Разоблачение фальшивок

1994 год. В Молодёжном театре Узбекистана день зарплаты. Все разглядывают новенькие купюры, первые банкноты независимой республики. Кто-то из актёров говорит:
- Интересно, трудно их подделать? Хорошо они защищены?
Я тоже задаю себе этот вопрос. И тут же иду в женскую гримёрку. В ту, где сидят заслуженные и официально пока не признанные народные артистки, среди которых самая любимая мной и народом - Аннушка Мильчакова.
Не спеша расспрашиваю женщин: что теперь и за сколько сумов можно купить. Потом интересуюсь, смотрели ли вчера женщины передачу про новые деньги. Все отвечают отрицательно. Просят рассказать.
- Да там ничего особенного, - говорю я, - разве что, как отличить настоящую купюру от фальшивки…
- Ну, так не тяни кота, – ворчит Аннушка.
Прошу её дать мне любую купюру. Говорю:
- Смотрите… Нужно аккуратно – вот этой картинкой вниз - положить денежку на угол стола. Именно так, а то не получится.
- Почему этой? – спрашивает кто-то.
- А на ней - смотрите - всякие здания: театры, дворцы, музеи. Тут специальная краска. Весь фокус в её особенности. И ещё: поверхность стола должна быть ровной, чистой... 
Актрисы собираются вокруг меня, внимательно следят за моими действиями. Кто-то ватой смахивает со столика пудру. Пристраиваю купюру в угол стола. Спрашиваю: есть ли спички? Мне протягивают коробок.
- Э, э! Ты что, поджигать её собрался? – негодует Аннушка.
- Ещё чего. Слушайте, если вам не интересно…
Я кладу коробок на стол. Направляюсь к двери.
- Ладно, гордый какой, - говорит Мильчакова, - раз начал, давай уже.
Женщины кивают, нетерпеливо подталкивают меня к столу. 
- Коробок кладём сверху, по центру купюры, - продолжаю я, - вот сюда, чтобы под ним на обратной стороне был рисунок здания…
Тщательно выравниваю на углу стола купюру и спичечный коробок.
- Теперь самое главное. Аккуратно, точно бьём тыльной стороной ладони или кулаком по коробку.
Я медленно замахиваюсь и ударяю кулаком по коробке спичек.
- Ну? И что? – нетерпеливо спрашивают актрисы.
- Сейчас...
Снимаю коробок с купюры. Беру её. Разглядываю.
- Ну?! – Аннушка толкает меня в бок.
- Ага, понятно, – удовлетворённо говорю я, – это настоящая купюра. Смотрите, девочки: дворец целый, не развалился.
Следующие несколько секунд – самые насыщенные: столько контрастных эмоций они вмещают в себя!
Сосредоточенное внимание и детская доверчивость сменяются ступором, попыткой собрать в кучку рассыпавшиеся в голове файлы. Затем -  происходит взрыв. Возникает желание прибить того, кто надругался над искренней верой. В меня летят гневные возгласы и самые искренние, увесистые словосочетания, которыми так богат наш великий и могучий. И вдруг всё это сменяется безудержным хохотом актрис над самими собой.
- Вот змеина! – искренне изумляется Аннушка. – Ведь чуяла, что не зря пришёл! Мимо Анькиной гримёрки он без шуток никогда... Нет! Развесила уши, раззявила рот!..  Пошли! – она берёт меня за руку.
- Куда? – спрашиваю я.
- В костюмерный. Там этот фокус покажешь. Хочу посмотреть на себя со стороны, увидеть, какой идиоткой была.
- Только ты не колись, не продавай, - прошу её.
- Видали?! Учительница первая моя! Пошли!..
Мы идём с Аннушкой в костюмерный цех. Потом в бутафорский. Потом в другие гримёрки. Скоро весь театр узнает, каким способом можно отличить настоящие деньги от фальшивых. 
До сих пор жалею, что не запатентовал его.