1.
Внутренний испуг и последовавший за ним выброс адреналина заставляет девушку открыть глаза. Интуитивно она предчувствовала неладное ещё даже во сне. Окружающая обстановка моментально активирует ее чувствительную нервную систему. Тусклый свет заляпанных лампочек. Голый бетонный пол. Кирпичные побитые стены. Какой-то широкий гостиный коридор. Совершенно незнакомое, мрачное пространство. Почему она здесь лежит? Девушка пытается воспроизвести в голове последнее воспоминание, но шквал эмоций является препятствием. Страх неизвестности мешает совладать с собой. Но даже на пике испуга она ясно осознает, что ничего не помнит. Последнее отчетливое событие в ее памяти, как она из своего подъезда выходит в магазин. Дальше пустота. Девушка рефлекторно смотрит на руки и ноги, но те без повреждений и каких-либо следов насилия. Даже одежда цела. Она рыщет по карманам, но ни телефона, ни паспорта там нет. На полу поблизости тоже. Девушка вскакивает, разворачивается и в ужасе прикрывает руками за рот, чтобы сдержать непроизвольный крик. На том же бетонном полу лежат без сознания еще пять человек. Как она их не заметила сразу? А если они уже мертвы? Получается, она находится в неизвестном месте рядом с пятью трупами! Девушка мечется из стороны в сторону. Ей хочется бежать и искать выход. Но потом она понимает, что возможно пострадавшим может понадобится экстренная помощь. Бросить их она точно не сможет. Стараясь действовать тихо, дабы не навлечь беду, она в быстром темпе, подобно юркой мышке, бросается к собратьям по несчастью. Осмотрев мельком лица группы людей, девушка понимает, что ни одного из них она и близко не знает. В голове бушует диссонанс: ей неизвестны мотивы пяти незнакомцев, и она может разбудить зло, по умыслу которого она и оказалась здесь. Инстинкт самосохранения проявляется в ее переменчивости действий. Девушка несколько раз предпринимает попытку дотронуться до незнакомцев, но затем тревожно отдергивает руку. Бедняжка начинает нервно сдирать пальцами кожицу вокруг ногтей. Чем больше она оглядывается в пустой коридор, тем сильнее изводит ее страх. Она решается и идет к самому безобидному на вид потерпевшему. Пожилой дед лежит на спине в старомодном черном пиджаке, под которым надета еще шерстяная клетчатая жилетка, а под нее в свою очередь фиолетовая рубашка. Короткие седые волосы с лысиной посередине головы, морщинистое лицо с крупным мясистым носом, костлявое худощавое телосложение - от него в случае чего можно и убежать. Девушка в меру своей осторожности тыкает в деда рукой, но, не дождавшись результата, начинает настырно толкать его руками. Дед наконец начинает шевелиться и бубнить невнятную речь. Затем он поднимает веки и, удивлено опустив уголки рта вниз, хлопает глазами на девушку:
- Катенька… Это ты?
- Нет, - вздрагивает девушка от собственного голоса, - меня зовут Дуня.
- Дуня?! А где же моя внучка Катенька?!
- Я не знаю…
Старик с кряхтением и приложенным усилием принимает сидячее положение.
- А где я вообще нахожусь?
- Вы что…, - тяжело сглатывает слюну девушка, - тоже не знаете, что это за место?
Он пристально осматривается вокруг.
- Нет. Не знаю, Дуня…
Девушка прерывисто беспокойно дышит, но волнение чуть уменьшается, ведь она уже в беде не одна.
- Меня кстати Альбертом Леонидовичем звать, - старика обходит страх неопределенности стороной.
- Очень приятно…, - несмотря на катастрофическую ситуацию отвечает Дуня вежливостью и параллельно приглядывается к остальным людям. - С вами все в порядке?
- Да, милая. Голова, правда, немного побаливает. Но так она у меня уже много лет раскалывается… На металлургическом заводе отпахать 40 лет, конечно будет болеть…
Дед самозабвенно дает понять, что он в норме. Дуня осознает, что надо продолжить оказывать первую помощь по той же проверенной тактике. Девушки проходит мимо взрослых двух мужчин и женщины и начинает будить подростка. Парень, лет пятнадцати, неформальной внешности, одет в розовый пуловер и узкие черные джинсы. Уши проколоты пирсингом в виде деревянных тоннелей, а длинные волосы разукрашены в синий цвет. На удивление, чтобы разбудить парня, Дуне приходится приложить больше усилий.
- Все-таки очень любопытно, где это мы…, - доносятся размышления Альберта, - и кто все эти люди…
Девушка видит вздымающуюся от ровного дыхания грудную клетку парня и трясет его сильнее. Неожиданно подросток приходит в себя. Реакция парня становится полностью противоположной реакции старика. Ошарашенными глазами он уставляется на девушку, затем на помещение позади нее и начинает испуганно отползать назад.
- Не подходите! Кто вы?! Фтоять! Не подходить! Где я?! Фто происходит?!
Подросток крутит головой и ошеломленно знакомится с ситуацией. Но его она не успокаивает, как и мирный взгляд девушки. Его вопросы с дефектом речи начинают быть громче, переходя на звонкий крик.
- Кто вы?! Фто вам надо?!
Подросток упирается в стену, как загнанное животное.
- Как я фдесь окафался?! Выпуфтите меня!
- Да тише ты, - обеспокоено приказывает девушка, с ужасом глядя по сторонам.
- Фпафите меня! Убивают!
