Жанры и теги: Детективная фантастика, Магическое фэнтези, Перемещение во времени, Попаданцы, Порталы, Самиздат, Современная русская литература,Экстрасенсорные способности.
Возрастное ограничение:16+
Дата выхода на Литрес:19 декабря 2024
Объем:120 стр. 1 иллюстрация
Правообладатель:Автор
Аннотация:
Судьба бриллианта из старинного портрета, исчезнувшего из ларца в книге «Тайна старинного портрета» продолжается в этой книге.
Синопсис
«Дело, осужденного Щуря, с пометкой; для служебного пользования колонии строгого режима УЕ № N/13», прочитал Валентин, откуда стало известно; из чистосердечного признания Петра Петровича Щуря, в котором значилось, что «...вскрыв ларец, алмаза там я не обнаружил, кто-то наверняка до нас его изъял, а символический ларец водрузил на место без содержимого! – и далее на вопрос следователя, почему убили подельника? - Щурь отвечал; что подельник хотел завладеть сокровищем в одиночку: - Я защищался и убил по случайности». Бриллиант, который персонаж извлек из внутреннего кармана пиджака, погибшего в башне Щуря носил всегда с собой вшив кисет с бриллиантом под подкладку пиджака костюма в котором ходил в последствии на работу. Он же и главный герой повествования. Валентин, инженер конструктор Киевского завода, который расположен вблизи исторического и таинственного места, под названием Замковая Гора, случайно попадает в открывшейся портал времени в прогулку по заброшенному старинному кладбищу, расположенному на этой горе и оказывается в 1953 году в сентябре месяце. Он не может вернутся в свое время. В отчаянии ищет выход, возвращается в свое родное село в родительский дом и встречается с самим собой в пятилетнем возрасте. Понимает, что долго оставаться в доме, в котором прошло его детство ему нельзя. С тяжелым сердцем возвращается в Киев к Замковой Горе. Ему на помощь приходит хранительница портала Лыбедь, легендарная героиня былин о возникновении Киева. Девушка влюбляется в Валентина и проводит его через портал обратно в современный мир. Повествование ведется от первого лица Валентина Колесникова.
Глава 1. Потеря работы
Итак, я, вспоминая свои школьные годы, и, работая в Киеве, помогал матери по дому. А Фесич Шура осталась жить в моей памяти, как светлый лик солнечного света чистоты, как сверкающая драгоценным сиянием утренняя роса, из моей школьной юности, освежающая прикосновением неведомых еще и неосознанных до конца чувств Первой Любви. В настоящее время на Украине прекратили свою деятельность многие предприятия, более крупные стали избавляться от неквалифицированной рабочей силы. Появилась безработица и неопределенность в завтрашнем дне у многих людей, бывшего Советского Союза, лишившихся работы. После службы в армии, вернувшись из Уфы в Киев, я развелся с женой и, женившись во второй раз, часто менял работы на заводах и в научно-исследовательских институтах Киева, терзаясь неуверенностью в завтрашнем дне, в постоянно поиске искал выход из сложных и порою негативных ситуаций. Вот и сейчас, в этот осенний день я привычно вошел в свой конструкторский отдел Киевского Станкостроительного завода, и развесив свое пальто на вешалке у двери отдела, занял рабочее место у чертежной доски с прикрепленным чертежом инструментальной оснастки. Сосредоточившись на детали штампа углубился в деталировку деталей штампа, как неожиданно ко мне подошла секретарша начальника заводского конструкторского отдела:
- Валентин Альбертович, вас просят сейчас зайти в отдел кадров.
- А, что-то срочное, не командировка случайно? – с наивным видом спросил у девушки.
- Я не знаю? - смутившись, ответила секретарь, краснея при этом, быстро ушла.
Недобрые чувства стали заползать в мою голову, но взяв себя в руки я надел свое осеннее пальто, шею обвернул шарфом и вышел в холодное осеннее утро во двор завода, так как отдел кадров находился за проходной. Дежуривший охранник в кабинке проходной, вопросительно глядя на меня спросил:
- Вы, куда собрались, молодой человек? – строго спросил он, сдвигая густые седые брови.
- В отдел кадров, вызывают! – раздраженно ответил.
- Подождите, - охранник сверил мой вызов по телефону, ответил, - можете идти!
Начальник отдела кадров пенсионного возраста сказал мне, вручая трудовую книжку:
- Сейчас, сынок, много коммерческих структур. Ты еще молодой можешь найти работу, а то и свое дело организовать.
В голове у меня по неволе мелькнула мысль:
«Он, что, издевается? Судя по ухмылке этого престарелого джентльмена, моя дальнейшая судьба ему была по-фик!» Я взял документы из рук чиновника и, хлопнув дверью, дерматиновой обивки времен Сталинизма, ушел. Двигаясь каштановой аллеей до проспекта Победы, где была ближайшая станция метрополитена «Нивки». Шел и носками ботинок швырял в разные стороны опавшую листву каштанов. А промозглый ноябрьский ветер, рвал длинные черные волосы с проседью на моей голове, стремился забраться под шарф, укрывавший шею, задувал под полы коричневого осеннего пальто. Было холодно и сыро. У погоды, казалось, тоже не было настроения, и она старалась отыграться на случайных прохожих, попавшемся ей под руку. Крупные капли осеннего дождя стали хлестать в тот самый момент, когда я входил в подземный переход, ведший к станции метро. Через тридцать минут, я уже звонил в дверь квартиры. Открыла жена, и с порога спросила:
- А где твои ключи? И, что ты делаешь в это время дома, почему не на работе?
- Лиличка, давай по порядку. Во-первых, ключи я забыл, вон они на полке под телефоном. Во-вторых, меня уволили по сокращению штатов. Вот документы забрал сегодня и вот возьми еще расчет, - протянул жене сто рублей. Увидев деньги, жена несколько смягчилась.
- Проходи, садись, поешь борщ. Вот только что сварила.
Она сунула деньги в карман домашнего махрового халата и принялась наполнять тарелку борщом. Сняв из себя верхнюю одежду, и вымыв руки, сел за кухонный стол, принялся, молча, есть. Аромат свежее сваренного блюда распространялся в кухне, возбуждая аппетит. Я ел борщ с аппетитным выражением лица, что жена, засмотревшись, наполнила борщом еще одну тарелку и присела рядом. Когда мы отобедали, Лиля стала говорить:
- Ты чем теперь будешь заниматься? Я не работаю, ты безработный. На что жить то будем?!
Кисло улыбнувшись, вяло ответил:
- Дай прийти в себя. Слишком много неожиданностей.
- Дура я, не послушалась Светки, которая в Америку укатила. Вот пишет, что работает в семье домработницей и неплохо зарабатывает?
- Лиличка, ну не надо. Не начинай, я придумаю, что ни будь?
- Ладно, уж, горе мое луковое. Иди, думай.
После сытного обеда побрел в комнату, шаркая тапочками. Уселся в кресло и стал размышлять над своим нынешним положением. Уют теплого помещения, и вкусный обед, распыляли мои мысли, навевая сонливость и покой. Веки наливались тяжестью, нервы успокоились, расслабились, и все естество мое окунулось в нирвану некоего пространства, где не было ничего, ни мыслей, ни звуков, ни терзаний, сплошной покой и тишина. Так продолжалось недолго. Вспышка яркого света вернула меня к действительности, я открыл глаза. В комнате надо мною стояла жена в лучах яркого электрического света. За окнами было уже темно.
- Ты знаешь, который час? - спрашивала она.
- Что, я заснул в кресле? – удивленно спросил, и взглянул на жену. Протер глаза от рези электрической лампочки.
- Я думала, он думает, что делать в этой безвыходной ситуации? А он, видите ли, спит себе, как суслик! - Возбужденно причитала она.
В голову поневоле закрадывалась предательская мысль:
“Что, похоже, я зря так рано женился во второй раз". И в ответ, как по наитию, жена сказала:
- У тебя семя. Я, наконец. Надо уж что-то предпринимать?
«Да, уж, на конец, ты, Лиличка». А вслух сказал:
- Я так не могу с бухты баранты сразу вот так придумать. Дай, пожалуйста, мне время?
- Ладно, раз для тебя — это так важно! - она повернулась, взяла на книжной полке книгу и принялась читать.
На следующий день я вышел из дома, скорее, по привычке, как ходил на работу, чем по наитию. Дойдя до станции метро, “Оболонь", вошел в переход и сел в поезд до Крещатика. В подземном переходе Крещатика, в кафе, заказал двойной кофе. Девушка сварила мне чашечку ароматного Арабика и подала с блюдечком. Кофе был очень вкусным, ароматным и хорошо бодрил мою усталую нервную систему. Остаток денег в кармане хватало еще на одну порцию кофе, но решил воздержаться. Выбравшись на поверхность из подземного Крещатика, двинулся в сторону Центрального почтамта. Внутри здания я давно не был, решил туда зайти, осмотреться, что нового стало там за время моих скитаний по работам на разных заводах и научно-исследовательских институтах Киева. У окошек отправки писем толпились посетители. Что и почему меня занесло сюда я не знал, домой не хотелось, но скрепя сердцем вернулся.
- Ты, где шлялся?! Я думала, что он работу ищет?!
Я вошел в ванную и закрыл за собою дверь. Жена стала стучать в закрытую дверь:
- Открой, я кому сказала? Немедленно открой! - но ее стенания за дверью продолжались не долго. Устав, она ушла рыдать на кухню. Я после душа, нырнул в спальню, и осторожно, натянув на себя одеяло задремал...
Утро выдалось солнечное и теплое. Воскресный день, настроение прекрасное и бодрое состояние души влекло меня сделать что-то полезное для дома для семьи и вообще быть полезным в доме. С этими чувствами я проснулся и первым делом обнаружил, что рядом со мной в постели жены уже не было. Из кухни доносился стук посуды, верный признак того, что моя любимая супруга находится там. Я вскочил с постели и бросился в ванную, затем, как был в трусах и в майке пришел на кухню. Жена в это время сидела за кухонным столом и пила кофе.
- Доброе утро, родная. - Увидев ее хмурое лицо, обратился к ней, назвав ее этим не принятым у нас словом «родная». Так как, когда-то на пикнике с одной семьей назвал мою жену, бывший ее одноклассник. На что она отреагировала смехом, и долго вспоминала об этом, высказываясь с улыбкой. Вот и на сей раз, я хотел внести икринку приятного настроения в ее хмурый облик, не предвещающий ничего хорошего с ее стороны.
- Что, кофе пришел пить? - мои ожидания, кажется, стали оправдываться.
- Да! - коротко решил ответить я, не вдаваясь в подробности ее настроения.
- Вон там на плите чайник, кофеварка, в пачке еще есть кофе, можешь себе приготовить.
Я стал готовить кофе. Положив две ложечки порошка, молотого кофе "Арабика", залил кипятком, дал настояться. Затем открыл холодильник, стал искать там молоко.
- Ты, что не видишь, что у нас даже хлеба нет. - Стала недружелюбно говорить жена. Ее насупленное и грустное лицо не предвещало ничего хорошего. Я разбавил горячий кофе холодной водой и уселся за кухонный стол, стал пить, молча, под уничтожающие хорошее настроение вздохи жены, напиток без молока и хлеба. Когда в чашке оставалось ровно половина кофе, спросил:
- Душечка, что будем делать? - и понял, что совершил ошибку. Что спросонья не сделаешь? Каких ошибок не наделаешь? Лучше молчать. Но было уже поздно. Слезы ручьями полились с глаз у жены и сквозь всхлипы и рыдания она сказала:
- Иди куда хочешь, делай что хочешь, но без денег не возвращайся. - Перевела дух, вытерев слезы и высморкавшись, добавила, - Ты меня понял?!
Ее жалобный тон поставил меня в рамки безвыходной тупиковой ситуации. Я еще продолжал сидеть за столом, не понимая того, что пришел конец нашим отношениям и, что я сегодня на глазах у жены лишний, как каменная стена на пути благосостояния, как склеп, в котором она себя ощущает со мной. Горьким комом отдались ее слова в душе. Я встал, даже не помыл чашки за собой, стал надевать штаны, белую рубашку галстук и пиджак от костюма, бережно потрогал под лацканом пиджака вшитый под подкладкой пиджака, ближе к сердцу, бриллиант из старинного портрета, прикрытый лацканом бугорок от его объема. Мыслей не было. Бездумно, повинуясь инстинктам состоятельного человека, влез в свои туфли с треснувшей подошвой на правой туфле, других у меня не было, и без носков. В это время жена вышла из комнаты, увидев меня почти одетого, сделал кислую улыбку и тихо сказала:
- Ты про носки не забыл?
И тут только я понял, что я уже в туфлях и без носков. Порывшись в ящике в шкафу, обнаружил новые носки. Мы их купили еще прошлым летом после моей зарплаты, о которых я забыл и вдруг обнаружил. Надев носки, я уже был в полном приличном виде, для поиска денежной работы, костюм белая рубашка галстук в тон костюма туфли.
-Ты, куда-то собрался? - стала допытываться жена. Я ответил, сдерживая нахлынувшие эмоции не соображая еще, зачем я так нарядился и куда пойду на поиски? И ответил, первое, что пришло в голову:
- За деньгами! - После этого ответа, появилась трезвая мысль, что я не знаю, куда идти, и что делать в этой ситуации? И, что делать с долгами? За квартиру; платить нечем, долг вырос до астрономической суммы. Сдать бриллиант бессмысленно, за сокрытие такой улики грозит не малый срок с конфискацией имущества. Заводская зарплата мизерная, не хватает даже на необходимые продукты питания. А про одежду я вообще молчу, этот костюм, который я надел на себя, был куплен давно, единственный костюм и нет одежды приличней. Хорошо еще, что в студенческие годы я купил достаточное количество дорогих галстуков. Жена стояла в дверях кухни и жалобно смотрела на меня.
- Ты, куда собрался? - повторила она свой вопрос. Я не знал, что ей ответить? Смотрел в растерянности, затем, махнув рукой, вышел из квартиры. Ком в горле давил обидой, не давая сосредоточиться и принять хоть какое-то правильное решения в этой воскресной безвыходной ситуации. Когда я наконец немного успокоился и пришел в себя, обнаружил, что стою на трамвайной остановке. А денег на билет трамвая, не говоря уже о метро, не было. Машинально, сунув правую руку в карман, пусто. Левая рука полезла в левый карман и обнаружила там носовой платок. Я машинально вынул платок, стал протирать лицо, нос. Ко мне неожиданно подошла пожилая женщина в платке, улыбнулась и сказала:
- Молодой человек, а, что это выпало у вас из вашего кармана?
Я взглянул себе под ноги и увидел там пять гривен. Откуда они у меня там могли появиться в столь неожиданное время? Поблагодарив женщину, я поднял деньги. Задумался, вспомнилась свадьба, куда нас с женой пригласили в ресторан отмечать. Знакомая девушка моей жены, выходившая замуж. Я там, в ресторане машинально сунул в карман эти пять гривен и забыл об этом. В то время это были еще неплохие деньги, если отталкиваться от того, что жетон в метрополитен стоил пять копеек. Недолго думая в этом стрессовом состоянии, надеясь на свой таинственный бриллиант-талисман, я решил поехать во Владимирский Собор и помолится там. Была последняя надежда на Бога и заступничество Пресвятой Девы Марии Матери Божьей. Я так и сделал, оказавшись в метро, купил два жетона и получил в кассе четыре гривны девяносто копеек. Весело стучали колеса поезда метро. Вагон довез меня до станции «Льва Толстого». Я вышел и парком имени Тараса Шевченко прошел к Собору. Там купил две свечки. Одну поставил перед Ликом Иисуса Христа, помолившись, а вторую перед иконой Пресвятой Девы Марии с Младенцем, в молитве к Святому Облику Девы, просил помочь мне в этой ситуации катастрофического безденежья. После молитвы почувствовал, что некая сила стала вливаться в меня, принося собою умиротворение и спокойствие. С чувством глубочайшего покоя я вышел на улицу и, повернувшись к входу в собор, перекрестился, как это делают верующие, выходя наружу из храма. Чтобы немного развеяться, я решил пойти в сторону театра Оперы и Балета имени Тараса Григорьевича Шевченко. И двинулся к выходу из соборного двора. Выйдя за ограду храма, увидел на противоположной стороне переулка казино ресторан «Dandy», с рекламой на подставке у входа, где стоял истуканом в черном костюме и белой рубашке с бабочкой охранник, с тупым выражением лица и с серыми, ничего не выражающими глазами. Я последовал прямо ко входу в это заведение, на маячившего охранника у ступеней возле стеклянной двери. Подойдя ближе, взглянул на круглое его лицо. Меня поразили глаза в отсутствующем взгляде, устремленные в пространство. Охранник, не обращая внимания на меня, истуканом продолжал стоять у входа, не замечая ничего и никого вокруг...
Глава 2. Система игры
Открыв дверь казино, ступил на красную дорожку за дверью. Немедленно в красном костюме ко мне подскочила длинноногая девушка и стала рассказывать о залах казино. Я решил подняться по ступеням в верхний зал, но девушка неожиданно спросила меня:
- А скажите, вы у нас первый раз?
- Да. - Не смело произнес я.
- Тогда я рекомендую Вам начать игру с нижнего зала. Тут можно спрашивать и Вам ответят, а наверху там зал, где делаются большие ставки.
- А сколько можно ставить?
- Насколько я знаю, у нас минимальная ставка две гривны. Вы идете в кассу, - девушка рукой показала окошечко кассы, - там покупаете жетоны и идете играть за любой столик казино. - Она еще что-то говорила мне, но я ее уже не слушал, направляясь к окошечку кассы через зал. В зале первого этажа было три рулеточных стола, где шла азартная игра. За каждым столом стояли игроки, крупье живо крутили рулеточные колеса и предлагали делать ставки. В зале звучала тихая музыка в стиле ретро. Было уютно и приятно. Ко мне подошла девушка и бархатным голосом предложила пройти в бар, где игрокам, а особенно новым игрокам полагались бесплатные алкогольные напитки. И гостеприимство, и возможность «заработка» меня устраивало, как никогда. В кассе я купил два жетона стоимостью по две гривны и один дали бесплатно, как новому игроку. Я долго не раздумывал и стал за игральный стол недалеко от кассы. Ко мне мгновенно подскочил невысокий парень в коричневом костюме с красным галстуком на белой рубашке и вкрадчивым тоном рубахи парня представился менеджером игорного зала.
- Вы играли в рулетку? - спросил он и добавил, - Меня Денис зовут.
- Нет. Я даже не знаю, как ставить ставки?
- Ну, это очень просто…, - он стал объяснять мне. Но понять и запомнить, что он говорил я не смог, а стал пристально наблюдать, кто, куда и как ставит. И не решался пока не принял окончательного решения, наблюдая за ковбоем. Парень, явно подставное, лицо. Так как одежда его была полностью срисована с американского вестерна тридцатых годов прошлого века. И говорил он, с техасским акцентом растягивая слова. А почему я был уверен, что это был артист, вырядившийся в ковбоя с типичной ковбойской внешностью, потому, что ему несказанно везло. Он ставил на колонны (это в рулетке применяются такие поля), если выигрывает это поле, то на один игровой жетон дают два. Я стал более внимательно наблюдать, как он ставил. Ковбой ставил жетонами по сто гривен каждый на две колонны по тысяче гривен и всегда выигрыш приносил ему сразу тысячу гривен дохода. Глаза у меня загорелись, и я решил рискнуть, поставив два жетона на две колонны возле двух столбиков жетонов ковбоя. Конечно, мои жетоны выиграли, и у меня уже было четыре жетона по две гривны. Я пропустил пару спинов, затем рискнул еще и получил еще один жетон. И так я в этот день наиграл сто гривен. Неслыханной прибыли. Закончил игру, когда ковбой, со словами с сильнейшим русским акцентом сказал, что надо успеть на самолет в Нью-Йорк из Борисполя и стал на кассе менять выигранные жетоны на сорок тысяч гривен. Я скромно стал в очередь за ним и поменял свои жетоны, получив за них целых сто гривен. Эти выигранные деньги принесли мир в наш дом. Но как объяснить супруге, где я взял эти деньги?
- Где ты взял эти деньги? - спросила жена.
- Я одолжил до зарплаты у своего начальника. Поехал к нему домой, и он мне одолжил.
- Собирайся, пойдем в магазин.
Мы в супермаркете накупили, на целую неделю еды и у нас еще оставалось гривен сорок, решили приберечь на потом.
Игра в казино, возбудила у меня целые планы на предмет игры в рулетку. Я подумал, что, если разработать систему и спокойно обыгрывать казино, имея приличный доход. Стал думать, как создать такую систему. Ведь колесо крутится, а шарик бегает по колесу, используя, конечно, законы физики и динамики, и ни каких чудес там нет. Значит, вычислив эти законы движения, можно найти поля рассеивания и заведомо делать ставки на эти поля и иметь выигрыш. Рассуждая так, я понял, что наткнулся на золотую жилу, и при удобном случае буду исследовать цифровые поля рассеивания в казино.
И вот однажды, когда я познакомился с одними из бесперспективных партнеров по «бизнесу», которые только изображали из себя бизнесменов и об этом я пока еще не знал, я выехал к ним на встречу. Встреча не принесла мне желаемого результата, но эта встреча проходила на улице Прорезная, что примыкала от Крещатика. Кафе, в котором мы встречались, находилось на Прорезной улице. Пока я дожидался этих двух псевдо- бизнесменов, внимание мое привлекла реклама на фасаде дома. Она мигала разноцветными лампочками по импровизированному остову ракеты, устремленной ввысь к названию казино «Козерог». Я сидел на лавочке в сквере и наблюдал рекламу. После переговоров с этими двумя неудачниками, мне стало жаль потерянного времени, и бездарно потраченной энергии и я решил сходить в «Козерог», чтобы привести свою потраченную энергию в норму. В кармане у меня было двадцать гривен. Я решил понаблюдать за распределением выпадающих номеров в рулетке, чтобы сделать свои выводы по поводу выигрышных полей распределения выпадающих чисел. В холле меня встретил дежуривший менеджер и предложил снять верхнюю одежду в гардеробе, что я сделал с удовольствием.
- Сколько стоит минимальный жетон для ставок? - спросил я у менеджера.
- Минимальный жетон две гривны, но Вы можете купить жетоны достоинством в сто и максимум пятьсот гривен. - Ответил менеджер, улыбаясь своей белозубой и безупречной улыбкой. Затем его взгляд, скользнув по моему костюму, черному галстуку в белом горошке и чисто выглаженной рубашке, и добродушно улыбаясь, спросил:
- А вы первый раз у нас?
- Да, конечно.
- Тогда Вам вход бесплатен и вот Вам входной гостевой билет, в кассе можете получить на него дополнительный гостевой жетон достоинством в сто гривен, который Вы можете разыграть и прибыльные жетоны затем поменять на деньги.
- О, какая щедрость! - с ироничной улыбкой воскликнул я, добавив, - Я теперь Ваш клиент.
- У нас для постоянных клиентов вход платный. Сегодня стоимость входа стоит двадцать гривен. Вам, конечно бесплатно. Но завтра уже надо будет платить в кассе при входе в зал. - При этом менеджер жестом руки указал на кассиршу за кассовым аппаратом. Девушка расплылась в улыбке, показывая свои ровные зубы.
«Как у акулы улыбка, - подумалось мне, - с такими щедрыми подарками для гостей, что-то тут наверняка не чисто?» Мои мысли подстегнули меня, добавив азарта, разобраться в рулеточном колесе с еще большим энтузиазмом. В зале стояли три рулеточных стола. Я сел за стол минимальных ставок в две гривны. Крупье был молодой парень с черной шевелюрой интеллигентной внешности в очках, с профессорским видом математика запускал шарик и колесо рулетки. За столом сидел мужчина в голубом пиджаке с записной книжечкой и что-то там записывал после каждого спина. Рядом с ним находился молодой парень, который делал ставки с подсказок этого мужчины. Я уселся на свободное место и стал наблюдать за спинами и выпадающими номерами в рулетке. Через пару спинов, ко мне обратился крупье:
- Молодой человек, у нас не принято сидеть, делайте ставки, играйте. - И с выжидательною паузой стал смотреть в мою сторону. Я, молча, достал гостевой билет, бросил на стол крупье со словами:
- Поставьте на красное.
Крупье взял мой гостевой билет и бросил мне жетон в сто гривен.
- Делайте ставки. - Невозмутимо сказал он.
Я поставил свой жетон на красное поле. Шарик упал на номер тридцать. Крупье выдал мне один выигранный жетон в сто гривен. Теперь в моем арсенале было уже два жетона по сто гривен. И я решил перейти на стол, где минимальные ставки были в сто гривен.
За столом повышенных ставок стоял крупье невысокого роста с лысым черепом и широкими плечами. Словно на ринге, он в танцующей стойке предлагал делать ставки, запуская колесо рулетки. Мужчина с золотым перстнем на безымянном пальце правой кисти и в безупречном в светлую клетку костюме расставлял на столе стопки жетонов по пятьсот гривен. Я присел за этим столиком со своими двумя жетонами и стал наблюдать за игрой. Крупье не обращал внимания на меня, и я смог спокойно следить за игрой. Просмотрев три спина подряд, где выпадали красные цифры 27, 30, и 36, решил поставить мои два жетона на черное поле. Мужчина же с перстнем сделал ставки на красные номера стола. Покатился шарик, завертелось колесо и выпала цифра 20. В мой бюджет добавилось еще два жетона, и теперь у меня было четыре жетона по сто гривен. Я стал задумываться, а стоит поставить их все на поле стола или прекратить игру. Азарт распылял меня, трезвый рассудок говорил не ставить, а уйти. Я стал думать и взвешивать произошедшее. Из литературы мне было известно, что всегда везет новичкам. И это подтвердилось в игре несколько мгновений тому. Мужчина проиграл внушительную сумму, а мне повезло. Я решительно поднялся и направился в кассу. Мне выдали четыреста гривен, и я ушел из казино, ощущая себя богачом...
- Ты, нашел работу? - с порога спросила меня жена, когда я вошел в коридор квартиры.
- Нет, я встречался по бизнесу.
- И, как, успешно? - жена стояла передо мной, руки в боках, в глазах твердые огоньки отвечать без возражений. - Ты знаешь, что в доме ни копейки?!
- Но вот у меня есть для нас триста гривен.
Жена недоверчиво покосилась на меня. Я достал триста гривен и, пошелестев бумажками, подал ей деньги.
- Откуда взял? - смягчившись, ласково спросила она.
- Нет, это не долг, это выигрыш в казино.
- Ты, будь осторожен, казино — это болезнь. Можно заболеть и проиграть все что имеешь.
- Не волнуйся, я в своем уме и этого не допущу. Вот пообедаю и поеду еще.
- Ты хочешь, чтобы я отдала тебе эти деньги?
- Нет, я оставил немного на игру.
- Сколько же ты выиграл? - категорическим тоном стала спрашивать она.
- Триста двадцать. - Соврал я.
- Иди, покушай, тогда можешь ехать в свое казино.
Получив одобрение жены, я после обеда, поехал на поиски еще одного казино. На станции метро «Гидропарк» располагалось казино «Василек». В накуренном помещении, стояли столы, и ставки тут были по две гривны, по гривне и в отдельном помещении стояло два стола для крупных ставок. Еще тут был бар, где напитки текли рекой, но только для игроков бесплатно. Я уселся за столом, где сидели азартные игроки, ставились ставки, и было свободно без напряженного ожидания, что крупье тебе будет приказывать делать ставки и не сидеть просто так, наблюдателем. Я купил на пятьдесят гривен жетонов по десять за жетон. Мне выдали пять зеленых кружков, и с этими жетонами решил понаблюдать за ставками и за выпадающими номерами. Рядом сидел молодой человек почти у самого колеса и внимательно следил за спинами крупье.
- Поставьте на соседей номера пять. - Швырнув на стол жетон в десять гривен, сказал он крупье. Рука крупье выполнила его просьбу. Остальные игроки ставили на поля стола. Я еще воздерживался, пытаясь понять, что значит ставка на соседей? Шарик покатился и колесо завертелось. Выпал номер 16, мой сосед у колеса рулетки получил свой выигрыш.
Подумав немного, он бросил еще одну фишку в десять гривен крупье со словами:
- Поставьте, соседей, на номер 36.
Снова ему повезло, выпал номер 27. Я стал внимательно следить за его игрой и понял, что он рассчитывает поля по соседним номерам, выпадающим в определенной последовательности. Я не играл, не хотелось проигрывать, поэтому жетоны унес с собой.
Дома плотно засел за изучение проспекта игры в рулетку по ставкам на соседей. Из анализа номеров извлек оптимально возможные варианты ставок на соседей и составил систему, по которой решил сыграть в казино. Тщательно выписал все возможные номера, на каждый выпавший из этих номеров расписал последующие ставки четырех соседей и ринулся на следующий день в «Василек» к четырем часам дня. В это время в казино собиралось достаточное количество игроков, и крупье не мог сосредоточиться на ком из них, чтобы мешать выигрывать. Я достал свои записи и начал внимательно отслеживать очередность выпадения номеров. Затем принялся делать ставки. После того, как выпал номер 4, мои первые три жетона я поставил на номера 13, 16, 29, на поле соседей. Получил выигрыш. Затем после выпавшего номера 29, я снова сделал ставку на соседние номера 22, 0, 34. И, о чудо, выпал номер 17. Мне снова повезло. Таким образом, из потраченных пятидесяти гривен я получил триста гривен прибыли, кроме этого у меня еще было пятьдесят не потраченных. С этими деньгами я решил поехать в казино «Козерог». В 18-00 вечера, в казино «Козерог» было уже полно народу. Игроки толпились у стола с малыми ставками, стол со средними ставками был свободен. Лысый крупье с фигурой боксера, как на ринге, в ожидании партнера, явно скучал. Я направился к его столу. И пробежавшись по выпавшим номерам на табло, понял, как нужно ставить на соседей. Трех сотенные жетоны были установлены на соседние номера 2, 35, 20, выпал номер 25. Я выиграл. Я стал делать ставки по своей изобретенной системе, и в итоге к 20-00 у меня уже было пятнадцать жетонов по сто гривен каждый. Я решил не испытывать судьбу и уйти в кассе, кассир, поменял мне жетоны, выдав тысячу четыреста гривен.
- А еще один жетон в сто гривен, где? - спросил я его. Кассир поднял на меня сонные глаза, изображая непонимание,
- Посчитайте, вон эти жетоны, там ровно пятнадцать! - настаивал я. Он нехотя пересчитал
И лениво сунул мне недостающую купюру в сто гривен. С этими деньгами я приехал домой. Передав жене тысячу гривен, я оставил себе пятьсот на игру, решил, что завтра же поеду в казино «Василек». И на следующий день в 16-00 был уже там. Делая ставки, я стал наблюдать, что жетоны прилипали к столу, а от стола шла какая-то непонятная вибрация. Бородатый игрок в ветровке, недовольно выразился:
- Вот, суки, опять что-то включили. Не дают честно поиграть. С этими словами он встал из-за игрального стола. Проиграв триста гривен сразу, понял, что идет не честная игра. Два жетона я все же оставил при себе и ушел в зал крупных ставок. Там стояло два игральных стола. За одним были игроки. Я поставил два жетона на соседей и выиграл.
Крупье мне выдал 720 гривен. Я не стал больше рисковать. И уехал домой, выдав жене пятьсот гривен, двести двадцать оставил себе на игру. Решил снова поехать в казино «Василек», но уже в день, когда в казино вся аппаратура проверяется на профилактике. Этот день, мне удалось узнать; - четверг. В этот день, раз в неделю, в казино делались профилактические работы по устранению неполадок и корректировка компьютерных игровых программ, обеспечивающих гарантированный выигрыш для казино. Вот в этот-то день я и прибыл в казино “Василек". У стола было тесно. Свободных мест за столом не было и втиснувшись между не играющими я терпеливо стал ждать свободного места. Наконец одно из мест освободилось, и я уселся на свободное место. Достав свои записи, начал внимательно следить за выпадающими номерами, не замечая, как почти все сотрудники казино собрались у рулеточного колеса и внимательно наблюдали за моими действиями. Такое пристальное внимание за мной, внушило мне, что я все-таки наткнулся на что-то, что не позволяет казино иметь сто процентную прибыль от рулетки. Значит, надо было воспользоваться этим преимуществом и не лезть в прибыльный игровой бизнес казино, мешая прибыли казино. И я решил, что казино, за это будет давать мне некоторую сумму выигрыша, что позволит мне не приносить казино убытки, а мои незначительные выигрыши у рулеточного колеса, помогут распылять азарт других игроков и опустошать их карманы в пользу казино. Таким образом, казино в дальнейшем позволяло мне за каждое мое посещение давать выигрывать от двухсот до трехсот гривен по моей системе, дальнейшая игра была не возможна, так как включалась программа, и игра велась только в пользу казино. В другие казино города Киева, мне вход был закрыт. Меня просто не пускали, объясняя, что я числюсь в черных списках игроков и мне вход воспрещен. Охрана предлагала жаловаться на администрацию казино, но я не жаловался…
Игра в рулетку продолжалась несмотря на то, что в большинстве казино Киева я числился в черных списках. И в этом была виновна моя система игры, которую я разработал, прикрывая свои истинные способности влиять на выпадение шарика в нужную мне ячейку колеса рулетки. Но все по порядку. Такие способности я обнаружил в себе, когда бриллиант из старинного портрета вернулся ко мне, став моим талисманом. В казино «Козерог» не все крупье поддавались влиянию внушения на расстоянии, поэтому нужен был именно тот человек, который легко шел на телепатический контакт, не подозревая об этом, потому что общение, или точнее, внушение шло на уровне подсознательного восприятия моих команд. Я обнаружил эти способности у себя случайно. Когда сыграл там с крупье, который всегда бросал шарик с определенной скоростью. Эта скорость бега шарика позволяла без труда контролировать движение шарика вокруг вертящегося колеса рулетки и в определенный момент останавливать, и загонять в нужное поле соседей того номера, на который была сделана ставка. А вот уже в казино «Dandy» включалась программа. В работу вступал магнит, который тянул шарик на ячейку колеса с номером, на котором не было ставок. Шарик иногда прекращал свой стремительный бег, скажем, по часовой стрелке. И вдруг, ни с того ни сего, начинал вращаться в противоположную сторону самостоятельно. Против часовой стрелки, подгоняясь к нужной ячейке колеса с необходимым номером, выгодным для казино. Мне было интересно раскручивать казино в свою пользу, особенно начиная с самой минимальной ставки в один жетон, доводя свой выигрыш до цифры сто. Мне было неприятно обнаруживать программу, которая загоняла шарик в нужную для казино ячейку на колесе рулетки, и однажды с этой программой пришлось столкнуться и мне. Не подозревая еще о ее существовании, и набрав с одного минимального жетона пятьдесят фишек, я решил поставить на номер пять, на соседи все пятьдесят фишек. В это время включили программное обеспечение. Стол завибрировал чуть уловимой вибрацией, программа вступила в действие. Шарик легко побежал вокруг колеса, постепенно замедляя свой бег. И, о чудо, останавливается на нужной мне цифре пять. Колесо почти закончило свое вращение, но еще медленно двигалось. Шарик резко выскакивает с ячейки номер пять, закатывается в ячейку 24, затем выталкивается с этой ячейки и вбегает в номер 16. В этот момент колесо застывает на месте, а шарик, медленно поднимается с ячейки 16 и становится на ребро между двумя ячейками 16 и 33. Я изо всех сил держал шарик, пытаясь затолкнуть в ячейку 16, но шарик продолжал стоять на ребре, колеблясь, то в одну, то в другую сторону. Конечно, мои силы не могут совладать с силой магнита программного обеспечения, и шарик пулей падает на номер ячейки 33, застывая там, под действием магнита, как прилепленный. В это самое время, когда я отвел свой взгляд от шарика и отвернулся, чтобы хоть немного перевести дух, увидел, что со стороны зала на меня смотрит не высокого роста коренастый и совершенно лысый охранник. Недобрый взгляд его сверлил меня, словно хотел просверлить насквозь. Моя рука машинально, как за пистолетом, опустилась в карман. Там еще оставались два жетона. Заметив мое движение руки в карман, охранник быстрыми шагами направился в мою сторону. Он взял меня за локоть, сказав:
- Можно вас на минуточку.
