дядя Адалет совершенно не представлял как просить руки муниципальной дочери, поскольку собственный опыт остался далеко в прошлом, а со своим сватом все организационные вопросы они обговорили за игрой в нарды. Поразмыслив, он решил, что будет действовать по обстоятельствам.

- Хватит разговоров, пойдем, - приказал дядя родне, - какой подъезд?

- Второй, кажется, - нерешительно ответила мать жениха Зейнаб, груженная коробками конфет, - или третий? Байрам, что сказал Муршудик? Второй или третий?

- Сказал, что перед входом скамейка, - вяло отозвался отец жениха, - и дерево.

- Тут перед каждым подъездом скамейка с деревом, - обозлился дядя Адалет, - неужели нельзя было запомнить адрес?! Почему вообще ваш сын не здесь, с нами? Звоните ему и уточняйте.

  Байрам помялся, сообщил, что Муршудик отдыхает, но если надо, то может и подойти попозже.

    Дядя Адалет изумленно приподнял брови, а тетя Шафига хотела было сказать, что время для отдыха явно выбрано неудачно, но потом взглянула на недовольное лицо Кюбры хала и предпочла промолчать.

 Байрам набрал номер и долго слушал нудные объяснения сына о том, что подъезд, кажется, второй, но только если смотреть справа, а если слева, то, возможно, четвертый. Но этаж точно второй, а дверь посередине, за это он может ручаться.

   Деверь из мэрии  решил взять инициативу на себя и бодро повел вверенную ему группу к дому. В это время с балкона высунулась женская голова и велела заходить в третий блок, нажав комбинацию цифр на замке.

- Могли бы и сами догадаться, - проворчал дядя Адалет, - тут единственная полированная дверь с прибамбасами и домофоном. Поднимаемся.

  Двери квартиры была приоткрыта; та же женская голова, теперь уже покоящаяся на дородном, почти квадратном теле, пригласила гостей заходить и не стесняться.

  Делегация, возглавляемая дядей Адалетом, гуськом вошла в необъятных размеров гостиную. За громадным столом сидело несколько человек, с интересом взиравших на гостей, в центре же громоздилась солидная дама со скорбным лицом и высокой прической, очевидно та самая пресловутая мать невесты.

- Садитесь пожалуйста, - произнес фальцетом тщедушного вида мужчина, сидевший рядом с хозяйкой дома и тут же вопросительно глянул ей в лицо. Та милостиво кивнула и приняла еще более скорбный вид.

  Дядя Адалет переглянулся с тетей Шафигой и жестом велел своей небольшой группе рассаживаться.  Племянницын деверь решил обозначить свою особую роль в мероприятии и уселся напротив родителей невесты.

   Воцарилось молчание. Родители жениха потерявшие голос от значимости ситуации, ерзали на своих стульях. На дядю Адалета также нашел ступор, но после выразительного движения бровей тети Шафиги он очнулся и сообщил, что погода на дворе стоит замечательная. После чего умолк снова.

   Инициативу резво перехватил деверь.

- Разрешите представиться, - зачастил он, - мы - родственники Муршуда. Вот его родители, вот бабушка, его двоюродный дядя Адалет бей с женой Шафигой ханум и я, Алимардан муаллим, сотрудник мэрии. Мы с вами, получается, коллеги.

  Заключительной фразой деверь сделал реверанс в сторону матери невесты и даже умильно улыбнулся, однако дама совершенно не впечатлилась данным сообщением, сделала кислое выражение лица и, протяжно сказав: «добро пожаловать», снова погрузилась в меланхолию.
 
- Адалет, - шикнула на дядю Кюбра хала, - начинай.

   Дядя Адалет откашлялся.

- Вы, очевидно, родители девушки Марджан, - обратился он к тщедушному мужчине, поскольку муниципальная мать явно выключилась из процесса, - очень приятно познакомиться. Наш Муршуд встречается с вашей дочкой, они любят друг друга…

- Кто? - встрепенулась мать невесты, - кто встречается? О ком это они?

  Дядя Адалет оторопел, решив, что будущая теща немного не в себе, и повторил более членораздельно:

- Дети встречаются. Ваша дочь Марджан и наш Муршуд.
 
  Муниципальная мать страдальчески сморщилась и снова впала в печаль.

- Хвали жениха, - прошипела, обращаясь к дяде, Кюбра хала, сладко улыбаясь хозяевам, - про семью рассказывай.

- Сам знаю, - шепотом огрызнулся дядя и умолк снова.

-  Муршуд из очень хорошей семьи, - снова встрял деверь, заполняя образовавшийся вакуум, - его дедушка был известным профессором, а покойный дядя министром!