После череды вопросов раздается пронзительный визг. Парень оглушительно орет вовсю глотку и резко уносится в пустоту коридора. Дуня закрывает уши и жмурит глаза от незапланированного поворота событий. По длинному коридору разносится завораживающее эхо, на общем фоне которого слышится поблизости постороннее шуршание. Девушка открывает глаза и видит, что шум пробуждает остальных людей, приблизительно одного среднего возраста.
- Что за крик, твою мать?! Кто вы?! Где я?! - первый на себя привлекает внимание здоровый амбал с разозленным негодующим лицом. - Вы кто такие я спрашиваю?!
Он без колебаний поднимается во весь атлетический рост и угрожающе напрягает мускулы. Его лысая голова покрыта бороздами и шрамами, а выражение лица вызывает страх и моментальную покорность. Одет он в строгую камуфляжные штаны, кожаные берцы и черную футболку, что полностью дополняет его суровый грузный образ.
- Я задал вопрос!
- Мы не знаем сами, сынок, - отзывается бесстрашный Альберт.
Другие мужчина и женщина с оцепенением и растерянностью наблюдают происходящее. В отличии от амбала, второй мужчина сдерживает эмоции и не поддается внезапному страху. Одет он в черные брюки и водолазку, внешность довольно ухоженная и говорит о цивильном социальном статусе. Мужчина смотрит вокруг и пальцами взъерошивает себе волосы. Тревожный задумчивый взгляд пытается отыскать ответы в памяти.
Женщина в первую очередь недоверчиво изучает незнакомых людей. Её будто не так интересует мрачное помещение, как окружение. Она предостерегается опасности от живых существ. Уверенная в себе физиономия говорит о подозрении и необоснованном обвинении окружающих лиц в ситуации, в которой она оказалась. Руки ее блестят всяческими украшениями. Бросаются в глаза огненного цвета завьюченные волосы. Одета в белую блузку и серую юбку по колено. Строгий надзирательский вид сочетается с презренным высокомерным взглядом на то, что ей не по душе.
- Кто вы, черт побери, такие?! - тыкает огромным пальцем амбал в каждого незнакомца.
- Я Альберт, это Дуня…, - простодушно отвечает на заданный вопрос старик.
- Да мне плевать на ваши имена! - свирепеет с каждой секундой все сильнее агрессор. - Почему я здесь с вами?! И где вообще мы находимся?!
Дуня жмется в стороне, она не переносит крик. Но затем девушка, преодолев себя, дрожащим голосом говорит:
- Я очнулась первой и…
- Да мне насрать! - багровеет от ярости звериное лицо амбала. - Я, кажется, задал конкретный вопрос…
- Никто не знает, - впервые вступает в диалог второй мужчина, разобравшись в обстановке.
Амбал молниеносно оборачивается на новый голос и впивается хищными глазами в мужчину, затем незамедлительно набрасывается:
- Ты кто такой?!
- А ты кто?!
- Самый дерзкий что ли?!
- Я тебе даю понять, что мы все в равных условиях…
- Заткнитесь! - внезапно приказывает женщина. - Прекратить балаган!
В кругу неожиданно наступает молчание. Лишь доносится откуда-то издалека жалостливый плач подростка. Женщина наконец обращает внимание на окружающее пространство. Обширный коридор, похожий на холл, с огороженной консьержной комнатой. С одной стороны, кирпичная стена с замурованными проходами. Отверстия, напоминающие окна, закрыты приколоченными досками. Дверной проем залит целиком засохшим цементом. С другой стороны, стена с старой узорчатой облицовкой, рисунок которой походит на советскую картинку, где трое голых мальчишек на курортном пляже наблюдают за самолетами в небе. Краска высохла, и облицовка во многих местах отвалилась. Коридор разделяется на западное и восточное крыло, где, по всей видимости, находится продолжение здания. Кривые граффити, похабные ругательства и отсыревшие пятна неизвестной давности уродуют большую часть помещения. Женщина от брезгливости корчит лицо, постепенно собирается с мыслями и задает вопрос:
- Кто хоть что-нибудь из вас знает или помнит о данной ситуации?!
Она смотрит на стоящего рядом приличного мужчину, похожего на бизнесмена. Он отрицательно качает головой и обратно погружается в раздумья, надеясь только на себя. Женщина смотрит на девушку, та сразу же повторяет за мужчиной и прячет ладони в рукав ее домашнего свитера. Дальше под расследование попадает старик.
- Меня Альбертом зовут. И я ничего не знаю. Просто очнулся здесь, хотя должен был сегодня увидеться с внучкой…
Женщина не дожидается окончания повествования и переходит к амбалу.
- А че ты на меня таким взглядом смотришь?! - бесконтрольно бросается военный теперь на женщину. - Полегче давай, милочка…
- Я тебе не милочка, понял?! Ты свои крутые замашки будешь перед своими безмозглыми дружками исполнять!
- Да пошла ты!
- Сам пошел!
- Кажется, мы все здесь действительно друг друга не знаем, - подводит дипломатическую черту другой мужчина.
- Да я понятия не имею кто вы! - дает высвобождение эмоциям громила. - И что я здесь делаю тоже не понимаю! И я намерен скорее отсюда выбираться…
Амбал направляется к загадочному оконному отверстию и со всей дури бьет по деревянному покрытию кулаком. Затем снова и снова. Раздается треск досок, но за ним безнадежный глухой звук. Здоровяк идет в сторону и проделывает тоже самое с другими возможными потенциальными путями к спасению. Каждый раз это оказывается бесполезно.
- Под деревом чертов бетон! - желчно сплевывает амбал и идет к забетонированному дверному проему. Он изучает опытным взглядом каждый угол и расщелину, а затем заявляет:
- Этому цементу несколько десятков лет! Это здание заброшенное хрен знает сколько!
