Дайте миру шанс Часть 4 ТЗ ОЭУ гл. 2

Тактическая задача: "Опытный экземпляр уничтожить"

В конце огромной плазменной мембранной капсулы с прозрачными стенками, в самом ее углу лежало изогнутое, свитое почти в кольцо обожжённое тело. Исполинская и громадная масса гибрида неподвижно находилась в одном и том же положении с тех самых пор, как его поместили сюда.

- Он даже отдаленно не похож на человека, - подумал Джеф, и все не мог оторваться от столь ужасного и в то же время величественного зрелища.
 
Ему никак не верилось, что под страшной, пугающей громадой тела был скрыт все тот же Шон. Когда-то смышленый жизнерадостный мальчишка теперь неуправляемое, агрессивное чудовище, убивающее без чувств и эмоций. Не умеющий ни говорить, ни смеяться, словно халиф в восточной сказке, купившийся на заклинание «Мутобор».  Сколько сказке лет? Сто? Тысяча? Сказка стала былью или прошлое повторилось, чтобы вновь стать сказкой? Современной сказкой с новым, горьким концом. Смутное чувство, похожее на первобытное суеверие, шевельнулось в душе Джефа.

 Возможно ли снова обратить его в человека? Он вспомнил, с какой яростью он сопротивлялся попытке Фрэдчела подчинить его. Сможет ли он, пусть и гибридолог по профессии,  стать сильнее и умнее самых лучших ученых, создавших его? Хватит ли ему упорства, а еще больше смелости, как у Лорейн, если вдруг вырвется наружу его звериная сущность, пожертвовать жизнью?

Трубки, управляющие им, после того, как Лорейн срезала чип, загорелись и взорвались. Вместе с Фрэдчелом. Этот самозваный господь бог в своих райских кущах выглядел не очень презентабельно. Тошнотворное было зрелище. Если тело его еще можно было спасти в ожоговом центре, то мозг расплавился, как белый шоколад и вытек из ноздрей. Трубки не помогли справится с его же собственным творением.

 Может, и хорошо, что даже он, его друг, теперь не может управлять пополитом, поднявшимся на ступень эволюции выше, чем человек. Чтобы он хотел пожелать? Разве Шон может вытащить людей из тел, в которое и сам был заточен. Он не поверил бы в это, если бы не видел все собственными глазами. Никто бы никогда не узнал, если бы они все там погибли.

О том, что происходило после появления группы зачистки у него остались смутные, отрывочные воспоминания. Порядок событий и вовсе перепутался. Первое, что он помнил, что полз на руках к кому-то сквозь боль. К Лорейн? К Шону? К Агате? Или к рюкзаку с дневниками?

Срывающийся неузнаваемый голос маршала Кассела в рации, координировавший все действия группы, раздался уже после того, как потушили горящего, как факел, Фрэдчела. На время он потерял сознание, потом внезапно обнаружил на его залитых кровью руках Лорейн.

 Не помнил также, каким образом он оказался в вертолете. Куда погрузили Шона, находящегося в конвульсиях. Все мелькало в каких-то обрывочных кадрах, между приступами нестерпимой боли и обмороков. Временами он видел летящих рядом с ними на большой скорости гибридов и представлял, что стекла разбиты вдребезги, пилоты потеряли управление, а вертолет вот-вот рухнет с высоты на старые каркасы зданий.

Потом ему стало нестерпимо холодно и захотелось спать. Очнулся он уже в карантинной камере, с кучей подключенных к нему приборов, но первое, что он сделал, он начал говорить. Он открыл дневники и зачитывал их в прямом эфире. Правда открылась, благодаря им. Лорейн гордилась бы.

 В своем докладе Джеф подробно рассказал, что, как и предполагала Лорейн, ученые решили скрыть свой провал. Гибель всех пополитов. Подтасовали результаты опытов, подкупили военных, убрали свидетелей. Все это время продолжали убирать всех тех, кто совал нос и открывал рот со своими подозрениями. В сговоре были и ученые, и военные, и политики. Безобразно врали, и покрывали облажавшихся.