Я последовал за ним, сделав два шага. Он наклонился ко мне, почти к самому уху и не громко сказал:
- Кассу видишь?
- Да, конечно, вижу.
- Вот иди туда, сдай свои фишки и больше, чтоб духу твоего сегодня не было в казино.
- Что, мне вообще не приходить сюда?
- Сюда? Нет, почему же, можешь, только играть будешь в этом зале на первом этаже.
- А, в зале на втором этаже? - сделав наивные глаза, спросил я.
Но охранник мне не ответил, он отвернулся и ушел в дальний конец зала. Остановившись там, он стал наблюдать за мной. Все мои фишки в количестве пятидесяти единиц сгорели. В окошке кассы я поменял оставшиеся две фишки достоинством по две гривны, получив на руки четыре гривны, направился домой. По дороге стал размышлять, почему мне запрещено посещать второй зал казино, что на втором этаже? И все наконец понял. Там не было программного обеспечения на игральных столах. С этого казино, конечно, я ушел ни с чем. Но, когда я обнаружил себя в черных списках некоторых казино, то из откровенной беседы с менеджером, узнал, что администрация «Dandy» внесла меня туда и распространила эту информацию другим, но уже за деньги. Дома я внимательно стал анализировать систему игры при ставках на соседей. Из анализа отслеженных мною выпавших номеров мне стало ясно, что каждый крупье ведет игру со своего броского шарика. И в среднем его броски отличаются от бросков остальных крупье. Шарик падает в определенное поле соседей и таких полей семь для каждого крупье свое поле. Значит систему надо строит исходя из выпавших номеров, характеризующих поля того или иного крупье. Осталось выяснить, сколько времени отводится для анализа бросков того или иного крупье, чтобы фиксировать системой выигрышные поля. Смена крупье состоит из двадцати минут. Значит, минут десять я могу спокойно наблюдать за игрой, и концентрировать внимание на работе крупье за столом. Когда он механически начинает бросать шарик, сосредотачивая внимание на столе, вот тут включается его подсознание и броски не выходят за определенные поля соседей, можно включать систему и делать ставки не более чем на трех соседей, при условии, что стол не подключен к программному обеспечению. Итак, в казино «Dandy» мне путь заказан. Остается «Козерог» и казино «Василек». Первое, для крупных ставок. Второе для мелких ставок, тренировочных. И я стал раз в месяц навещать «Козерог», снимая там по 1000-1200 гривен. «Василек» посещал чаще, примерно два раза в неделю и что самое интересное в четверг. Потому, что четверг день профилактических работ и все программы в этот день не работают, поэтому ведется «честная» игра, если вообще игру в казино можно называть честной. Так продолжалось до тех пор, пока премьер министр Тимошенко Юлия Владимировна не запретила своим Указом деятельность казино в Украине, загнав игорный бизнес в подполье, с которым я не хотел связываться, да и не мог, в силу своего эмоционального настроя. Итак, сообщив жене, что мой бизнес с казино сам собою завершился, в силу сложившихся обстоятельств и, что мне необходимо искать нормальный заработок...
Глава 3. Неликвид
Что делать, и как решать свои дальнейшие денежные проблемы, я не знал. С этим осторожно выбравшись из постели, чтобы не разбудить жену, побрел на кухню пить кофе и хорошенько обдумать сложившуюся ситуацию в этом не маловажном житейском вопросе. Неожиданный телефонный звонок, заставил оторваться от недопитой чашки кофе и вскочить с места. Выбежав в коридор, я схватил телефон и внес себя вместе с телефоном за кухонный стол:
- Валентин Альбертович, это Юрий Михайлович, - раздался мужской незнакомый голос, - вы меня не знаете? - продолжал он, - Но я помню вас по работе в первом цеху завода «Авиант».
Юрий Михайлович, бесследно исчезнувший в бурных девяностых, вдруг появился почти, не откуда, позвонив неожиданно. Я стал рыться в своей памяти, но никакого Юрия Михайловича мои закрома памяти не вспоминали, прошло больше двадцати лет с того времени, когда я там работал, вернувшись на родину после службы в армии, все и не упомнишь.
- Меня направили в техотдел цеха номер один после окончания политеха, как молодого специалиста. - Продолжал он.
- Юрий Михайлович, можно по конкретнее, что вы хотите от меня?
- Надо встретиться и обсудить некоторую тему не по телефону.
- Хорошо, где и когда?
- Да хоть сейчас, Валентин Альбертович. Если есть время, то я вас жду в переходе на станции метро «Театральная». Там есть кафе. Я буду в кожаном черном плаще и в шляпе. Вы узнаете меня, по черной бородке.
- Хорошо, Юрий Михайлович, ждите, через сорок пять минут буду.
За стеклянной стенкой кафе я сразу узнал Юрку Годунова, секретаря комсомольской организации цеха номер один в восьмидесятых годах, правда, немного располневшего.
- Привет, Юрий Михайлович! - еще с порога кафе крикнул я, - Ты куда пропал, что тебя нигде не было не видно и не слышно?
- Понимаешь, Валя, я теперь житель и поданный Израиля. С матушкой пришлось сменить гражданство, когда развалился Союз и начался беспредел девяностых. - Разливая в стаканы виски «Jameson», говорил Годунов. - Ну, давай за встречу двух коллег по восьмидесятых.
- Давай. - Чокнувшись с Годуновым, я спросил:
- Ну, рассказывай, что тебя привело к нам?
- Валик, расскажи лучше ты о себе; ведь так давно не виделись?
- Что рассказывать; дочь вышла замуж. Я без работы. Дочь требует, чтобы мы продали трехкомнатную квартиру и купили две однокомнатные. Одну отдали ей, а в другой жили бы сами. Это при падении цен на недвижимость и абсолютное безденежье.
- Вот я и предлагаю тебе заняться неликвидами.
- Это, что еще за хрень такая? - от хорошего напитка виски ударило в голову, и я стал более развязано, панибратски, как тогда, когда мы были молоды в восьмидесятых.
- Дело в том, что на фабрике имени Довженко, это такая есть в Киеве, отработанные киношные пленки, с содержанием серебра сжигали и пепел перерабатывали, добывая серебро гидролизным путем на этой же фабрике. Электролит с кислотных ванн сливали в отстойники, расположенные под фабрикой. В этом электролите, вернее в иле из электролита масса редкоземельных элементов, в том числе и серебра, и золота. Технологии по добыче серебра, сам понимаешь, при Союзе были не совершенны. Так что от тебя потребуется сходить на фабрику и взять образец этого ила для анализа, чтобы определить пригодность для дальнейшей переработки.
- Насколько я понял, этот образец доставить тебе.
- Конечно. Лучше всего трехлитровую полиэтиленовую емкость от воды, что продаются в супермаркетах.
- Послушай, но как я смогу проникнуть в этот отстойник?
- Там есть специальные заборщики, они на длинных металлических шестах. Ими черпают для анализа пробы этого самого ила.
- Хорошо, но сам понимаешь, в наше время никто и пальцем не пошевелит без денег.
- Само собой.
Юрий Михайлович достал из внутреннего кармана плаща пачку стодолларовых купюр, сунул мне.
- Держи. Это аванс, сделаешь дело, получишь еще столько же.
У меня глаза полезли на лоб от такой щедрости. Конечно, я согласился. И условившись о звонке по мобильному телефону, распрощавшись ушел домой.
- Где ты был, Валик? - с порога спросила жена.
- Деловая встреча была по бизнесу.
- Смотри не влипни никуда?! - Строгим голосом приказала жена.
- Лиличка, душа моя, не маленький же я? – ответил ей, и ушел на кухню, едва вскочив в домашние тапочки. Навстречу мне из кухни, виляя пушистым хвостом, выбежал наш песик немецкой породы Шпиц, по кличке Марселька, которого я подобрал возле супермаркета на берегу озера. Приветливо поскуливая, Марселька передними лапками погладил мои ноги по брюкам, и стал смотреть на меня огромными глазами, почти человеческим взглядом, ожидая угощений. Я поискал глазами на кухонном столе нарезанные ломтики моркови в блюдце и высыпал ему в его миску. Затем вытащил пачку стодолларовых банкнот и пересчитал. В этой пачке было десять тысяч долларов США. Меня стали посещать мысли сомнений. Почему такая большая сумма за пробу. Ведь при наилучшем раскладе этого ила на элементы не получим достаточного результата все равно. Согласно научно исследовательских работ доктора технических наук Федоткина Игоря Михайловича, описанных в книге Кавитация, разложение такого ила с помощью коллоидных растворов при помощи инструмента кавитации не даст эффективного результата. Так как содержание редкоземельных элементов в подобной суспензии крайне малое количество и не представляет особой ценности, чтобы извлекать в промышленных количествах. Хоть метод такой и эффективен, но только при содержании нужных элементов в руде или в материале более пяти процентов. Тут, что-то другое ищут заказчики, которых представляет в данной ситуации Юрий Михайлович Годунов. И это мне предстоит выяснить, когда я добуду ему образец осадочной смеси. Жене я не стал сообщать о крупной сумме денег. На следующий день, порывшись в компьютере и найдя месторасположения фабрики, уехал на метро в сторону станции «Голосеевская Площадь».
Фабрика располагалась на Московской площади, и найти проходную не составляло труда. Въездные ворота были открыты настежь, редкие посетители проходили мимо окошка вахтера, показывая пропуска, кто шагал, не утруждая себя доставать пропуск. Я так же прошел на территорию фабрики без остановок и предъявления, какой-либо бумажки с гербовой печатью, заклеенной в корочки удостоверяющую мою личность. У первого встреченного сотрудника спросил, где находится химический отдел. Он указал на административное здание, ответив:
- Вон там, спросите Маргариту Федоровну, она сейчас замещает главного технолога и это начальник технологического химического отдела.
- Спасибо! - Коротко бросил я, и направился в сторону администрации. Там, уточнив где кабинет главного технолога, поднялся на второй этаж и уже стучал в дверь кабинета. Услышав, женский голос:
- Входите! - вошел. За письменным столом сидела маленькая с круглым лицом женщина. Она внимательно смотрела в экран монитора, щелкая клавиатурой компьютера.
- Вам, что? - не отрывая взгляда от экрана, спросила.
- Я хотел бы поговорить с Маргаритой Федоровной.
- Ну, я вас слушаю? - оторвав взгляд от монитора, вопросительно взглянула на меня начальник химического отдела.
- Я представляю частную компанию, и меня интересуют производственные химические отходы гальваники.
- Конкретнее, что вас интересует? - в ее синих глазах мелькнули огоньки любопытства.
- У вас был гальванический цех, где вы производили покрытие кинопленок составом соединений серебра. От этого производства были отходы. Вы их сливали в отстойники, вот эти отходы меня интересуют.
- Ого, там за всю историю киноиндустрии Советского Союза знаете, сколько там скопилось тысяч тонн. А зачем это вам? - в крайней заинтересованности спросила Маргарита Федоровна.
- Простите, я забыл представиться, - пытаясь выиграть время и собраться с мыслями, чтобы чего не сказать лишнего, продолжал, - меня Валентин Альбертович зовут, я главный инженер компании «Солярис», - соврал ей, - слыхали такую?
- Нет. А, чем занимается эта компания?
- Редкоземельными металлами. А в отходах, которые накопились в отстойниках множество различных элементов.
- А, понимаю. - Маргарита Федоровна, пощелкала клавиатурой компьютера. Раздалось жужжание, и принтер выдал какую-то таблицу.
- Вот содержание всех элементов в процентном отношении, что мы получили в ходе анализа осадков. Она протянула мне сводку анализов.
- А давно вы изучали этот состав элементов?
- А, что за десять лет, там что-то изменилось? - вопросом на вопрос ответила она.
- Да нет, но я тут смотрю, что у вас выписаны элементы содержанием до четвертого знака, а наши анализы предусматривают точность до шестого знака после запятой.
- Что вы этим хотите сказать? - упрямо спросила Маргарита Федоровна, явно недовольная моей настойчивостью.
- Я прошу вас предоставить нам образец осадка для нашего анализа.
- Не поняла? - испугано спросила она, рука, держащая копию сводки, у нее задрожала. Заметив это, она прижала листок к столу, чтобы скрыть дрожь.
- Мы сделаем свой анализ, а затем, если он нас устроит, избавим вас от скопления вредных веществ накопленных почти в центре города.
- И, что выбудете с этим ядовитым хламом делать? - допрашивала меня упрямая женщина.
- Переработаем в безопасное сырье. - Спокойно ответил я.
- А не подскажите, каким это способом?
- Мы внедряем метод Федоткина на основе коллоидных растворов, которые смешивают измельченную субстанцию почти до атомного размера частиц с помощью кавитации в водном растворе.
- И, что из этого получается?
- Вы, что ни будь слышали о колоне Федоткина?
- Что это за новое изобретение?
- Да ничего нового. Просто каждый редкоземельный элемент имеет свой удельный вес и при определенном измельчении расслаивается в коллоидном растворе. В этом колоне образуются слои из редкоземельных соединений с содержанием основного вещества до пятидесяти шестидесяти процентов и извлечь элемент из обогащенной суспензии ничего не стоит. Или иными словами без особых затрат.
- Гениально! - не то насмешливо, не то восхищенно, воскликнула Маргарита Федоровна.
- Вы посуду принесли с собой?
- Да, на проходной оставил.
- Ну, я вам сейчас пропуск выпишу. У вас есть документы?
- Да, - и дал ей свой паспорт.
Она выписала мои данные, вернув паспорт, сказала:
- Идите, Валентин Альбертович за посудой, принесете сюда в кабинет. А я в это время подпишу вам пропуск, чтобы вопросов не было и дам вам сотрудника для забора проб.
Из кабинета главного технолога я вышел победителем. Пройдя за проходную, в супермаркете купил бутыль с водой, воду вылил в траву и вошел на территорию фабрики с порожней трех литровой тарой. Маргарита Федоровна вручила мне пропуск, со словами:
- Вот Василий Львович, - указав на пожилого мужчину в рабочей робе, - он вам наберет образец осадка. Он в курсе. Вася ты все понял?
- Так точно, командир! - как в армии ответил рабочий.
Я принес полную бутыль маслянистой зеленоватой пастообразной смеси отходов в плотно завинченной пробкой. Несмотря на это от моего кулька с этой пастообразной пробой несло химическим запахом серной кислоты, и жена сказала мне, чтобы я вынес эту гадость из квартиры, как можно быстрее, если мы хотим остаться в живых.
- Да не волнуйся так. Я сейчас вынесу химию на балкон и еще упакую плотнее в кульки.
Она согласилась. Утром, я созвонился с Юрием Михайловичем и понес ему образец, взятый на фабрике. В том же месте, как и в прошлый раз, он ждал меня с бутылкой виски за столиком в кафе в подземном переходе на выходе из метро станции "Театральная".
- Ну, ты, Валентин и специалист. И где таких знаний набрался? - спросил меня Годунов, когда я рассказал ему, как мне удалось добыть образец отходов.
- Книжки надо читать научные всякие, в том числе и профессора доктора наук Федоткина. Он же преподавал там вам в политехническом институте гидродинамику, помнишь, когда я с дуру из авиационного перевелся из Уфы в Политехнический, правда пришлось перевестись обратно и закончить продвинутый институт, а не шо попало?
- Ну да помню. Но особо я не интересовался этой кавитацией.
- По этой тематике у него двадцать семь книг написано, это он мне сам сказал, когда я ему задавал вопросы на конференции, куда меня от завода «Авиант» направили. Ты лучше скажи мне, зачем это тебе и, что ты собираешься с этим делать?
- Много будешь знать, скоро состаришься. - Шутливо ответил Юрий Михайлович.
- Ну, ты меня за лоха не держи, я ведь не лыком шит. А все же должен знать, что ты намерен с этим делать.
- Для начала вот возьми твою долю. - С этими словами Юрий вынул еще одну, такую же пачку стодолларовых купюр, и сунул мне в конверте. С улыбкой добавил:
- Заслужил. Больше я тебе ничего не скажу, не велено.
Он взял кулек с образцом и ушел. Я уехал домой, безмерно порадовать жену деньгами, которых хватило ровно на месяц, превратив в стиральную машину, новый холодильник и раскладывающийся диван кровать в комнату дочки.
Юрия Михайловича в гостинице Днепр, что на Европейской площади, в номере поджидал эксперт, о котором он не говорил мне.
- Ну, что есть? - спросил он на английском языке.
Юрий поставил бутыль на журнальный столик и распаковал кульки. Комната стала наполняться едким химическим запахом серной кислоты.
- Сем, давай быстрее, видишь какая вонь. - Обратился Годунов к напарнику по имени.
Сем, молча, достал из кейса аппарат, напялил на уши наушники, стал пультом аппарата внимательно водить возле бутыли с содержимым образца. В наушниках раздавалось потрескивание. Это потрескивание ослабевало возле двери комнаты, а при приближении усиливалось.
- Фонит прилично, - сказал Сем, - почти полтора рентгена в час, хоть времени прошло лет с двадцать, как мы там утопили два стержня с институтского ректора.
- Что ты намерен решить, какие выводы? - встревожено спросил Юрий.
- А выводы простые. В этом хранилище прекрасная изоляция. Я исследовал местность. Радиоактивный фон нормальный, никаких отклонений, так что можно давать команду.
- А это куда? - указывая на бутыль, спросил Юрий.
- Тебя учить, что ли? - с ухмылкой спросил Сем.
- Ну, понятно. И дальше как?
- Все зависело от нас. Теперь инвестициям на приватизацию фабрики дорога открыта. Хозяином можно сделать хоть бы и твоего Валентина Альбертовича.
- Ну и как это будет выглядеть, в Киеве и контейнеры с отработанным радиоактивным топливом? Европа же рядом, а? - спросил Юрий.
- Хранилище оснащено лучше Чернобыльского саркофага, так что не дрейф. Победа будет за нами, мы победили. - Похлопывая дружески по плечу Юрия Михайловича, с довольной улыбкой отвечал Сем. - А, что самое главное, что к этому хранилищу нет у общественности никакого внимания, никому даже в голову не придет, что там будет спрятано полторы тонны радиоактивных отходов. А нам приличные деньги. И экология не нарушена.
- Ты представляешь, что такое агрессивная среда. Эти контейнеры развалятся за сутки, и начнется такой фон, что Фокусима с Хиросимой и Нагасаки покажутся детской забавой.
- А тебе то, что? Мы будем уже далеко.
- Нет, дорогой, я на это не подписывался. - Запротестовал Юрий Михайлович.
- Ну, ты как знаешь, а мой самолет через два часа. Мне пора.
И эксперт вытащил из кобуры пистолет с глушителем, и выстрелил в Юрия Михайловича. Пуля попала в сердце Годунову. Сем подошел ближе и сделал контрольный выстрел в голову, добавив презрительно:
- Собаке собачья смерть! - Сказав это, он бросил пистолет на труп.
Бутыль забрал с журнального столика и закрыл за собой дверь на ключ. Кулек с бутылью выбросил из такси по дороге в аэропорт Борисполь. Из газет я узнал, что случилось с Юрием Михайловичем. Две недели, пока шло следствие, я боялся, что скоро за мной придут, как за соучастником преступления. Но все прошло без последствий, как видно человек под именем Сем Левински умел заметать следы…
Таким образом я пришел на завод «Авиант» и стал работать инженером технологом цеха №1 с зарплатой 800 гривен в месяц. Для удобства получения зарплаты мне выдали банковскую карту “Райффайзенбанк Виза” и деньги переводили на карту этого банка. Я тут же в банке открыл долларовый счет, и на часть снятых денег в банкомате стал покупать доллары и носить в кассу банка накапливая их на счету, благо в то время курс доллара к нашей гривне был в несколько раз больше не сравнимо с нынешним ...
Глава 4. Поиски работы
Проработав на заводе «Авиант», но так продолжалось не долго, через шесть месяцев, не выдержав постоянных задержек зарплаты, я под натиском нехватки денег из-за длительных невыплат заработанных денег, уволился для поиска новой работы.
- Ты уже месяц не работаешь, после того как уволился из завода. А моей зарплаты из «Медтехники» нам не хватит.
- Завтра устроюсь, обещаю.
Утро солнечное и теплое. За окнами первые листочки уже зеленели на деревьях во дворе дома и, отсюда, с высоты седьмого этажа, хорошо просматривается все, что растет там внизу. Я подбрил свою поросль на лице, оформив в аккуратную бородку. И после утреннего кофе с женой на кухне, стал собираться на поиски нового еще работающего предприятия.
- Давай вместе выйдем, - предложила жена. – Мне на завод пешком, проводишь?
- Конечно, прогулка с тобой сулить удачу. – Пошутил я, прощупывая свой зашитый бриллиант-талисман под подкладкой пиджака, на что жена строго ответила:
- Домой можешь не возвращаться, если не устоишься. – И, выдержав знатную паузу, выдавила из себя, - Понял?!
По ее строгим ноткам в голосе, я, конечно, знал, что шутки с моим трудоустройством закончились раз и навсегда. Мы вышли из дома. Путь наш лежал вдоль озера по проложенной строителями Метрополитена дороге, разбившей Оболонское озеро пополам. Рядом с Лилиной работой стоял комбинат бытовой химии «Заря». Комбинат не заботился об экологии и сливал всякий не потреб в западную часть озера. И когда это происходило, то со стороны комбината шел удушливый смог. Лиля часто жаловалась на неприятный запах и тошноту, когда на ее «заводик» дули ветра со стороны комбината. Я переживал за ее здоровье, но сделать ничего не мог. Мы всю дорогу молчали. Горький комок стоял в моем горле от ее напутственных слов по случаю моих поисков работы, а на душе кошки скребли. Вдали показался ее завод «Медтехники», и, распрощавшись с женой, я двинулся к станции метро «Петровка». Оставшись наедине с собой, и собрав мысли на поиске новой работы, я продолжил свой путь. Метро «Петровка», как спокойная людская река, всегда действовала на меня своим свободным и легким течением времени. Пассажиры в вагоне, в который я вошел, производили на меня всегда впечатление какой-то отчужденности, каждый из них занят своими заботами и делами и нет никакого внимания до соседа, едущего и сидящего рядом или напротив тебя. Так просматриваясь вокруг, я увидел нищего с седой бородой старика с палкой, ковыляющего по вагону с привязанным полиэтиленовым кульком к веревке, опоясывающую его видавшую виды в заплатах выцветшую на солнце тужурку. Ему пассажиры бросали всякую мелочь в этот кулек, а он благодарил их словами благодарности и желал всем процветания и здоровья. Я решил тоже дать ему кое, какую мелочь и стал рыться в кармане костюма. Не обнаружив там ничего, кроме 2-х копеек, вытащил из кармана пустую руку и решил, что так и будет, как вдруг обнаружил нищего рядом со мной. Он упорно стоял, не сводя с меня пристального взгляда. Я вынужден был достать эти 2 копейки и сунуть ему в протянутую длань. Старик посмотрел на монетку, пробурчав, что-то невнятное, взглянул на меня своими серыми стального цвета глазами, ненавидящим взглядом хищника, готового разорвать добычу на куски, зло швырнул монету на меня, целясь в лицо. Я успел-таки увернуться, монетка, пролетев мимо в сантиметре от моей головы, бронебойной пулей ударилась о стекло вагонного окна издав громкий стук, рикошетом отлетела от окна и покатилась ребром по линолевому проходу вагона, догоняя нищего, который тряся своей, похожей на лопату, седой бородой, изрыгая проклятия, явно в мою сторону, вышел на перрон в открывшуюся дверь. Моя станция «Красная Площадь», ныне «Контрактовая», была следующей, и я решил выйти на следующей станции. Пройдя подземным переходом, я очутился на трамвайной остановке. Подъехал трамвай №11, не раздумывая, я вошел в него. Трамвай довез меня до завода «Электроприбор» и, следуя интуитивному предчувствию, что именно тут мое будущее рабочее место, я очутился в отделе кадров. Инженерно технический состав сотрудников завода на работу принимал начальник отдела кадров, поэтому я, обнаружив на дверях соответствующую табличку, открыл дверь его кабинета. У окна за обычным письменным столом, какими оборудованы заводские техотделы, сидел мужчина средних лет и поверх очков молча, уставился на меня. Кресло за другим массивным столом было пустым. Решив, что хозяина нет на месте, я бодро спросил:
- А где сам? – и, кивнул на кресло.
- Вы, кто? – зашелестев бумажкой в руках, вопросом на вопрос, в свою очередь, спросил сидевший.
Изобразив из себя важную «персону», я решил поймать удачу за хвост и недолго думая, выпалил:
- Я из конструкторского отдела. - Мужчина клюнул и переспросил:
- От Гольде? – понятия не имея, кто такой Гольде, я продолжал свой диалог, - Он направил меня к начальнику отдела кадров на оформление. Мужчина озабоченно потер правой рукой свой массивный нос, затем осторожно спросил:
- А, кто Вам выписал пропуск на завод?
- Да я увидел, что через кабинку проходят люди без пропусков, ну и прошел. У меня никто не спросил пропуск, да если бы меня остановили, конечно, я бы выписал.
- Ну да ладно. – Мужчина снова почесал свой нос. По всей видимости, от частых процедур массирования у него этот орган так внушительно вырос. Мы, молча, смотрели друг на друга. Пауза затягивалась. Выдержав длительную паузу, он вдруг спросил:
- Документы у Вас при себе? – я не колеблясь, отчеканил: - Так точно.
- Давайте сюда, пойдем оформлять Вас. Да, а кстати, куда Гольде Вас берет, ну на какую должность? – я догадался, что моя затея с моим трудоустройством удалась. Осталось определиться с должностью. В моей трудовой было записано, что я инженер конструктор первой категории. Я, добавив себе звания, ответил:
- На должность ведущего инженера конструктора.
Мужчина внимательно, испытующе, посмотрел на меня и сказал.
- Ну, у нас такой вакансии нет, есть вакансия, ведущий инженер конструктор-технолог по сопровождению изделий в производстве.
- Начальник отдела имел эту должность в виду, я просто машинально повторил так.
- Ну, хорошо. Вот Вам листок и ручка.
Он вручил мне чистый лист бумаги, пишите заявление на должность. Вот садитесь сюда. – Он указал мне на стол, за которым сидел, а сам пересел за массивный, добавив на ходу, - Там образец заявления под стеклом.
Я достал из нагрудного кармана трудовую книжку, паспорт и передал ему. Он стал внимательно листать, изучая мою трудовую биографию. Полистав, и внимательно поглядев на меня, добавил:
- Когда Гольде подпишет заявление, сразу ко мне. Я дам вам бланки заполните и можете выходить на работу.
Скрывая свое ликование, и стараясь писать, как можно спокойнее, чтобы буквы в заявлении получались ровнее, я спросил: - Здесь в «козе» указывается оклад, что мне писать, ставить прочерк или сумму?
- Оставьте, место начальник отдела напишет оклад сам, когда будет подписывать заявление.
- Хорошо! – стараясь придать голосу больше уверенности, солидно ответил я. Написав заявление, я передал его начальнику отдела кадров. Тот на заявлении поставил отметку, что вакансия свободна, отдал его мне со словами:
- Идите в наш архив, там Зинаида Максимовна выпишет Вам пропуск, я подпишу, и идите на подпись в отдел Гольде. Потом ко мне за бланками.
- Есть! – по-военному отчеканил я и вышел.
Начальник конструкторского отдела смотрел на меня сквозь массивные очки, висевшие на его носу, как на крючковатой ветке саксаула хамелеон, а его серые глаза впились в меня, как две сверкающие линзы. Он держал в руках мое заявление, и листок чуть вздрагивал в его руках, покрытых черными кудряшками густых волос, хорошо видных из-за коротких рукавов цветастой тенниски.
- Ну-с, молодой человек, я Вас так сразу взять не могу на эту должность. Мне надо, какой-то испытательный срок, а там будет видно. Я подпишу заявление позже. Сейчас пойдете к Любченко Александру Владимировичу на собеседование, будете работать у него в конструкторско-технологическом секторе отдела сопровождения изделий в производстве.
Александр Владимирович оказался немногословным, не старым еще, но, уже не молодым начальником с виду лет сорока пяти.
Увидев меня, он, молча, и вопросительно посмотрел в мою сторону, жестом указал на стул, приставленный к его рабочему столу, с папками чертежей. Я, молча, уселся на указанное место.
- Ну, рассказывайте, что умеете, кто рекомендовал Вам прийти к нам?
- Да не кто. Просто проходил мимо, дай, думаю, зайду. Ну, вот зашел. Кадровик направил в отдел Гольде.
- Александр Аскольдович, конечно, принимает только по рекомендации с допуском на объект не ниже первого.
- Так у меня допуск номер первый по секретной части. Тут все в порядке.
- Ну, тогда все отлично. Мы работаем на оборонную промышленность, и случайных людей тут нет.
- Так я закончил ВУЗ подведомственное учебное заведение Машиностроительной промышленности, а все эти институты исключительно обучают специалистов для военной промышленности.
- Ну, тогда этих проблем не будет. В основном Вы нам подходите.
С этими словами Любченко набрал внутренний номер телефона и сообщил:
- Александр Аскольдович, в принципе пусть оформляется. Он мне подходит. – Он выдержал паузу, слушая, что отвечал Гольде, затем добавил, - А, что с окладом? Да, хорошо. – И уже обращаясь ко мне, сказал, идите к Александру Аскольдовичу он напишет Вам оклад для отдела кадров, и когда планируете на работу?
- Сегодня четверг, май на улице, хочется еще подышать Весной. С понедельника.
- Хорошо. Работа у нас на заводе начинается с восьми, сотрудники ИТР выходят на девять, так что милости просим в понедельник, хоть Вы мне нужны еще вчера. – Говоря эти слова, он начеркал на моем заявлении, что собеседование проведено и поставил дату выхода на работу.
Александр Аскольдович молча, подписал заявление. Я обратил внимание, что оклад не проставлен.
- Извините, Александр Аскольдович, а что с моим окладом?
- Выходите на работу. В зарплату увидите свой оклад! – «Как Сталин, принимающих на службу в органы», - подумалось мне.
Как от неожиданного укуса пчелы больно прозвучали для меня эти слова. В ответ я промолчал, а про себя подумал, что оборонная промышленность финансируется без перебоев и стабильная зарплата мне обеспечена. Распрощавшись с новым руководством, я с подписанным заявлением выбежал за проходную к начальнику отдела кадров. В кабинете он уже поджидал меня. Молча, взял заявление, сказав:
- Трудовая книжка остается у нас, так как Вы приняты на работу. Вот в понедельник зайдете в отдел кадров отдадите заполненные бланки и принесите две фотографии, чтобы мы могли оформить Вам постоянный пропуск. Временный будет на проходной, назовете свою фамилию, и Вас пропустят на работу. Всего хорошего.
- Постойте, а, что с окладом?
- Я думал, что Гольде напишет Вам персональную надбавку к окладу, но у нас должность инженера конструктора-технолога первой категории сто двадцать рублей плюс квартальная премия сорок пять процентов. Вот и считайте, со всеми вычетами набегает сто шестьдесят в месяц.
- Ну, что – ж и на этом спасибо.
- И еще, почему Вы сказали, что Вас прислал Гольде оформляться? Когда Вы с ним не встречались?
- Потому, что мне нужна эта работа. До свидания.
- Всего доброго.
Я уже открывал дверь кабинета, когда начальник Отдела Кадров окликнул меня.
- Подождите! Я совсем забыл сказать, что пока вы шли ко мне, позвонил Любченко и потребовал Вас обратно в отдел.
У меня холодком заползло нехорошее предчувствие:
«А, что если передумал принимать этот Любченко», - подумалось мне, вслух я ответил:
- Да, хорошо, уже иду.
Начальник кинул вдогонку:
- Временный пропуск уже на проходной, кабина номер шесть.
Любченко встретил меня приветливой улыбкой. Рядом с ним стояла женщина и моложавый мужчина.
- Знакомьтесь, Валентин Альбертович. - Начал Любченко, - Вы идете в группу к Исаю Александру Васильевичу.
Мужчина протянул мне руку:
- Александр Васильевич, начальник группы сопровождения. И, обратите внимание, рядом со мной Тамара Петровна, тоже из нашей группы.
Женщина протянула мне маленькую и сильную ладонь, пожала мою руку, сказав, - Я буду Вам подсказывать и введу Вас в курс дела. Проведу по цехам и отделам, чтобы Вы, Валентин, вошли в курс дела.
- Ну, не наседайте так, Тамара Петровна, - вмешался Любченко, - пусть обвыкнет немного. - И, обращаясь ко мне, сказал, - Пройдемте Валентин Альбертович, я Вам покажу Ваше рабочее место, вон там рядом с моим, за тем кульманом.
Мы прошли вдоль ряда чертежных досок, закрепленных на металлических стойках к моему рабочему месту. Там уже лежали папки с чертежами на моем теперь уже письменном столе, к которому меня подвел Александр Владимирович.
- Вот здесь Вы устраивайтесь и можете посмотреть чертежи. Мы проверяем правильность чертежа и вносим изменения согласно действующим стандартам. Надеюсь, Вам это знакомо.
- Конечно. Я ведь работал не только технологом на “Авианте”, но и конструктором первой категории в ОКТБ при Министерстве Торговой Промышленности Украины, и все действующие Госты знаю.
- Очень хорошо. Ну, смотрите и желательно, чтобы вы досидели до восемнадцати ноль-ноль. До конца работы. Этот день Вам будет зачтен, как рабочий. Ну и еще, если захотите выйти раньше на работу, то милости просим. Пока Вы будете в отделе, в цеха сможете ходить после того, как получите специальный пропуск, так как ведомство наше принадлежит Военно-Морскому Флоту и многие разработки, которые выполняются у нас с грифом секретно. У Вас же есть номер первый допуска, вот после соответствующих проверок, что будет длиться месяц полтора, Вам выдадут цеховой пропуск.