- Это было очевидно, что эти проходы давно не используются…, - колкостью утверждает женщина.
Амбал не обращает внимания на стороннюю язвительность и раздраженно шагает взад-вперед.
- Проверьте телефоны в карманах…, - подкидывает разумную идею «бизнесмен».
Взбудоражено компания людей прислушивается к совету и начинает проверять одежду по несколько раз.
- Нету! Черт тебя бери…, - ругается амбал, топнув тяжелой ногой.
- Ничего нет в карманах…, - делает собственный вывод женщина, - значит нас точно похитили…
Амбал прекращает метаться и останавливается на месте, глядя вперед коридора.
- А это еще кто?!
Компания ежесекундно реагирует и смотрит в заданном направлении. Подросток побеждает вспыхнувшие эмоции и решает приобщиться к людям, не разглядев из укрытия в них явной угрозы. Щеки до сих пылают от пролитых слез, но выражение лица настойчиво пытается скрыть проявленную ранее слабость.
-Вфем привет. Ифвините, что так быфтро убежал. У меня клауфтрофобия… А ефё я очень впечатлительный, а тут на меня напала какая-то незнакомка…
Он быстро тараторит словно заготовленную речь, держится манерно и утрировано, постоянно поправляя свою челку.
- Меня Валей фовут кфтати. Никто не знает, что фдесь вообще проифходит ? Выглядит дерьмово…
- Сопляк, у тебя телефон есть? – нагло перебивает его амбал.
- У меня…, - теряется парень, - у меня…Вообфе-то ефть…Айфон…
- Да без разницы какой! Давай скорее сюда…
Парень в оцепенении боится сказать правду.
- Ну! - настаивает здоровяк.
- У меня кафжется его отняли…
- Да твою мать! Зачем ты тогда цирк разыгрываешь…
Подросток неуместно ухмыляется, но сторонится непредсказуемую гору мышц. Амбал продолжает смело исследовать помещение. Девушка осторожно приглядывается к агрессивному незнакомцу и тоже отходит подальше. Женщина отвлеченно прокручивает в голове воспоминания и пытается найти случившемуся рациональное объяснение:
- Последнее что я помню, это то, что я распрощалась с коллегами… Доделала отчет… Распечатала документы… Проверила все за собой… Вышла на улицу и… Дальше какой-то провал в памяти…
Женщина с испугом к собственной беспомощности начинает трясти своей крашенной огненной головой и прокручивать цепочку воспоминаний заново.
Валя хмуро смотрит на женщину. По его лицу заметно, что официальный образ дамы вызывает у него отвращение.
-А кто-нибудь вообфе помнит какие-то фобытия похифсения? - спрашивает он, желая проявить себя и легко раскрыть загадку.
- Я нет, - признается искренне девушка.
- У меня же вечером сегодня две важные операции в отделении запланированы! - возмутительно взмывает вслух «бизнесмен», который оказывается врачом. - А завтра выступление… Твою мать!
Он не может сдержать досаду и больше беспокоится о сорванных делах, чем о неизвестности обстоятельств.
- Кажется, мы в фзопе…, - кивает паренек.
- Сам ты в жопе, мелкий педик! - рычит амбал с пренебрежением к болтуну.
Валя затыкается. Никто не приходит парню на помощь, так как все погружены в собственные переживания.
- Может это такая магнитная буря, - предполагает старик Альберт, - я видел по телевизору, что такие бывают довольно часто. По головам всем хрязь! И…
- Ой да, помолчи хоть ты, отец…, - нервируется все больше грубиян.
- А ты не затыкай старших! Не думай, что круче всех тут! - задевается принципиальная женщина. -Мы в равных условиях…
- Давайте не будем ругаться, - предотвращает назревающий конфликт врач, - ссорой мы не поможем ни себе, ни другим. Скажите, ни у кого нет никаких следов на теле? Может царапины, синяки? Все-таки подозревается массовое покушение…
Компания начинает еще раз себя внимательно осматривать.
- Хрен я бы позволил к себе прикоснуться…, - бурчит амбал, - меня явно усыпили какой-то отравой и притащили сюда, иначе я бы не дался…
- У меня нога болит, - обращает на себя внимание Валя. - Кафзется, фломал…
- Ты бы не мог ходить в таком случае. Скорее всего, вывих…
- Да ну, - наивный старик верит, - а ну иди сюда, погляжу…
Подросток скорее идет к возможному другу и показывает ушибленное место.
- Да это полный бред все! - срывается женщина, не позволяя страху овладеть здравомыслием. - На дворе 21 век! Кто нас может похитить?! Кому мы нужны?! Я так понимаю олигархов среди нас нет!
Она убеждено смотрит на старика и подростка, занятых осмотром.
- Может, это какое-то телешоу…, - толково гадает врач. - Сейчас много таких проворачивают блогеры… Не предупредив, похищают. Телефоны отбирают. Запихивают в заброшенное здание. И снимают в тайне наши действия. А зрители с подписчиками хлопают в ладоши и радуются реалистичности программы…
Компания молча начинает обмозговывать предложенный вариант.
- Тогда я требую миллион за перенефенный фтрефс! - публично заявляет Валя, чтобы было достаточно слышно.
- Кто бы это не был, - сжимает кулаки амбал, - шутник или маньяк… Он за это ответит!
- Но фто фзе нам делать? - пищит пацан.
- Искать разгадки или какие-то оставленные следы…, - разбирает ситуацию врач. - Где-то должны дать камеры…
- И чокнутый маньяк, как в фильме «Пила», дофзидается нафсала игры с нами, - на пике общего внимания не замечает жути своих доводов Валя.
Дуня и Альберт стоят на одном месте и слушают общий диалог, остерегаясь лишний раз вставить своё слово.