  На этом он исчерпал свои познания и вопросительно взглянул на Кюбру хала. Та закивала и принялась было за родословную, но мать невесты прервала ее, сообщила, что их семье тоже есть кем гордиться, и осведомилась чем занимается сам жених.

- Муршуд немножко… -  дядя Адалет чуть было не ляпнул «тюфяк», но быстро нашел нужное слово, - эээ… стеснительный. Но - хороший парень, порядочный, спокойный…

  Дядя запнулся, лихорадочно вспоминая достоинства претендента на руку и сердцем муниципальной дочери, но не смог наскрести в памяти ничего большего, чем выражение «ни рыба ни мясо».

- Это понятно, - милостиво кивнула будущая теща, - а где работает ваш молодой человек?

- Муршудик ищет работу, - поспешно вмешалась Кюбра хала, сердито косясь на дядю Адалета, - сейчас такое время,сами знаете,  умным людям сложно устроиться. Нужна поддержка. К тому же, мальчик не может согласиться на абы что, с его-то способностями!

    Мать невесты нахмурила брови, стрельнула глазами, и  в разговор немедля вступила дородная особа, открывшая гостям дверь. Она сообщила, что приходится Марджан родной теткой, что их девочка - единственная дочь в семье, не знающая ни в чем отказа, и поинтересовалась, на какие средства жених собирается содержать сей нежный цветок.

- Все будет хорошо, - откашлявшись, сообщил дядя Адалет,- Муршуд устроится на достойную работу, будет зарабатывать, думаю, ваша дочь не будет ни в чем нуждаться. Хотя, конечно, согласен, в тридцать лет пора бы…

  Кюбра хала, мать жениха Зейнаб и тетя Шафига сделали дяде страшные глаза, а муршудиков отец Байрам оглушительно чихнул.

- То есть, я хочу сказать, - спохватился дядя Адалет, - у него все еще впереди.

- Вашему Муршуду, получается, уже тридцать? - округлила глаза мать невесты.

- Да, всего тридцать, а что, муж, вообще-то, должен быть старше жены, - решила откликнуться мать жениха Зейнаб, но поймав взгляд дяди Адалета умолкла и начала теребить скатерть.

- Для Муршуда большая честь породниться с вашей семьей, - застрекотал деверь племянницы, - небольшой толчок с вашей стороны - и он раскроет свои таланты и возможности. Главное- любовь.

   Муниципальная мать проигнорировала пассаж деверя, вперила взгляд в дядю Адалета, избрав его единственно достойным диалога, и сообщила, что в тридцать лет мужчине пора бы уже обзавестись местом под солнцем, а уж потом думать о женитьбе.

    Дядя чуть было не поддержал ее, согласно закивав головой, но после тычка в бок, которы его наградила тетя Шафига, откашлялся и возразил, что настоящему чувству нет преграды, и если уж Муршуд воспылал к девушке Марджан, он костьми ляжет, но добьется высот в своей карьере. (Какой именно карьере, учитывая хроническую безработность Муршудика, сам дядя не имел ни малейшего понятия.)

- Вот, скажем, хотя бы у нас в мэрии, - вставил свои пять копеек деверь, - при хорошей протекции можно замечательно продвинуться!

    Мать невесты недовольно стрельнула глазами в деверя; очевидно, у нее были свои счеты с мэрией. Активная тетка поинтересовалась другими выходными данными жениха, в частности жилищными условиями, в которые он намеревается привести муниципальную дочь. Женихов отец Байрам вяло похвастался трешкой, где невесте надлежало обрести неземное счастье вкупе с мужем, свекром, свекровью и престарелой бабушкой.

   Потенциальная муршудикова теща нервно качнула высокой прической и дядя Адалет понял, что сейчас им как сватам предстоит потерпеть крупное фиаско.

- Где же невеста?! - в отчаянье возопил он, -  мы хотим познакомиться с той, что украла сердце нашего Муршуда.

- А почему, кстати, нет самого Муршуда? - вопросом на вопрос отпарировала квадратная тетка.

     Дядя Адалет чуть было не проговорился, что смертельно влюбленному Муршуду весьма некстати вздумалось отдохнуть, но инициативу перехватил деверь, объяснив отсутствие жениха его крайней скромностью. После этого он прочитал небольшую газель Физули о грациозной девушке с глазами лани, и выразил надежду увидеть сию неземную красоту немедля.

     Газель Физули очевидно пришлась по вкусу  муниципальной матери и она велела позвать в комнату невесту. Тетка вышла и вернулась в сопровождении плотной коренастой девицы с косой саженью в плечах и нахмуренными бровями.