Я уселся за свой стол и стал листать чертежи, внимательно рассматривая детали механизма, и выявил несколько ошибок. Любченко меня похвалил. За работой время промелькнуло быстро. У Лили рабочий день кончался раньше, и она меня встретила в слезах и в упреках:
- Что, не мог скотина позвонить, что ты уже работаешь, а?
Я, конечно, оправдывался, как мог. Жена немного смягчилась, конечно, помогло мое трудоустройство. Затем, утерев слезы носовым платком, спросила:
- Ну, и сколько тебе дали денег? - на что я не смог ответить внятно, сказал лишь, что узнаем в зарплату. И, в конце концов, все обошлось мирно.
Глава 5. Мистическое место
Я уже проработал четыре месяца. Получал исправно аванс и зарплату вовремя. Как-то Любченко сказал, что уезжает в Питер, так на заводе «Электроприбор» называли Ленинград в то памятное время, когда мы жили и работали в Советском Союзе. Командировка его должна была продлиться две недели, за себя начальник сектора конструкторско-технологического отдела оставил Исая Александра Васильевича. Александр Васильевич несказанно был рад этому, и настроение его было не просто приподнятым, а, сверх приподнятым. Он шутил со всеми, сыпал остротами и рассказывал анекдоты. В отделе, царила у сотрудников всеобщая эйфория в связи с отъездом начальника сектора в командировку в «Питер». Я не понимал такого приподнятого счастья, хоть по лицу Любченко не скажешь, что он обрадовался этому. При каждой приближающейся к нему сотрудницы, он робко вздыхал, доставал свой карманный блокнот и заранее уже знал, что от него хотят, аккуратно записывая, что привезти тому или иному сотруднику. Короче я, прейдя на работу на следующий день, обнаружил половину отдела небыли по разным причинам на работе. Вот почему такая радость царила вчера, а сегодня я и Тамара Петровна, бегали по цехам, проверяя внедрение изменений в производственный процесс. В одном цеху мы столкнулись.
- Ну, как Валентин, тебе работа?
- Да ничего, видите, справляюсь. - Предательская мысль сверлила меня с того самого момента, как я понял всю радость командировки Любченко для отдела. Набравшись храбрости спросил Тамару Петровну:
- А, что если, Тамара Петровна…
- Так, Валентин, не Тамара Петровна, а Тамара. - В ее черных глазах засверкали веселые искорки, а полные чувственные губы чуть тронула ироничная улыбка, вызвав у глаз намечающуюся сетку «солнечных» морщинок. Я в душе был до крайности удивлен этому заявлению, называть ее по имени, считая, что в ее возрасте давно пора забыть о днях давно минувших. Но в этот деликатный момент, скрывая свое смущение, выдавил из себя ее имя без ее отчества:
- Тамара, а скажите мне, нельзя, как-нибудь сегодня пораньше уйти. Начальство уехало, нет ни Гольде, ни Исая, и Любченко в придачу.
- Тебе куда-то надо? - поинтересовалась Тамара Петровна.
- Проветриться хочу. За окном золотая осень, конец сентября. Вы же знаете, что на новом месте всегда с трудом вписываешься в работу и устаешь.
- Понимаешь, Валентин, на проходной контроль и обязательно доложат Любченко, а он снимет прогрессивку. - Она снова посмотрела на меня своими искристыми глазами, потом, добавила, - Ну, сегодня дежурит на проходной моя давняя приятельница, когда придем в отдел я позвоню ей. Нет, лучше схожу, договорюсь. Только смотри, не попадись на глаза главному инженеру или начальнику отдела кадров, хорошо. Ну, пошли. Ты давай в отдел, а я скоро буду и скажу тебе.
- От спасибо Вам, Тамара. - Напряжение разговора улетучилось вмиг, и я с душевным облегчением уже бежал по ступенькам лестничного марша к нам в отдел.
Она появилась, не успев, я закрыть за собой дверь отдела.
- Шестая кабина, можешь идти. Как раз обед скажешь, если встретишь кого-то из контролеров, что выходишь на обед. Но в этом случае придется вернуться обратно. Понял?
- Конечно, и спасибо Вам.
- Не за что. - Опустив глаза, ответила Тамара Петровна. Услышав за своей спиной ее душераздирающий вздох, стремительно приближаясь к своему рабочему месту. Надо привести тут все в порядок, так, как сегодня пятница, а впереди два выходных дня. И уже через пару минут я уже был на проходной. С замиранием сердца, чтобы никого не встретить, я быстро прошел кабиной номер шесть на выход и быстрым шагом умчался на стоянку трамвая. К остановке, как раз подкатывал, скрипя колесами о рельсы трамвай номер три. Двери открылись и из первых вышел Исай, я входил в заднюю, поэтому мы, по чистой случайности, не столкнулись. Неприятное чувство волной отхлынуло от меня только тогда, когда трамвай тронулся с места. В окно мне хорошо было видно, как неторопливой походкой Александр Васильевич стал подниматься ступеньками к торговому павильону, где наш завод продавал разный ширпотреб собственного производства. Значит, начальник группы сопровождения изделий не намерен заходить на завод, а тем более в отдел, и я со спокойной уверенностью поехал дальше. На конечной остановке трамвая «Контрактовая площадь» я вышел, взглянув на свои часы, стрелки показывали 12-30. Домой ехать не хотелось, и я решил пройтись по Андреевскому спуску, вверх к Андреевской церкви и там уехать вниз на фуникулере к станции метро «Почтовая площадь». Вверх по мощеной камнем улице подниматься было не совсем легко, вскоре я очутился, у музея писателя Булгакова, устав, я уже совсем не хотел идти дальше. Остановившись у памятника писателю, я стал рассматривать ряды торговцев сувенирами, что расположились по обе стороны мостовой. Взгляд скользнул на лестницу, ведшую вверх к вершине Замковой Горы. Что-то подтолкнуло меня перейти на другую сторону улицы, и я влекомый непонятными чувствами решил подняться туда и более внимательно рассмотреть все вокруг. Так и время пройдет незаметно. Надышусь кислородом, будет здоровее сон, подумалось мне. Не спеша я перешел на противоположную сторону Андреевского Спуска и очутился у лестницы, которая терялась, прячась в высоте за ветками буйной листвы. Энергично цокая каблучками туфель, мимо меня промелькнула черноволосая девушка с длинными волосами, собранными хвостом. Мельком окинув меня взглядом, ступила на камни мостовой и скрылась из виду. Я механически посмотрел на ее волосы и лениво ступил на лестницу, стал подниматься вверх. Яркая оранжевая и красная листва вперемешку с желтыми листьями, бликами отсвечивала солнцем, мягко и ласково, как бархат, лучи пробивались сквозь нее, освещая своим теплом все вокруг. Поднявшись еще на метров пятнадцать, я остановился, чтобы перевести дух и с высоты смотровой площадки, открылась сказочная панорама Андреевского спуска, чуть дальше виднелся Днепр с прогулочным катером, медленно плывущим против течения. Как игрушечный кораблик отсюда с высоты, наблюдался его белый остов с фигурками, сидящих на палубе за столиками туристов. Постояв еще немного, я выбрался, наконец, из лабиринта лестницы и очутился на Замковой Горе.
Тут я решил более подробно пройтись по тем местам, где совсем недавно, весной, мы с Лиличкой гуляли ее, казалось, еще нехожеными тропами.
Стараясь не смотреть по сторонам, я ускоренным шагом прошел поляну, ступая по сухой осенней траве, скрывающей тропинку, протоптанную туристами. Моей целью был фрагмент стены старинного замка, сохранившейся в не разобранной кирпичной кладке очевидно из-за сложных подходов для транспортирования добытых кирпичей. А самое главное, что привлекало меня в этой стороне Замковой Горы, это угол почти отвесного обрыва, упирающийся в Старый Подол. Мне хотелось более внимательно рассмотреть этот стык двух сторон Горы, так напоминающий облепленные глиной стороны усеченной древней пирамиды. Наверняка в этой горе есть потайные подземелья и ходы, где могут быть спрятаны сокровища. На эту мысль меня натолкнули и те черные археологи, с которыми мы столкнулись здесь с Лилей весной. Углубившись в эти мысли, я не заметил, как очутился у развалин стены. Рассматривая внимательно грунт и окрестности, решил пройти за стеной, протоптанной в глине тропой, ступенькой, тянущейся к ребру стыка крутых холмов Горы. С мину прикидывая, что я там смогу увидеть, я понял, что кроме отвесных холмов, заросших сухой травой, ничего не увижу интересного, поэтому принял решение, осмотреться здесь, где нахожусь. Да и понятно, что все ходы, в разные подземелья начинаются, конечно, с внутренних сторон замков, маскируемых под всевозможные внутренние сооружения. И вообще мне уже эти поиски порядком надоели, что стоило подняться по Андреевскому спуску от Красной площади сюда наверх. Усталость внезапно навалилась и я, решил уйти, благо спускаться вниз не то, что лазить по горам. С этим я стал уходить, ступая по редким остаткам старинной мостовой. Дойдя до небольшой возвышенности, выступающей неприметным холмом, обнаружил выложенные булыжниками три неприметных концентрические круга, которые мы с Лиличкой обнаружили еще весной, и о которых я забыл. Я, как и в прошлый раз с интересом стал рассматривать это сооружение, почти не заметное для гуляющих туристов. На первый взгляд, что бросается в глаза это то, что очевидно кто-то оградил место для костра и от пепла и разного наносного мусора круги почти сравнялись с землей и стали не заметны. Но, с другой стороны, больно уж камни выложены аккуратно и ровно. Любители шашлыков и романтических ночных посиделок под гитару у костра так не будут старательно выкладывать кольца. Явно место — это предназначено для какого-то мистического ритуального действия. Поклонению огню, например, когда разжигают в определенном месте костер, а потом прыгают через огонь. Считается, что при этом сжигаются все грехи, очищая огнем прыгающего человека через ритуальный костер в ночь языческого праздника Ивана Купала, некогда зародившегося в Древней Руси. С другой стороны, а если замок Киевского князя стоял на вершине остатков какого-то мегалитического сооружения, и по его приказу умело, засыпан вязкой глиной так, чтобы крутые склоны стали прочнее и не преступнее для врагов. А внутри, под замком, соорудить вспомогательные помещения и тайники, и подземные ходы, а может, там уже все это было. Я строил догадки и не заметил, как уже стою в центр круга. Остановился там, огляделся вокруг и замер от неожиданности. В мгновение все изменилось, небо укрылось густыми свинцовыми тучами, и пошел холодный проливной дождь. Вода лилась с неба как из ведра, порывы ветра рвали жалкие остатки осенней листвы на деревьях. Порыв хлесткого ветра мокро ударил меня по щекам и вытолкнул из кругов. Я поневоле протер глаза. Светило солнце, мирно шелестели желто-оранжевые листья на клене, что рос неподалеку. Я вытер мокрое лицо правой рукой, расправил слипшиеся волосы на голове и машинально взглянул на часы. Стрелки наручных часов показывали ровно 17-30. Надо спешить, пока дойду до метро, будет около шести вечера. Я, конечно, еще ничего не смог осознать, что произошло, поэтому даже не успел потерять чувство реальности. И только успел перевести дух, как до меня стало доходить событие происшедшего приключения. Я со смешанными чувствами, хлюпая туфлями полными дождевой воды, брел поляной к пешеходной лестнице, все, ускоряя и ускоряя шаг. И только на ступенях, опираясь на поручень смотровой площадки, стал снимать туфли по очереди, выкручивая мокрые носки. Брюки рабочего костюма, прилипали к ногам при ходьбе, и кожа на ногах стала раздражаться, неприятно зудеть тело. Домой я приехал вовремя, с порога меня встретила жена:
- Ты где целый час пропадал, а? В пятницу у тебя работа заканчивается в пять часов.
- Блин, я забыл. Забыл и просидел там до шести.
- А, что твой Любченко, тоже сидел до шести?
- Его послали в командировку, и все сразу разбежались пораньше.
- Ты чего такой мокрый? - заметила Лиля. - Дождя вроде нет. - Подозрительно осматривая меня, остановилась, ожидая ответа. Затем, спохватившись, воскликнула:
- Бегом в ванную. Немедленно прими горячий душ и как следует, согрейся. Потом расскажешь, где ты облился водой?
Я побрел в ванную, сбросил в таз мокрое, и хорошо вымылся под теплым душем.
И уже позже, так и не смог ей внятно объяснить, что произошло со мной и где, и почему, я промок до нитки под дождем…
Глава 6. Измененная реальность
В понедельник, как обычно, я пришел на работу к 9-ти утра. В отделе у своего рабочего места стоял Исай с Тамарой Петровной. Лица их были напряжены и не веселы, как обычно это бывает. Поздоровавшись, я проследовал к своему рабочему месту.
- Валентин Альбертович, подойдите сюда на минутку. - Тоном, не сулящим ничего хорошего, подозвал меня Александр Васильевич.
- Что? - спросил я, приблизившись поближе.
- Вас видел начальник кадров, когда Вы выходили с завода на обед и не вернулись, было?
- Он меня не мог видеть. - Сказал я, глядя в пугливые глаза Тамары Петровны. На что Петровна ответила:
- Валентин, не надо на меня так смотреть. Просто Владимир Андреевич, так из своего кабинета наблюдает за сотрудниками. Его не видно, а он видит всех.
Я мгновенно понял, что обманом, устраивался на работу и этим нажил себе врага номер один в лице начальника отдела кадров. И, чтобы разрядить обстановку, спросил:
- А когда он уходит в отпуск? - на что Исай ответил: - Он трудоголик, и всегда предпочитает отпуск зимой, под новый год.
- Да, не повезло мне.
- И не только Вам. - Сказал угрожающим тоном Исай. - За такие нарушения лишают прогрессивки не только Вас, а весь отдел. - Он умолк и хмуро уставился в одну точку. Я посмотрел в сторону его взгляда. На чертежной доске кульмана, куда смотрел Исай, мне показалось, что там стала выделяться струйка дыма, как от сфокусированного лупой солнечного зайчика. А вездесущая Тамара Петровна, глухим голосом, вдруг сказала, глядя увлажненными глазами на Александра Васильевича:
- Саша, может что-то можно сделать, первый раз все-таки?
- Да я поговорю со Щекиным, Владимир Андреевич мужик неплохой на первый раз может и пройдет. - На этом мы разошлись по рабочим местам, и в нашей группе воцарилась напряженная тишина, слышалось нервное шелестение чертежной бумаги да хлопанье перелистываемых папок с чертежами. Вскоре, Тамара Петровна улетела в цеха, за ней вышел и Александр Васильевич. А у меня досадой снова свело горло, комом подступило к небу недоброе предчувствие беды. Все-таки обидно начало карьеры омрачать выговорами, якобы во всех бедах коллектива виноват кто-то один, и этим человеком оказался я. Мне стало невыносимо сидеть в этом помещении, слышать сопение коллег по труду и ловить их косые взгляды. И даже две студентки стажерки политехнического института, приписанные в наш отдел отбывать положенную практику, стали шушукаться, поглядывая настороженно на меня. Хорошо, хоть Любченко Александра Владимировича не было, ну и Гольде Александра Аскольдовича с ним. Совершенно выбитый из рабочей колеи, я не мог находиться больше в этом помещении и дышать с запахом аммиака воздухом, от свежих копий чертежей, аккуратно уложенных в чертежные папки. Что же делать, в этой, совершенно идиотской ситуации, я не знал, а надо бы вырваться на свежий воздух и обдумать спокойно свое поведение среди этих людей, окрысившихся на меня. Спасительная мысль пришла неожиданно и как-то сразу подвинула к действию:
«Да скажи этим доброжелателям, что тебе надо к зубному врачу, что зуб болит». Ухватившись за спасительные мысли подсказку, я в нетерпении начал поджидать Исая. И как по наитию он влетел в отдел, со словами:
- Папку забыл с чертежами.
Не давая ему опомниться, я быстро подбежал к нему:
- Александр Васильевич!
- Да, да, я Вас внимательно слушаю?
- Мне бы к врачу.
- Что-то срочное?
- Да. Я хотел отпроситься с утра, да из-за нашей пятиминутки вылетело из головы.
- Да я тоже от неожиданности даже папку забыл.
- Я промучился два выходных, думал сам пройдет, а не тут-то было. Да я и в пятницу твердо решил к врачу с этим зубом, но, честно сказать, побоялся. Так что?
- Ну, вот так хорошо, отпросился бы и никаких разговоров. Зайди в кадры, возьми увольнительную. Только вот, что, не попадайся на глаза Щекину. Там есть Зинаида Максимовна, она выпишет увольнительную и подпишет за него, а я подпишу. Ну, давай иди, а то зуб заболит еще сильнее. - От этих слов у нашего Саши глаза заискрились от улыбки.
- А, где Вас найти?
- Послушай, Валентин, я еще не старый, давай на «ТЫ», а то мне, как-то неловко с тобой разговаривать, это у нас Любченко только всем «ВЫ» говорит.
- Да хорошо. Ну, так я пошел. А потом к тебе на подпись.
- Да, давай иди. Знаешь, где наша поликлиника? Сегодня там как раз стоматолог принимает.
- У меня теща в институте стоматологии, что напротив Бессарабского рынка, врачом стоматологом работает. Ждет меня уже.
- Ну, иди. - Он сунул папку с чертежами под мышку и выбежал за дверь. А я со вздохом облегчения, вышел через кабину номер шесть. На вопрос дежурившей там вахтерши, - Куда идете? - ответил, что иду за увольнительной. Процедура эта заняла у меня не больше десяти минут. И еще через пять минут я с видом победителя вручил увольнительную охраннику в кабине номер шесть. Тот долго рассматривал бумажку с подписями, я не выдержал, съязвил-таки:
- Подписи все подлинные, что не так?
- Тут должна стоять подпись начальника отдела кадров.
- Но там подписано Зинаидой Максимовной, у нее есть официальное право, утвержденное руководством завода и секретной частью. - Не сдавался я. Охранник тупо уставился на меня своими злыми маленькими глазками, и неспешно не сводя своих мышиных глазок, медленно продел бумажку на торчащий штырь, на котором уже болталась стопка увольнительных пропусков.
- Проходите! - пробурчал он, нажимая на педаль стопора вращающейся крестовины. Я, как на взведенных пружинах выскочил на свежий воздух за проходную завода и столкнулся с Исаем.
- Александр Васильевич, а откуда это ты?
- Я был в кадрах. Считай, вопрос о твоей самоволке снят. Ну, там есть отдельный ход со второго этажа. Так, что все в порядке. - с улыбкой, ободряюще смотрел на меня мой руководитель группы.
- Ну, до завтра.
- Да, пятница и сегодняшний день не будут табулироваться.
- Понятно, что я не получу ни копейки за эти дни. - Но Исая уже не было рядом. С чертежами под мышкой он стоял на ступенях крыльца проходной и разговаривал с военным в форме военно-морского флота СССР.
Оставшись, наконец, с самим собой, я медленно побрел пешком вдоль трамвайных путей в сторону Красной площади. Там возле памятника Украинскому философу Григорию Сковороде, я уселся на деревянной скамейке и стал размышлять о своем теперешнем положении в специальном конструкторском отделе завода «Электроприбор». Мимо проезжали маршрутки, некоторые останавливались возле скамейки, на которой я сидел. Наконец до меня дошло, что я нахожусь на стоянке маршрутного таки. Пришлось, приподнялся и двинутся в направление Андреевского спуска. Следуя вдоль сувенирных рядов, я не заметил, как поднимаюсь уже знакомой лестницей в направлении вершины Замковой Горы. Ноги, словно сами собой двигались в этом направлении, и, что самое удивительное я не чувствовал никакой усталости. И всей виной этому была непередаваемая жажда не изведанного чуда. Мне хотелось вновь ощутить странную перемену погоды, и я направился прямо к этим магическим кругам, сам не зная почему. Волнение наполняло мои чувства. Особенно хотелось почувствовать себя исследователем неопознанного явления природы, о котором нельзя сказать даже самым близким людям, чтобы не сочли тебя не совсем в адекватном расположении духа. Но сегодняшний разговор в отделе сказался неприятной метаморфозой так, что мне хотелось вообще послать все на свете и окунуться во что-то не предсказуемое, чтобы раз и навсегда покончить с пережитыми минутами унижения содеянным проступком. Более не колеблясь, я взглянул на свои наручные часы, чтобы не опоздать домой, и не выдать того, что меня не было весь день на заводе. Часы показывали ровно одиннадцать ноль-ноль и надпись дня «среда», конечно же, одна тысяча девятьсот восемьдесят первого года. Определив время, я смело ступил в центр кругов. Мгновенно все вокруг изменилось. Деревья и кусты, почему-то стали в два раза меньше. Некоторых деревьев не было вообще ни на своем месте, ни рядом. Было много пространства и света, и было прохладно. А на ветках кустов и близких деревьев листва не наблюдалась. Ветра не ощущалось, солнце светило приятным теплом, но не грело. Поежившись от холода, я ступил обратно из кругов, на место где только что стоял в изумлении ничего не происходило. Пейзаж, который только что в мгновение ока изменился, стоял неизменным. Я похолодел от страха. Многократно прыгая в центр кругов, и обратно я пытался вернуться в свою реальность, но все напрасно. Мои манипуляции ни к чему не приводили. Отчаявшись, я понял, что произошло. Меня нет в моем измерении, я в другой реальности. Я стал лихорадочно соображать, что это могло значить. На мысль приходили отчаянные примеры терявшихся людей в пещерах, исчезновение целых экипажей судов в открытом море, и даже вспомнился поезд призрак, исчезнувший в начале девятнадцатого века в итальянском туннеле с пассажирами. Постепенно я стал приходить в себя, борясь с отчаянием своего глупого поступка. Затем стал логически сопоставлять факты, пытаясь в памяти отыскать более конструктивный подход к случившемся. В этом новом измерении я обнаружил пень срезанного дерева и присел на него. Тело сразу ощутило холодное прикосновение, но мне уже было все равно, я перестал ощущать холод. Раздумывая над своим возвращением, я все же не мог поверить, что это случилось именно со мной. Посидев еще немного, сделал последнюю попытку. С закрытыми глазами вошел в центр и осторожно открыл глаза, медленно поднимая ресницы. Все оставалось на месте, ничего не меняясь. Пришлось вернуться на пень. Холод и отчаяние постепенно покинуло меня, на смену появилось холодное и трезвое мышление факта произошедшего. Я стал рассуждать более хладнокровно. Итак, если это явление существует, значит, оно существует де факто. Значит тот, кто попал в эту реальность, тот из нее и вышел, иначе не было бы отмечено это гиблое место, аж тремя кругами. Но, что означают три круга. В моем случае это может означать, только то, что первый раз я вошел, и смог немедленно выйти. И это обозначено внешним кругом. Второй круг, средний, означает то, что второй раз человек застрянет в чужой реальности надолго. А что значит средний круг, по всей видимости, то, что этот феномен существует и, что существует именно в этом месте. Человек, столкнувшийся с этим явлением, как бы оставил зашифрованное послание, своему визави по несчастью, что не отчаивайся, что ты можешь вернуться и вернуться в определенное время. Вчера! Нет в пятницу, меня вытолкнуло, обратно в мою реальность. Значит, в пятницу я могу вернуться и вернуться только через год. Что же делать? Надо год, где-то прожить, что-то есть, и пить, что-то делать. Боже ж мой, вот это да, вот так влип. Кому рассказать никто не поверит, сочтут не в своем уме. Ладно, факт случился и решение принято. Надо выжить в новой реальности, не потеряться и контролировать ситуацию. Ведь я в Киеве, кругом должны быть люди, главное определится с здешней реальностью, ну хотя бы узнать какой сейчас год, и что тут происходит? И оставаться в тени и не привлекать внимания к себе. Итак, начну адаптироваться, чтобы добраться до моего часа возвращения, который наступит в пятницу следующего года в конце сентября 25 числа. Успокоив себя этой возможностью возврата в свою реальность, я уже спокойнее решил двинуться на разведку чужой реальности. Пройдя по мокрой сухой траве к предполагаемой туристической лестнице, с ужасом обнаружил сплошные заросли кустарника, сквозь голые ветки, которого, просматривался крутой обрыв, ниспадавший прямо к домикам на Андреевском спуске. В отчаянии, взглянул на Андреевскую церковь, которая с высоты Замковой Горы хорошо была видна и по-прежнему стояла маяком на своем законном месте, куда ее в свое время водрузил знаменитый архитектор Растрелли. От этого на душе стало немного легшее, и я, повинуясь инстинкту самосохранения, просто механически, почти ничего уже не понимая, ринулся, как заблудший корабль в океане, на свет этого маяка бреющей в дали надежды. Дойдя до края вершины, я нашел протоптанную тропинку, ведшей под гору, которая терялась далее в направлении церкви. По тропинке стал быстро спускаться с Горы, впереди была еще одна возвышенность, не такая большая, как Замковая Гора. Пройдя ее, я спустился на мостовую Андреевского спуска. Здесь не было ни торговцев сувенирами, ни рядов художников со своими творениями. Старые обветшалые домики лепились друг к дружке. У некоторых
Стены были облуплены, от них веяло затхлостью подвалов и чудовищной бедностью. Мимо меня проходили люди, одетые в старые, видавшие виды одежды и с любопытством рассматривали мой рабочий костюм, состоящий из суконной куртки цвета выгоревшей на солнце травы, промокшие туфли, белую рубашку с черным воротником и галстук в крапинку, подаренный мне на день рождения женой. Я решил не концентрировать внимание на этих взглядах прохожих и двигался дальше к церкви. У ступенек увидел киоск «Союзпечать». Подошел поближе, заглянул в окошко киоска. На меня смотрело лицо продавца с крупным носом и острыми серыми глазами, как бы спрашивая, что Вас интересует, молодой человек. Я с любопытством стал рассматривать витрину с выставленными журналами, «Крокодил», «Юный техник», «Советский спорт» и другие печатные издания. Киоскер не выдержал паузы первым, спросил меня:
- Вы наверно командировочный, молодой человек? – услышав голос, я обрадовался человеческой речи, и, сдерживая эмоции и волнение, спросил, в свою очередь:
- А можно узнать журнал «Здоровье» у Вас имеется?
- Конечно, мы продаем, но его мало в киоски попадает, лучше выписать, всего рубль пятьдесят на год. – Но меня мучил один единственный вопрос, какой сейчас год, день, и месяц? И я стал спрашивать еще, наугад: - Сейчас сентябрь, тридцатое, а на следующий месяц, октябрь, я могу выписать? – Стал внимательно наблюдать реакцию киоскера, но тот и глазом не моргнул, значит, с месяцем и числом было все в порядке, а вот, что касается года? Но киоскер сам подсказал мне год.
- Знаете, на пятьдесят третий, лучше выписать сразу, вот за месяц до конца пятьдесят второго, можно уже выписывать, а то может получиться, что и не хватит. Этот журнал самый популярный у нас в Киеве.
- Эй, ты, что там застрял?! – услышал я за спиной грубый голос. – Ты берешь или не берешь?
- Что на командировочного бросаетесь! – прикрикнул на мужчину киоскер.
- Да, ладно Вам, на фронтовика пургу нести, с Вашим командировочным ничего не случится. Дайте-ка лучше журнал «Советский спорт». Посмотрю, как там «Динамо» со «Спартаком» сыграли?
Но я их уже не слушал. Мне было ясно, что на дворе одна тысяча девятьсот пятьдесят второй год, тридцатое сентября, а в календаре, что висел в витрине киоска, я увидел, что сегодня вторник.
Глава 7. Встреча с детством
Надо было что-то решать. День неуклонно двигался к концу. Становилось холодно, и нет никакого желания быть за решеткой. Но это касалось молодых и здоровых, так как в то, далекое время, из Киева вывозили бездомных куда подальше, устраивая их на работы, после выяснения личности. У меня, кроме красного пропуска на завод «Электроприбор» никаких документов не было. Поэтому самый надежный вариант был один и налицо, прикинутся нищим старцем и выйти из города в село. Я вспоминал свое детство, стараясь припомнить себя в этом возрасте и всех, кто приходил к нам за подаянием. Бог ты мой, конечно был один нищий, он жил в нашем селе, и моя бабушка его жалела и кормила иногда. Я даже догадывался где-то в подсознании, кто это был. Ну конечно это был я. Поскольку мне в пятьдесят втором было шесть лет я, конечно, не мог нищего и старого себя рассмотреть более подробно. Помню, только, что у меня была длинная седая борода и седые волосы. Ничего удивительного, после пережитого броска в прошлое можно окончательно поседеть. А моя борода быстро отрастет, и к весне, и к лету я точно буду с длинной бородой и седыми волосами. Я еще припоминал, что нищего звали Дорош. В те времена на нищих старцев не обращали особого внимания. Они сидели возле церкви, прося подаяния, и власти обходили их стороной, потому что «Божий» человек вреда никакого не представлял для Советской Власти и был под защитой духовенства. Также, нищенствующему старцу при церкви, давали поесть в трапезной для нищих. Можно было поесть и согреться. Итак, надо было преобразиться в нищего, это был единственный залог того, что через год я доберусь до этого Временного Портала и вернусь в свою реальность. Как же быть с этим преображением. Надо найти палку. И палку необычной формы, чтобы было видно, что это Старец, под тяжестью своих лет ему трудно ходить, и он вынужден опираться о клюку. Самое главное найти простую и непритязательную одежду. На базарной свалке можно раздобыть выброшенные мешки от фуража. Как раз в 1952 году действовал Житный базар, где продавался фураж, сено, лошадиная сбруя, овес и разные хозяйственные принадлежности. Там же можно договориться доехать до моего родного села Шпитьки, Киево-Святошинского района. В селе действовала церковь, точная копия Владимирского Собора Киева. До революции в Шпитьках была резиденция знаменитого сахарозаводчика Терещенко, он же и вложил деньги в строительство церкви. Дьякон, Феодосий Кузьмович, пел в церковном хоре и по совместительству работал колхозным пасечником. И я часто бегал к нему откушать меда. Он щедро давал мне свежий мед, и мы с ним беседовали. Конечно, я там и я буду вот в таком виде Старца, иначе не выжить мне в этой реальности в этот 1952- 53 год. Пока еще не вечер, я решил начать преображение свое из Сенного базара, что на Подоле. Как было, кстати, что я случайно не вынул из кармана своих брюк объемный полиэтиленовый кулек, носивший его на всякий случай для продовольственных пайков, которые давали нам за вычет из заработной платы. В этот кулек я спрячу свою одежду, где-нибудь на Замковой Горе, чтобы в назначенный срок переодеться и вернуться через этот Портал в свое время. На Сенном базаре торговцы потихоньку уже сворачивались. Некоторые на подводах уезжали, продав свой товар. Вглядевшись внимательней в подводу, состоящую из двух лошадок, телеги с набросанной соломой и пустых корзин, а что самое главное ездовой мужчина, как будто вышел из тех далеких детских воспоминаний. Да это был все тот же дядя Ваня, которого я знавал в раннем детстве, муж моей родной тети Гани. Я потерял голову от этого, мне захотелось броситься к нему, сказать, кто я такой, и рассказать все, что произошло со мной. Но трезвый рассудок подсказывал не делать опрометчивых действий. Чтобы, как-то прийти в себя, и принять обдуманное решение, я схватился за галстук и стал снимать его, резкими нервными движениями. Справившись с этим, сложил и спрятал галстук во внутренний карман куртки, не переставая наблюдать за подводой. К ездовому подошла женщина, с девочкой подростком у каждой в руке были корзины с покупками. Скупились на вырученные от продаж своих товаров деньги, купили разных вкусностей, и сейчас уедут. Я в женщине узнал тетю Маню с дочкой Олей или по-простому ее называли Леся. И тут спасительная мысль пришла мне как по наитию, а, что, если мне прикинуться племянником брата моей бабушки. Тем более, что моя бабушка Срибная Евгения Лаврентьевна давно не гостила в своем родном городе Переяслав-Хмельницком. Вооружившись этим решением, я ринулся к телеге дяди Вани.
- Здравствуйте, добрые люди! - приблизившись к телеге, осторожно проговорил я, дожидаясь ответа. Леська, недружелюбно и настороженно посмотрела на меня, проворчав на влезавшего в телегу дядю Ваню:
- Да поехали уже!
Тетя Маня прикрикнула на дочь:
- Замолчи, тебя не спрашивают. Узнаем, что нужно молодому человеку. - Приняв этот знак предложение, высказаться, что мне нужно, я приступил к изложению своей легенды.
- Мне люди сказали, что вы из Шпитек. А мой дядя, Григорий Лаврентьевич, попросил заехать к моей тете Евгении Лаврентьевне и узнать, как она в Шпитьках там живет. Как ее здоровье, ну и всего понемножку разузнать. И еще спросить, когда она собирается приехать в гости к брату? - все это я высказал, стараясь не торопиться, скрывая волнение и неприветливость дочки тети Мани.
- Да мы и так можем рассказать вам про нашу бабушку. На что в Шпитьки ехать? - снова вмешалась Леська. Меня передернуло от этих слов. Я, как мог, сдерживал себя, чтобы не выдать своего негодования, терпеливо ожидая ответа тети Мани.
- Евгения Лаврентьевна будет очень рада встретить Вас. Это Вы специально приехали в гости к моей матери?
- Нет. Я прибыл в командировку на завод «Электроприбор» из Переяслав-Хмельницкого.
- А надолго к нам?
- Нет, на три дня всего. В субботу уезжаю.
- А на чем вы поедете? - не унималась тетя Маня.
- Конечно на поезде. Сколько туда ехать то. - Неожиданно в наш разговор вмешался дядя Ваня: - Так Вы едете, или нет?
- Конечно, еду.
- Так залезайте скорее на воз, а то пока доберемся, то темно будет.
Я в мгновенье ока вскочил на подводу, необычно вкусно пахнущей свежескошенной соломой и в это мгновение почувствовал такое умиротворение, и такой покой, после пережитых треволнений, что про все на свете забыл. Глаза сами стали закрываться под мерно покачивающуюся ходьбу лошадок и дребезг колес телеги. Меня разбудил лишь оклик дяди Вани:
- Вы прилягте, а то упадешь под колеса, еще покалечишься. - Я не стал спорить, а просто растянулся на соломе и провалился в небытие. Только услышал голос тети Мани, которая сказала, - Наверно не спал ночью в поезде? - кому она сказала эти слова я не знал уже, сон сморил меня и только громко:
- Тпру-р-у-у! - прозвучало у меня над ухом. Я вздрогнул от неожиданности, открывая глаза. Телега уже стояла у ворот нашего дома, выкрашенных в темно-красный цвет. Вечерняя заря уже была в разгаре, я сбросил с себя овчинный кожух, которым меня укрыла тетя Маня и выскочил из телеги на землю.
Делая вид, что не знаю, что это за дом, спросил: - Так, что приехали? Это здесь проживает моя тетя Евгения?
- А, что дядя Григорий не показывал фотографию ворот, или, что?