- В любом случае, если мы здесь оказались, значит есть вход! - вносит свой вклад женщина.
Здоровяк бросает свое прошлое занятие, выбирает из кучи камней и обваленной штукатурки арматуру и целеустремленно уходит в западное крыло здания.
- Ты куда, сынок? - волнительно кричит вслед незнакомцу заботливый Альберт.
- Вы меня все достали! Я пошел искать выход отсюда!
Обдумав положение, большая часть компании склоняется к предположению секретного розыгрыша. Именно поэтому женщина направляется в ту же сторону со словами:
- К черту!
Доктор, еще раз окинув взглядом неприступную кирпичную стену, без предупреждения по наитию отправляется в противоположное восточное крыло. Остаток компании остается в одиночестве и постепенно начинает осознавать, что является слабым беззащитным звеном.
- Надо изведать территорию и помочь ребятам, - заключает Дуня и дает понять, что готова идти на поиски спасения.
- Я ф тобой, - подскакивает Валя. - Не брофу фзе я девушку в беде…
Они оба смотрят с неопределенностью на пожилого Альберта.
- Вы можете остаться пока тут, - говорит девушка, - мы за вами в случае чего обязательно вернемся…
- Нет, милая. Я с вами пойду, - выражает старик полную готовность. - В бой идут первыми старики! Я, хоть уже не в той идеальной форме, но в молодости я имел высший разряд по биатлону! Поэтому постараюсь не отставать за вами, молодежь!
Для достоверности Альберт направляется вперед первым. Валя и Дуня идут следом. Втроем уже менее становится страшно, чем могло быть. Коридор сворачивает налево и ведет к лестнице. По дороге попадается мусор по типу битых стекол, фильтров от окурков, рванных пакетов, упаковок от сухариков и чипсов. На стенах исписанные в три слоя местные художества. Сложно предположить их возраст, но серой блеклости можно дать более 10 лет от роду. Вандалы, которые являются авторами этих картин, уже давно повзрослели и остепенились. Девушка с подростком идут тихо и стараются не привлекать шумом опасность. Лишь старик безрассудно и храбро поднимается вверх по лестнице, шаркая скованными в коленях ногами. Молодежь понимает, что было бы этично опередить деда и пойти первыми, но страх останавливает. На втором этаже среди вонючего сырого мрака, освещаемого старой лампочкой, их встречает единственная дверь.
- Попробуем зайти? - ждет чужого решения Валя.
- А куда деваться! Кто не рискует, тот не пьет шампанского! - Альберт дергает незапертую дверь.
Не успевают ребята ужаснуться собственной фантазии, как перед ними открывается новый коридор, похожий на коммунальный муравейник. Маршрут предлагает множество разветвлений. Где-то путь ведет в отдельные комнаты, где-то в общую прачечную или туалет, где-то углубляется в лабиринт. Повсюду разбросаны кухонная утварь, рваная одежда, дырявые матрасы, пыльные стеклянные бутылки, затхлые газеты, сломанные игрушки, ампулы и шприцы. На стене висит календарь за 2002 год. Дуня останавливается и с ужасом рассматривает месяца и цифры, рождая в голове теорию о путешествии во времени. Она любит фантазировать, но на безобидную и романтическую тематику, а данная обстановка со сказкой никак не вяжется. Компания осторожно ходит по комнатам, но старается держать в поле видимости друг друга. Заглядывая внутрь каждой комнаты на пару шагов, сыщик мигом убеждается, что ничего полезного нет и молниеносно возвращается обратно к остальным. В каждой новой комнате возникает страх появления из шкафа или под кровати чего-то чудовищного. Лабиринт обильно насыщен разными ходами и поворотами, повсюду встречается лишь брошенный и забытый много лет назад нищий человеческий быт. Где-то квадратный телевизор с погнутой антенной и треснувшим экраном. Где-то наклейки на комоде прошлого века. Где-то обгоревшие останки мебели. Где-то гора разбухших книг и комиксов. В каждой комнате окна заколочены намертво толстым слоем досок. Никаких камер и подсказок. Парадоксально лишь лампочки испускают мутный, но все же электрический свет. Валя не хочет бродить один и прикрепляется к Дуне.
- Вефде однотипный, фтарый хлам…
- И у меня…
- Никаких блогеров фдесь нет.
- Но почему же тогда свет есть?
Валя от озвученного, мучительного и его самого, вопроса чувствует неприятное скопление мурашек по своему телу.
- Фсначит фсдание не такое фсаброфенное, как кафзется…
Дальше они предпочитают держаться вместе и ходить по комнатам вдвоем, не желая разделяться. Спустя многочисленные однообразные коридоры и сочленения, они доходят до упора и встречают там Альберта. Старик стоит на месте и рассматривает с любопытством потолок.
- Очень похоже на бывшее общежитие… Я в похожем таком сам проживал… В советском союзе таких тьма тьмущая была… Раньше как было – выдавала партия работяге при заводе комнату на всю его семью и обязывала его безвылазно работать… Детишки росли и продолжали судьбу родителей, а квартира им доставалась по наследству… Очень смахивает это здание на общежитие моего прошлого… Сейчас-то местечко явно заброшено…
- Но почему же горит свет?
- А вот это действительно интересный и весьма актуальный вопрос…
Группа направляется обратно к лестнице. Дальше им предстоит изучить верхние ярусы здания. Почему-то, увидев на третьем этаже ту же обстановку, на душе становится спокойнее. Но затем страх все равно возвращается перед внедрением в обширное, неизвестное пространство.