    Трудно было бы найти кого-то менее похожего на трепетную лань, но оторопевший поначалу дядя Адалет мужественно назвал вошедшую красавицей и с помпой попросил у родителей ее руки для якобы сгорающего от любви родственника, мысленно честя на чем свет стоит и самого Муршудика и всех его предков до седьмого колена.

   В ответ мать невесты вздернула подбородок и взяла ответное слово. В голосе ее зазвучал металл дабы гости наконец-то почувствовали в чьем доме они находятся и прониклись важностью ситуации.

- Мы, конечно, благодарим вас за визит, - произнесла дама, - но я могу доверить свою единственную дочь только человеку, за которым она будет как за каменной стеной. Любовь любовью, но ей нужен комфорт, к которому она привыкла в доме родителей. Может ли все это обеспечить ей ваш Муршуд?!

  Вопрос был однозначно риторическим. Хозяйка дома привстала, давая понять, что разговор окончен.

  Кобра хала и родители жениха в отчаянии вытаращили глаза. Деверь из мэрии растерянно забарабанил пальцами по столу. Тетя Шафига огорченно покачала головой. И даже невеста Марджан сделала недовольное лицо; видимо Муршудик, несмотря на вялость характера, тем не менее чем-то пленил ее девичье сердце. И только дядя Адалет согласно кивнул.

 - Вы совершенно правы, Салтанат ханум, - сказал дядя, обращаясь к муниципальной мамаше,- как говорится в песне моего свата-композитора, «если не судьба, пусть молчат сердца».

- Что? - вздрогнула вдруг та, - ваш сват - автор этой песни?

- Да, - удивился дядя Адалет, - он самый.

- И «Песни белого цветка»? И «Уходи, тебя я не забуду»? - взволновалась мать невесты, - и «Света надежды»?

- А еще балета «Город огней» и кучи симфоний, - вставила тетя Шафига.

- Боже мой! - воскликнула глава муниципалитета, - а вы помните «Красавицу Зибу»? Это же песня про мою племянницу, сочиненная к ее свадьбе!

  -  Еще бы не помнить, - ответил дядя Адалет; именно благодаря этой песенке сват-композитор получил шикарный дачный участок, который намеревался подарить их общему внуку Анарчику.

   Муниципальная мать оживилась, сбросила с себя спесь, закудахтала, что она фанат музыки свата Адалет бея и выразила надежду познакомиться с ним лично через дядю и его милую жену. Потом она захлопотала, велела кому-то на кухне накрывать на стол и нести сладкий чай.

   Гости оторопели.

- Простите, - откашлялся дядя Адалет, - значит ли это - я имею в виду сладкий чай - что вы согласны принять предложение нашего Муршуда и отдать за него вашу дочь Марджан?

- Безусловно, - отмахнулась мамаша, - скажите,  где сейчас ваш сват? Он часто приезжает на родину из Германии? Мы обязательно пригласим его вместе с вами к нам на дачу!

- А как же «каменная стена»? - продолжил прощупывать почву дядя Адалет, - у Муршуда, к сожалению, пока нет работы.

- Никаких проблем, работу мы найдем! - отмахнулась дама, - а жить будут с нами в нашей квартире. Это же надо, мы породнились с моим кумиром... Надеюсь, вы попросите его написать песню к свадьбе нашей Марджан. Угощайтесь, дорогие гости!

    Кюбра хала на радостях улыбнулась так широко, что чуть не потеряла вставную челюсть.  Родители жениха восторженно уставились на дядю Адалета. Деверь выпятил грудь, почему-то приписав успех миссии самому себе. Невеста Марджан кинулась писать месседж жениху Муршудику, но тот не ответил, очевидно  отдых затянулся и ему захотелось вздремнуть.

   В конце мероприятия мать жениха Зейнаб, конфузясь, набросила на будущую невестку красный шелковый платок и подарила кольцо. Вечер закончился к общему удовольствию, а мать невесты, провожая гостей, настаивала, чтобы дядя Адалет непременно позвонил в Германию и передал композитору привет лично от Салтанат ханум.

- Ну, Адалет, и что это было? - спросила вечером у мужа тетя Шафига, - ты у нас прямо кудесник. Так запихать в зятья муниципальной Салтанат неликвидного Муршудика…

- Искусство творит чудеса, Шафига, - ответил дядя, - но, честно говоря, мне немного страшновато за свата. Она же его с потрохами съест. Чтоб я еще когда-нибудь пошел кого-то кому-то сватать…

    С этими словами он, ворча,  лег в кровать, укрылся с головой и уснул тревожным сном.