- Да показывал.
- Ну, так, что, похоже? - спросила тетя Маня. - На гостинец тете Евгении передай, скажи, что это мы тебя привезли с базара.
- А у тебя документы есть? - спросил дядя Ваня, хитро прищурившись, улыбаясь мне в глаза. Я, молча, достал пропуск сунул ему под нос. - Ты смотри и фотография, и печать с гербом, Оли покажешь, а то она у нас власть.
Я взял узелок с двумя французскими булочками от тети Мани и пошел знакомой дорожкой, усаженной кустиками оранжевых Чернобривцов к такому знакомому деревянному коридору.
Дверь уже была заперта. Я постучал. Дверь скрипнула и коридоре зашаркали шаги моей бабушки, до боли знакомые шаги и ее голос:
- А кто там такой?
- Это Ваш племянник от Вашего брата Григория из Переяслав-Хмельницкого.
- От Григория? - бабушка открыла двери, и ее морщинистое лицо расплылось в улыбке. - Володя, это ж тебя Володя звать?
- Да, - подтвердил я и добавил, - я в командировку на три дня. В субботу в Переяслав- Хмельницкий поездом.
- Ну, заходи, поживешь у нас. А когда будешь уезжать, передашь письмо Грише.
- Спасибо тетя Женя, я ж так и передам Вашему брату, Он еще просил узнать, когда Вы приедете его навестить?
- Ну, об этом мы с ним договоримся. Пусть пишет чаще. А у тебя вещей нет, один узелок.
Я сказал, что вещи все в ведомственной гостинице, там и билет на поезд. Я приехал еще в пятницу. В понедельник передал документы, специально попросил, чтобы мне дали больше дней, чтобы с Вами увидится. Вот я и здесь.
- Ну, входи, входи. Ужинать будем сейчас.
Я с трепетом, вошел в до боли родной коридор с мешками зернового корма для курей и свиньи в хлеву. Поневоле посмотрел вверх к потолку, да так и есть, там громоздилось ласточкино гнездо. А за дверью напротив входа в коридор, была небольшая кладовая, приспособленная под курятник. Все рационально и удобно, но, что говорить о санитарии, антисанитария конечно на лицо, зато все натурально и без лишнего пафоса. Мы вошли в обширную комнату, обустроенную под кухню. Почти посередине комнаты стояла печь. Это было великолепное сооружение. Бабушка в печи по утрам разжигала огонь и ставила вариться в глиняных горшках еду. Ах, какое чудесное жаркое получалось в этой посуде, с пикантным привкусом дымка, жаркое таяло во рту, вызывая ароматный привкус лаврового листа, перца горошком и сочного зажаренного свиного ребрышка. Справа от входа под окном стоял все тот же кухонный стол, который годился и для семейного обеда, и для разделки свиной туши, да и я на нем делал уроки, когда учился в школе. Подумать страшно, что нет в моей реальности, нет уже этого дома с его достатком, да и людей, живших в нем. Сердце, сжалось до боли, когда я увидел свою мать. Еще совсем молодую и себя самого, шестилетнего мальчугана, вышедшего поглядеть на меня. В эту минуту, как мне хотелось указать самому себе нате ошибки, которые предстоит совершить этому мальчишке. Как мне хотелось уберечь его от невзгод и лишений, вознаградить его, исключением совершенных мною роковых действий. Но, это все мечты. Стоит мне заикнуться об этом, как тут же обвинят в мошенничестве и засадят за решетку, для выполнения бесплатного труда в какой ни будь колонии строгого режима, в части решений Коммунистической Партии Советского Союза в борьбе за Светлое будущее. И, что оставалось мне, как не порыться в своей памяти, чтобы припомнить, как отреагировал этот мальчик, то есть, я отреагировал на себя самого. Мне припомнился появление племянника дедушки Григория, и как я тосковал после его отъезда. Мне страшно не хватало мужской отцовской ласки, а этот гость, проявил ко мне столько внимания и заботы, что очень сильно врезалось в память, и помогало мне преодолевать колкости других людей, указывая на то, что не все люди плохие есть и хорошие, ради которых стоит жить и бороться. Моя мать и я сели за стол у окна, а бабушка суетилась у печи, доставая горшки с теплым жарким. Мать достала глубокие тарелки из серванта, который стоял слева от двери, подала бабушке, сама ушла в спальню и вынесла оттуда бутыль с прозрачной, как слеза жидкостью, водрузила бутыль на стол, сказала коротко:
- Первач!
Мальчик уселся на стул рядом и получил порцию жаркого с мясом, и тут же сказал:
- Бабушка, я сало кушать не буду. - На что бабушка ответила, - Не будешь, так не будешь.
- Вот ел бы сало, то и был бы крепкий, а не худой, как щепка. - Сказала наша мать, нам, и стала разливать водку в рюмки. Наполнив, сказала:
- Ну, давай, Владимир, выпьем за знакомство, и чтобы нам жилось и билось. Расскажи, что там делает твой дядя Григорий? Чем занимается?
- Голубей гоняет по утрам. - Ответил я.
- Все такой же голубятник, как в детстве. - Не выдержала бабушка
- Так что, кроме голубей, у него больше никакого занятия? - наливая вторую рюмку первача, спросила мать.
- Ну, почему, - опрокидывая рюмку, - отвечал я. - Во-первых он просил передать тете Жене, чтобы в письме она прислала ему мерку ноги Валика. И когда тетя Женя приедет к нему в гости, уже будут готовы сапоги для Валика, которые он сошьет.
- Да, он хороший мастер, золотые руки. Он мне и нам всем шил сапожки и туфельки, очень красивые. Все девчата на нашей улице завидовали. Бывало, я заплету косу и выйду с девчатами прогуляться вечером к речке. Да как запоем песни, то все парни к нам сбегались на посиделки. Вот так!
- Ну, хорошо. - Подвела черту мать. - Я пойду на диване постелю, а то завтра рано вставать. А, ты, Владимир, если хочешь, можешь выйти покурить. И вообще, когда захочешь, можешь ложиться спать. - Указав на просторный диван в ее спальне у одежного шкафа, сказала мать, добавив. - Дверь будет открыта, мы спим с открытой дверью. - С этими словами мать ушла стелить мне постель, все наяву, не во сне, не в кино, а наяву. В эти минуты я пребывал, как во сне, странным было то, что со мной говорит сейчас моя мать в возрасте 45 лет, ни единой морщинки на лице, а я сам сплю на теплой печке, и мне 5 лет. Мне не верилось, что это происходит со мной. Метаморфозы континуума, в котором мы живем, и будем жить. Воспользовавшись предложением матери, я вышел на двор. Погулять в сумерках во дворе. Осмотрел хлев, в котором стояла наша корова Зорька, и спала в загородке свинья. Сходил в уборную, что стояла за хлевом, и вспомнил, как тетя Маня по просьбе бабушки молотила кули хлеба битой, прицепленной на палку-держалку сыромятным ремешком. А я по нечаянности из любопытства подлез и получил в лоб. Но пора идти в дом, ложится спать…Это осеннее утро выдалось теплым и солнечным. Мать уже была на работе. Бабушка копошилась у печи. Я вышел из спальни и стал умываться в помойное ведро, как это делал неоднократно в свое время здесь. Набирал из кружки питьевой воды в рот и из рта поливал на ладони. Мылил руки затем, повторял процедуру, смывая мыльную пену с рук. Умывшись, вытерся махровым полотенцем. Бабушка пригласила за стол меня и малыша. Я, чтобы поддержать разговор, спросил:
- А картошку выкопали уже?
- Давно выкопали. Нам Нюся помогала и дети. - Она имела виду своих детей, и наших с Валиком теток.
- Тетя Оля, не будет против, чтобы я с Валиком в парк сходил?
- Сходите, а я пока кушать приготовлю.
Малыш очень обрадовался и прихватил с собой мяч. Я взял его за руку, и мы вышли за ворота. Там у аллеи старинных лип, посаженных еще со времен сахарозаводчика Терещенко, мы наблюдали путь муравьев. Как эти труженики, двигаясь один за другим, тащили на себе, кто кусочек стебля травы, кто малюсенький листик, а кто обломочек черного крылышка жука. Я, гуляя с моей маленькой шестилетней копией парком, рассказывал ему разные истории, в которых героями были смелые и мужественные путешественники, побеждающие невзгоды, встречающиеся на их пути. Я чувствовал, как было интересно мальчику со мной, а что больше всех беспокоило меня, это то, что я никак не могу рассказать малышу, что его ждет в будущем. Но я хотел это сделать во чтобы то ни стало и не мог. Не мог потому, что малыш тут же расскажет матери, а та обязательно сообщит обо мне в сельсовет Здоренко, председателю. И я решил хитро построить свой диалог. Ведь у меня в запасе было еще два дня. На следующий день пришла двоюродная сестра Нюська. Ей было уже шестнадцать лет, и она считалась старшей сестрой Валика, хоть я знал, что это не так. И, что малыш ее терпеть не мог за ее вредный и не уживчивый характер. Мы с малышом постарались убежать в парк. Там я рассказал ему историю об одном мальчике, который в свои двенадцать лет помог спасти двух пилотов неопознанного летающего объекта, или иными словами, космического корабля. И за это, спасенные космонавты, наградили мальчика уникальными способностями и еще исполнили три его самые, самые важные желания.
- А вот если в твоей жизни произойдет такое событие, что ты будешь просить?
Малыш, насупился, долго думал, потом сказал:
- Хочу жить вечно, и никогда не умереть.
- А еще?
- Хочу много друзей.
- А еще?
- Хочу помогать другим людям, чтобы не болели и жили вечно.
- Валик, когда у тебя будет в жизни это событие, попроси много денег, чтобы ты смог помогать людям. Без денег ничего невозможно сделать, даже собаке помочь.
- А, что у меня будет это?
- Все может быть, ну, на всякий случай ты имей это в виду, хорошо?
- Да, хорошо. - Малыш притих и углубился в размышления. Затем вдруг серьезно спросил:
- А когда это произойдет.
- Я не знаю. Я просто сказал тебе на всякий случай, чтобы в жизни ты принимал правильные решения. - Мальчик снова серьезно посмотрел на меня и сказал: - Дядя Володя, я буду принимать правильные решения.
- Вот и правильно, молодец. - Ободренный похвалой, малыш просиял радостной улыбкой. А я стал говорить ему еще один случай из его будущего:
- Ну, еще, когда тебе будет десять лет, никогда не тяни жеребенка дяди Вани за хвост. Потому, что жеребенок ударит тебя в лоб. Нельзя лошадей таскать за хвосты. Обещай мне это.
Малыш снова серьезно посмотрел на меня, потом спросил:
- Вы, дядя Володя потянули жеребенка, и он вас стукнул копытом в лоб?
- Да. - И я показал ему шрам с правой стороны лба. Малыш беззлобно рассмеялся, сказав, что он не такой дурак, чтобы таскать коней за хвосты.
- А драться ты умеешь? - спросил я его.
- А, что?
- А то, что, когда сын дяди Вани придет к тебе и начнет тебя дразнить обидными словами, лучше не отвечай ему.
- Почему? Я ему как дам?
- Нет, не надо. Ты мальчик сильнее его, но он может ударить тебя ветвистой палкой из яблони и проломит тебе череп. Послушай, меня не заводись с ним. Обещай мне, хорошо! Чтобы он не говорил.
- Хорошо, я не буду отвечать ему.
- Правильно. Если ты запомнишь и сделаешь все, что я тебе сказал, ты будешь сильный, здоровый и с деньгами.
Малыш уверенно выпятил грудь, как будто он уже взрослый и уверенным голосом сказал:
- Дядя Володя, не уезжайте от нас, пожалуйста. - Стал хныкать. Я достал носовой платок, высморкал ему нос и вытер слезы, подбодрив мальчика словами:
- Ну, ну, ты же мужчина. А мужчины не плачут. - Я смотрел на него, а у самого меня кошки скребли по душе, так мне было его жаль. Жаль было и себя. Что я буду делать весь год, как жить? И вообще, выживу ли я? Третий день я провел с Валиком в парке. Мы играли в футбол. Смотрели птиц, разных мастей, и я снова напомнил ему свои хитрые истории, чтобы он берег себя. Перед отъездом, бабушка вручила мне письмо к брату. На радость, мне, конверт был подписан. Мне ничего не оставалось, как бросить его в почтовый ящик в Киеве, когда я приеду в город. В субботу я проснулся рано утром. Бабушка дала мне на дорожку зажаренного в печке петушка, вареной картошки, хлеба и пирожков с маком, которые специально испекла к моему отъезду. Все это я водрузил в полиэтиленовый мешок, что был куплен в продуктовом магазине Сельпо, и в нем я носил свой обед на работу, на дно которого положил льняные мешки, завернутые в газету. Бабушка спрашивала меня, зачем тебе мешки? Я сказал, что дядя Григорий заказал мне купить комбикорму для голубей и свиньи, а мешков днем с огнем не найдешь. И мне выделили три мешка, благо этого добра в колхозе «Большевик» было много. Конечно, мне уезжать из своего дома не хотелось. С чувством навеки безвозвратной потери, я возвращался в никуда…
Глава 8. Таинственная незнакомка
Солнце уже освещало своими лучами обильные росы на цветках Чернобривцов, по обе стороны дорожки, по которой провожала меня бабушка к воротам. Тяжесть расставания давила камнем, прижимала к земле, ноги не хотели идти с этого райского места, но рассудок и реальность побеждали чувства, и я нехотя поплелся вдоль ветхого забора, огораживающего стройный ряд каштановых деревьев в нашем садике. Березка, еще не с толстым и высоким стволом, весело шелестела мне на прощание золотом листвы, каштаны устелили мне ковровой дорожкой своих листьев мой путь к дороге, вымощенной булыжником, по которой я должен идти километров три к шоссе. Непроизвольные слезы выступили на моем лице, которым я дал волю выплеснуть все те минуты, прожитые здесь вместе с самим собой в 5-летнем возрасте. Я шел мимо фруктового сада, где еще на деревьях кое где висели плоды. На полную грудь вдыхал этот непередаваемый чистейший воздух из моего детства, и плакал, вернее слезы сами текли ручьями из глаз, которым я дал волю в своем 33-летнем возрасте. Вот и развилка мостовой, что уходила на обширный колхозный двор, а примыкающая грунтовая, к вымощенной булыжником, тянулась в соседнее село Лычанка. По булыжной мостовой дороге я пешком добирался к Брест Литовскому шоссе это был путь в Киев. На обочине шоссе стоял небольшой поселок с романтическим названием «Мечта», там останавливается маршрутный автобус до Киева. В 52-м году, жители села Шпитьки ездили этим автобусом на базар, а кто моложе и на работу в Киеве. Бабушка сунула мне на дорожку три рубля в карман, я был несказанно рад этому. Шагая по брусчатке вдоль тополей, высаженных по обе стороны моего пути, я прикидывал в уме, как быть дальше, с чего начинать мою одиссею, и как жить в незнакомом и очень непростом времени 1952 года. Из истории я помнил, что этот год, полон репрессий. Особенно Сталин взялся за врачей. И целая компания велась, и шпиономания присутствовала повсеместно. Население стучало друг на друга, обвиняя в шпионаже любого человека, который что-то не так сказал или по-иному одет, и в этом находили происки империализма и подрыва устоев Советского Союза. Так что не успеешь и глазом моргнуть, как можешь оказаться в местах не столь отдаленных. Прикинувшись немолчным старцем, можно избежать, этой участи. И прожить худо-бедно 1953 год, добраться до моего заветного возвращения в свое время. С такими грустными мыслями я добрался до Мечты. На пыльной дороге, возле шоссе стояло человек шесть, в ожидании автобуса. Они с нескрываемым любопытством осматривали меня. Две полные женщины в белых платках и с корзинами груш, стали откровенно обсуждать мой внешний вид, рассматривая мои выглаженные брюки и куртку. Казалось, что моя белая рубашка производит неизгладимое впечатление на этих молодиц. Автобус появился со стороны Бузовы, еще одного поселка, расположенного от Милой на расстоянии трех километров. Конечно, он подобрал там пассажиров и был полон. Толкая друг друга, ждущие пассажиры, кое-как влезли в салон автобуса. У меня на правом плече оказалась ароматная корзина груш. Трясясь на неровностях шоссе, автобус катил в направлении Киева. В Святошино, на конечной трамвайной остановке, трамваем №3 я доехал до Крещатика. Вышел на остановке «Бессарабский рынок». На центральной улице Киева тут и там велись ремонтные работы. Бессарабка принимала торговцев с окрестных сел. Там у крытого павильона стояли лошадиные повозки и крытые фуры, жизнь города била ключом. По центру Крещатика уже ходили троллейбусы, и я недолго думая вскочил в подошедший №20. На остановке «Главпочтамт» вышел и направился пешком проулком к Михайловской площади, откуда к Андреевскому спуску, рукой подать. Раз уж так случилось, что виной моего перемещения в прошлое стало это историческое место, вот я и решил вернуться и перевоплотиться там в Старца, живущего подаянием. В знакомом киоске решил купить газеты и прочитать о ситуации в стране и Киеве. Знакомый киоск «Союзпечать» за мое отсутствие никуда не перемещался, все так же стоял на своем месте. Киоскер сразу узнал меня.
- Ну как Ваши дела? Скоро домой?
- Хороша страна Болгария, а Россия лучше всех! - решил я ответить словами модной в то время песни.
- Так Вы из России? - продолжал свое дознание любопытный киоскер.
- Я из Ленинграда. Здесь в командировке. - Я достал свой пропуск на завод и сунул ему под нос. Киоскер стал внимательно разглядывать мою фотографию, гербовую печать. И вдруг его глаза, смотревшие поверх очков на меня, полезли из орбит. Он еще раз заглянул в развернутую книжечку, которую я, не выпуская из рук, держал перед его лицом.
- Что-то я не пойму, какая-то путаница в Вашем документе? - И тут до меня дошла эта жуткая оплошность, ведь я не придал, особого внимания на год выдачи, отмеченный в пропуске. Надо было что-то делать. Но киоскер почти шепотом стал говорить мне:
- Я тут давно работаю и мне всякого в жизни довелось понаблюдать, скажите, Вы точно из будущего? - посмотрел на его внимательные и серьезные глаза, ответил:
- Вот произошло со мной такое несчастье. Что мне делать я не знаю, пришел на работу на завод «Электроприбор», что на улице Глубочецкой 17, бац, и в пятьдесят втором году.
- Знаете, что, пойдемте к нам. Расскажете все, как там в вашем времени. Что ожидается? Чего нам ждать, каких перемен?
- А Вы мне поможете. Мне надо выждать год, затем откроется это место, и я смогу вернуться домой в свою реальность.
- Я помогу Вам. - С энтузиазмом заговорил киоскер. - Меня зовут Леонид Абрамович Сикорский.
- Вы случайно не родственник знаменитого конструктора вертолетов Сикорского?
- Тише, что Вы так громко говорите, конечно, это мой двоюродный брат. Вот он там, а я здесь мучаюсь. Я Вам помогу. Я вижу Вы образованный молодой человек сможете многое мне порассказать, что там у Вас в восемьдесят первом происходит, и что произошло уже. - Говоря эти слова, Леонид Абрамович, установил табличку, «закрыто», и закрыл на замок окошечко киоска. Потом выбежал из киоска и энергично стал закрывать металлическими листами витрину, которые висели на оконных завесах и были пригнаны к левой и правой стороне киоска. Вскоре на штанге, прикрывающей створки, повис увесистый амбарный замок.
- Я сейчас киоск запру на замок, и мы пойдем ко мне. Сарочка, это моя супруга, обещала приготовить щуку по ее особому рецепту, как она умеет, пальчики оближешь. Подождите еще чуть, чуть. - Он быстро побежал за киоск и стал там греметь замком, запирая киоск.
В это время меня кто-то легонько взял за локоть. Я обернулся и увидел знакомое лицо девушки. Ее черные как смоль глаза смотрели внимательно, серьезно и настороженно. Я видел ее черные волосы, собранные на затылке в длинный хвост, и сразу вспомнил, где я мог видеть ее. В памяти возник тот злополучный случай, когда я решил подняться по лестнице на Замковую Гору, а эта девушка сошла вниз.
- Ничего не отвечай. Немедленно следуй за мной. - Сказав эти слова, она быстро стала уходить по Андреевскому спуску вниз. Я, когда увидел ее, затем услышал, понял, что она поможет мне, так как наверняка знает капризы временного портала. И не обращая никакого внимания на возгласы Леонида Абрамовича, я бросился за девушкой, лишь успел сказать Сикорскому:
- Никому не рассказывайте обо мне, иначе Вас неправильно поймут окружающие. Прощайте Леонид Абрамович!
- Прощайте, молодой человек, не поминайте лихом. - Последние его слова я с трудом разобрал, так как мне сейчас не до него. Девушка явно двигалась в сторону возвышенности, с которой я сошел на мостовую Андреевского спуска. Она обернулась, прежде чем ступить на тропинку и, убедившись, что я иду следом. Я, как мог ускорял свой шаг, но девушка держала дистанцию и шла впереди легкой походкой поднимаясь уже на Замковую Гору. У кругов она остановилась. Подняв правую ладонь, дала мне знак остановиться. Дистанция от нее была метров пятнадцать, я стоял как вкопанный, не понимая, что происходит. Мне хорошо было видно, как она ступила в центр кругов и растаяла там как призрак. Я с бьющимся от волнения сердцем, трясясь всем телом от нетерпения, бросился к кругам, и не задумываясь, ступил в центр. Мгновенно все преобразилось вокруг. Желтые листья на деревьях и кустах еще не опали, а солнце светило, как в разгар дня. Я не стал задерживаться в центре кругов, а быстро вышел. Девушку я заметил впереди. Ее длинные черные волосы метались в такт легкой походки. Я пошел следом. Она первая дошла до лестницы и быстро сбежала вниз, я не успел догнать ее, как потерял ее из виду. Андреевский спуск жил своей размеренной жизнью. Торговцы сувенирами, у Андреевской Церкви аллея художников. Я протер глаза, не веря своим глазам. Но беспокойство не покидало меня. И чтобы удостовериться в том, что я вернулся в свое время, подошел к первому попавшему торговцу значками и геральдикой спросил:
- Не подскажете, какое сегодня число? - он испытующе взглянул на меня, улыбнулся, сказав:
- Пить меньше надо. А если быть точным, то сегодня тридцатое сентября, вторник, одна тысяча девятьсот восемьдесят первый год.
Я чуть не выпалил:
«не может этого быть!», - но спохватившись, сказал:
- Спасибо! - и добавил, - В отличие от Вас, я вообще не пью и не курю. - Отвернулся от него, стал соображать, что делать дальше, а в след услышал лишь: - И девушек не трогаю…
Домой пришел, как ни в чем не бывало. На вопрос Лили, - А, что это за курица и пирожки? - ответил: - На заводе пайки давали, вот я и взял один. Там еще яблоки были и лук, но я отказался.
- Ого, да тут у тебя еще и газета, Правда, еще краска типографская не обсохла. А на кой нам эти мешки? – тряся в воздухе свертком льняных мешков, допытывалась жена. Не обращая внимания на ее слова, ответил лишь, что за выпуск газеты:
- Да это юбилейный выпуск. - Жена не стала допытываться, что за юбилей, а я не посвящал ее в подробности. А на следующий день, я пришел на работу, как и прежде, и прилежно трудился на своем рабочем месте…
Мистические приключения, что произошли со мной вчера, не хотели исчезать бесследно из памяти. Я никак не мог поверить тому, что, прожив эти четыре дня в пятьдесят втором году, в восемьдесят первом никто и бровью не повел, не заметив моего исчезновения. Но перемены, которые произошли с моим телом, я ощутил сразу. Мой шрам на лбу куда-то бесследно исчез, словно никакого следа от копыта жеребенка и не было вовсе, а на месте небольшой вмятины, на темени головы от удара сухой веткой яблони моим двоюродным братом, сыном дяди Вани, и следа не осталось. Все это подтверждало тот факт, что я таки был там в пятьдесят втором, и что мой юный двойник, то есть, я сам, себя уберег от неприятных ссадин, а двойника от будущих, которые судя из моих изменений на теле, уже произошли. Значит, подтверждается тот факт, что наша реальность существует параллельно с реальностью такой же, но только в прошлом. Из командировки вернулся Любченко. Привез массу впечатлений от поездки. Восхищался, обилием продуктов на полках магазинов «Питера» и полушепотом сетовал на нашу бедность. Но романтический настрой Александра Владимировича к Ленинграду, не мешал ему требовать от подчиненных исполнения плана работ. А мои приключения, которые прочно засели у меня в голове мешали этому. Мешали сосредоточиться на работе, но, поскольку работа для меня была хорошо знакома и отлажена, я выполнял ее в срок и почти механически точно и безошибочно. Это в значительной мере помогало мне размышлять и сопоставлять факты моего недавнего происшествия. Неприятно было лишь одно, это то, что я никак не мог ни с кем поделиться, обсудить свое приключение и благополучно забыть, чтобы спокойно жить и зарабатывать себе стаж на будущую пенсию, до которой оставалось мне жить еще 27 лет. Однажды, Любченко собрал нас перед началом работы на рабочую пятиминутку и сообщил, что руководителей секторов обязали организовать движение по наставничеству. Я не придал этому особого значения и продолжал выявлять в чертежах конструктивные ошибки, устранять их по установленным Гостом правилам и информировать об этом производственные цеха. Тамара Петровна, при каждом моем уходе в цеха, сразу же срывалась с места и следовала за мной по пятам. Мне это крайне не нравилось. Но, зная обидчивые нравы женского характера, я не стал ей ничего говорить об этом. У меня еще теплилась надежда, на то, что это всего лишь случайные производственные дела и только. Но, это стало системой. Я не выдержал и сказал Любченко. Тот спокойно ответил:
- Тамара Петровна приказом по заводу назначена официальным наставником. Ну а поскольку у нас молодых, или нет, вновь прибывших сотрудников, кроме Вас Валентин, никого нет, вот Вас, и закрепили за ней.
- И, что теперь, эта сотрудница будет бегать за мной и в туалет? - Любченко хитро улыбнулся, затем серьезно ответил: - Ей доплатили до зарплаты десять рублей за наставничество, но в ее обязанности еще и входит дисциплина подопечного. А еще в конце каждого месяца она должна отчитываться в проделанной работе по наставничеству Гольде в письменной форме, подавать за моей подписью количество решенных вопросов с Вами.
- А нельзя, как-то ограничить ее гончие бега за мной? - на, что, Любченко ответил коротко.
- Нельзя.
На следующий день в нашей группе, Исай с Тамарой Петровной, поджидали меня у рабочего места Александра Васильевича.
- Валентин, что это Тамара Петровна жалуется на тебя, что ты не подходишь к ней и не задаешь вопросы по наставничеству?
- А, что, Саша, ты считаешь, что у меня должны быть производственные вопросы к женщине, не имеющей высшего технического образования? - я сказал эти слова, не глядя в сторону Тамары Петровны. На что она вдруг фыркнула, как взнузданная лошадь и громко, на весь отдел, выкрикнула:
- Меня назначили приказом по заводу наставником именно к Вам, и я обязана выполнять предписания начальства!
- Значит, Вы плохо работаете наставником, раз об этом я узнаю именно от Вас только сейчас! - парировал я ее выкрики, и тоже громко и на весь отдел. Тамара Петровна схватила папку и вылетела в слезах из отдела. Немного погодя, Исай сообщил мне, что Тамара подала заявление в дирекцию завода с просьбой снять с нее общественную нагрузку по наставничеству из-за производственной необходимости и большой занятости в цехах. Любченко пригласил меня на свой приставленный стул к письменному столу его рабочего места, за которым он работал.
- Валентин Альбертович, поскольку Тамара Петровна из-за завала в работе не может тянуть еще наставничество, то я внес дирекции завода предложение, назначит Вас консультантом-наставником для стажирующихся двух студентов, прикрепленных к нашему отделу. - Он выдержал паузу, затем продолжил, - Как, Вы согласны?
- А разве на нашем заводе требуется согласие подчиненных?
- Существует установленная процедура, согласно которой я довожу до Вашего сведения данный вопрос.
- Конечно, согласен.
- Ну, тогда ожидайте приказ, когда он вступит в силу, я пришлю к Вам студентов.
Таким образом, справедливость была восстановлена, и моя работа на заводе пошла в новом русле производственного процесса. Мои мысли были заняты цеховой рутиной и выявленными ошибками в конструкторской документации, исправления, вносимые в чертежи, надо было согласовывать с конструкторским отделом разработчиков, и думать о моем путешествии в прошлое было некогда, да я уже об этом приключении почти забыл. И только каждый раз по дороге домой, когда проезжал на трамвае поворот на Старый Подол на отрезке пути к остановке Крытый рынок, старое название Житный базар, перед глазами вставала картина недавнего происшествия. В памяти всплывало лицо девушки, которая помогла мне выбраться из прошлого, и которая встретилась случайно мне перед моим восхождением на Замковую Гору по лестнице. Эта странная встреча все настойчивее проникала в мое сознание с одной и той же мыслью, что была не случайной. Предопределенной, каким-то мистическим образом, о котором я не мог знать. Если предположить, что этот феномен проявляет себя время от времени, то внедряясь в пространственно-временные перемещения можно менять судьбы людей, а значит, исторические события могут протекать иначе. В конце концов, это может привести к хаосу и неразберихе исторических процессов в мировом социуме. Отсюда, напрашивается вывод, что такие аномальные зоны должны находиться, и, безусловно, находятся под контролем. Некие силы, которые строго следят за внедрением в эти зоны случайных людей, одним из которых и оказался я. А эта девушка, представительница стражей этого портала времени и в ее задачи, очевидно, входит сторожить этот портал. Так я представлял деятельность незнакомки, действующей столь профессионально быстро и без суеты, выведшей меня из стихийного заблуждения. С такими мыслями я приехал домой после работы. Двенадцатого октября в понедельник с зарплатой. Зарплата у нас обычно выдавалась 10-го числа, каждого месяца, но в 1981 году десятое октября попадало на субботу и деньги выдали нам в понедельник. Я зашел в супермаркет «Велика Кешеня» купил бутылку шампанского «Брют» и явился домой. Жена была очень рада, и мы сели на кухне ужинать. На следующий день, как обычно, я ушел на работу. Нудная рутинная и не интересная трудовая деятельность ради куска хлеба, была тосклива и невыносима. А, когда тебе еще напоминают сотрудники, особенно Тамара Петровна, как бы невзначай: «Не мог себе интересней найти занятие, чем здесь бумажки перекладывать, а Валентин?»- мне хотелось ей ответить не лестными словами. Но в силу своей воспитанности я сдержанно сжимал зубы, отворачивался от назойливой сотрудницы и шел по своим рутинным производственным делам в цех. Так прошел этот рабочий день вторника 13 октября 1981 года. Ровно в 18 – 00 я вышел на свежий воздух за проходную завода. Погода не по-осеннему стояла еще теплая, легко и свободно дышалось. Трамвай, громыхая, подкатил, и я вскочил в распахнутые двери. На повороте в направлении Подольского рынка, трамвай вдруг сильно тряхнуло, и он резко остановился, два пассажира свалились в проходе. Водитель открыл двери и сообщил, что. произошла авария, что трамвай дальше не пойдет. Пассажиры вынуждены выйти. Хорошо, что к метро недалеко, и я пошел аллеей в этом направлении. Внезапно меня легонько кто-то взял за локоть. Я обернулся и обмер, рядом со мной стояла та самая девушка, которая вывела меня из прошлого 1952 года.
- Здравствуй, - ангельским мелодичным голосом, растягивая слова, почти пропела она. Я открыл рот от неожиданности, растерялся и не знал, что ответить. Мы стояли, и смотрели друг на друга. Девушка ждала, что я отвечу, я же оцепенел от внезапной неожиданности, не зная, что говорить. Затем спохватился, промямлил в ответ:
- А, это Вы? Ну, здравствуйте! – далее я снова умолк и не знал, что говорить. Короче вел себя, не уверенно от этой неожиданной встречи. Пауза снова затягивалась, первой нарушила молчание она.
- Меня зовут Лыбедь.
- Как сестру трех братьев? – невозмутимо спросил я у нее, не поверив, что это та самая Лыбедь. Девушка, вопросительно взглянула на меня и удивленно спросила:
- А откуда ты знаешь, что у меня были три брата?
- Девушка, не разыгрывайте меня, лучше скажите мне правду. Вы такая красивая, а так искренне верите в сказки, что я могу поверить Вам, что Вы сестра Кия, Щека и Хорива?
- Да, это так и есть. – Не возмутимо пропела она с легким акцентом, растягивая слова. Лицо ее при этом омрачилось, по всей видимости, от моего неверия.
Я не знал, что ответить. Если бы это была случайная прохожая и стала говорить мне подобное, я бы, конечно, не стал бы с ней разговаривать, понимая, что она не в себе. Но, поскольку девушка сыграла ключевую роль в моем приключении, значит тут что-то скрыто, что-то не так, и требует более основательного разбирательства. Пока я размышлял, она смотрела на меня своими удивительно красивыми черными глазами, ожидая ответа.
- Вы, извините меня, - начал я, запинаясь, и не совсем еще овладел собой. – Я не представился, меня Валентин зовут. – Заговорил я, чтобы хоть как-то смягчить неловкость первых минут знакомства. На ее лице мелькнула чуть заметная улыбка, и она ответила мне:
- Я знаю.
- Что Вы знаете?
- Знаю, как тебя зовут.
- Откуда Вы можете знать, я ведь с Вами только вот начал разговаривать?
- Я была свидетелем твоего зарождения. – Я снова подумал, что меня умело, разыгрывает актриса с легендарным именем Лыбедь. Но, выждав немного, чтобы хоть, как-то прийти в себя и собраться с мыслями, спросил:
- И, как же?
- Будешь иметь выход из невидимой реальности в материальный мир, через наш коридор времени, чтобы посеять себя в новую жизнь. Это произойдет тогда, когда ты окончишь свой материальный цикл и перейдешь в невидимый мир.
- Хотите сказать, когда я умру?
- Да. – Она прямо и открыто, без тени смущения смотрела на меня. Я же не знал, что сказать. Тем временем она продолжала:
- Напряги свою генетическую память, когда ты еще не был в материальном мире, что ты помнишь? – я снова был озадачен и растерян. Затем попытался вспомнить, что было до моего рождения. И перед глазами стали возникать картины воспоминаний до рожденной жизни. Я вдруг понял, что мне припомнилось.
- Лыбедь, вот я вижу в памяти, что выбираю свое место рождения на Земле. С высоты небес желто-зеленое пространство постепенно рассеивается.
- Это ты принял решение прийти в этот мир. – комментировала Лыбедь. – А дальше?
- Вижу четче, проступают облака и синее небо, внизу Земля. Рядом со мной еще несколько воплощающихся.
- Это твои дальне родственники, они пойдут раньше на Землю.
- Нас пять или семь. Мы общаемся друг с другом и договариваемся встретиться на земле.
- Для чего вы хотите встретиться?