- Вообфе, я не фомневаюсь, фто это чей-то розыгрыф…, - заявляет Валя, стараясь победить внутреннюю тревогу бестолковой болтовней. - Я дафзе фснаю кто эти зачинщики…
- Кто? - поворачивается к нему сразу же с надеждой Дуня.
- Да ефть там одна файка… Мои идеологические враги… Как-то флусилось, фто я с их дефсонками… Ну это… Фуры-муры… Сама понимаешь… Они, видимо, на меня фсъелись выфледили и рефыли накафзать… И вафс вфех для фнятия подофзрений прихватили заодно…
Подросток пафосно шагает за компанией, успокоенный полностью своим предположением, и продолжает шепелявить байки.
- Они, конефно, опафные ребята… У них тафчки, сфязи… Фзря я нарвался… Но ефли они мне попадутся, я фсадам им фзару…
Валя демонстративно закатывает рукава. Дуня обращает внимание на шрамы на его обоих предплечьях от поперечных самопорезов, но сразу культурно отводит скромный взгляд. Но Валя это замечает.
- Да это по глупофти на фпор… Хотели меня друфсья на флабо фзять…, - продолжает он бравировать историями из личной жизни. - Наивные, думали я ифпугаюсь! Кфтати, у меня отсень много друфсей… Думаю, они утзе фпохватились и ифсут меня. И вафс как рафс фспафут!
Дуня молча выслушивает парня, но не теряет бдительности. Кроме оставленных давным-давно квартир и брошенных вещей ничего не встречается по дороге. Намеков на человеческое постороннее присутствие не наблюдается, как и прояснения в памяти.
- Ситуация напоминает очень занимательную историю из моих далеких студенческих лет, -прерывает тишину на этот раз Альберт, закончив с третьем этажом и поднимаясь на четвертый, - однажды летом 1973 года мы с ребятами моего факультета организовали походный отряд, собрали походное обмундирование и отправились в Алтайский край. Там по вине одного «Сусанина» мы свернули не на ту тропу и затерялись в дремучих лесах…
…
В это же время ведутся поиски спасения и в западном крыле здания. Женщина с огненными волосами и скверным нравом пошла следом за воинственным агрессивным амбалом, но вскоре перестала слышать шум его тяжелой обуви и продолжила экспедицию самостоятельно. Может, это было и к лучшему, ведь к громиле женщина относилась с удвоенным недоверием, чем ко всем остальным. Чем-то здоровяк ей не нравился. Скорее всего, своей грубой внешностью неуравновешенного аборигена. Женщина добралась до второго этажа, предусмотрительно изучив каждый закоулок огромного грязного коридора. Подавив страх, женщина ворвалась в заброшенную жилую часть заброшенного здания. Пугающая, мрачная атмосфера старых комнат тяготила и бросала в дрожь. Убеждая себя в храбрости и неуязвимости, женщина быстро исследовала второй этаж. В случае столкновения с похитителем она решила вести себя быстро и безжалостно. Ее не затруднит в целях обороны дать подлецу по яйцам или выколоть при угрозе собственной жизни вражеские глаза. Она верила в себя и целеустремленно искала выход.
На четвертом этаже она вдруг слышит скрип, которого до этого не было. Привычная тишина и устоявшееся спокойствие исчезают. Сердце сразу начинает учащенно биться. Женщина думает, что это тот самый солдафон, но инстинктивно свой обычный шаг переводит на скромные цыпочки. Она смело проходит по узкому коридору, шум нарастает. Глаза ищут что-то наподобие оружия. У самого порога женщина видит молоток и скорее вцепляется в него руками. Приготовившись нанести сокрушительный удар, она набирает кислорода в легкие, и резко врывается в комнату. Перед ней открывается комната, стены которой не покрыты лоскутами порванных обоев, а являются полностью голыми. Вообще в комнате ничего нет, кроме деревянного паркета и единственной кровати, расположенной по центру. С ржавых поручней свисают толстые прочные вязки из марлевых бинтов, которые обычно используют для фиксации буйных психов. Свет лампочки отбрасывает от кровати пугающую уродливую тень. На матрасе аккуратно сложена чья-то клетчатая пижама. Женщина хочет присмотреться, но вдруг из черной дыры матраса вылезает жирная облезлая крыса и ,мерзко пискнув, пускается бежать напрямик к женщине. Та взвизгивает и ловко отскакивает в сторону. Мерзкий больной грызун пробегает мимо и уносится прочь. Женщина тяжело дышит от испуга, но тут же слышит за ближайшей стеной приближающиеся посторонние шаги. Она теряется в мыслях из-за вспыхнувшей паники и не находит ничего лучше выскочить первой из-за угла с поднятым в руках молотком. Подоспевший на шум амбал оборонительно делает шаг назад и замахивается в свою очередь арматурой.
- Тьфу ты! Зачем так пугать?! У меня чуть сердечный приступ не случился!
- Я услышал крик, - настороженно шепчет он из крепко сжатых зубов. - Здесь есть кто-то, кроме тебя?
- Нет. Просто крыса пробежала.
Она расслабленно выдыхает, но держит молоток наготове.
- Что там наверху?
- Ни черта. Девять этажей. Все комнаты заброшены и изгажены. Все окна забиты.
- И ничего подозрительного не заметил?
- Нет, - недовольно бурчит он.
- Надо отыскать других. Значит у них что-то есть. Не может же здание не иметь ни одного прохода…
Амбал, ничего не ответив, спускается вниз, будто это его личное решение. Женщине все больше кажется криминальная рожа мужчины знакомой, но она не оповещает его о своей развитой интуиции, дабы не накликать беду. Она решается обойтись безопасными вопросами и избежать вспышки неконтролируемой агрессии в ее сторону.