 Такого резонанса мир не помнил со времен постройки стены. Всех этих «благодетелей» человечества, несмотря на их должности и заслуги завертело, как щепки в водовороте. Вся ярость выплеснулась на них. Были бесполезны и даже опасны попытки оправдать вовлеченных во все эти действия, их быстро вычислили и выводили на чистую воду, не позволяя больше выкручиваться, извращать и переворачивать факты.

Ведь у них был главный козырь, важное и непреложное доказательство. Результат эксперимента. Шон. Все анализы показывали, что начатки пополита в нем меняли структуру ДНК еще сильнее, чем у обычного гибрида, ибо внешность его хоть и была уродлива, но при этом внутренняя структура была совершенна.

Но даже сейчас, когда открылась правда, никто не обольщал себя надеждами на его доброжелательность. Он способен был двигаться необычайно быстро, за доли секунды оказаться в совершенно другом месте, что никогда бы не смог сделать самый быстрый гибрид со структурой лишь одного животного. Нападение могло быть неожиданным. Он громадой мог обрушиться на любого, неосторожно приблизившегося.

 Шон отказывался от пищи, от воды. При всех манипуляциях с ним вел себя безумно и агрессивно, как обычный гибрид. И тем не менее Джеф с большей степенью вероятности рассчитывал на его разумность. Оставалось полагаться только на то, что так на него действует все произошедшее и со временем он оправится. 

  Фрэдчел объявил Шона сверхчеловеком, вершиной эволюции, а Джефу предстояло доказать это. Уже два месяца он лежит, а Джеф приходит, и просто смотрит на него.

Слой за слоем наползала на Шона новая кожа, ровная, без впадин и выпуклостей, словно превращая в гладкое  яйцо. Лорейн говорила, что он избавлялся от старой, теперь же перестал это делать.

- Показатели падают, - раздался в гарнитуре голос электронного медфельдшера.
 
-  Вид что-то у него, и правда, неважный,  - спохватился  Джеф, подумав про себя, а вслух спросил, -  чем это вызвано?
 
- Нехватка кислорода, - ответил жесткий металлический голос.

- Кожа, - Джеф вспомнил свое недавнее наблюдение, вздохнул, но промолчал. Шон себя убивал, хоть и прекрасно понимал, что этого у него не получится. Также молча Джеф завел будильник и поставив рядом с собой на пол, затаил дыхание. Командам ОССУ пришлось приложить немало усилий, чтобы найти его среди зарослей в лаборатории. Но Шон не отреагировал, музыка доиграла и замолкла.

Джеф с усилием начал:
- Если ты поверил, Шон, что мы с Лорейн…., - он с трудом продрал горло, -  ты же понимаешь, что этого не может быть. Ты же гибрид.

В ответ все тоже молчание.  Джеф тряхнул головой, словно отгоняя какие-то мысли.
- Я верил Лорейн. Поверил, что ты Шон. От меня и так мало толку, работа всей моей жизни теряет смысл, если я поверил зря.

Он открыл капсулу, зашел. Сразу начал сдирать с Шона куски старой кожи, которые стали и правда жесткие, как скорлупа. Перестав от нее избавляться это был сплошной струп из отмершей кожи. Кожа Шона стала растрескавшаяся и одеревеневшая. Ни одного молодого участка, позволявшего ему двигаться и,самое главные, дышать. Он хрипел. Отрывая острые края, Джеф царапал ладони. Шон не пытался помогать, может, не мог, а может, не хотел. От усилий у Джефа по телу бежали струйки пота, руки и ноги дрожали, но Шон не реагировал. Лежал без звука и даже будто ничего не чувствовал.

Затем странная апатия овладела Джефом, он снял свой белый лабораторный халат, скрутил его, и положив под голову, улегся на пол. Сквозь опущенные ресницы он увидел, как зашевелился Шон, взглянул на него, кажется, с недоумением.

- А ты, если захочешь меня сожрать, не буди, - предупредил Джеф, и перевернулся на другой бок.