- Чтобы бороться против страданий, конкретнее против войн, приносящих эти страдания.
- Очень хорошо, а дальше? Что было дальше? – девушка очень внимательно слушала меня и участливо поощряла вопросами мои ответы.
- Дальше я вижу сфинкса в долине Гизы, рядом пирамиды Хеопса. Нет, я не хочу здесь родиться, и перемещаюсь за океан. Вижу статую Свободы, что в Нью-Йоркской гавани, ее шипы и чувство, что здесь я могу родиться в Африканской семье. Меня напугали острые шипы на голове статуи, я отказываюсь и здесь.
- Где ты хочешь воплотиться в плоть?
- Я помню Зимний Дворец Санкт-Петербурга, и хочу быть там. Перемещаюсь в Рим. Вижу знаменитую статую Волчицы, кормящую своих щенков. Отказываюсь и здесь, мне необходимо увидеть Зимний Дворец. Перемещаюсь дальше. Уже совсем близко Земля, а назад пути нет. Билет только в один конец к Земле, необходимо воплощение и вижу ажурную вязь зеленых куполов. Да это Зимний Дворец с его архитектурой. Я иду туда. И приблизившись ближе, вижу, как я ошибаюсь. Вернуться ввысь, для перемещения дальше, нет запаса высоты, внизу крыша Андреевской Церкви. Что ждет меня там внизу?
- Что ты видишь? – Лыбедь певуче спросила меня.
- Вижу Старца с длинной седой бородой ниже пояса. На нем грубая накидка из грубого полотна Подвязанная вокруг талии веревкой, на плече, на длинной веревке заплатанная льняная сума в руке у него посох с крюком на верхнем конце посоха в виде полукруга. Слышу голос.
- Что тебе говорил женский голос тогда?
- Бросать в гурьбу женщин в черных и длинных одеждах, сбившихся в кучу у ступеней Андреевской Церкви, и что-то хватающих, как стая ворон на пиршестве. Седой Старец стоял и смотрел на них в стороне.
- Это Андрей Первозванный в невидимом мире, он ждет тебя, чтобы провести тебя к пункту назначения, для рождения в плоть.
- И снова я слышу женский голос:
«Бросай в толпу и следи, кто возьмет, за тем и следуй». За спиной в моем походном рюкзачке был собран нектар для пропитания в дороге. Ободряющий голос снова мне говорит:
«Бросай не бойся!». Я достал голубой сгусток нектара и бросил весь запас, без остатка, прямо в женщин в черных одеждах. Расталкивая друг друга, каждая из них старалась схватить мой нектар. Но тут в борьбу вступил Старец. Он бросился в эту кучу, расшвырял многих и хватая нектарные сгустки, которые бросали туда же другие прибывшие, клал себе в суму, так в его суме оказался и мой нектар. Затем, не говоря ни слова, повернулся и стал уходить низ по Андреевскому Спуску в сторону Замкового строения. Слева я вижу двухэтажный дом с подвальным помещением и слышу голос Старца:
«Кто туда идите!». Он не успел еще договорить, как кругленький и толстый, как колобок быстро проковылял кривыми ножками к подвалу, а мы продолжили свой путь. Вот и Замок, но мы идем дальше. Наш поводырь не отсылает нас туда. Мне стало не по себе. А проводник идет к Замковой Горе, и я уже изрядно устал, а Старец идет по тропинке вверх на Замковую Гору.
- Сейчас ты увидишь меня в невидимом мире. – Сказала Лыбедь.
- Да я помню, что Старец подошел к Вам, и вы в окружении гурьбы детей с ним беседовали. Мне показалось тогда, что он у Вас спрашивал разрешения на что-то.
- Да это верно. Он через известный уже и тебе коридор входит в материальный мир там его знают под именем Дорош. Он обходит всех, кто по его милости родился в плоти.
- Да, я помню Старца. Бабушка давала ему хлеб и кормила его борщом. А мать ругала бабушку, чтобы она не прикармливала Старца.
- Ты помнишь, что было дальше?
- Да, конечно. Я долго шел за ним. Очень устал и проголодался. Я уже не мог идти, когда Старец присел у пня. Он достал из своей сумы лук, чеснок и ломтик нектара, с голубым небесным цветом лежала эта еда. У меня уже не было сил подойти и взять еду, чтобы подкрепиться. У меня оставалась сила только на то чтобы протянуть руку к этому пню с едой и взять вожделенный нектар. И тут я снова слышу женский голос:
«Бери сначала лук, потом чеснок и потом уже возьмешь нектар». Я протянул руку к еде, не дожидаясь разрешения Старца, взял ломоть лука. Последние силы мои иссякли, оставался последний рывок донести до рта этот ломтик луковицы. Когда я откусил кусочек луковицы, силы мгновенно влились в меня, чеснок я уже смог взять и съесть более уверенно и наконец, рука дотянулась до нектара, эта еда вернула меня к жизни, и это был мой первый вздох при рождении. Как видите Лыбедь, я вспомнил все, что было до моего воплощения в плоть. И теперь я хочу спросить у Вас, что Вы делали на Замковой Горе, когда Старец спрашивал у Вас разрешения.
- Моя плоть похоронена там. А коридор воплощает меня в материальный мир, где я могу спокойно общаться с Вами не опасными для меня людьми вот уже много веков, оставаясь, такой, какой ты меня видишь.
- В это трудно поверить, что такое вообще возможно. - Крайне удивился я. Но сомнения мои заколебались, вспоминая недавние приключения в прошлом 1952 году. Вдруг я потерял дар речи, вспоминая, как беспокоится моя жена. Я уже давно должен был находиться дома.
Лыбедь, словно прочитала мои мысли, сказав:
- Не надо волноваться, оглянись вокруг.
Я огляделся по сторонам и замер, все вокруг меня стояло и не двигалось. Люди замерли в неподвижных позах и не шевелились.
- Ты, Вы, остановили время? Как это возможно?
- Этому научил меня коридор, тот которым ты попал в прошлое. А домой ты попадешь вовремя.
- А кто еще знает о существовании коридора?
- Только посвященные. Но они не могут им пользоваться, потому что не знают циклов времен. Одной монахине Флоровского монастыря, который был когда-то на Замковой Горе, удалось случайно, как и тебе узнать один виток цикла. Она однажды ушла в прошлое и поменялась там со своей молодой плотью. Вернулась в монастырь ее молодая плоть, удивив своей молодостью монахинь. Но обмануть время нельзя. На следующий день она вернулась обратно и осталась дома. Ты же знаешь, что коридор имеет свойство закрываться и кто не знает расписание, не возвращается никогда в свое время.
- Да, кажется, где-то читал о чудесах на Замковой Горе. Вот если быть точным примерно так описан этот исторический факт, как Вы рассказываете, Лыбедь.
- Ну, что же, давай будем прощаться.
- Скажите, я очень волнуюсь, все-таки я беседую с живой легендой, династии основателей Киева. Скажите, мы с Вами еще встретимся?
- Я очень на это надеюсь. Так как движение планеты Земля в ближайшие ста миллионов лет не собирается меняться, то наш коридор останется стабильным все это время.
- Надеюсь на скорую встречу.
- Я тебя сама найду. – Сказав это, девушка медленно таяла на глазах и исчезла. Пассажиры с сошедшего с рельс трамвая задвигались, спеша к станции метро «Красная Площадь». Я последовал за толпой пассажиров...
Глава 9. Сон
Засыпая, лежа в постели, я сквозь дрему стал размышлять над своей семейной жизнью. Прошел год, как я женился и очень люблю свою жену. Детей мы решили пока не заводить. Сначала надо пожить для себя, осмотреться, затем уже принять окончательное решение и заняться воспитанием новорожденных. С такими мыслями от тепла, уютного семейного гнезда пришел сон, как дуновение весеннего ветерка с запахами первой весенней листвы смешанный с запахом трав. Вдыхая аромат каштановых волос моей жены, вызывающий ассоциации весеннего ветерка, принесшего эти чудесные запахи весны, я не заметил, как погрузился в сон. Перед моими глазами поплыли картины сновидений, где я видел себя ученным, то воином, то мальчиком, сыном кузнеца…
…Машина времени доставила этого мальчугана к нам из глубины веков. Ему было лет двенадцать, не больше. Одет он был красочно в богатых одеждах. Скорее был похож на маленького Мука из детских восточных сказок, чем на красивого европейского мальчишку.
- Я родился, - начал он свой рассказ, - в семье кузнеца. Отец мой, Гаврила Умелец, славился своим кузнечным мастерством и богатырской силой. Он мог одной рукой поднять быка и на спине внести на гору, что возле мельницы, арбу, груженную мешками с мукой. - Мальчик солидно подбоченился, видно было, что он гордится своим отцом.
- Меня зовут Николкой. У меня еще было семеро братьев и сестренка. Отец, как старшего меня, часто брал с собой в лес за дровами, для добывания древесного угля. И мы иногда проводили за работой там несколько дней. Однажды, как и в прошлый раз, мы отправились с ним на нашей кобыле, запряженной в арбу, в лес за дровами. Дома осталась мамка с маленькими моими братьями и сестренкой. Отец в прошлый раз наметил и ободрал кору внизу на стволах нескольких сосен, они уже высохли и ждали, когда мы их срубим на дрова. В лесу было так тихо и таинственно, только в верхушках шумел ветер. Мы въехали на поляну. Там был с покосившейся стеной сруб. В хижине мы нашли шкуры на лежанке и на печи. Нашли заготовленные припасы, лук и картошку. Здесь мы собирались пробыть с неделю. Это было наше строение, где можно было ночевать и зимой, не боясь лютых морозов.
Отец будил меня с восходом солнца и до заката мы валили сосны. Я сбивал ветки, отец рубил их на дрова. Нарубив полную арбу дров с верхом. Для этого по бокам арбы втыкались ровные и длинные ветви и можно было грузить в этот воз сколько сможет дотащить наша лошадь. И с набитой до отказа арбой мы двинулись в обратный путь. Когда за поворотом дороги появилась первая обгорелая изба, сердце мое тревожно забилось в груди.
- Снова пожар у Ракитина. - Сказал отец. Но это был не пожар — это было целое пожарище. Наш хутор сгорел дотла. Ни одной избы не осталось целой. На пепелищах бродили ставшие бездомными собаки, и время от времени слышался их жуткий вой. Отец, что есть мочи, погнал лошадь к нашему дому. На дороге попадалась разбросанная в беспорядке разбитая посуда, кадки, трупы стариков и женщин и убитый скот. Страшно стало в этом мертвом хуторе.
Вот, наконец, наша изба. Груда еще дымящихся головней да пепел на месте жилья. И мертвая мамка, и мои братья, и сестричка. Мамка лежала у самого кострища со стрелой в груди. Отец подошел к матери и вытащил стрелу из груди. Он внимательно осмотрел стрелу.
- Татары! - сказал сдавленным голосом, повернулся и пошел к тому месту, где была кузница. Там, порывшись в золе, он достал лопату с огарком державка. Вытащил огарок из лопаты и вставил на его место длинную ветку, которую вынул из арбы, подпиравшей дрова. Братьев и сестренку, и мамку мы похоронили. Дальше отец, выбрав из золы уцелевший инструмент, кое какую посуду, погрузил все это на арбу, и мы двинулись в обратный путь к покосившейся халупе. Там и стали жить. Я помогал отцу обрабатывать огород, подправлять вместе с ним сруб. А когда с этим управились, отец стал мастерить лук. Стрелы он сделал с металлическими наконечниками. Когда пришла зима, отец ездил на лошаденке подальше в лес на охоту и приносил с собой туши оленей. А однажды притащил на прицепленных к лошади жердях медведя. Из медвежьей шкуры получился хороший и теплый жупан, а медвежье мясо было очень сытно и вкусно. Жили мы с отцом в достатке и тепле. Только чувство постоянной тоски по людям, по мамке и сестренке усиливалось и не проходило. Однажды, весной, когда мы вернулись с охоты, на поляне стоял конь с окровавленным человеком на его спине. Когда мы подошли ближе к лошади, то увидели, что со спины человека торчит стрела. Отец снял с коня тело и осмотрел его. Это был молодой парень в одежде русского воина. На нем была кольчуга поверх кожаной рубашки. Кожаные штаны и сапоги, на голове шлем с белым пучком конских волос. Все говорило о знатном происхождении воина. На боку висел меч в ножнах. Отец бережно, чтобы не причинять излишней боли, закатал кольчугу, разорвал рубашку подле раны, и приложив ухо к груди стал слушать.
- Он жив. - С этими словами отец перенес тело в избу. Смазал рану медвежьим жиром и перевязал чистой тряпицей, заранее приготовленной, на всякий случай для охоты, там всякое может случиться.
Воин бредил три ночи. Он кричал среди моего глубокого сна и часто будил нас. Он звал кого-то в своих бредовых галлюцинациях, приказывал и кричал. На четвертую ночь затих. Я думал, что он преставился, но дыхание у него выровнялось, стало спокойным. Днем он открыл глаза, огляделся по сторонам и спросил меня слабым голосом:
- Где это я?
- Ты находишься у кузницы Гаврилы Умельца, я его сын. Николкой меня зовут. Наш хутор сожгли татары, всех убили. Мы с отцом из всего хутора только остались.
- Где отец?
- Он ушел на охоту, а мне велел быть подле тебя.
- Где мой меч, лук, кольчуга? - простонал он, пытаясь встать. - Подай мне их, я хочу…, - он не договорил, и повалился на шкуры, страшно бледнея на глазах. Я, было, подумал, что он умер. Но его прерывистое дыхание, говорило мне обратное. Я принес ключевой воды в кувшине из родника, что неподалеку. Попытался напоить раненного. Воин жадно пил, затем снова впал в беспамятство. Так и лежал, не приходя в сознание,
Отец пришел под вечер. Он появился в хижине с теленком оленя на плечах и с грохотом сбросил тушку на земляной пол.
- Давай, Николка, разжигай печку, будем жарить мясо. А я пока разделаю теленка. Печенку вот надо раненному дружиннику, печенка хорошо укрепляет силы. - Отец еще что-то говорил, но я был уже на дворе и вернулся в хижину с охапкой сосновых дров. А отец разделывал тушку и снимал шкурку острым ножом. Кивнув в сторону больного, спросил:
- Что с ним? - я рассказал все.
- Завтра попробую поговорить. - Ответил отец.
Назавтра воин опять открыл глаза. Взгляд его затуманенных глаз остановился на отце.
- Ты, кто? - спросил он.
- Я, Гаврила, кузнец.
- Ну, Гаврила, а я было подумал, что ты медведь, весь косматый, заросший, одни глаза торчат. - Отец выдержал паузу, долго молчал. Раненный пытался опереться на локоть, чтобы лучше видеть нас, но не смог, и повалился на шкуры, но сознание не терял. Отец внимательно рассматривал его, затем спросил: - Ну, да ладно. Давай рассказывай, кто ты, откуда и зачем по лесам таскаешься в такое неспокойное время?
- Я князь Онежский, ездил с дружиною в град Киев к Святославу. Со мной была дружина двадцать человек. Но татары уже вступили в град, а мы замечены были и разбиты. Как видишь, уцелеть удалось только мне. С позором возвращаться назад не буду, пока не отомщу за злодеяния басурманам клятым. - Сказал и опять впал в беспамятство. Это было его последнее беспамятство. Больше этого с ним не случалось.
Князь быстро поправлялся. Рана его затянулась, но он все еще был слаб. Мы сдружились с ним, часто ходили на охоту. Собирали дикий мед, малину. Однажды мы нарвались на каких-то людей, стоявших в лесу. Одеты они были в лохмотья, кто в шкуры. У каждой лошади, татарские луки, самодельные мечи. Слышалась славянская речь.
Князь не удержался и выскочил на поляну, прямо на виду у людей. В мгновение ока на него были направлены все шесть заряженных луков.
- Я князь Онежский! Призываю вас мстители мстить басурманам за землю, нашу обездоленную! - лесные люди окружили князя. На лошади к ним подъехал здоровый, как медведь, мужик в медвежьей шкуре и в сапогах. Его окладистая, черная как смоль борода и длинные волосы придавали ему свирепый вид.
- Князь! - обратился свирепый, не слезая с лошади, - Ты зовешь нас мстить басурманам, так мы и так знаем, и мстим. А когда нет басурманов поблизости, так берем провиант у богатых, таких вот как ты. А токмо они не согласные, так и решаем их сразу без разбору, кто басурман, а кто и нет.
- Что же вы разбоем пропитание добываете? На чайки пойдете, каторги вам не избежать! Я вас кличу на ратный бой за землю Руси стать, а вы, что? - он еще что-то кричал им, стараясь перекричать повсеместный громовой гогот, окруживших его бородачей. Внезапно дико заржала и вздыбилась лошадь. Седок, говоривший с Князем, не удержался и грохнулся на землю. Лошадь, свалилась следом и придавила собой седока, храпя и испуская дух из себя. Мужик даже не ойкнул, был мертв. И тут же засвистели со всех сторон стрелы. Послышался душераздирающий вопль:
- Татары!
Князь громко скомандовал: - Все, кто меня слышит ко мне! - и сразу подле князя собрались уцелевшие разбойники. А князь тем временем продолжал, вытаскивая из ножен убитого лошадью мужика, меч: - Кто со мной, тому будет амнистия за разбой. У кого луки и стрелы принять оборону, укрыться за деревьями и бить басурман. - Князя слушались и выполняли его команды. Татар прогнали, и отряд одержал победу. Как оказалось, это был летучий татарский отряд разведчиков, состоявший из небольшой группы, обычно человек шесть или двенадцать. Они случайно наткнулись на лесных разбойников и устроили переполох. Кроме одного убитого ватажка, никто не пострадал, еще и потому, что татары были хороши в степи, в лесу они не умели воевать, а лесные люди были в лесу как у себя дома. Вот и результат, трое тарских лазутчиков были подстрелены, остальные удрали. После удачной борьбы, ватага лесных людей стала подчиняться князю, и он принял командование на себя. А этим бывшим разбойникам было почетно, служить под княжим командованием. Решено было выслеживать и нападать на обозы и мелкие разведывательные отряды татар.
Отец в походах возил меня с собой на нашей кобыле. Он отковал себе булаву и орудовал ею в бою, разбивая вражеские сабли, как хрупкие сухие ветки на сосне. Вся добыча свозилась и сваливалась в избе. Чего тут только не было. Ковры, красивые золотые кубки, украшения. Оружие, кривые сабли, луки, пики, стрелы, дорогие седла. Отряд князя теперь походил на разношерстных убранных в добытые одежды всадников, насчитывающихся целых сто человек. И только Отец не надевал на себя ничего басурманского. Он так же носил медвежью шкуру, ходил лохматый, обросший и в бою нагонял своим свирепым видом страх на татар. Кони их шарахались в сторону, храпя, очевидно принимали его за настоящего медведя. Отец надевал на меня разную одежду. Так у меня появились шелковые голубые шаровары, белый халат, парчовый пояс, чалма и ботинки с загнутыми к верху носками. Я стал походить на татарчонка, поэтому-то в бою меня не брала ни стрела, ни татарская сабля. Так и бродили мы по лесам. Князь неустанно мстил, яростно убивая, беспощадно расправляясь с врагами. Однажды он сказал, что освободит Киев от татар, только нужно собрать больше людей в отряд.
Как-то мы стали на ночлег. Солнце еще светило, хоть лучи его уже не были яркими и окрасились в красноватый оттенок. Кони расседланы, согнаны в кучу. Только отец не ставил нашу гнедую в общее стадо. Гнедая всегда была рядом с отцом.
Татары наскочили неожиданно, с криками и гиканьем, стали расстреливать пеших дружинников. Отец схватил меня, вскочил на кобылу и погнал в чащобу, но нас заметили. Несколько всадников бросились вдогонку. Вскоре мы выскочили к сторожевой полуразрушенной башне. Отец погнал лошадь туда. Вскочил во внутрь и по лестнице поднялся на верх. Я остался в седле. Неописуемый страх и досада охватили меня. Как мог родной отец бросить меня? Но спустя немного времени я все понял. Желая спасти мою жизнь, он намеренно бросил меня, чтобы татары приняли меня за пленника, и чтобы я остался жив. Отца же настигла вражеская стрела и он, издав хриплый стон, затих, повиснув в проломе башни. Меня доставили в шатер к самому Али-бею. У Али-бея была десятилетняя дочь. Звали ее Лилин. За ней смотрели две бабушки Галима и Фатима. Они теперь ухаживали и за мной.
Вначале я молчал. Молчал долгое время и понемногу все привыкли к моему молчанию. Стали считать меня глухонемым. Но я все слышал и продолжал выполнять свои обязанности живой куклы Лилин. Постепенно мне становился понятен язык, и я уже понимал все, и даже мог говорить, но боялся выдать свое происхождение. Я боялся, что Али-бей узнает мое настоящее происхождение и уничтожит меня.
Мы сидели в одной корзине с Лилин на спине слона. Всюду попадались пожарища, обгоревшие хутора, опустошенная татарами земля. Али-бей ехал на арабском скакуне рядом и с нежностью посматривал на дочь. За слоном растянулось его войско. Отряд Али-бея возвращался к себе в далекую Монголию…
На этом мальчик прервал свой рассказ. Новичков смотрел на гостя с далекого прошлого удивленными глазами, не веря в опыт. Но опыт с машиной времени удался, и он беседует сейчас с маленьким знаменитым впоследствии историком и политическим деятелем, первым резидентом Киевской Руси времен Золотой Орды. Он много сделал для Древней Руси. С его помощью беспрепятственно возродилась Киевская Русь и окрепла, превратившись внутри Орды в могучий кулак. Семена будущей мощи Руси были заложены Владимиром-Ахмедом Али, придворным мудрецом и приближенным Чингисхана. Владимир Новичков обратился к Николку:
- Ты сейчас находишься в очень далеком времени от тех дней. Давно уже нет ни Али-бея, ни его войска, ни тех, кому он служит. Ты мальчик в двадцать первом веке. На месте Киевской Руси сейчас великая и свободная Украина, столица в Украине Киев. Ты прибыл к нам из сурового времени. Мы обязаны отправить тебя в твою эпоху. Ты будешь там жить и проведешь (вернее провел) такую жизнь, о которой мы знаем с истории древних народов. А сейчас сядь в это кресло. Николка послушно сел на указанное Новичковым место, положил голову на мягкие подушки, руки на удобные поручни…, и вскоре, покачиваясь в корзине слона, открыл глаза.
- Что с тобой? - толкала его Лилин, - Ты спал, как мертвый, я даже испугалась.
- Я видел чудесный сон. - Ответил Николка по-татарски.
- Папа, папа, он заговорил! Он заговорил! - захлопала в ладоши девочка и залилась счастливым веселым детским смехом…
я открыл глаза. Рядом, посапывая во сне, еще спала жена. Я стал вспоминать, откуда я знаю Володю Новичкова. Я понял, что от этого сна мне уже не уснуть. Тихонько выбравшись из постели, я проник на кухню. Там висят на стенке часы, шесть утра. А просыпаемся мы ровно в семь. Я сварил себе крепкий кофе и принялся думать о Новичкове. Ну конечно, мы же жили вместе в одной комнате в студенческом общежитии. Он еще там, в институте стал заниматься проблемами временных аномалий. Как-то помниться принес статью о Филадельфийском эксперименте, проводимом на эсминце по расчетам Эйнштейна. А сейчас, наверное, уже, в каком ни будь засекреченном НИИ, ведет свои исследования в области космических пространственно-временных кротовин.
- Валик, ты чего так рано проснулся? - вошла, зевая на кухню жена.
- Да, вот кофе тебе приготовил. - Стал оправдываться я. И быстро налил из кофейника жене кофе. Она с удовольствием принялась за напиток. Через десять минут, Лиля уже бодро рассуждала о будущем нашем и первом с ней совместном отпуске, когда мы ранней весной отправимся отдыхать. Поговорив о наших планах, мы отправились на работу.
По дороге из головы не выходил этот сон, так, до мелочей, промелькнувший красочными картинами. И мысли снова вернулись к Володе Новичкову, к его машине времени. Мне вспомнилось, что как-то он среди ночи громко выкрикнул:
- «Эврика»!
Я тогда вскочил с постели, бросился к нему, чтобы напомнить ему, что он не один в комнате, что хоть когда-то надо хорошо выспаться. Постель его была уже пуста, в коридоре хлопнули дверью. Я догадался, что в три часа ночи Володя выбежал в умывальник вымыть руки. Хотелось спать, и я буквально провалился в сон, лишь только мое тело коснулось теплой простыни моей постели. В это самое время Новичков влетел в комнату и истошным голосом громко выкрикнул:
- Понимаешь Валентин, я понял принципы работы машины времени! Понимаешь! - он тряс меня за плечи, пытаясь разбудить. О, как мне тогда хотелось дать ему под зад и выбросить из комнаты. Он еще что-то бормотал, о природных аномальных зонах, о разбросанных по всей земле мегалитах и прочей ерунде, которой я не придал тогда значения. Столкнувшись с непознанным перемещением в прошлое, да потом, и с появлением таинственной незнакомки в моей жизни, все стало на свои места. Володька был прав. И, конечно, при разработке своей машины времени он использовал природные явления аномальных зон. Поэтому принципу и построена его машина. Трамвай вез меня на работу, а за окном промелькнули заснеженные деревья Замковой Горы и скрылись в одно мгновение за поворотом вагона…
Любченко, поздоровавшись со мной, сказал:
- Валентин Альбертович, присаживайтесь, - он указал на стул возле его письменного стола. - Поступило предложение по Вашему изделию. - Я с удивлением посмотрел в его глаза. Любченко ладонь правой руки положил на стопку папок с чертежами, и продолжил. — Это Ваше изделие в нашем производстве. И в связи с многочисленным выявленным Вами ошибок в чертежах, приостановлено его производство. - Он выдержал паузу, внимательно глядя мне в глаза. Я не стал выжидать, и спросил: - Так что теперь?
- А, то, что не будет выполнен план, полетит прогрессивка и тринадцатая зарплата, будем сидеть на голом окладе. Это понятно?
- Так точно, товарищ начальник. - Я повторил свой вопрос, - Так что теперь?
- Надо ехать в НИИ с выписанными Вами ошибками и добиться разрешения на производство по измененным чертежам у нас, до того, как эти изменения будут внесении в оригиналы разработчика. - Мне страшно не хотелось куда-то уезжать, и я не выдержал, сказал в ответ:
- Явно сидит бывшая студентка и чешет на ватман все, что придет в голову. А мысли вертятся вокруг белья, да модных журналов.
- Вот Вы поедете туда, да и разберетесь с этой Резинковой Г- э. э- М. Идите, оформляйте командировку в Ленинград на неделю. Туда поедете скоростным поездом и обратно.
- Александр Владимирович, у нее не Резинкова, фамилия, а Резникова.
- Да какая разница. Можно было бы и самолетом, но сами понимаете, дороговато выходит. Да и билеты уже на завтра лежать в архиве отдела кадров. Идите, а я Вам подошью перечень изменений и сопроводительное письмо в НИИ. - Я пулей выбежал готовиться к командировке. Жене позвонил на работу, сообщил новость. Лиличка ответила мне:
- Вот хорошо, купишь мне, что ни будь в «Питере». Получив телефонное благословение жены на мою производственную поездку в Ленинград, я с легким сердцем стал оформлять командировку, и все, что с этим было связано…
Скорый поезд Киев-Ленинград под названием «Стрела», отправился с первой платформы вокзала ровно в 16-00. В купейном вагоне в купе №5, нас было трое, нижнее, четвертое место, было не занятым. Кроме меня, в командировку с нашего завода ехали еще двое с секретного отдела. Это был капитан первого ранга и гражданское лицо. Они набрали водки и пока поезд был еще на стоянке принялись выпивать, усиленно приглашая меня принять участие. Я вел и продолжаю вести здоровый образ жизни, поэтому отказался наотрез, гражданский, открывая бутылку, проводил меня словами за дверь купе:
- Нам больше будет.
Я стоял у окна, рассматривая пассажиров, и вдруг заметил Лыбедь. Я не поверил своим глазам. Она была одета, как все женщины одевались в 81-ом году, только небольшой чемодан на колесиках с выдвижной пластмассовой ручкой был в диковинку в то время. Это привлекало внимание пассажирок на перроне, и любопытные женщины провожали ее одобрительными взглядами, что хоть одна догадалась приделать колеса к чемодану. Лыбедь, поднялась в наш вагон, я поспешил ей на встречу.
- Здравствуйте! - поздоровался. - Давайте помогу вам. - Взял ее чемодан.
- Здравствуйте, Валентин. Мне в пятое купе. - Но мне этого можно было и не говорить. С того момента, когда я увидел Лыбедь на перроне, уже знал, что четвертое место это для нее. С того самого момента, когда увидел я ее на перроне, внутри у меня пробежало холодком любопытство очередной встречи. Меня волновало желание поскорее узнать, что привело ее сюда, и что ожидает меня, на сей раз? Руки мои дрожали от этого, и любопытство брало верх. Открыв дверь купе, я сказал коллегам:
- Принимайте пассажира.
- Проходите, пожалуйста, и устраивайтесь. - Сказал военный, вставая со своего места, за ним поднялся и второй, проходя мимо девушки, высказал, свое уважение к даме. Мы вышли из купе, давая возможность, устроится даме удобнее. Чтобы чем-то унять свое волнение, я спросил военного, который стоял у окна ближе ко мне:
- Сергей Михайлович, сколько еще будет стоять поезд?
Он посмотрел на часы и повеселевшим от выпитой водки голосом ответил:
- На моих командирских еще минут двенадцать.
В это время из купе вышла Лыбедь.
- Спасибо, товарищи. Я уже устроилась. - Сказала она, улыбаясь, глядя на меня своими черными глазами. - Заходите в купе, а я тут с Валентином поговорю.
- А, Вы знакомы? - вдруг спросил гражданский коллега.
- Ты, Федор Харитонович, сильно любопытный. - Сергей Михайлович взял Федора за предплечье и потащил в купе, - Пошли, пошли. - Они оставили нас....
Глава 10. Командировка
Лыбедь снова стала смотреть на меня своими удивительными глазами, так похожими на влажные ягоды смородины после теплого летнего дождя. Она улыбалась приветливо и ласково, и в этом взгляде было столько нежности, ласкового тепла и материнского чувства, словно я был ее несмышленым несовершеннолетним сыном.
- Валентин, давай выйдем, до оправления поезда еще десять минут, это целая вечность, и ты еще успеешь на поезд.
- Конечно.
Она пошла вперед, я за ней. Когда мы спустились на перрон, проводница строго предупредила:
- До отправления поезда пять минут. Опоздаете, вещи уедут без вас.
- Девушка, у Вас часы неправильно ходят. - Проводница взглянула на часы.
- Ну и что, пять, десять, какая разница? - но мы ее уже не слушали. Я вдруг увидел, что проводница застыла на месте. Вокруг стало тихо. Звенящая тишина легла на город, и только голос Лыбеди вывел меня из увиденного оцепенения: - У нас пять часов в нашем распоряжении.
- А, что потом? - спросил я, пытаясь с ориентироваться в дальнейших своих действиях, чтобы понять, что нужно Лыбеди? Какую цель преследует она? Задавая себе эти вопросы, я невольно прикидывал, сколько же лет этой женщине, так хорошо выглядевшей, с сохранившейся юной красотой. Владея такой техникой управления временем, можно не бояться болезней, смерти, и иметь само бессмертие в своем арсенале. Знакомство с ней меня возбуждало своей интригой непознанного и одновременно пугало этой неизвестностью.
- Я приглашаю тебя, Валентин в свою резиденцию. Увидишь, как я живу, чем дышу, и наконец, кто я такая. Ведь ты хочешь узнать, например, сколько мне лет, не так ли?
- Ну, во-первых, тебя зовут Лыбедь. Значит ты не иначе, как сестра легендарных братьев Кия, Щека и Хорива, так?! Если это так, то тебе должно быть одна тысяча сто тридцать лет, плюс минус лет тридцать. Так?
Лыбедь, хитро прищурилась и иронически спросила с улыбкой: - А, как ты думаешь?
- Что я думаю, я сказал. - Уверенным голосом ответил я.
- И это еще не предел. - Задумчиво сказала Лыбедь.
У меня на лоб полезли глаза, так этой девушке больше тысячи лет? Вот это да. Она вдруг решительно повернулась в мою сторону и твердо спросила:
- Так ты принимаешь мое приглашение?
- Да!
На что Лыбедь ответила мне улыбкой.
- Смотри, - она указала на полупрозрачный остов летающей тарелки, просматривающийся сквозь толпу застывших фигур пассажиров. - Следуй за мной. Истуканов обходи стороной, они сейчас очень тверды, как метал, и одежда их тоже, стоит зацепиться за острые, как бритва края, вон у той с длинной застывшей накидкой на плечах, можно серьезно пораниться. Идем.
Я недоумевал, как мы будем взлетать в толпе пассажиров, на что Лыбедь ответила: - Летательный модуль никто из пассажиров не видит и не ощущает, он находится в другом измерении, которое не видно и нам. В машине работает навигатор, чтобы мы могли ориентироваться на него, вернее на голограмму, которую он генерирует, и которую мы сейчас наблюдаем. Так что вперед!
Я не мог поверить в то, что Лыбедь сейчас со мной, ведь она мне сказала, что ее плоть погребена в Киеве. Об этом говорят и древние летописи. И все же кто сейчас со мной, как не Лыбедь воплоти?
- Не спеши. Я все тебе объясню. - Вдруг сказала девушка, прочитав мои мысли. На прозрачном корпусе машины, она отыскала, какую-то точку и нажала ее. Внезапно медленно наступили сумерки, небо укрылось звездами, а сквозь темно-синюю мглу проступили отчетливые очертания летающего модуля на трех опорных стойках. Она достала из кармана брелок с ключами, нажала кнопку. Из стенки отделился прямоугольник со ступеньками и стал опускаться к нам. Приглашая жестом правой руки взойти на ступеньки лестницы, Лыбедь сказала:
- Добро пожаловать в будущее Земли, на сто миллионов лет вперед от твоего времени.
И снова мне чудилось, что я во сне, и что это все не настоящее, а какой-то чудесный фильм с прекрасной незнакомкой и приключениями. Я ступил на ступени лестницы. Впереди меня грациозно и легко ступая, поднималась Лыбедь в кабину диско лета. Приятное для глаз свечение пространства кабины, с двумя креслами перед пультом и экраном по всему периметру, сквозь который было видно окружающий нас простор земли, где, опираясь на стойки, стояла наша летающая тарелка. Лыбедь уже уселась в кресло и стала объяснять мне, ловя любопытные взгляды моих глаз.
- Валентин, этот экран, через который ты видишь окружающие нас предметы с наружи, на самом деле не прозрачный. Экран фильтрует приятный глазу спектр окружающего, что позволяет нам видеть даже на поверхности Солнца и внутри его. В космосе есть звезды многократно ярче нашего солнца, и намного опаснее их воздействие на наше восприятие, но этот совершенный аппарат предохранит нас от любого воздействия космического пространства и твердых и жидких сред вселенной.