- Как тебя зовут то?
- Не твое дело.
- Думаю, нам стоит познакомиться друг с другом, раз попали вместе в такую засаду. Меня Натальей звать.
Но амбал уперто игнорируя жест, направляется в презренном молчании вниз.
…
Добравшись втроем до последнего этажа, Валя, Дуня и Альберт встречают на лестничной площадке уже знакомого доктора. Он с любопытством изучает настенные иероглифы, напоминающие в данной обстановке зловещие заклятия на латинском языке. Сам статный мужчина внушает надежность и доверие, поэтому компания даже рада его появлению.
- Отыскали что-нибудь? - спрашивает Дуня.
- Неа, - удрученно признается врач. - Никаких следов преступников и даже оставленных записок для дальнейшего развития веселой программы.
- У нафс тофзе нисего, хотя мы фсе тсательно обрыли, - ответственно докладывает Валя.
- Устали, наверное, ребятки, - говорит дед.
- Да, - категорично утверждает врач, - есть смысл вернуться, встретиться с остальными и обсудить дальнейший план… Я уверен, что выход где-то рядом…
- Может, они что-то нашли…, - Дуня успокаивается, что поблизости нет опасности, но теперь тревога растет из-за безрезультатности общего поиска.
Погруженная в мысли компания спускается вниз. Они уже идут чуть более освоено, чем вначале.
- Как вафс фсовут? - обращается к доктору Валя.
- Где-то Александр. Где-то Шурик.
- Алекфандр, я так понимаю, вы работаете доктором? - навязывается Валя, чувствуя сильную авторитарную личность.
- Да.
-А Фуриком тогда где вафс нафсывают?
- Я комиком еще выступаю.
- Да ну! Я тофзе люблю юмор. В компании друфсей меня фза это вфе и обофзают…
Подросток находит новую мишень и принимается за сказание о своих подвигах. На втором этаже Альберт останавливается и руками напряжено щупает живот. Компания замечает незапланированную остановку и оборачиваются к старику.
- Ребятки, я сейчас быстро в туалет отлучусь… Проклятый кишечник что-то прихватило… Вы пока идите, идите… Встретимся на первом этаже…
Компания с пониманием относится к трудностям преклонного возраста и без каких-либо опасений оставляет старика на проверенном этаже, а сама уходит вниз, с нетерпением надеясь на благоприятные новости.
Стоит только троице появиться в поле видимости, амбал тут же на весь коридор задает прямой вопрос:
-Эй, нашли что-нибудь?
Александр заранее понимает, что и вторая группа потерпела в поиске неудачу.
- Нет, - отвечает он разочарованным голосом.
- Черт! - эмоционально взрывается амбал и начинает бить арматурой по бетонному полу. - Твою мать! Что здесь происходит?! Что за шутки?! Что за чертовщина?!
Он разъяренно колошматит бетонную поверхность, не обращая внимания на болезненную отдачу. Наталья с сомнением и легкой неприязнью смотрит на троицу и раздражено переспрашивает, тыкая пальцем с роскошным перстнем и вульгарным красным маникюром:
- Вы точно хорошо везде посмотрели?
- Да! Все облазили!
Женщина не желает верить их словам.
- Ну не может быть такого! Это полный бред! Мы же как-то сюда попали, значит проход есть! Вы плохо искали! Небось пробежали быстро вверх по лестничной клетке и сразу кинулись обратно…
- А мофзет вы плохо ифкали?! - бросает нагло вызов Валя несправедливой тетке.
- А ты помолчи, малолетка, когда взрослые разговаривают!
Валя озлоблено стреляет плаксивыми глазами в Наталью, но сдерживает обиду внутри.
- Мы, действительно, проверили все этажи, - подтверждает Дуня.
- Но повсюду есть свет, - пытается придерживаться основной проблемы Александр.
- Значит пока злоумышленник не хочет, чтобы его нашли, - подытоживает мирно громила. Ему заметно полегчало после энергетической разрядки.
Каждый мысленно не желает проводить в стрессовой непонятной ситуации с неприятной компанией больше ни минуты и пытается придумать решение.
- А где старик? - замечает отсутствие одного элемента Наталья.
- Альберт отлучился в туалет на втором этаже, - сообщает Дуня, - но должен уже был вернуться…
- Да, - соглашается Валя, - уфзе профло довольно много времени…
- Может стоит сходить проверить?
Нарастающая паранойя переходит от Дуни ко всем остальным. Никому не нравится это ощущение, потому что оно обезоруживает и ослабляет.
- Черт возьми! Еще и за стариком задницу подтирать! - возмущается амбал, но все равно понимает, что лучше сходить проверить несносного деда.
Остальные следует вперед за сильной личностью. Мозг находит разумные объяснения, но страх искушенно щекочет нервы. Компания дружно поднимается на второй этаж и заходит в коммунальный коридор.
- Старик! Ты где, старик?!
-Альберт! С вами все хорошо?!
Тишина. Ни шороха, ни звука.
- Старик, если ты уснул, то выбрал совсем не подходящее время! Кончай свои шутки…
Амбал бесстрашно и быстро проверяет комнаты одну за одной, пока в какой-то момент не замирает в безмолвном оцепенении перед открытым дверным проемом очередной квартиры. По выражению сурового лица компания понимает, что поиски закончены, и спешит скорее к громиле. Увиденная картина бросает людей в дрожь. Тело Альберта лежит на грязном матрасе в одной из комнат. Пиджак и рубашка закатаны на правой руке по локоть, предплечье в продольных глубоких порезах, из которых стекает кровь. Образовавшееся лужа добралась до середины комнаты и пропитала низ матраса. Лицо старика бледное и безжизненное. Губы синие, а глаза выпученные. Прямо над трупом кровавыми жирными буквами на стене изображена кривая яркая надпись: «на том свете только положен отдых». Надпись свежая, с букв еще стекает ручейками кровь. Александр бросается скорее к деду и щупает сонную артерию на шее.
- Он мертв…
- Твою мать! - взбудоражено начинает метаться по сторонам Наталья, опасаясь надвигающейся угрозы. - Что за нахрен здесь происходит?!
Амбал смотрит каменным взглядом на труп. Валя и Дуня еле сдерживают психологический шок. Еще недавно старик был жив, разговаривал и находился рядом, а сейчас его мертвое тело валяется на полу.
- Что это, твою мать, за надпись?! Кто ее написал?! - испуганно трясется Наталья.
- Буквы выведены человеческой ладонью…, - подмечает врач, разглядывая фразу на стене. Затем ему приходит в голову мысль, он моментально нагибается к старику и разворачивает его ладони внутренней стороной к народу. Обе ладони испачканы в собственной крови.
- О, бофзе! - всхлипывает Валя.
Александр с вытаращенными изумленными глазами смотрит на амбала и выпрямляется во весь рост.
- Это старик сам написал на стене что ли…
Амбал не реагирует, продолжая пребывать в ступоре. Он рыщет глазами по полу, но ни одного острого предмета нет и в помине.
- Вот это уже реально не смешно! - декларирует Наталья. - На развлекательное телешоу совсем похоже! Тянет безумную игру маньяка!
- Гофподи! Фто зе ф нами будет! Фто ф нами будет?! - жмется к стене Валя.
Дуня прикрывает рот руками, из ее глаз льются слезы. Ей невыносимо жаль погибшего дедушку.
- Так, прекратить истерику! - отдает команду амбал. - Надо взять себя в руки!
- Надо убраться отсюда! Мне не хорошо! - бешеными глазами умоляет Наталья. - Здесь может быть еще кто-нибудь…
- Пойдемте скорее вниз! - берет на себя контрольное руководство амбал. - Там обзор больше. Никакая тварь не сможет подобраться…
Компания еще раз рефлекторно бросает испуганный взгляд на ужасную картину и фиксирует ее в памяти. Они бросают мертвого старика, теперь заботясь о своей жизни. Каждый оглядывается и старается идти ближе к другому. Теперь верхние этажи кажутся не такими изученными и вновь внушают неописуемый страх. Компания возвращается в изначальную точку. Валя скручивается в клубок и начинает плакать. Дуня и Александр замирают в осознании происходящего.
- Что?! Что это?! Что за кошмар?! - повторяет Наталья. - Это же убийство! Самое настоящая смерть! И мы заперты в одной клетке с этой смертью!
Амбал больше не мог выдерживать нестабильной обстановки:
- Хватит! Все понимают, что старик был немощный, вот и не выдержал накаленной ситуации…
Все поворачиваются в сторону смелого заявления.
-Он побоялся, что его слабое сердце не выдержит напряжения, вот и облегчил себе страдания…, - цинично разбирает происшествие амбал.
-Но он выглядел абсолютно жизнеутверждающим, когда шел в туалет…, - вносит замечание Александр.
- И что?! Ты откуда знаешь, что у старого маразматика на самом деле творилось в голове?! - злобой реагирует на критику здоровяк.
- И ни ножа, ни заточки, ни стекла, ни одного колюще-режущего предмета рядом с ним не было…, - настаивает на общеизвестных фактах врач.
Амбал фыркает от злости. Его нервировали кромешный абсурд и путаница ситуации.
- Да выкинул он этот ножик куда-нибудь в общий хлам! - приходит на подмогу успокоительному доводу Наталья. Женщине было проще поверить в суицид, чем в что-то необъяснимое.
- А эта надпись… Что она вообще означает?
Перед глазами каждого члена компании всплывает отвратительная кровавая надпись на стене, сделанная с неизвестным мотивом.
- Это девиз группы онкологических больных…, - неожиданно для всех дает уверенный ответ Дуня, вытирая с лица слезы.
- Чего? - переспрашивает компания после недолгой паузы.
- Я сейчас вспомнила, что уже встречала однажды Альберта…
- Где?! - хоровой вопрос.
- Я страдала тяжелой депрессией и ходила по разным собраниям с психологической поддержкой. Однажды к нам заглянул с выступлением Альберт. Он победил рак и мотивировал на жизнь молодежь. Тогда он и произнес девиз, который используют пациенты в его клубе с похожими диагнозами… «на том свете нам только положен отдых»…
Словно громом пораженные слушатели открывают для себя новую информацию. Дуня опускает глаза в пол. Ей невыносимо больно принимать потерю Альберта и одновременно обидно, что она его не смогла вспомнить до его смерти и сказать ему за его благородные старания спасибо.
- То есть, вы раньше виделись с дедом?! - накидывается амбал.
Дуня виновато кивает головой.
- А почему ты ничего не говорила об этом раньше?!
- Я не помнила. Только сейчас почему-то воспоминания всплыли…
- Просто чудесно!
- Мне кстати тоже твоя уголовная рожа знакома! - после недолгого обдумывания заявляет Наталья здоровяку. - Мы с тобой раньше не встречались?
- Я тебя первый раз вижу, - с презрением отзывается амбал.
- Очень странно…
- А я вас фсато помню! - разворачивает связанный событиями клубок Валя, отвлекаясь от трагедии.
- Кого?
- Женщину. Она в полиции работает. Она учавствовала в деле по лишению моих маму и папу родительских прав и отправила меня в детдом…
От неожиданного поворота окружающие забывают о старике и сосредоточиваются на чужих сообщениях.