Но я был поражен пейзажем за бортом кабины, наблюдая бескрайние выжженные и черные от спекшегося шлака земные просторы поверхности.
- Валентин, ты видишь Землю на сто миллионов лет вперед от вашего времени. - Объясняла Лыбедь.
- А что произошло? Где же то прекрасное будущее, что рисуют нам фантасты в своих произведениях, а?! - чуть не плача, спрашивал я.
Лыбедь горестно вздохнула, сказав: - К сожалению, Валентин, реальность намного отличается от разного рода фантазий. А, к чему приводят идеи по изменению реальности, якобы в свою пользу, в пользу человечества, не думая об окружающем космосе, ты можешь наблюдать сейчас здесь спустя сто миллионов лет от вашего времени.
- Ты, можешь мне сказать, что произошло?! - не замечая того, что я назвал Лыбедь на «Ты», девушка и бровью не повела, отвечала.
- Ученые Земли не предавали вниманию изменения в поведении реакций на Солнце. А реакции на Солнце изменила Галактическая Коалиция Наблюдателей. Это было связано с тем, что цивилизация Земли бурно развивалась и была близка к синтезу цепной реакции, которая должна происходить в завершающей стадии нашей вселенной, чтобы начать новый виток развития всего сущего с нуля. Только так возникают и умирают вселенные космоса, состоящие из множества галактик и не иначе.
- Лыбедь, Вы, очень сложно объяснили мне, я так ничего и не понял?
- Извини, я скажу проще. Коалиция приняла решение стереть с лица Земли человечество. Для этого было взорвано Солнце, которое сожгло все на поверхности Земли. И цепная реакция не была достигнута.
-А, когда это произойдет, сколько пройдет времени от нашего летоисчисления?
- Через пятьдесят миллионов лет.
Я перевел дух и успокоился. И чтобы перевести разговор на другую тему, Лыбедь сказала:
- Ты, хочешь узнать, что такое Рай?
- Да и хочу также, чтобы Вы разъяснили, что такое ад?
- Мы сейчас находимся на высоте триста шестьдесят пять километров над поверхностью Земли. Это высота, где находится Информационное Поле Земли. На этой пограничной высоте если сравнять летательный аппарат со скоростью вращения Земли, то он не упадет на поверхность, а будет висеть над одной точкой поверхности неподвижно. Здесь находится Рай. Или скопление Праведных Душ. Особая форма ионизированной материи, или ионов живой воды, несущих информацию о каждом человеческом существе, которое при жизни вело богоугодный образ жизни. Или, иными словами, генофонд Земной человеческой расы.
- Но, мне ничего не видно, - стал возражать я. - Мы висим над океаном, мне видно в низу Северную и Южную Америки. А кругом космическое пространство.
- Ничего удивительного. - Продолжала Лыбедь. Атомы ионов живой воды рассеяны в пространстве по периметру той материальной формы человека, которую он занимал в своей последней жизни, и находятся здесь, пока не приходит время рождения. Потому ты, Валентин их и не можешь видеть.
- Вот это место и называется Рай? - спросил я.
- Да. - Отвечала Лыбедь, - А вот, когда наступает время рождения индивидуума, пребывающего здесь в форме ионов живой воды, часть ионов заряжается положительным зарядом и начинается формироваться в сгусток. Этот сгусток, как дождь выпадает на более уплотненные слои атмосферы, постепенно приближаясь к земле. И дальше происходят рождения, каждый получает воплощение по заслугам. Как древние письмена трактуют, по своей карме.
- Интересно, Лыбедь.
- Давай я покажу тебе, где находится ад. - Сказала Лыбедь, жестом выбирая в пространстве точку, над пультом управления. Мгновенно на экране возникло раскаленное море. Огромные волны светящихся красной сжиженной массой волны, накрыли наш аппарат, и мы погрузились в это адское море пламени.
- Мы на Солнце. Вернее, уже под его поверхностью. Здесь находится ад. Если присмотреться по внимательнее, то можно видеть в бликах игры светотеней мучительные фигуры мучеников ада.
- Почему ад на Солнце? Ведь в Библии указано конкретное место под землей?
- Библия — это священное писание и рисует адские мучения мучеников, мучимых гиеной огненной. А де гиена огненная на Земле? Это поземная магма, наглядное воплощение, извержение вулканов. Да и существует так называемых семи кругов ада. Получается, что Рай один, а ад представляется в семи ипостасях. Так, что он существует и под землей и подводой и на Солнце, и согласно индийскому священному эпосу «Бхагавадгиты», и на адских планетах.
- Лыбедь, а сколько градусов за бортом?
- Двенадцать тысяч по Цельсию, и это потому, что мы почти у самой поверхности. Если проникнуть в глубины Солнца, там до миллионов доходит.
- Надо же, а никакого ощущения, ни перемещений, ни температуры. Такое ощущение, словно мы смотрим кино в зале.
- Наша машина окружена защитным полем, меняющим структуру пространства и материи. На пограничном слое защитного поля происходят импульсивные изменения времени определенной частоты, что предотвращает влияние любой среды на наши перемещения. Короче внутри машины мы не уязвимы, как и сама машина.
- Лыбедь, скажите мне, на чем основана опасность так называемой цепной реакции? Я так и не понял, почему из-за этого наша цивилизация была уничтожена Коалицией.
- Объясняю популярно, для особо одаренных. - Улыбаясь, глядя в мои глаза, своим влажным взглядом черных очей, стала говорить Лыбедь. - Все сущее во вселенной состоит из строительного материала, микро-вихрей эфира.
- А, как же атомы, молекулы, микрочастицы? Там и в помине нет никаких вихрей, это частички материи с определенными свойствами присущими тому или иному материалу, веществу и так далее. - Сказал я.
- Ой, ой, какие мы умные? - вдруг заулыбалась Лыбедь своей безупречно белоснежной улыбкой. - Все сущее, даже невидимые в микроскоп частички из которых состоит атом, созданы благодаря еще меньшим по размеру микро-вихрям.
- Вот, как может быть, ни с того, ни с сего, вдруг. Неоткуда возникает этот стройматериал, вихрь?
- Пространство, где нет вселенных, состоит и вокруг нас существует темная материя, или антиматерия, эфира, которой принадлежит девяносто пять процентов космоса. Нашей материи в пространстве всего пять процентов. И эти пять процентов материи и есть микро-вихри антиматерии. Известно, так же науке, что при соединении материи и антиматерии происходит аннигиляция, то есть материя превращается в импульс света и исчезает. И это может произойти в одном случае, когда микро-вихри распадаются и это происходит в цепной реакции, изобретенной человечеством через пятьдесят миллионов лет от твоего времени. Это не ядерная цепная реакция, это цепная реакция распада микро-вихрей антиматерии, потому что в вихревом состоянии антивещество не может соединиться с материальной частицей, а есть строительный материал для всей нашей вселенной и для других вселенных в целом. Вот так-то дружок.
Я смотрел на Лыбедь и удивлялся ее знаниям.
- Конечно, ты меня можешь спрашивать, откуда у меня такая осведомленность? Не удивляйся, дружок, ведь мне не один век, мне много лет. Да я и сама перестала вести счет своему летоисчислению.
- И, что теперь? Может Вы, поделитесь секретами вечной жизни?
- Не сейчас, Валентин. - Она снова посмотрела на меня, своими прекрасными глазами и, улыбнувшись, сказала, - Мы опоздаем на поезд. Нам пора возвращаться.
- А, знаете, что, Лыбедь, давайте не поедем поездом, а используем Ваш транспорт и встретим поезд в Питере, прямо на вокзале.
- А, что ты скажешь своим коллегам, как ты объяснишь свое появление. За это тебя могут выгнать с работы.
- Да, Лыбедь, я не подумал, извините. - Я почувствовал, как краснею. Стало стыдно перед этой девушкой. А Лыбедь, уже предложила мне выйти из машины. Вскоре мы стали на свои места у застывшей проводницы. Лыбедь нажала кнопку брелка, висящего на связке ключей от машины. Мгновенно все задвигалось вокруг, зашумело. Лыбедь сделала мне знак, и с беспечным видом, показывая всем, что мы только что сошли с поезда, двинулись в сторону киоска на платформе. Постояв там с минуту, вернулись в купе вагона. Мои коллеги уже были в постелях на верхних полках. От выпитой водки их разморило, они уже спали. А мы сидели за столом купе, наблюдая за пассажирами на наш поезд.
В купе поезда "Стрела", следовавшего в Ленинград, разговоры крутились вокруг различных случаев из жизни, строго соблюдая подписку о неразглашении, так как оба сотрудника, военный и гражданское лицо, на заводе работали представителями воинской части Военно-морского Флота СССР. Ночью, под стук колес, спали все, и спалось, как в детской колыбели, убаюкиваясь ритмичным покачиванием вагона. Днем, Федор Харитонович и Сергей Михайлович, снова пили водку, приглашая меня принять участие, но я тактично отказывался, ссылаясь на то, что случайно встретил свою одноклассницу и не могу выпивать. Коллеги поняли мою озабоченность и особо не огорчались. Лыбедь не разговаривала, ехала, молча, изредка поглядывая на меня. Поезд прибыл в Ленинград около четырех часов дня. Мы распрощались с девушкой на перроне, а сами на такси уехали в служебную гостиницу Ленинградского НИИ, где нам был предоставлен номер на троих. Мои коллеги в Ленинграде планировали пробыть две недели, мне отведено всего два дня, и уже в понедельник я должен буду сесть на поезд в обратный путь. Не теряя времени, я к девяти часам с папкой, содержащей изменения в чертежи, отбыл из гостиницы в КБ НИИ, где уже ждала меня конструктор Резникова.
В КБ я пробыл всего полдня и был уже свободен к пятнадцати часам, выполнив задание полностью, я получил подпись на внесение доработок в изделие до получения новых чертежей, что и требовалось. Оставив в гостинице папку с документами в портфеле, я вышел из гостиницы на Невский проспект. Моей целью был Зимний Дворец, который я мечтал посетить с того самого момента, как побывал там на школьной экскурсии, когда учитель географии нашей школы Иван Панасович, возил нас всем классом в город герой Ленинград. На метро я доехал до станции "Адмиралтейская" и вышел к Исаакиевской площади. Здесь хорошо виден Исаакиевский собор. От Исаакиевского собора до Зимнего дворца можно прогулочным шагом пройтись Адмиралтейским проспектом к Дворцовой площади, где величаво возвышается в ее центре, перед самым Зимним Дворцом, Александровская колонна. Я с восхищением смотрел на парадный вход Исаакиевского собора, рассматривал экскурсантов, входивших и выходивших из его монументального здания, среди которых видны были и женские фигуры в платочках. Верующие останавливались на ступенях собора, крестились и с поклоном входили в распахнутые двери храма. Торжественность здания невидимой силой святого места воздействовала на меня, вселяя уверенности, утверждая веру в себя, в собственные силы, в то, что любые трудности этой жизни проходящие, и все, что связано с земным бытием все не важно. Важно лишь праведность, добрые поступки, благородство и сострадание к ближнему своему. Еще не решаясь войти внутрь здания, я стоял, размышляя над земным бытием, как вдруг, кто-то меня легонько взял за локоть. Я обернулся и увидел Лыбедь. Она стояла рядом со мной и улыбалась своей очаровательной улыбкой.
- Здравствуй, Валентин.
- Здравствуйте, Лыбедь. - Я с удивлением смотрел на нее, и не мог поверить, что мы снова вместе, и здесь у подножия этого величественного храма. - Вы, как всегда, таинственно и неожиданно появляетесь рядом. Я где-то уже начинаю догадываться, кто Вы для меня?
- И, кто же? - с крайним любопытством спросила Лыбедь.
- Вы, похоже, мой ангел хранитель в плоти, не так ли, таинственная Лыбедь?
- О, как приятно это слышать. Но это не совсем так. У меня тут, как и у тебя, Валентин, тоже дела.
- Очень интересно.
- Я, спасала некоторые бесценные сокровища Зимнего Дворца, которые все равно были обречены быть уничтоженными.
- Я не совсем понимаю, Вас Лыбедь?
- Хотите экскурсию. Я покажу тебе, о чем идет речь и ты, Валентин, даже сможешь поучаствовать.
- Да, Лыбедь, Вы умеете заинтриговать. И еще, я, почему-то рядом с Вами, чувствую себя более уверенно. Вы, как мой талисман, оберег от неприятностей.
- Валентин, не надо ироний. Ты, готов последовать за мной?
- Конечно, я даже Вам благодарен за то, что у меня в жизни состоялась эта встреча с Вами, Лыбедь. Хоть я и не совсем верю в то, что это мне не снится, а происходит наяву.
- Ну, пошли. - Лыбедь сделала жест рукой, приглашая меня следовать за ней.
Она повернулась и зашагала Адмиралтейским проспектом в сторону Дворцовой площади. Я поравнялся с ней и бесцеремонно взял ее под правую руку. Она удивленно посмотрела на меня, улыбнулась своей ослепительной улыбкой, сказав:
- Хорошо, я согласна. - И стала неловко вышагивать со мной, стараясь идти в ногу. Мне показалось, что ходить под руку для Лыбеди было в новинку. И спросил ее об этом:
- Скажите, Вы никогда не ходили вот так с мужчиной под руку?
Она засмущалась, легкий румянец коснулся щек, затем преодолев смущение, ответила: - Там, откуда я родом, там не принято так ходить.
Я почувствовал себя мужественнее, рядом с этой смущенной девушкой. Все же имея огромный исторический опыт, эта девушка сохранила в себе-то женское начало, которое в подсознании мужчины возбуждает то рыцарское чувство, которое толкало и толкает истинных мужчин на подвиг во имя женской красоты, ее женственности, ее обаяния и добродетели. Эти качества в современных женщинах, к сожалению, так редки. Практически их нет, они полностью утрачены, за редким исключением. Я шел рядом и все больше проникался ее обаянием. Я чувствовал ее близость, ее неуловимый запах развивающихся волос и вдруг понял, что влюбился. Внезапно, как молния, я был сражен мыслью:
"Что я скажу жене?". - Мгновенно получил ответ:
"Я, Лыбедь, тебя не буду ревновать".
Повернувшись к ней, я посмотрел на нее. Девушка улыбнулась мне, показывая, что она ответила на мой мысленный вопрос. Я открыл рот от удивления. И улыбку грустную увидел.
- Валентин, мне грустно, потому что я не могу умереть. Я должна быть здесь на Земле до конца времен, прости меня, любимый. - Она повернулась ко мне, взяла ладонями мои щеки и прижала к своим полным губам. Я ощутил неудержимое блаженство и трепетное истечение чувственного нектара божественной любви из родника ее губ, купаясь в блаженном запахе ее волос, ощущая тепло ее трепетного и такого юного женского тела.
- Я давно люблю тебя. - Сказала Лыбедь, грудным взволнованным голосом. - Ты тот, кто назначен мне судьбой и будешь мой до скончания века. Не бойся, все будет хорошо. Я буду помогать Вам с женой. Люби ее и люби меня. Не изменяй нам.
Мы уже подошли к Дворцовой площади. В центре высится Александровская колонна со скульптурой ангела, держащего крест в руке. У самой колонны Лыбедь достала свой брелок с ключами и нажала кнопку замка. Раздался характерный звук, медленно вся площадь стала погружаться в синюю тьму. На месте Александровской колонны возник летающий диск, стоящий на трех опорных стойках. И так же, как и в прошлый раз, медленно отделилась узкая часть диска с лестничными ступенями. Когда нижняя часть лестницы уперлась в черный песок шлака, Лыбедь сказала:
- Прошу. - И первая вошла в кабину машины. Я последовал следом. И уже сидя внутри диска, в кабине, спросил: - А, как оказалась твоя летающая игрушка здесь?
- Я задала ей программу. И пока мы ехали в поезде, транспорт стоял уже тут, дожидаясь меня. Еще я тебе хочу сказать, что мы не поедем поездом. Я тебя доставлю в Киев к прибытию поезда, и ты попадешь домой вовремя.
- Послушай, Лыбедь, мне надо что-то купить жене, какой-то подарок.
- Конечно, купишь. Мы на нашей машине обследуем магазины, и ты выберешь понравившийся подарок и купишь.
В этот миг мне показалось, что девушка подсмеивается надо мной, так сказочно рассказывая мне эти небылицы. Но мои недавние приключения на Замковой Горе развеяли сомнения, и перестал сомневаться в ее словах, а заодно и стал доверять ей всецело и без сомнений. Между тем Лыбедь продолжала говорить.
- Валентин, мы сейчас переместимся в тысяча восемьсот тридцать седьмой год в день грандиозного пожара семнадцатого декабря.
- Какого пожара, Лыбедь?
- Зимний дворец, о котором ты мечтал еще до рождения, в этот день сгорел. Это уникальное зрелище потрясло тогда всю империю.
- Знаешь, Лыбедь, кому рассказать не поверят. А еще за эти рассказы могут точно упечь в психиатрическую больницу, там у нас в Киеве Павловской больницей зовут.
- Ну, так никто же тебя и не просит об этом рассказывать. И вообще помни, что в нашей галактике, более трехсот шестидесяти сверх цивилизаций проживает. А еще много бродячих, которые рыщут по вселенной в поисках подходящей планеты для обитания. Ты, наверное, слыхал о серых, которые за право проводить свои эксперименты на Земле проводят торги с правительствами развитых стран продавая технологии. И, поверь, скоро ты увидишь к концу века, ну, где-то к в девяностых годах появятся мобильные телефоны, потом компьютеры и многое другое.
- А, как будет выглядеть мобильный телефон?
- Как пачка сигарет, только тоньше и с плоским экраном, на котором будут высвечиваться цифры для набора номера. Телефон изящный маленький, вот взгляни. - Лыбедь вынула из нагрудного кармана куртки плоскую пластину с светящимся экраном, на котором видны картинки величиной с почтовую марку. Она провела пальцем по экрану и мгновенно картинки уплыли с экрана, на их место появились фотография водопада, затем фото диковинного зверя. Я смотрел на это чудо техники и не верил своим глазам.
- И, что это карманный телефон?
- Он будет называться смартфон.
- И, что можно позвонить домой?
- Конечно. Какой твой номер домашнего телефона?
- Не могу поверить! - удивлению моему не было предела. Лыбедь, выжидательною смотрела на меня, в ее глазах светилось любопытство и ожидание.
- Ну, говори номер телефона? - повторила она свой вопрос, - И можешь поговорить с женой прямо сейчас.
Я не решался ответить ей, так как думал, что это розыгрыш. Но ее настойчивость убедила меня.
- Слушай, ноль сорок четыре четыреста десять семьдесят четыре ноль четыре.
Лыбедь быстро набрала на экране номер, телефон в ее руках стал ритмично издавать гудок. Затем в трубке послышался голос жены: - Алло!
Девушка передала мне смартфон, я приложил экран к уху и сказал: - Лиличка, это я. Здравствуй.
- Привет, Валик! - раздался ее нежный голосок, - Ты из гостиницы звонишь, да?
- Да, я хорошо тут устроился и буду в понедельник уже дома.
- Как там, в Ленинграде продукты есть?
- О, да.
- Купи апельсин и лимон. Мы тут давно не видели этих продуктов. А колбаса там есть?
- Сырокопченая, салями, привезу.
- И кофе.
- Да, Лиличка и кофе привезу. - Я не мог поверить, что говорю с женой с этой удивительной пластинки, и она меня отлично слышит. Жена почувствовала, что со мной что-то не так, сказала:
- Валик с тобой все в порядке?
- Лиличка, тут так красиво, что я от удивления впал в стопор и никак не могу выйти из него.
- Ах, как жаль, что меня нет рядом.
- Я не могу так долго говорить, за междугородку вычтут много денег.
- Хорошо, кладем трубки. - После этих слов в смартфоне послышался характерный звук зуммера. Я передал телефон Лыбеди, с удивлением, глядя на нее.
- Да как это возможно, Лыбедь?
- Как видишь, возможно, но только не в восемьдесят первом году.
- Рассказать кому, точно скажут, что из дурки.
- Давай посмотрим на пожар в Зимнем дворце. Интересно, как его гасили, что сгорело и, что удалось спасти.
- Транспорт стоит точно на месте Александровской колоны. Пожар происходил в то время, когда уже стояла колонна, и когда мы окажемся во времена пожара то колонна нас просто проткнет, вот и все?
- Нет, Валентин, это не так. Защитное поле Диска — это слой временных преобразований и поддерживает транспорт от времени восемьдесят первого года на сто миллионов лет вперед. Такая огромная датировка по времени позволяет нам не бояться, что того что нет никак не сможет нас проткнуть, хоть и наши органы чувств и будут находиться во времени, когда случился пожар в Зимнем дворце. Вот посмотри, я наглядно продемонстрирую тебе то, что с нами ничего не сможет произойти. - С этими словами Лыбедь жестом передвинула на пульте управления значки, и взглянув на меня, сказала:
- Смотри вверх.
Поднял голову к верху. На прозрачный купол машины, над моей головой, упиралась часть Александровской колонны. Лыбедь комментировала увиденное явление:
- Если бы ты видел сквозь днище аппарата, то увидел бы продолжение, ее основание. При этом с колонной ничего не происходит, потому что мы ее наблюдаем с расстояния в сто миллионов лет, где ее уже нет, а она находится в своем времени.
- А, теперь понимаю. Ну, а если, все же препятствие окажется и в многомиллионном будущем, что тогда? Программа машины так устроена, что вносится, мгновенные коррективы в вихревой цикл временных преобразований и аппарату, равно как и нам, ничего не будет грозить.
- В истину чудеса! - в изумлении воскликнул я, что вызвало у Лыбеди улыбку. По всему было видно, что мое удивление забавляет девушку.
- Давай посмотрим на колонну со стороны, - она взглянула на меня, улыбаясь своей очаровательной улыбкой, манипулируя руками над пультом. Колонна переместилась в сторону. Я поневоле с облегчением вздохнул. Никаких перемен не произошло, и только со стороны Зимнего дворца языки пламени освещали заснеженную Дворцовую площадь, укрытую дымом, как туманом. Конные подводы носились туда-сюда. Всюду слышны крики и ржание лошадей. Много военных, как муравьи, тащили разные предметы, от их тулупов, шинелей, и рубашек, в которые люди были одеты, шел пар. Некоторая одежда на них была в обгорелых дырах. Наш летающий диск стоял метрах в десяти от Александровской колонны, все хорошо просматривалось отсюда, сквозь прозрачный купол кабины. Внезапно с диким ржанием, на нас мчалась тройка лошадей с пожарной бочкой воды. Возница хлестал упряжку, подгоняя и так взмыленных коней. Я даже не успел испугаться, только нагнул голову к коленям и приготовился к удару. С минуту сидел так, сгорбившись. Лыбедь в это время с интересом наблюдала за мной. Не услышав ничего, что могло повредить наш аппарат, я поднял голову и увидел, хвост удаляющейся тачанки, не причинившей нам вреда.
- Они не только не могут причинить нам вред, но мы для них не видимы. - Комментировала с улыбкой Лыбедь.
- Да, чудеса продвинутых технологий, еще с трудом воспринимаются мной.
- А мне интересно, как ты реагируешь на все на это.
- Лыбедь, ты, поэтому заинтересовалась мной? - спросил я девушку прямо, без обиняков.
- И не только.
- А, что еще тебя побудило принять такое решение, стать моим гидом.
- Все очень просто, Валентин. Ты фантаст и напишешь много книг. Рано или поздно, тебя могут заметить силы враждебные Земле, и Земной развивающейся цивилизации. Чтобы преждевременно не попали вредоносные технологии в руки Землян, было принято Коалицией опекать тебя. Ты ведь спас двоих пилотов, изучающих вашу жизнь и это стало толчком для твоей опеки. Мы гуманная цивилизация, желаем людям добра, поэтому и помогаем тебе, а ты в своих книгах будешь излагать увиденное со мной, чтобы помочь Землянам справляться с вызовами времен. - Высокопарно закончила Лыбедь.
- О, я тронут. Просто не знаю, что и ответить. Могу сказать, что оказанные мне знаки благодарности спасенными инопланетянами, не учли одного. - Я взглянул на Лыбедь, знает она уже о чем я буду говорить.
- Да, конечно, Валентин. Тебе командир предложил, помнишь, когда шла свадьба, и тебе было двенадцать лет?
- Конечно, он сказал мне, может тебе деньги?
- И, что ты ответил?
- Не имей сто рублей, а имей сто друзей.
- Вот видишь. Конечно тогда, коллеги очень удивились твоему ответу, но приняли решение по жизни помогать тебе. Вот поэтому я здесь.
- Так дайте мне деньги, чтобы я смог полноценно жить и трудится над своими книгами.
- Смешно, Валентин, но твой лимит долга за спасение пилотов исчерпан, а блага даются за определенные заслуги, которые надо заработать. Ты ведь помнишь, что тебе было сказано на прощание.
- Да, мне давали код, по которому я мог в любой сложный момент жизни связаться с пилотами и попросить блага.
- И, что было сказано еще?
- Да, вспомнил, что за все надо платить.
- Даже если бы ты запомнил код связи, эти блага дались бы тебе не просто так, а за определенную плату, замещая для твоих благ что-то, что является для тебя возможно намного дороже приобретения этих благ.
- Ладно, пусть будет, как будет. Раз ты есть, моя наставница, то я буду черпать информацию, для своих книг, которая откроет для меня окно к другим мирам и цивилизациям космоса. Я даже возьму себе псевдоним, Валентин Спейс, от английского слова космос.
- Да, так и есть. Твои книги выйдут под псевдонимом В. Спейс. Валентин, давай все-таки посмотрим на это грандиозное зрелище пожара. - И Лыбедь, манипулируя руками над пультом, направила аппарат ближе к Зимнему дворцу, пламя охватило уже второй этаж. Фигурки людей скользили по льду крыши, пытались проникнуть через сорванный потолок, спасая сокровища дворца в еще не охваченных пламенем комнатах. А возле Александровской колонны все увеличивалась количество вынесенного из дворца, как стог сена. Сокровища лежали вперемешку с посудой, старинным оружием, стояли картины, иконы, ковры и все то, что удалось спасти от языков пламени.
- Лыбедь, может и мы, что ни будь, спасем, что должно сгореть, а?
- Нет. В первых мы не знаем, что бесследно должно сгореть. А если так, то произойдет нарушение причинно следственной связи, а это меняет целые пласты истории, что категорически запрещается Коалицией.
- Да фук с ней с этой Коалицией. Возьмем, какой ни будь бриллиант, вон их сколько. - Кивая в сторону колонны, где лежали горы золотой посуды и украшений.
- Нарушение закона эволюции сродни с самоубийством. Это категорически запрещается, не только развитием, но и жизнями будущих поколений. Помнишь, что за все надо платить?
- Да, помню. - Грустно ответил я.
- Ну, вот, считай, что первый урок мы прошли успешно…
Историческая справка:
"Пожар в Зимнем дворце 17 декабря 1837 года стал одним из самых грандиозных пожаров в истории Российской империи. В результате пожара полностью выгорели второй и третий этажи Зимнего дворца, в том числе интерьеры Ф. Б. Растрелли...".
- Барон Эрнест фон Фиркс-Нумгузен, в 1914 году заместитель депутата от курляндского дворянства в Рижском политехническом институте.
Баронесса Ада фон Фиркс в 1916-1917 годах проживала в Риге по адресу Столбовая 6..По версии бабушки по твоему отцу: у Эрнеста фон Фикса и Ады фон Фикс, было двое детей, сын и дочь. Сына звали Альберт фон Фиркс. Ему было 19-лет, когда он влюбился в простую девушку. Когда отец узнал об этом, девушка была уже беременна от Альберта. Отец был вне себя. Но трагическая гибель Альберта поменяла расположение Эрнеста Фон Фикса к бедной беременной девушке. Альберт любил лошадей и охоту. В возрасте 19-20 лет, он объезжает резвого жеребца. Конь несет его в заросли. В лесу он погиб от падения с лошади. В 1904 году эта девушка родила мальчика. Эрнест фон Фикс дает ему свою фамилию и усыновляет малыша - Сказав эти слова, Лыбедь внимательно посмотрела на меня, ожидая вопросов.
- И, зачем ты мне это говоришь, о чем я давно знаю со слов моей бабушки?
- Нурмуйжский замок находится в поселке Лауциене. Хочешь взглянуть, где вырос твой прадедушка Альберт.
- Ну, да конечно. Мне это очень интересно.
- Тогда поедем в Нурмуйжский замок, который перестроил Эрнест Нумгузен, отец твоего прадеда Альберта.
- Ты мне скажи, пожалуйста, Лыбедь, почему из-за лошади гибнет мой прадед Альберт, а я чуть не погиб тоже от жеребенка, попади он копытом прямо в мой лоб, меня не было бы в живых? Тогда удар копытом прошелся вскользь лба и только содрал кожу.
- Потому, что ты находишься под защитой и моей опекой.
- Ох, Лыбедь, как трогательно. Я вижу поле перед конюшней и лошадей на этом поле.
- Да, это конюшня Нурмуйжского замка. И ты наследовал бы и замок, и этот табун лошадей вместе с конюшней, если бы твой дед Фриц Янович остался жив.
- Ты знаешь, я делал запросы в архивы, но получал отписки, нигде нет документов. Я даже не знаю, где захоронен мой дед, и вообще был ли он на самом деле?
- Конечно, был. А по роду его службы он не мог служить под своей фамилией, поэтому и был взят псевдоним Грязнин Фриц Янович, но твоего отца он все-таки назвал Альбертом, в честь твоего прадедушки. Вот теперь ты и носишь отчество Альбертович.
- Что ж, это история, пусть остается в прошлом. И мир праху предков, а нам жить нужно дальше. Кстати, я разыскал семейство фон Фирксов, писал им. Но они не ответили мне.
- Ну, так ты будешь осматривать замок, есть еще второй, охотничий.
- Нет. Не хочу, в двадцатые годы произошла национализация владений, и теперь эти замки и все рижское побережье, которое принадлежало этому семейству, были национализированы. Давай уедем от сюда, хорошо?
- Давай. - Лыбедь снова начала проводить манипуляции над пультом управления, и картина за прозрачным куполом кабины менялась, как декорации в театральной постановке.
А мне стало грустно. Захотелось до боли увидеть моего прадедушку Альберта, какой он был. По рассказам бабушки красивый и стройный, она видела его фотографию, когда гостила с маленьким Альбертом, моим отцом, у Эрнеста фон Фиркса и Ады в их квартире в Риге в1929 году.
- Лыбедь, пожалуйста, давай вернемся в 1903 год в Нурмуйжский замок. В это время у моего прадеда была любовь по имени Эльза, простой девушкой. По преданию, очень красивой девушкой.
- Да нет проблем. Наш аппарат — это может в одно мгновение. - Проделав движения кистями над пультом, и в такт движением ее рук за прозрачным куполом кабины изменились окружающие виды. Мы снова очутились на поле перед конюшней. Парадный вход, был украшен четырьмя колонами, венчавшими дубовые ворота, которые были распахнуты настежь. Конюхи выводили один, за одним, вороных лошадей немецкой породы. Вокруг ограды толпились посетители, наблюдая за проводкой перед их глазами рысаков. На каждой лошади виднелись прикрепленные номера. Из толпы посетителей доносились выкрики, Посетители называли тот или иной номер. И лошадь с названым номером, отводилась к специальной привязи. Похоже, было, что проводился торг, а посетители — это покупатели, приехали выбрать лошадей для ипподромов, школ верховой езды, и прочих нужд хозяйства. После проводки верховых лошадей, конюхи вывели тяжеловесов, крупных и приземистых лошадей предназначенных для транспортировки тяжелых грузов. Их тоже отобрали, и три лошади были привязаны рядом с верховыми. Все они после формальностей купчей приобретут своих постоянных хозяев. Ну и конечно же, как всякое мероприятие, не обходится без представления, гостям организовано представление по объездке молодых жеребцов. Конюх вывел на поле резвого вороного и неспокойного коня. Лошадь ржала, брыкалась, налитые кровью глаза сверкали недобрым блеском, а взнузданная пасть сверкала ровной белизной зубов, норовя хватить зазевавшегося конюха. Но, мужчина, выведший лошадь на этот импровизированный подиум, был опытен и пресекал опасные поползновения резвой лошадки, то хлыстом, то уделом, отстраняя пасть и копыта лошади на безлопастное расстояние. Эти маневры с трудом удавались опытному конюху. Из распахнутых дверей конюшни, вышел широкоплечий высокий юноша в форме наездника. Он улыбался своей приветливой улыбкой, приветствуя присутствующих. К нему подбежала девушка в длинной юбке с букетиком полевых цветов и вручила его, потом не удержалась, поцеловала в щеку. В этот самый момент, конюх застыл на месте, наблюдая за этой парой. Видно было, что девушка влюблена в наездника. Вороной жеребец, воспользовавшись заминкой конюха, хватил зубами его плечо. Зрители хором вздохнули, сдерживая, жеребца, конюх отпрыгнул в сторону, оставляя в пасти лошади клочок своей куртки. Наездник, увидев это, сунул девушке букетик цветов, а сам бегом бросился к жеребцу. Конь, пытаясь повернуться к наезднику крупом, метался вокруг конюха с диким ржанием, конюх изо всех сил сдерживал разъяренное животное. Улучив момент, когда жеребец, встав на дыбы, рвался из рук конюха, наездник подскочил к седлу и в мгновение вскочил на лошадь, не успевшую еще опереться передними ногами на траву. Это помогло всаднику на мгновение одержать контроль над взбешенным жеребцом, который ощутив на себе ношу, так рванул вперед, что вырвал длинный повод из рук конюха и стремглав пустился с седоком в сторону открытых ворот ограды. Не достигнув ворот, жеребец летит через ограду, повод, волочившийся следом, мгновенно цепляется за жердь ограды и рвет жеребца назад, но не удерживает его и лопается, лишь чуть пригнув голову коня к земле. Всадник и лошадь в бешенной скачке скрываются от зрителей. Конюх прикрывает рваный клок плеча, идет в сторону конюшни под аплодисменты зрителей. Там уже ждет его Эльза, дочь.
- Папа, зачем ты вывел Геркулеса, он убьет Альберта, я это чувствую! - сквозь слезы говорит ему девушка.
Отец смотрит на нее страдальческим взглядом: - Эльза, он обесчестил тебя! Это позор нам, кто теперь тебя возьмет замуж? Кому ты нужна? Ты уже на третьем месяце, а, что барон захочет, чтобы Альберт испортил свою карьеру и женился на простолюдинке?
- Альберт любит меня и обязательно жениться на мне.
- Не тешь себя иллюзией, отец никогда не позволит ему жениться на тебе, мы им не пара.
- Папа, сейчас другие времена. И будет так как хочет Альберт. Почему его так долго нет?
Я слушал этот диалог не смея вмешаться. Отец и дочь, и никто не видел нас с Лыбедью и не слышал, потому что мы находились в разных временных зонах, где все отлично.
- Лыбедь, скажи, почему я понимаю, что они говорят?
- Ты слышишь диалог своей генетической памятью. Эта информация воспринимается на генетическом уровне бес слов. Слышишь немецкую речь, и понимаешь суть сказанного, вот и все.
- Давай поможем ему. Пусть он не погибнет сейчас.
- Это невозможно, потому, что тебя не будет, его гибель это твоя причинно следственная связь и ты появишься на свет в свое время спустя сорок четыре года после рождения этого младенца, по имени Фриц Янович.
- А почему Янович, а не фон Фиркс Фриц Эрнестович? - спросил я. Мне хотелось удостовериться в правдивости моих изысканий, ведь у Лыбеди должны быть более точные данные.
- Да, потому что этот конюх Ян по фамилии Ингуш, числится, как наемный работник у Эрнеста фон Фиркса и должность у него была конюх. А самое главное, что Ян, не мог пережить то, что его дочь, как он считал, занималась блудом с Альбертом, а не вышла замуж, как это делают все приличные девушки, а потом уже могла рожать и жить в браке уважаемой женой дворянина. Барон очень страдал. Ведь это был его единственный сын. Анна же, дочь Эрнеста фон Фиркса не могла претендовать на титул, так как титул дворянина передавался по наследству по мужской линии. Близкий родственник, и предок Эрнеста фон Фиркса, Александр Александрович Фон Фиркс завоевал потомственный титул дворянина благодаря ордену Святой Анны первой степени. И когда сын на военной службе то титул сохраняется и для других членов семьи, в том числе и для дочери дворянина. Поэтому то, Эрнест фон Фиркс и решил договориться с Яном Ингушем, когда дочь Яна родит сына, то он Эрнест фон Фиркс усыновит его, дав ему титул дворянина и отправит сына в кадетский корпус. Таким образом титул дворянина будет действителен и для его дочери, что даст право после ее замужества иметь дворянское звание баронессы. А Ян Ингуш, был очень зол на судьбу и считал, что его дочь сделана Альбертом блудницей, и опозорена. Он не хотел отдавать младенца в усыновление и зарегистрировал его в метрической книге, как своего сына, дав ему имя Фриц, отчество Янович и фамилию Ингуш. Тогда Эрнест сказал Яну, что будет всячески поддерживать мальчика и его мать материально до двенадцати лет. После этого оформит документы, как его опекун, с правом наследства и отдаст в кадетский корпус. Ян на этот раз согласился и был польщен такому предложению барона. К двенадцати годам он рос в охотничьем замке Фиксов, где жили Ингуши, ходил за лошадьми и был очень подвижным здоровым малышом, окруженный заботой барона и вниманием дедушки Яна(отца). Эльза его мать была счастлива. Она вскоре вышла замуж. И еще родила несколько детей. А Фриц по достижении двенадцатилетнего возраста был определен Эрнестом фон Фирксом в кадетское казацкое кавалерийское училище при Преображенском Казачьем полку в Санкт Петербурге. Там же застала Фрица революция и дальнейшая служба проходила в полку Латышских стрелков до совершеннолетия. Дальнейшая служба Фрица Яновича происходила во внутренних войсках СССР, до самой смерти в 1930 году от бандитской пули в спину. Он умер, со слов моей бабушки Медведкиной Нины Яковлевны, на руках своего друга Колесникова Ивана Никитовича, с которым они служили в одном полку…
- Ну, как съездил? - спросил Любченко у меня, рассматривая листок с приклеенными, а нем билетами.
- Как видите, согласно отчету о тратах на гостиничный номер, квитанция прилагается, на покупку билетов, билеты прилагаются, и даже квитанции на оплату такси в Питере.
- Да я не об этом. Как съездил, по поводу исправления ошибок в чертежах?
- Я ж привез письмо с подписью главного конструктора, что нам разрешено продолжать производство, до получения чертежей из НИИ.
Любченко, со вздохом, показывая, как ему надоело рыться в бумагах, полистал папку с отчетами, - Да, вижу все на месте. Ну, хорошо, будут тебе премиальные и благодарность с записью в трудовую книжку. Иди работай.
- Спасибо. - Я встал со стула возле письменного стола начальника и пошел к своему рабочему месту…
Глава 11.Суть перемен
«Чтоб ты жил в эпоху перемен!»- гласит восточное пожелание своему врагу. И однажды я почувствовал приближение грядущих перемен в том, что наставница Тамара Петровна, что-то негромко и темпераментно говорила Александру Исаю, когда я появился в отделе и увидел их возле стола, за которым сидел Исай. Работа мне нравилась, но была очень однообразной и нудной. От этого клонило ко сну, и часто с сотрудниками я выходил на перекур, чтобы хоть как-то прогнать наплывающую сонливость, и конечно же, никогда не курил. Проработав три года на заводе «Электроприбор» время неслось быстр. За время работы я съездил в командировку в Ленинград на курирующий наше предприятие институт новых разработок, но; «Чтоб ты жил в эпоху перемен!» - гласит восточное пожелание своему врагу. И однажды я почувствовал приближение грядущих перемен в том, что наставница Тамара Петровна, что-то негромко и темпераментно говорила Александру Исаю, когда я появился в отделе и увидел их возле стола, за которым сидел он. Я шел к своему рабочему месту и нарочно замедлил шаг, проходя мимо них.
- Здравствуйте! – поздоровавшись, зашёл за соседний кульман, где на столе высилась стопка еще не разобранных чертежей, откуда можно было слышать, о чем ведется беседа. С обрывков фраз, долетавших до моего слуха мне, удалось понять, что речь шла об сокращении штатов и обсуждались кандидатуры на увольнение. Тамара Петровна сказала, что уволить из подразделения Исая предлагается одного человека, это либо ее, либо Валентина, то есть меня. Исай тут же возразил, что Любченко не позволит, чтобы Валентина Альбертовича, так как он хороший специалист и привез много полезных решений. На что Тамара Петровна возразила, что он молодой и нравится девушкам, вот и дела там в Питере и решил с конструкторшами без проблем. Исай сказал, что тогда уволит тебя. Тамара Петровна издала звук сердитого хомячка, что-то на подобии:
- Чмых! – и выскочила из отдела, громко хлопнув дверью. Я медленно побрел к своему столу с чертежами под мышкой, остро пахнущих аммиачной копировкой. Исай выглянул из-за чертежной доски кульмана:
- Ты уже и с чертежами? – спросил меня, - Верни на место, я еще не расписал вам с Тамарой что кому проверять.
Я улыбнулся ему, и положил чертежи в общую кипу, на место. Вскоре пришел с совещания Любченко.
- Валентин, подойдите ко мне! – окликнул он со своего места.
- Да, я слушаю Вас? – присев на стул возле стола начальника спросил.
- Сколько вы работаете у нас?
- С восемьдесят первого года. – ответил я.
- Да, да, припоминаю, выходит три с половиной года, так?
- Можно уточнить в отделе кадров, там более точно скажут.
- В отделе кадров за вашу командировку вам выписали благодарность с занесением в трудовую книжку. А тем двоим товарищам, что были с вами в Питере, по выговору. Они хорошо там повеселились, сверх командировки еще на неделю остались в Ленинграде. Но и не хорошая новость для вас Валентин, вы подпадаете под сокращение кадров.
Меня, от этой новости, как будто кто-то мешком по голове пришиб. Я медленно поднялся со стула и побрел на свое рабочее место. Любченко подошел к моему столу:
- У вас Валентин, начиная с сегодняшнего дня две недели отработаете, затем в отдел кадров за трудовой и обходным листом, вам положено два месяца на поиск новой работы и выходное пособие в размере двух месячных окладов, получите в кассе. - Сказал он.
- А можно вопрос? – спросил обескураженно я.
- Конечно, у меня от вас тайн нет, ну, что вы хотите спросить?
- А с чем связано такое решение, с войной Британии с Аргентиной за Фолклендские острова? – попытался съязвить я, глядя в глаза Любченко.
- Хоть мы и завязанные на Военно Морской Подводный Флот Советского Союза, но наши субмарины не причастны к этим боевым действиям Британии и Аргентины. – Пространно философски, и без чувства юмора отвечал начальник. Он же не мог мне ответить то, о чем давно догадывался и наверняка знал, что развал СССР неизбежен, что метастазы предопределены симптомами нехваткой продовольствия, выраженных пустыми полками в продовольственных магазинах. Это при том, что склады резерва продовольственных запасов забиты, идет массовое сокращение штатов на предприятиях оборонного значения. Позже я узнал, что Гольде с большей частью сотрудников эмигрировали через Израиль в Америку и там, прожив около пяти лет, умер от ностальгического разочарования капиталистической действительностью. Через две недели меня уволили… В отделе кадров сказала заведующая кадрами ИТР, что за трудовой придете через три дня, за это время обойдите отделы и соберите подписи в обходной лист, иначе не выплатят выходное пособие. Я вышел из кадров и вернулся в отдел с обходным листом. Сотрудники работали молча, стараясь не смотреть в мою сторону, каждый думал про себя, что скоро наступит и их черед. Была веселой и жизнерадостной только Тамара Петровна. Она весело, что-то говорила Исаю, Любченко хмуро сидел на своем месте, и рылся в чертежах изделий. Гольде, наш руководитель подразделений ни слова не говоря подписал обходной лист и молча отдал мне, я не прощаясь покинул отдел, доработав последний день до положенного времени 18-00. За проходной бушевала весна буйным цветением и благоуханием природы. Я решил пройтись пешком до метро. Путь мой лежал вдоль трамвайных путей в направлении Замковой Горы, где рельсы делали крутой поворот и двигались вдоль каштановой аллеи в направлении станции метро Контрактовая площадь. Дойдя до поворота рельс, я вышел на аллею. Присев на одну из скамеек, погрузился в размышления над своим теперешним положением. Настроение было скверное, что я скажу жене, ведь я не говорил ей о своем увольнении по сокращению штатов, что же мне делать и как быть? Взгляд выхватил цветущее молодое деревце. Это была вишня, каким-то чудом выросшая среди каштанов. Она, как мне казалось, источала такой аромат благоухания молодости и жизни, как будто радостью наполнены ее цветки, что каждый беленький цветочек по-детски счастливо и радостно улыбается мне, наслаждаясь покоем бытия. Я смотрел на это прекрасное деревце в белом наряде цветения и в душе моей воцарялся покой и уверенность в завтрашнем дне. Я с осторожно нащупал правой рукой твердый с грецкий орех бриллиант под лацканом пиджака, за которым бугорок вшитого под подкладку сокровища не выделяется на фоне выглаженных лацканов. Мне вдруг показалось, каким-то внутренним чувством я ощущал, что все образуется, и что мне предстоит удача во всем. Внезапно все замерло вокруг меня, листья на деревьях перестали трепыхаться, воцарилась мертвая тишина, трамвай что делал поворот в сторону станции метро, прекратил движение. Между мною и цветущим вишневым деревцем приведением стал возникать силуэт. Фигура женщины с полупрозрачного дымчатого тумана преобразилась в стройную девушку. Ее белоснежная улыбка обрела очертание, и лицо. Глаза засияли, как омытые дождем две огромные ягоды смородины, омытые весенним дождем.
- Валентин, здравствуй! – она сказала мне, приветливо протянув руку. Я вскочил с места и пожал ее теплую ладонь.
- Здравствуй Лыбедь!
- Пойдем со мной, я покажу тебе то, что давно искали сильные мира сего много веков и не могут найти до сих пор. – Сказав, она взяла меня за руку и повела к Подольской церкви, что стоит у подножья Замковой Горы. Я, сгорая от любопытства, спросил:
- Не может быть, чтобы веками, здесь в центре Киева, можно что-то такое спрятать, что нельзя найти?
- Ты, наверное, намекаешь на способности экстрасенсов и прочей ерунды, да? – с иронией в голосе спросила она, с любопытством заглядывая мне в глаза.
- И не только, а радиолокация, когда со спутников можно просвечивать землю на сто метровую глубину и находить там все, что зарыто? – не сдавался я.
- Не буду рассказывать тебе всего того почему, это не работает, и никогда не работало, а скажу лишь то, что я сама была свидетелем, как князь Ярослав Храбрый, который разбил Хазарский Каганат, нашел в замке, который сейчас цел и невредим и засыпан слоем космической глины, огромную библиотеку с бесценными манускриптами, описывающие технологии ушедших эпох, которые жили до нас на планете Земля много миллионов лет тому назад. Я хочу подарить тебе доступ в сокровищницу знаний, где ты найдешь все то, что поможет тебе не бедствовать больше никогда, определится в жизни, узнать свое истинное предназначение и воплотить в жизнь ту программу с которой ты пришел на эту планету Земля, кстати тот голос, что подсказывал тебе, что брать из овощей первым при твоем воплощении в плоть – это те слова подсказки говорила тебе я. – Лыбедь остановилась и с теплотой и улыбкой стала смотреть в мои глаза. Я не удержался, чтобы не подойти ближе к ней обнять, ощущая трепет ее груди, стук сердца, и ее поцелуй. Мы надолго застыли в трепетном осязании любовной страсти наших сердец. Оторвавшись от поцелуя, Лыбедь сказала:
- О! Моя любовь, я так давно ждала тебя, боясь потерять, не смела показаться тебе на глаза. А теперь слышу твою взаимность и отзывчивую страсть. И вот еще что, ты теперь без работы. Будешь спокойно уходить на поиски новой, а на самом деле учится постигать те сакральные знания, что хранятся в нашем хранилище. Завтра я познакомлю тебя со своим учителем, что когда-то спас меня и моих братьев от варварского набега диких Нордов, и высадил здесь на этих холмах, где и был основан братьями Киев. Меня учитель забрал в чудесную страну, где длится вечный день и дал мне знания, что позволяют мне проходить даже сквозь стены и этот толстый слой глины, что надежно спрятал мое жилище с огромной библиотекой, о которой, если бы узнал Ватикан, то экспроприировал уникальные знания к себе в хранилище, и множество других умений я получила от учителя. Завтра я буду тебя ждать здесь на этой скамье возле этого чудесно цветущего деревца, приходи сюда и мы уйдем в страну чудес радости жизни и знаний... Лыбедь таяла на глазах исчезая на пороге Подольской церкви. Я остался один, размышляя над тем, почему она не показала мне библиотеку, спрятанную под слоем Замковой Горы. Очевидно, для этого необходимо получить те необходимые знания, что позволят мне подобрать ключи к замкам, что свято хранят вход в Святилище знаний к библиотеке. Взгляд остановился на иконе над входом в Подольскую церковь. Я перекрестился, с поклоном и ушел в сторону метро по старому Подолу. Удивляясь этому воображаемому видению, что подарило мне уверенность в силе своих еще не осознанных убеждений. Домой я пришел, как обычно вовремя после работы, и уже знал, что скажу правду моей жене. От метро Оболонь, куда я приехал на поезде метрополитена, до моего дома было метров триста. Мимо торговых киосков и раскладок с товарами овощей я добрался до нашего дома. Навстречу мне показалась дворник, что пристально следила за нами, так как у нас был огромный долг за коммунальные услуги, и встретив эту даму, всплыло еще одно принеприятнейшее напоминание об увольнении, которое напрочь лишало меня окончательно погасить коммунальные долги. Наконец я поднялся лифтом на 7 этаж к себе домой. Дверь открыла Лиличка.
- Валик, - она встретила меня улыбкой, - иди на кухню там я приготовила тебе гречневую кашу и котлетки возьмешь в горшочке с подливкой, вкусные, пальчики оближешь.
- О, Лиличка, как приятно то, что ты у меня есть. Спасибо тебе огромное, ты мое спасение от всех невзгод на свете.
- Ну раздевайся и не забудь вымыть руки, ты ведь скоро четыре года работаешь на одном месте, пора бы и зарплату поднять.
- Лиличка, давай об этом потом поговорим, хорошо.
- А, что есть новости? – с радостной улыбкой в надежде на увеличение моего заработка спросила жена. Я промолчал, так как в моем случае лучше воздержатся от подобных разговоров. Я разделся и ушел в ванную мыть руки. На кухне, Лиля продолжала добиваться от меня признания. Я подумал, что надо поскорее доесть ужин, чтобы не огорчить жену моим увольнением, продолжал молча доедать, запивая чаем еду. Когда с этим было покончено сказал.
- Меня сократили по сокращению кадров. – Выговорив ей эту мантру негатива, умолк и стал ждать, что последует. Жена молча уставилась немигающим взглядом в пространство, затем медленно поднялась со своего места и вышла из кухни. Когда я нашел ее в нашей комнате у телевизора за бесконечным мексиканским сериалом «Никто кроме тебя», она даже не взглянула в мою сторону.
- Ну, что ты молчишь? – спросил ее.
- Да пошел ты, делай что хочешь. Одно лишь меня терзает, что вышла замуж за неудачника. – В сердцах скороговоркой высказалась она…
На следующий день я сообщил Лиле, что иду искать работу и, взяв необходимые документы, кроме трудовой, которая была еще на предприятии, я вышел из дома. Конечно же мой путь теперь лежал к каштановой аллее, к скамейке на которой вчера меня встретила Лыбедь. Я вошел в метро и вышел на станции Контрактовая Площадь. Продвигаясь к месту назначенной встречи, я шел мимо крытого Житнего рынка, где когда-то случайно, ступив на круги из черных булыжников и, переместившись в 1952 год, встретил родственников, торговавших на базаре и доставивших меня в дом моего детства. Воспоминания с новой силой нахлынули на меня, и я перешел на каштановую аллею, чтобы следовать к месту назначенной встречи, а может быть и уйти от терзающей душу памяти. Моя скамейка возле вишневого деревца виднелась уже невдалеке у самого края конечности аллеи и была пуста, никакой Лыбеди там еще не было. В голову полезли нехорошие мысли о том, что я, наверное, сошел с ума и все это мне чудится в моем больном мозгу, от неурядиц и нищенского существования. Тем не менее я ускорил шаг и прибыл ровно к 9-00 утра, что отображали мои наручные часы. Деревце цветущей вишни зашелестело листочками, мне так казалось, в приветственном трепыхании ветерка. Снова невероятный покой воцарился вокруг и внезапной из облачного тумана вышла мне навстречу Лыбедь. Значит все происходит на яву, я успокоился и пришел в себя.
- Идем, я оставила летательный аппарат на Замковой Горе, там мы поднимемся по лестнице с Андреевского Спуска на верх горы и улетим к моему учителю. Он согласился тебя взять в ученики и научить всему тому, что знаю я, хоть и не все ты сможешь усвоить, ну хоть что-то, что придаст тебе уверенности в преодолении препятствий, возникающих на твоем пути. – Сказала девушка, и скомандовала, - Пошли!
Я двинулся следом за пружинистой походкой этой стройной женщины, которой на самом деле более двух тысяч лет с внешностью 25-летней девушки с энергичной и спортивной фигурой. На ней был надет джинсовый костюм с короткой джинсовой курткой, которая эффектно открывала ее точеную фигуру, подёргиваясь тонкой талией и узостью плеч. Иногда мне казалось, следуя за ней, что передо мной искусно разыгрывается спектакль мастерами цирковых трюков в содружестве с некими силами, преследуемыми свои корыстные интересы, в каких-то своих интересах. Я не мог еще понять в каких, но я втягивался в эту игру все больше и больше заинтригованно и с все большим любопытством, стараясь разобраться в самой сути происходящей игры. Трюки Лыбеди с которыми мне довелось столкнуться в последнее время неуклонно подсказывали мне, что меня разыгрывает какая-то неведомая мне сила, для чего? Что этой силе от меня надо? И, что последует за этим, мне придется разбираться и понять? Ибо в существующих законах мироздания действует один единственный праведный закон – это то, что за все надо платить, и, что ничто не происходит в нашей жизни просто так. Но в такой ситуации в которой оказался я, будучи вытолкнутым из системы производственных работ завода практически в никуда, и я безусловно понимал, что мне ничего хорошего больше от жизни не ждать, как ни окунуться в этот вихрь чудес и перемен с головой…
Мы поднялись по мостовой Андреевского спуска к музею Булгакова, напротив скульптурного комплекса писателю чуть выше на обратной стороне Андреевского спуска выстроена широкая лестница для туристов, ведущая на вершину Замковой Горы.
- Так переходим улицу к лестнице, смотри, тут иногда резвые нувориши на своих внедорожниках катаются, как у себя в селе, будь внимательнее.
- Лыбедь, да я уже заметил, что мы в моем времени. – Оправдывался я.
- Не совсем так, мальчик, ты в своем времени, я же в далеком будущем, вот вожусь с тобой! – весело смеясь сказала она, энергично ступая на первую ступеньку лестницы. Ее волосы прибраны в длинный «хвост» резво болтались от плеча к плечу в стороны в такт ее шагов по ступеням лестницы. Мы быстро поднимались вперед, встречая на своем пути редких туристов и пары молодых людей, беззаботно гуляющих по лестнице, оборудованной смотровыми площадками, открывающими дальние и красивые виды Днепра. Некоторые из пар фотографировали друг дружку появившимися в это время, в 1984-85 году фотоаппаратами со вспышкой, прозванными «мыльница». В эти минуты я завидовал парам, которые неторопливо любовались видами, открывающихся просторов со смотровой площадки, которым не надо мчаться вверх по крутой лестнице, а можно передохнуть на смотровых террасах.
- Ты устал? – неожиданно спросила меня Лыбедь. Я крайне удивился ее вопросу, затем вспомнил, что девушка свободно читает мысли, и спокойно ответил.
- Да, я не так тренирован, как ты, Лыбедь, сказывается сидячая работа.
- Давай здесь остановимся! – девушка схватила меня за руку и потащила к перилам террасы, попавшейся на нашем пути. Затем обвила руками мою шею и стала целовать, доводя меня до трепетного экстаза любви. Мне на ум сразу пришли воспоминания одного садиста насильника, которые он написал, ожидая в американской тюрьме казни, изданные посмертно, как возбуждали его поцелуи жертвы его насилия. Я представил себе, что еще немного и я начну сдирать с Лыбеди одежды, добиваясь немедленного удовлетворения ее любовью. Она, вдруг оторвалась от моих губ и с нежностью произнесла:
- О, мой мальчик, у нас теперь будет много времени в раю. Давай пошли скорее, учитель заждался нас.
- Постой, моя Лыбедь, а как же? Что же, я же…- я не успел договорить.
- Ты будешь со мной жить в течении года в школе. Когда закончишь сроки обучения, я тебя доставлю в этот день 1984 год, в этот майский день в котором мы сейчас с тобой находимся примерно к трем часам дня. Лиличка ничего не заметит, но ты уже будешь другим, уверенным в себя мужчиной с навыками, которые даст тебе учитель. А я всегда буду рядом, гордись собой, у тебя будут две жены с сегодняшнего дня, одна в видимом мире, другая в невидимом мире.
- И, что Лыбедь, ты не будешь ревновать меня к моей Лиличке?
- Я не воспринимаю чувств в вашем проявленном мире, они приходят ко мне в моем, когда я с тобой буду здесь и так будет всегда. Я человек постоянства, мне не нужны гаремы мужчин, конечно, если я тебе надоем, к примеру, и ты не захочешь меня больше видеть, и только по твоему желанию я оставлю тебя.
- Сейчас мне не говори такого, я никогда не оставлю тебя, я не хочу это слушать!
- Ну, что-же, да здравствует Любовь! – воскликнула радостно Лыбедь и снова прильнула к моим губам, доводя меня до иступленного желания ее раздеть. И в этот момент она оторвалась от поцелуя и, приложив свой указательный палец к моим губам, изрекла:
- Не сейчас! – повернувшись к зарослям орешника, достала из нагрудного кармана куртки пульт и направила на орешник. И снова, как и прошлые разы, все замерло, даже ветер перестал шевелить на ее висках волосы, из зеленой листвы стал медленно появляться летательный диск, и вскоре куст исчез, проявилась бетонная площадка, на которую опирались три посадочные стойки аппарата, и у днища вышла лесенка с тремя ступенями.
Я же, ошарашенный перспективой двоеженства, как во сне молча поднимался следом по выдвижной лестнице за Лыбедью в летательный аппарат…
Глава 12. Путешествие в Агарт
В кабине летательного аппарата стояли два кресла у пульта управления. Лыбедь указала мне на одно из них, приглашая сесть. Я с удовольствием выполнил ее приглашение и с облегчением, устало расположился в удобном кресле, в ожидании длительного перелета. Сама уселась за пультом управления и стала манипулировать кнопками набирая программу движения модуля. Когда с этим было покончено, она оторвалась от пульта, подняла голову, глядя на меня.
- Валик, мы прибыли, давай иди за мной! – и, поднявшись со своего места, направилась к открывшемуся проему в днище аппарата с выдвижной лестницей.
- Как это произошло, ведь я даже не ощущал движения? – в крайнем удивлении спросил.
- Послушай, мальчик мой, не задавай мне больше глупых вопросов, а то я расстроюсь и не буду отвечать тебе. – Строго пригрозив пальцем с веселым блеском в глазах изрекла Лыбедь. Мне пришлось непроизвольно покраснеть, я почувствовал эту неловкость, и решил про себя быть поосмотрительнее.
- Вот и правильно! – прозвучало из уст Лыбеди, спустившейся на зелень травы. Когда я спрыгнул к ней, окунувшись в нектар ароматных благоуханий запахов цветения насыщающих атмосферу вокруг.
- Учитель тоже, как и я читает мысли, так что будь осторожен, думай правильно и вежливо, понял? – нравоучительно изрекла она, двигаясь к двухэтажному строению, на пороге, которого в белоснежной тунике стоял темнокожий и очень худой мальчик. У левого плеча, туника на мальчике была схвачена огромной шестиконечной звездой с крупным сверкающим бриллиантом в центре.
- Познакомься Валик! - глядя на меня сказала Лыбедь.
Я не знал, что и с кем мне знакомится, ожидая, что из-за спины хилого мальчугана выйдет Гуру, для знакомства. Но, зная предупреждение Лыбеди о том, чтобы я не задавал глупых вопросов, и не думал всякими мыслями, глядя на мою спутницу остановился, как и она молчаливо застыл в ожидании.
- Верховный Жрец Кшатр, - произнес мальчик и добавил, - я буду учить вас молодой человек всему тому, что будет хранить вас в мире, вступившем в Эру перемен в вашем времени. Строго соблюдая закон Причинно следственной связи времен, мы сможем без катастрофических последствий для человечества управлять временем для того, чтобы следить за нарушениями этого вездесущего закона, но нам, к сожалению, не все удается, от накопленных погрешностей совершенных манипуляторами перемещений во времени происходят тектонические сдвиги времен и это кончается войной и стиранием развитых цивилизаций с лица Земли, чтобы начинать все с начала. Вы нам нужны для помощи в нашей работе, с вашей помощью мы надеемся выявлять таких манипуляторов и этим отодвигать в глубь времен грядущий Апокалипсис… Я слушал этого мальчика и постепенно он преображался в моих глазах. Стали для меня заметнее его морщины на лице и очень строгие большие глаза мудреца уже смотрели на меня. Да я в конце концов осознал, что передо мной собственной персоной стоит сам Верховный Жрец Храма Времен.
- Ну, не совсем так, молодой человек, я всего лишь Верховный Жрец древнего храма Шивы Натараджа, когда-то был изгнанным из Храма за оплошность, и сумевший искупить свою вину, теперь Верховный Куратор позволил мне трудится здесь.
- Простите, как изволите обращаться к Вам, Ваше Преосвященство?
- Зовите меня просто, господин учитель, и еще можно господин Кшатр, так будет намного проще. А позвольте узнать ваше имя?
- Меня зовут Валентин, так обращаются ко мне все мои друзья и знакомые. – Ответил я.
- Моя дочь Лыбедь, уговорила меня взять вас в ученики к себе, скажите, вы желаете узнать что-то новое и готовы ли вы к обучению мастерству управления временем в поиске и поимке манипуляторов перемещений во времени с корыстной целью, не считающихся ни с чем ради своей выгоды, которые грубо нарушают Причинно Следственные связи, что приводит к непредсказуемым последствиям.
- Господин Кшатр, я и прибыл для этого сюда к Вам, вот мой ответ.
- Моя дочь Лыбедь сказала мне, что влюблена в вас и хочет жить с вами на период обучения. Она изучила все ваши привычки в браке с вашей женой Лилей и может заменить вам ее здесь, как вы относитесь к этому?
- О! Конечно, положительно во всех смыслах этого слова.
- Ну, а вас не смущает, то, что в вашем мире это является изменой?
- Отвечу Вам, почему половина человечества не считает это изменой и живут с многими женами, а иметь еще одну жену в невидимом мире я не считаю это преступлением.
- Идемте, я проведу вас с Лыбедью в ваши с ней апартаменты, следуйте за мной дети мои.
Назвав нас так с Лыбедью, господин Учитель дал таким образом свое благословение на мое обучение мастерству перемещений во времени и обучению и многих других навыков, что позволяют выполнять различные миссии по защите от манипулирования временем ради своей выгоды, что приведет к глобальным катастрофам человечество…Кшатр увел нас на второй этаж, где уже была приготовлена для нас с Лыбедью комната, и сказал, что поскольку он считает нас мужем и женой невидимого мира, то обучение со мной он будет проводить через земной календарный месяц, а по обычаям Славян этот месяц считать медовым. С этими словами он оставил нас сказав, что в холодильнике вы найдете, дети мои, съестные припасы и все необходимое для праздничного ужина для вас, отдыхайте и адаптируйтесь к новым условиям. – С этим Кшатр ушел, и когда за ним закрылась дверь Лыбедь подошла ко мне изнемогая от страсти и любви…
Утром я проснулся в белоснежной постели среди лепестков роз, усыпанных на простынях, источавших аромат целого розария. Из открытого окна в нашу комнату доносились разнообразное пение птиц и звучание этого разноголосия наполняли неугасающий день ни днем ни ночью, так как ночей во внутренней части Земли нет. Рядом с постелью я обнаружил столик с ведерком, в котором была откупоренная бутылка шампанского, а в растаявшей ото льда воде в ведерке еще плавали кусочки льда. На столике стояли два бокала для шампанского, а из ванной комнаты слышался шум душа. Я, недолго думая вскочил с постели и, как разъяренный зверь, бросился в душевую кабинку к плескавшейся там Лыбеди. Мы наслаждались друг другом до изнеможения, а я не переставал удивляться ее искусству любить, так утонченно и изысканно, добавляя все новые и новые мгновения восторга в любви…
Мы вышли из ванной к столу, где Лыбедь, пока я спал, успела накрыть стол яствами приготовленными к завтраку.
- Как это так случилось, что я не услышал, когда ты выбралась из постели? – спросил ее, заглядывая в сказочной красоте сияющие от счастья глаза. Ее очаровательно-ангельское лицо, было подобно тем славянским лицам красотою сравнимым с ликами ангелов, расписанных кистью Врубеля, где мне довелось увидеть в экскурсии по Кирилловской церкви, расположенной на Куреневской возвышенности Киева.
- О мой дорогой супруг, ты, наверное, не знал еще, настоящей женской любви, готовой ночами не спать, любуясь мужской красотой и желанием наслаждений во всем, в еде с любимым человеком, в работе, в развлечениях, в приключениях и во всем, во всем, куда не кинь свой взгляд и мысль куда не унесет, везде ты, и только ты рядом со мной.
- А вот скажи Лыбедь, ведь тебе уже более двух тысяч лет, и, что в твоей жизни не было мужчин? – спросил я в самый «подходящий» момент признания в любви самой легендой Лыбедью, мне простому смертному человеку. Лыбедь, не моргнув глазом, произнесла: поставлю многоточие, потому что этот афоризм, дошедший до нас из глубин жесточайшей инквизиции, пусть лучше останется там на века.
- Ты меня прости, ведь я тебя все равно люблю, не предавай этому значения, это было сказано мною из-за ревностных мимолетных чувств. – Оправдывался я, как мог, стараясь сгладить осадок моих слов.
- Да ладно тебе, малыш, проехали и забыли. Давай лучше сосредоточимся на окрестностях и знакомстве с курортными местами материка Агарт. Побываем в городах столице материка Шамбале, где бессмертные мудрецы влачат свое существование ради спасения от ошибок бытия человечество время от времени, пример тому, увидим реки и озера внутренней стороны Земли не тронутой варварскими технологиями внешней поверхности, искупаемся в водах мирового океана, что плещется здесь и на внешней поверхности. Я покажу тебе космический порт с огромным вокзалом, отправляющий через звездные порталы грузы и звездолеты не только в другие галактики, но и в чужие вселенные.
- И, что это все не опасно, ведь есть же цивилизации, мечтающие завоевать, поработить, уничтожить? – спросил с любопытством я.
- Конечно, но их в окружении миролюбивых максимум пять процентов, даже немецкая колония, мечтавшая завоевать когда-то Агарта, отказалась от подобного, мотивируя тем, что лучше мирно жить и развиваться, чем быть стертой с лица Вселенной Коалиционным Союзом Галактик, у которого есть своя служба, строго следящая за подобной воинственностью. Давай собираемся в наше свадебное путешествие по стране Агарта…
- Что будем брать с собой, спальные мешки, палатку, казанок для приготовления пищи, запасы пищевых продуктов…
- О, нет, нет, Валик, остановись! – перебила меня Лыбедь, - Мы в стране Агарта, где светит внутреннее солнце, на которое можно безболезненно смотреть невооруженными глазами, лучи его мягки своим прикосновением и не обжигают. В Ленинграде, где мы с тобой побывали, бывают белые ночи, вот так веками круглый земной год светит нам здесь наше внутренние солнце внутренней Земли, подобно белым ночам Санкт Петербурга. Температура держится в пределах двадцати восьми с половиной градусов Цельсия, здесь нет ветров и бурь, здесь Рай скрытый от людей, которые живут на поверхности планеты. В Агарта люди живут, имея все, что пожелают на обед, ужин и на завтрак. А везде есть небольшие кафе, где путешественникам бесплатно доступно меню, и обед, как у вас говорят Шведский стол, но за Шведский стол надо платить, у нас бесплатно. Так что мы ничего брать с собой не будем…
Нарядившись в форму скаутов, в которую предложила переодеться Лыбедь, на головы надев пробковые шлемы, как у первых колонистов африканских прерий, мы вошли в нашу летающую тарелку с прозрачной броней купола кабины, из которой, сквозь прозрачность купола, открывались окрестности. И Лыбедь подняла машину в воздух.
- Я буду медленно двигать аппарат по нашему маршруту знаменательных местностей и где нам захочется побродить пешком, сойдем погуляем местностью, если устанем наш аппарат можно вызвать пультом управления и машина очень быстро появится рядом с нами.
- О, Лыбедь, я с тобой словно во сне. Ущипни меня, что бы я знал, что это мне не снится?
- Дурачок мой, во сне, когда тебя щипают, ты не ощущаешь боль, а когда ты сам себя ущипнешь во сне, то если тебе это на самом деле снится, ты тоже не будешь чувствовать боли.
Тем временем под нами проплывали пейзажи райского первобытного леса, состоящего из огромных папоротников и неизвестных мне цветущих деревьев, усыпанных плодами. Диковинные животные срывали плоды своими мощными челюстями, лакомясь сочной мякотью, не обращая никакого внимания на наш воздушный аппарат, который Лыбедь подвела поближе к животному. Это был динозавр похож длинной шеей на африканского жирафа, а туловищем на двуногого ящера с длинным хвостом, две короткие пятипалые конечности наклоняли толстые ветки дерева с плодами ближе к морде животного и оно, чавкая с аппетитом поедало плоды. Лыбедь объясняла мне вид семейства травоядных млекопитающих, к которому животное принадлежит, но мне это было не интересно. И она предложила посетить общину местных жителей, прародителей человечества, которые сохранились здесь и расселились по материку Агарта образовав города и селения.
- Полетим вдоль самой многоводной реки, что орошает райские сады материка, на берегу этой полноводной артерии расположено множество вилл, селений, и городов. Обрати внимание, что дорог у нас нет, везде воздушный транспорт, от одиночных летательных аппаратов до огромных пассажирских и грузовых. Эти аппараты могут применятся тоже и для космических перелетов, ну и для различных работ по благоустройству конечно…
Глава 13. Школа Кшатра
Итак, через месяц, мы, полны впечатлений вернулись в особняк учителя, где уже нас поджидал Кшатр. Учитель, как и в первый раз встретил нас на пороге своего особняка и после моего и Лыбеди приветствия увел нас в свой кабинет, чтобы ввести в курс обучающего процесса, где отводилась роль и Лыбеди, как участницы моего обучения. Он также расписал график занятий по месяцам на целый год вперед и первым уроком значился ознакомительный урок по навыкам, которые мне надлежит освоить в процессе этого обучения и Лыбедь проведет и покажет мне на примере все то, что предстоит освоить и мне.
- Итак, мои дорогие, отдыхайте, а завтра с утра Лыбедь приступит к практическому занятию с Валентином. – Он поднялся со своего места и жестом указал на то, что обзор программы закончен.
Мы распрощались с учителем и покинули его кабинет. Я с нетерпением ждал, когда мы наконец останемся вдвоем, чтобы спросить Лыбедь об итогах нашего удивительного путешествия по сказочному континенту. И вот мы уже за кухонным столом, за ужином.
- Скажи Лыбедь, как фашистам удалось договорится с хранителями входа в этот подземный мир прародителей человечества?
- Наши старейшины взяли с основателей Новой Швабии обязательство не выходить на поверхность Земли, им позволено было лишь осваивать космос и полеты на другие планеты с конкретной работой по организации добычи полезных ископаемых с целью торговли с инопланетными цивилизациями.
- А как же идет оплата, что является деньгами в этой торговле?
- В космических торговых отношениях нет денег, есть обмен, скажем мы предлагаем им добытый редкоземельный материал на планете Титан, они дают нам новые продвинутые технологии или научные разработки, помогающие нам строить новые порталы для перемещения к далеким галактикам, либо к примеру, перемещений путем телепортации, и в области мер защиты от космического излучения, да и синтез любой пищи из эфира, что вокруг нас. Ты же помнишь, что нам подавали любой напиток, и все же приготовленную еду, буквально в считанные минуты, после заказа.
- Да, я еще удивлялся шашлыку через три минуты, доставленному хозяином гостеприимного дома только за то, что мы остановились у них в качестве гостей. – Сказал я, вспоминая особняк молодой пары и любезно предоставленной нам экскурсии на кухне, где кухонный комбайн из эфира извлекал атомы шашлыка и выдавал готовый приготовленный продукт, как из духовки. До чего же прогресс дошел у наших далеких предков.
- О, мой дорогой Валик, если бы ты знал, что может получить человечество от Коалиционного Союза цивилизаций галактики Млечный Путь, но из-за войны, затеянной вторгнувшимися из космоса инопланетными захватчиками на Земле, была уничтожена единая Античная страна со славянской письменностью и не желающая вступать в Коалиционный Союз. Остатки этой части людей ушли во внутреннюю часть планеты. Ты видел какие они доброжелательные и открытые, готовы поделится с человечеством всеми знаниями.
- А, кто же теперь живет на Земле? Ведь я видел высоких людей в два с половиной роста со светлыми волосами и серыми глазами, разговаривающими на старославянском наречии.
- Когда Коалиционный Союз очистил эту часть пространства Солнечной системы от захватчиков, то на Земле произошли глобальные катастрофы космического масштаба, на поверхности никто не смог выжить, кроме людей не высокого роста, что спрятались в подземных убежищах под поверхностью, которых представители Античной расы считали чуть ли не дикарями, сейчас мы есть прямые наследники этих невысоких людей. Античные сооружения были уничтожены, две луны Фата и Леля, что вращались вокруг Земли вместе с третьей современной Луной, были разрушены в ходе космических сражений и упали на Землю засыпав множество городов глиной. Такой глиной была засыпана и библиотека в замке князя Ярослава на Замковой Горе, что спасло тысячи уникальных экземпляров книг в библиотечных залах, содержащих бесценные образцы экспонатов от разграбления. Ты сможешь все увидеть после того, как получишь особые знания, которые станут ключом для входа в сокровищницу Замковой горы.
- А раньше это увидеть можно?
- Я проведу тебя в ходе нашего ознакомительного урока, после этой экскурсии ты будешь в распоряжении учителя целый год, и потом я верну тебя в твое время к твоей Лиличке.
- И, что мы больше не сможем видеться? – в сердцах спросил я.
- Нам не будет нужды прятать свои отношения, так как властелины времени не нуждаются в этом, ты это поймешь, когда невидимый мир подчинится тебе. А сейчас, идем ложится, уже пора спать…
На следующий день, если этот вечный день можно так назвать, когда миллиарды лет во внутренней части планеты постоянный день от незаходящего внутреннего солнца, после утреннего кофе, Лыбедь предложила собираться на экскурсию к Замковой Горе.
Она надела на себя джинсовый костюм, как всегда, для путешествия на поверхность Земли. Я, как всегда, был одет в свой обычный рабочий костюм темно-зеленого цвета из ткани, состоящей на 50% хлопка и 50% синтетики, в котором мне было комфортно работать на заводе, и сейчас, особенно комфортно, чувствуя зашитый бриллиант в подкладке пиджака. На мне была белая рубашка и галстук в темно желтых ромбиках.
Мы вышли из летающей тарелки возле Подольской церкви, перелет в этом летательном аппарате я, как, впрочем, и всегда для меня был неощутим и заключался только временем набора Лыбедью программы маршрута. И снова увидел, ступив на каштановую аллею, что остановлено время, застывшие прохожие, транспорт и листья на деревьях, все было обездвижено.
- Почему мы находимся с тобою в остановленном времени? – с любопытством спросил у моей спутницы.
- Во-первых, чтобы не привлекать внимания окружающих и еще с тех пор, как ты со мной, для тебя в проявленном мире время остановлено и это будет длится все время, пока учитель не примет у тебя экзамен на те умения и достижения учебы, чтобы вернуть в то время, когда ты вышел из дома на поиски работы, и на завод за трудовой книжкой.
- Я не могу поверить, что спустя месяц нашего медового путешествия здесь ничего не изменилось? – спросил я. Лыбедь оглянулась по сторонам и сказала:
- Взгляни, - указывая на застывший на повороте трамвай, - что ты видишь?
Я внимательно стал смотреть на застывший на повороте трамвай, и ничего особенного не замечал, но потом вдруг вспомнил, что вагон так и остался на том же самом месте, на котором он был, когда Лыбедь появилась передо мной в то самое утро, когда мы взобрались на Замковую Гору и она пригласила меня в свой летательный аппарат.
- Да, я теперь понял, время здесь для меня остановлено, и, что это будет длится целый учебный год.
- Да, мой мальчик, теперь ты в курсе. – Смеясь сказала она, - Ну пошли, мы пойдем пешком вход в замок Ярослава лежит через Подольскую церковь, это сделано так, чтобы не привлекать внимания, излишнее любопытство нам ник чему.
Мы вошли в открытые двери церкви. В полумраке помещения у икон горели свечки, но пламя не двигалось, священник стоял к нам спиной не шевелясь. И странно все это было осязать именно тем, что передо мною был живой человек и одновременно, как муляж в каком-то театре абсурда.
- И, что он с тех пор так и будет стоять целый год обездвиженным?
- Это для тебя этот год пройдет как год, для него миг промчится не замеченным.
- Скажи, моя дорогая Лыбедь, а я смогу так управлять временем?
- Конечно, если будешь приличным учеником. Ну, да ладно, Валик, пошли!
С этими словами Лыбедь подошла к стене, на которой висела икона Божьей Матери с младенцем и, очертив воздух контур входа правой вытянутой вперед рукой, мгновенно в церковной стене образовалась пустота подземного перехода. Лыбедь жестом пригласила меня войти, пропуская вперед себя... Я ступил на плотный глиняный грунт грота из стен и свода выложенных красным кирпичом. Когда за мной вошла Лыбедь, тусклый свет от церковных свечек, что освещали полумрак подземного хода, исчез, так как за нами вход закрылся. Мы остались в кромешной темноте. Лыбедь зажгла фонарик и стала впереди меня, бодро шагая, освещая себе путь в подземелье. Я двигался следом.
- Мы сейчас по лестнице выберемся в коридор, примыкающий к крепостной стене, которая раньше огораживала просторный двор перед замком, состоящим из трехэтажного укрепленного здания, и по этому коридору выйдем к самой библиотеке и различными экспонатами боевого оружия, доспехами и украшениями, хранящимися в замке. Сам замок состоит из трех этажей. В помещениях хранятся бесценные экспонаты, вывезенные из разных уголков мира еще при Хазарском каганате. Этот замок Ярослав взял без боя, когда наемники сдались. – С гордостью говорила Лыбедь, в ее голосе слышались восторженные нотки восхищения храбростью князя Ярослава.
- А, как же так, что у Хазар не было армии? – удивлялся я.
- У этих торговцев были на службе дружинники из славян, все перешли на сторону Ярослава, поэтому сокровища и книги сохранены без ущерба. Ага, вот и ступени, осторожно ступай, так как ступени иногда доходят до тридцати сантиметров высоты и разные по размерам.
- Я еще хочу спросить, почему тут есть чем дышать?
- Вся вентиляционная система построена, как подземные ходы, чтобы по ней можно было выбраться в безопасное место и соединены с Киево-Печерской Лаврой с многочисленными ловушками, так что монахи боятся заходить в эти проходы и многие ходы были просто закрыты и завалены камнями, но в щели между камней все равно проходит воздух.
- И еще, а как же мы будем в кромешной темноте различать, где и что находится? – опасался я, что не увидим в хранилищах книг и экспонатов.
- Там есть свечи, а хорошая вентиляция помогает получать от свеч достаточно света, чтобы читать и делать записи, так, что все в порядке. И еще мы можем никого здесь не боятся и разговаривать в полный голос. Над нами десять, а то и пятнадцать метров желтой утрамбованной глины временем. – Объясняла Лыбедь. Я же, слушая ее, еле успевал идти по ступеням следом. Вскоре мы выбрались в довольно просторный и длинный коридор, который шел в левую и правую сторону.
- Мы пойдем по левой стороне коридора, там не засыпанная глиной лестница, соединяющая все три этажа замка.
Мы продвигались вдоль ниш в стене, которые чередовались одна за другой. Присмотревшись внимательнее к нишам, понял, что это бойницы, засыпанные на половину. И наконец дошли до ступеней узкой лестницы. Поднявшись на три ступеньки с права показался дверной проем и Лыбедь нырнула во тьму входа первого этажа. Чиркая спичкой, она подожгла толстую свечу явно современного производства. И в подтверждение моих догадок сказала:
- Купила десять штук в супермаркете, что на углу Контрактовой площади. – Мерцающий огонек свечи стал разгораться все ярче и ярче открывая стеллажи с толстыми книгами в кожаных переплетах, скрепленных ремешками. В некоторых обложках из кожи были вделаны драгоценные камни, что ожили в них огоньками отблесков от свечки. Я не произвольно разинул рот от увиденного изобилия древних сокровищ, и не удержавшись сказал: - Можно, я оставлю здесь мое сокровище, которое завещал мне близкий мой друг дьякон-пасечник Федось Кузьмович, мой старинный друг, упокоившийся там, где прошло мое детство? - чем вызвал улыбку Лыбеди на ее еще прекраснее ставшим в бликах свечи лице. Я правой рукой залез в свой внутренний карма пиджака, в котором заранее была проделана дырка у самого борта в кармане, чтобы можно было достать бархатный кисет с бриллиантом пришитый к подкладке и сорвал этот черный мешочек со спрятанным сокровищем.
- Это такой получается в этом свете блеск камня?! – Смутившись, восхищенно сказала Лыбедь, опустив свои прекрасные глаза, любуясь радужным блеском бриллианта. Я подошел к ней, вложил в ее ладонь камень, и стал целовать это совершенство овального лица, щек, губ, глаза. Лыбедь чуть не уронив бриллиант, зажженную свечу успела вставить в подсвечник, затем прижалась ко мне всем телом, не выпуская сокровище из своей ладони. И мы слились в страстном поцелуе любви и неги…Поздно ночью, оставив бриллиант среди старинных книг в библиотеке, мы вышли из Подольской церкви в ослепительное утро к застывшему трамваю на повороте, и к стоящей летающей тарелки среди каштановой аллеи справа и с лева наш летательный аппарат пронзал стволы каштанов и так достоверно, что это мне казалось на самом деле, но это было всего лишь обманом зрения. Меня вдруг что-то стало настораживать, в голову вдруг пришла мысль о том, что за все надо платить, что ничего так просто не бывает. Так, значит, чем я должен платить за столь удачно-случайное обстоятельство, толкнувшее меня в открывшийся портал времени? Конечно бриллиант величиной с грецкий орех и стал этой платой, наконец-то попавший в старинную сокровищницу библиотеки. А застывший трамвай на повороте, а здесь в моем мире время остановлено, но я же двигаюсь живу чувствую, как это все возможно?! И вдруг мысль догадкой, как молния пронзила сознание – это, когда многократно ускорить все процессы в моем организме до такого состояния, что окружающий мир для меня замирает, а я проживаю свой век в ускоренном темпе. Я стал размышлять относительно бессмертия Лыбеди. Значит ее век составляет 2500 лет. Но она же человек со всеми функциями человека присущими человеческому виду, отсюда выходит, что ей около ста лет, потому что на поверхности земли человек может прожить средний максимум в 100 лет, получается… Я вдруг пришел в ужас – Лыбеди 100 лет.
- Да, ты не ошибся, там внутри Земли время замедляется в двадцать пять раз, а когда мы находимся здесь, то тут время ускорено продолжает свой бег. Вот сколько на твоих сейчас часах времени?
- Мои часы на руке показывают двадцать четыре с половиной часов, поздняя ночь, Лыбедь, ты слышишь, а тут в нашем мире утро и трамвай никак доехать не может до остановки со своего поворота. – Комментировал я картину остановленного времени.
- Мы прибыли сюда к девяти часам утра и пробыли здесь пятнадцать с половиной часов, что это значит? – она вопросительно стала смотреть на меня ожидая ответ. Но я терялся в догадках, не зная, что сказать. Лыбедь заулыбалась, очаровывая меня своей красотой.
- О, как ты меня развлекаешь собою, я не знала, что так возможно влюбиться в смертного обыкновенного мужчину. – Восхищенно, глядя в мои глаза сказала Лыбедь. Затем сосредоточившись добавила, - Ну, что можешь сказать об увиденных книгах? – пытаясь уйти с тревожной для меня темы настороженно, как мне показалось, спросила.
- Я не думал, что такие шедевры вообще существуют в нашей истории, когда яркость красок поражает своей сохранностью и буквы, которые всплывают над листами подстраиваясь под мое зрение, такое впечатление складывается, что ни я разбираю буквы, а меня читает книга и помогает мне разобрать текст. Как это возможно, Лыбедь? – удивлению моему не было предела. Лыбедь ловко увела меня от размышлений о временных аномалиях, развивая тему техник отображения букв и символов в древних рукописных книгах.
- Это, Валик, всего лишь голографическое изображение письма, что ты видишь буквы так, что тебе кажется в увеличенном ракурсе чтения.
- Скажи я буду знать славянский язык? – спросил я.
- И не только. Учитель запланировал научить тебя свободному владению шестью языками. – Сказала, успокоившись сменившейся темой разговора, Лыбедь.
- Я в школе и в институте изучал немецкий, но так и не смог осилить этот язык.
- У нас Валик, другие методы образования. – Хитро улыбаясь, говорила девушка, - Ты будешь не только знать эти шесть языков, но и говорить и писать на них, причем свободно. – Со знанием дела отвечала Лыбедь, усаживаясь за пульт управления диском.
Мы прибыли в особняк учителя в час ночи, по Киевскому времени, вопрос временных аномалий на этот раз отпал сам собой…
Глава 14. Постижение знаний
Я еще сидел в кресле дисколета, когда почувствовал, что мне страшно захотелось спать. Мой организм никак не хотел понимать, что за кабиной вечный день, и, что ночей здесь во внутренней Земле не бывает. И только, когда ощутил мягкое прикосновение руки Лыбеди к моему плечу, что вернуло меня к действительности.
- Ты, я вижу спишь. Пошли, мы уже прибыли домой.
- О, да, да иду. – Я поднялся с кресла и следом за Лыбедью спрыгнул со ступеньки выдвижной лестницы диска на зелень вечно зеленых трав.
- Пойдем, я уложу тебя в постель, мой мальчик. – Заботливо сказала девушка. Мы поднялись к себе в комнату. Я наконец то снял с себя одежду, принял душ и с наслаждением лег в свежую постель. Лыбедь же ушла в кабинет к учителю. Кшатр показал ей план программ, которые я должен буду освоить и велел ей ввести программу обучения языков сегодня же, чтобы утром я мог сдать экзамен на освоение досконального владения шестью языками, такими, как; английским, немецким, французским, испанским, арабским и старославянским, последние два предназначались для чтения старинных книг из библиотеки князя Ярослава. И перед тем, как закончить разговор учитель спросил:
- Ну, как он, не спрашивал о причинах изменения своей внешности?
- Что именно Вы, господин учитель имеете ввиду? – настороженно спросила девушка.
- Ну, молодому человеку не заметить длину своих волос и ногтей, что так интенсивно растут не по дням, а по часам, когда он побывал на поверхности Земли.
- Пока только я заметила, какие длинные они выросли за эти пятнадцать с половиной часов, что мы находились там. Я не стала концентрировать на этом его внимание.
- Попробуй, милая дочь, привести его внешность, до того каким он помнит себя, когда вы отбыли из Агарта в Киев.
- Хорошо учитель, я укорочу волосы, побрею бороду и состригу ногти, и еще, как вы рекомендовали я убрала все зеркала из комнаты и ванной, так, что ему не удалось рассмотреть себя.
- Ты золотая моя умница, дочь. Ну иди, выполняй наш план с этим Валентином, что так случайно оказался не в том месте и не в тот час. А как известно случайностей не бывает, уж кто, кто, а я хорошо знаю законы развития Вселенной. Иди дочь моя, удачи тебе.
- Спасибо учитель и отец мой. – Сделав вежливый поклон, Лыбедь вышла из кабинета.
Она явилась в спальню. Я уже крепко спал и ничего не мог чувствовать, а девушка принялась сосредоточенно смотреть на меня, прощупывая мои рецепторы восприятия и телепатически настраивая мой мозг на мгновенное восприятие большого объема информации. Когда ей стало понятным, что я не проснусь от процедур с моей внешностью, она принялась остригать и брить меня электробритвенной машинкой, меняя насадки, затем, убрав копну остриженных волос вместе с полотном, что ранее подстелила под мою голову, и приступила к внедрению программы обучения языков. Для этого она осторожно развернула меня спиной к себе и стала правой ладонью руки делать круговые движения в районе моих лопаток. Так продолжалось в течение сорока пяти минут, как рассказывала Лыбедь мне позже. А мне в это время снился чудесный сон вместе с красивой и юной девушкой, в которой вдруг я узнал свою жену Лиличку, мы плаваем в прозрачной и кристально чистой воде. Что это за место? Вдруг я узнаю Абхазию и пляж на побережье Черного моря в Гаграх…Утром мы с Лыбедью сидели на кухне и пили утренний кофе. Вдруг девушка сосредоточилась и застыв, ушла в себя. Я понял, что идет телепатическая связь, и я не ошибся. На связи был учитель. Он спрашивал, как мои дела и приглашал к себе в кабинет на предмет усвоения языков, что передала мне Лыбедь. Я крайне удивился такой информации от нее.
- Это, что шутка? – неопределенно спросил ее, когда Лыбедь мне сообщила это.
- Да какие могут быть шутки, иди к учителю, он там в своем кабинете.
- Да я еще и не одет, и не привел себя в порядок, – говорил я, - и еще, почему нет нигде зеркал. Мне надо посмотреть на себя, я не брился уже дня три.
- Я даже тебя подстригла и даже побрила, ты так крепко спал. И сейчас я достану зеркало, посмотришь на себя. – С этими словами девушка вскочила и из-за одежного шкафа извлекла спрятанное навесное зеркало, что должно было быть в ванной, отнесла его туда.
- Давай, мое солнышко иди смотрись, может я что-то не так там остригла, может поправить?
Я вышел к зеркалу и не обнаружив недостатков в стрижке надел белую рубашку, костюм и туфли, в которых ходил на работу, явился на прием к учителю.
- Ну, проходи Валентин, присаживайся, вот туда где лежат два листа чистой бумаги и две ручки. Одну ручку бери в левую, другую ручку в правую руку, будешь писать по-русски перевод, который я буду тебе диктовать на шестью языках сразу, писать будешь обеими руками перевод.
- Учитель, я не знаю, кроме русского языка, больше никаких! – с чувством вскричал я.
- А мы сейчас проверим. – Я перевел его слова, которые учитель произнес каждое слово разными языками. Я вначале не понял этого, отвечая ему то же на трех разных языках:
- Я вам ответил, что я не говорю, - и вдруг понял, что понимаю все. Удивлению моему не было предела, как такое может быть, я говорил, отвечая разными языками.
- Вот видишь, ты теперь тоже владеешь и, как я понял, шестью языками. – С улыбкой сказал Кшатр теперь давай я буду диктовать, ты пиши перевод двумя руками сразу…
Из кабинета учителя я вышел с чувством победителя. Меня уже поджидала Лыбедь. Она поздравила меня с победой в обучении и сказала:
- Я тебе должна это сказать, что год, который ты проведешь здесь, будет стоит тебе двадцатью пятью годами твоей жизни, скажи, когда я верну тебя к твоей Лиличке, захочет ли она видеть возле себя шестидесятилетнего пожилого мужчину?
- Лыбедь, почему ты мне говоришь это именно сейчас, а не вначале нашей авантюры? – с крайним возмущением спросил я ее.
- Ну это не так страшно, как кажется. Смотри, сколько мне лет, можно сказать две тысячи пятисот лет, с тех пор прошло, когда учитель подобрал меня в вонючей хате, куда я перебралась из деревянного замка после смерти вождя племени славян моего брата Кия, а сколько мне можно дать на самом деле? Смотри на меня? – стала говорить девушка.
Но, ответить ей я был еще не в силах, узнав, какая перспектива ожидает меня.
- Ну я сама тебе скажу. Галактическая Коалиция, с которой человечество заключило дипломатические отношения обладает программой восстановительных технологий омоложения. И учитель все твои биологические составляющие организма вернет в исходное состояние тридцати семилетнего мужчины, а через год у вас с Лиличкой родится дочь, так что успокойся и постигай все то, что будет давать тебе учитель.
- Мне начинает нравится то, что ты говоришь мне. – С улыбкой отвечал я ей. И мир был установлен, между нами, и я включился с головой в совершенствование своих навыков, постигая знания, которые преподавал мне учитель Кшатр…
Глава 15. Прибыльная игра
Вокруг бушевала весна. Я сидел на скамейке, на против в благоухании цветения деревце вишни. И так умиротворительно было на душе и спокойно среди каштановой аллеи и вишневого деревца в цвету, что никак не хотелось возвращаться в эту круговерть событий, во что предстоит окунуться мне. Был 1984 год 16 мая, пора раннего цветения вишневых деревьев и полевых работ. Мимо прогромыхал трамвай, наконец съехал с поворота и промчался мимо меня. На остановке выходили пассажиры спешили кто куда. Одни шли на крытый Подольский рынок, другие аллеей каштанов к подземному переходу, ведшему к станции метро Контрактовая площадь. Наше расставание с Лыбедью было коротким. При расставании она сказала мне, что случайных людей, что попадали в Портал хранители обычно устраняли, больше о них никто и никогда не вспоминал. Со мной же произошел уникальный случай, который бывает, как минимум, один раз в сто лет. Таких людей мы отбираем по их качествам и поэтому ты прошел все эти испытания, и поэтому ты теперь посвящен в тайны времен. И еще, что Портал открывается ровно в 12 часов ночи в определенные дни. Но из-за Солнечный активности, меняются завихрения магнитуды Земли, и Портал открывается в хаотическое время, что это крайне редкое явление, в которое ты тогда и попал. Дав мне код для связи Лыбедь растворилась в призрачном туманном облаке. Я сидел на скамейке аллеи, уже с трудовой книжкой в кармане и двойной зарплатой выходного пособия. Время полуденное и домой мне идти не хотелось, особенно после процедуры, которую проводил низкорослый крепыш помощник учителя Кшатра со странным именем Кечо. Он засунул меня под стеклянную крышку капсулы с кучей датчиков на всем теле и голове и за герметизировал это ложе. Похлопал по прозрачной крышке и стал заполнять пространство капсулы розоватой жидкостью. Если бы не замки на ногах и руках, плотно пригвоздившие меня к ложе капсулы я бы вырвался и убежал. Но жидкость заполнила все пространство. Я долго не дышал, стараясь продержатся как можно дольше, но все было напрасным. В конце концов мое дыхание так сперло удушье, что я открыл рот и жидкость хлынула потоком наполняя мои легкие, я стал «дышать» этим раствором, одновременно проваливаясь в никуда…
Когда я открыл глаза, жидкости уже не было. Ложе в капсуле уже было сухим, а крепыш, ехидно улыбаясь нажимал кнопки на пульте у капсулы. Стеклянная крышка медленно поднималась, я уже вдыхал воздух, пахнущий аптечной атмосферой лаборатории и мне, страшно хотелось набить морду крепышу по имени Кечо. Рядом с ним стояла Лыбедь, подбадривая меня улыбкой. Мне было неловко, я в капсуле был абсолютно голым. Но моих оппонентов это совсем не смущало. Лыбедь, подав мне трусы, вежливо отвернулась. Так прошла моя адаптация к возвращению в мой физиологический 36-летний возраст после проведенного года в школе учителя Кшатра… Когда я вернулся домой около четырех часов дня, Лиля настороженно спросила меня:
- Ну, что Валик, нашел работу? – внимательно глядя мне в глаза. Я же не сводил с нее глаз, так давно не видел по истине самого дорогого мне человека.
- Почему ты притворяешься недоумком и молчишь? – наседала жена. И наконец до меня достучался мой ум, осознав, что в ее понимании я отсутствовал всего семь часов, надо было выходить из неловкого состояния.
- Я не искал работу, потому что все это время был занят на заводе с обходным листом, потом в отделе кадров, и наконец в кассе за расчетом.
- Ты, что принес деньги? – заинтересованно и с надеждой во взгляде спросила она.
- Конечно, как и обещали двойную выдали. Я еще, заходил в отдел с обходным листом, сидят все, как суслики, в ожидании увольнения кто следующий на очереди. – Роясь в нагрудном кармане пиджака, я, наконец достал деньги, и протянул радостно улыбающейся жене. Она взяла деньги, начала пересчитывать.
- Я одеваюсь, идем в магазин, новый гипермаркет открылся “Караван”, и развозка работает прямо к нашему дому подвозит, поехали. – Запихивая всю сумму в кошелек, сказала жена.
И уже вечером мы пили шампанское брют и закусывали фирменным лимонным пирожным под названием «Перекладинец». Так я вернулся в семью с навыками, которые мне в последствии принесли удачу во всем, чего я мог себе, в рамках разумного, позволить…Конечно же мой путь теперь лежал в казино «Василек», что на станции метро «Гидропарк». За четыре года работы на заводе «Электроприбор», откуда меня только что уволили, я отрывал от зарплаты некоторые суммы небольших денег и переводил в доллары, откладывая на карточку «Райффайзенбанк», когда 50, а когда и 100 долларов США. За четыре года работы у меня на счету выросла сумма более 2000 долларов. И вот наступило то заветное время, когда можно было начать новую жизнь, и нажиться на легальной игре в «Европейскую рулетку». Я вошел в метро и в вагоне метрополитена решил отложить поездку в казино и вышел на станции Контрактовая Площадь. Конечно же мой путь теперь лежал к каштановой аллее, к скамейке на которой вчера я сидел. Вокруг бушевала весна. Я сидел на скамейке, на против в благоухании цветения деревце вишни. И так умиротворительно было на душе и спокойно среди каштановой аллеи и вишневого деревца в цвету, что никак не хотелось возвращаться в эту круговерть событий, во что предстоит окунуться мне. Был 1984 год 16 мая, пора раннего цветения вишневых деревьев и полевых работ. Мимо прогромыхал трамвай, наконец съехал с поворота и промчался мимо меня. На остановке выходили пассажиры спешили кто куда. Одни шли на крытый Подольский рынок, другие аллеей каштанов к подземному переходу, ведшему к станции метро Контрактовая площадь. Когда я вернулся домой около четырех часов дня, Лиля настороженно спросила меня:
- Ну, что Валик, нашел работу? – внимательно глядя мне в глаза. Я же не сводил с нее глаз, так словно давно не видел по истине самого дорогого мне человека.
- Почему ты притворяешься недоумком и молчишь? – наседала жена. И наконец до меня достучался мой ум, осознав, что в ее понимании я отсутствовал всего семь часов, надо было выходить из неловкого состояния.
- Я не искал работу, потому что все это время был занят на заводе с обходным листом, потом в отделе кадров, и наконец в кассе за расчетом.
- Ты, что принес деньги? – заинтересованно и с надеждой во взгляде спросила она.
- Конечно, как и обещали двойную выдали. Я еще, заходил в отдел с обходным листом, сидят все, как суслики, в ожидании увольнения кто следующий на очереди. – Роясь в нагрудном кармане пиджака, я, наконец достал деньги, и протянул радостно улыбающейся жене. Она взяла деньги, начала пересчитывать.
- Я одеваюсь, идем в магазин, новый гипермаркет открылся «Караван», и развозка работает прямо к нашему дому подвозит, поехали. – Запихивая всю сумму в кошелек, сказала жена. И уже вечером мы пили шампанское брют и закусывали фирменным лимонным пирожным под названием «Перекладинец». Так я вернулся в семью с навыками, которые мне дал учитель Кшатр, а мой талисман «Бриллиант из старинного портрета» я отдал Лыбеди на хранение в старинной библиотеке, в рамках разумного, позволить носить сокровище с собой, чревато смертельной опасностью. И я решил использовать свои приобретенные навыки в школе Кшатра, и проверить владение ими на игре в «Европейскую рулетку» в казино «Василек», что у станции метро «Гидропарк». После утреннего кофе я сообщил Лиле:
- Мне надо отлучится по бизнесовым делам!
- Это как же, опять с каким-нибудь проходимцем будешь встречаться и разговаривать практически ниочем, так?
- Никак нет, Лиличка, я потом тебе все расскажу, мне к девяти часам, назначена встреча.
- Смотри не влипни никуда, а то я тебя знаю, смотри мне? – заботливо, по-матерински причитала жена. Получив напутствие жены, я с легким сердцем надел свой выходной костюм с белой рубашкой и галстуком, прихватив записную книжку с алфавитными буквами страниц, переделанные на цифры от 1;2;3...36;0, и банковскую долларовую карту Райффайзенбанк, вышел к метро Оболонь. Доехал до станции метро «Крещатик» поднялся с перрона в подземный переход Крещатика и выпив чашечку крепкого кофе в подземном кафе, вышел на поверхность. В супермаркете в банкомате снял 500 гривен, и спустившись на перрон Метрополитена, и уже вышел на станции метро «Гидропарк». В казино «Василек» в это утреннее время за игорным столом стоял одиноко крупье, игроков не было. Я подошел к столу, поздоровался и спросил:
- Можно поиграть?
Крупье смерил меня глазами с ног до головы, нехотя ответил:
- Меняйте в кассе деньги на жетоны и приходите играть. – При этом на его лице возникла презрительная улыбка. У меня мелькнула мысль:
«Похоже его раздражает мой внешний вид». Но я в ответ промолчал.
В кассе разменял сто гривен на десять жетонов и сел за стол. Поставил рядом с собой жетоны и занял выжидательную позицию. Крупье запустил спин, со словами:
- Делайте ставки!
Я застыл в ожидании. Крупье проговорил:
- Ставок больше нет!
Шарик проскакав несколько номеров остановился на номере 10. Я открыл свою записную книжку на номере «10» и увидел два рекомендательные ставки на соседей, это были два номера:10;23; (8);30;11 и 1;20; (33);16;24. Крупье запустил спин, я попросил поставить на номера соседей по пять жетонов на 8 и на 33. Выпал номер 20. Я выиграл 360 гривен. Играя по своей методике, и доведя свой выигрыш до суммы 1500 гривен, решил прекратить игру. Разменяв в кассе жетоны на 1500 гривен, уехал домой. И мы с Лилей снова съездили в гипермаркет «Караван». Я решил добавить еще четыре тысячи гривен из своего запаса, оставив на игру 900 гривен, которые не сказал, что они есть у меня. Лиличка была несказанно рада моему «бизнесу».
Эпилог
Как сложилась моя судьба с игорным бизнесом? Негативно. После посещения нескольких игорных заведений в Киеве, используя свои приобретенные навыки, и, доведя выигрыш от 100 гривен до 100000 в одном из казино, мне запретили играть в любом из игорных заведений города, под разными предлогами вежливо отказывая в игре, рекомендовав играть в интернет казино. Но, электронное казино не дает ощущение праздника и эйфории победы, кроме того, используя энергетику влияния на программу электронного казино, игорный автомат всегда выходил из строя. И я понял, что лучше прекратить это занятие, и заняться, каким-то другим ремеслом. Таким образом я стал писателем, что и предлагаю сейчас мои творения читателям. Что же касается «Бриллианта из старинного портрета», то это, как и «Тайна старинного портрета» истории, изложенные в книгах вымышлены и относятся к произведениям, родившимся в моей творческой фантазии, излагаемые на страницах моих книг ...
Уважаемые читатели продолжение книги "Бриллиант старинного портрета" изложено по ссылке:...,которую вы найдете на моей странице автора, приглашаю зайти, приятных чтений.
Бриллиант из старинного портрета
© Copyright: Валентин Альбертович Колесников, 2024
Свидетельство о публикации №224122100307
Свидетельство о публикации №224122100307
Рецензии