- Это правда? - угрюмо смотрит амбал на Наталью.
- Вполне возможно. Я помогала иногда детям из трудных семей. Но этого мальчика я не помню…
- Вы меня убеждали, что в детдоме будет лучше…
- Значит у тебя была очень неблагоприятная семья…
- В детдоме еще хуже!
- Взрослым виднее.
- И поэтому в детдоме дети режут себе вены и потом еле возвращаются к жизни?! - жестоко огрызается на заявление Натальи доктор.
Остальные не осознают суть сказанного, даже сами Валя с Натальей. Александр выдыхает и поясняет:
- Я вспомнил Валю. Он попал к нам в реанимацию пару лет назад без сознания с порезанными венами. Состояние было крайне тяжелым. Он потерял много крови. Мы его еле спасли…
Валя с открытым ртом не может оторвать взгляда от Александра. Подросток пытается отыскать в голове воспоминание, связанное с тем временем, и обнаружить там благородного доктора, но тщетно.
- А я вафс не могу фпомнить…
- Не удивительно. Ты был под наркозом…
- Так! - прерывает беспорядочный балаган из потока новостей амбал. - То есть, вы все хотите сказать, что уже встречали друг друга как минимум раз в жизни?
Компания молчит.
- А чего вы не говорили об этом раньше?!
От мощного напора ощущается чувство навязанного стыда.
- Видимо, каждый не был до конца уверен в правдоподобности этих воспоминаний, - решается отстоять себя и других Александр, - это ведь были мимолетные незначительные встречи. Таких в течение даже одного дня может произойти около сотни.
- Это важно! - повышает голос амбал.
Александр замолкает, понимая, что спорить с твердолобым солдафоном бесполезно.
- Так не пойдет! - продолжает громила. - Надо значит больше узнать друг о друге! Может и найдем разгадку происходящему беспределу…
Все в непонимании замолкают и ждут первой инициативы.
- А что говорить?
- Все, что может помочь найти зацепку в данной ситуации!
- Меня зовут Наталья. Я старший следователь по уголовным делам районного округа города В. Расследую криминал, работаю с тюремными заключенными, борюсь с правонарушителями во благо народа. Ни мужа, ни детей у меня нет. Всю жизнь я посвятила работе. Раньше я занималась ей с полной отдачей, но около 20 лет назад во время тюремного бунта я заработала черепно-мозговую травму с амнезией. По этой причине перешла на более легкий труд, связанный в основном с документацией и делами о несовершеннолетних.
Женщина с достоинством завершает свою краткую биографию и передает эстафету.
- Я врач-реаниматолог. Зовут Александром. ПО стопам родителей пошел в медицину. В последнее время еще занялся стендапом. Имею жену и двух детей. Люблю путешествия, фестивали, мотогонки. Больше не знаю, что сказать…
Дуня собирается с силами, чтобы начать, но ее перебивает Валя.
- Меня фсовут Валентин. Мне пятнадцать лет. Хммм… Я довольно флофзная лифсность. Ф фамого дефства меня фзизнь уфзе ифсрядно помотала… Я переефзал ф мефта на мефто. Побывал во многих рафсных фтранах. В 14 я уфзе купил фобфтвенный мотоцикл. Вы фпрофите откуда у меня деньги? Я ведь пифу музыку. У меня больфие профлуфивания на Яндекфсе, некоторые мои хиты в топах фоциальных фтартах. В офновном пифсу рэп, но мефсаю с электроникой. Так фзе в фвободное время пифсу картины. Фсободного времени мало, так как друфсья пофтоянно фсовут туфоваться. Они, конефсно, придурки, но ф ними бывает вефело. Мы туфуемся, катаемфся на тафтках, ходим по клубам… Я фебя фиараюфь огранифтивать в вефелье. Понимаю, фто нам с ребятами не по пути. Тяфзело выбраться из нифего района, не имея таланта…
Валя рассказывает дефектным, плюющимся языком свои баснословные истории о себе и расцветает прямо на глазах. Его легендам и жажде внимания не существует конца, но амбал прерывает его:
- А что насчет детдома?
- А… Ну у меня родители пьяницы, да и я не пай-мальчик… Поэтому фотрудники по делам нефоверфсеннолетних выфсли на наф и лифсили их прав, а меня определили в детдом… Я там быфтро фтал авторитетом… Но уфловия, прямо фкафзем, не для творфтефкого развития… Мне необходима фвобода для реализации потенциала, поэтому я фбефзал оттуда…
Валя красочно расписывает свою насыщенную жизнь и прощается со своей плаксивой разбитостью.
- А дальше где жил?
- У друфсей. Я фзе говорю, что их у меня много. Правда и врагов куфта… Я фтафтенько проводил время ф их дефтонками, поэтому , видимо, и рефсили меня проуфтить вмефте ф вами…
Здоровяк понимает, что парня заносит в самолюбивые вычурные сказки, поэтому резко переводит внимание на Дуню:
- Теперь ты рассказывай.
Валя недовольно замолкает и надменно поправляет свою челку. Дуня сглатывает тяжело слюну:
- Меня зовут Дуня. Мне 22 года. У меня самая обыкновенная жизнь. Закончила филологический университет, сейчас ухаживаю за больной мамой, работаю педагогом на удаленном доступе, параллельно занимаюсь репетиторством…
Скромно раскрывает о себе правду девушка, ковыряя нервно кожицу на пальцах.
- В основном, сижу дома и не выхожу на улицу. Читаю книги, смотрю сериалы, играю иногда на фортепьяно…
Дуня не знает, что рассказать больше, и начинает краснеть.
- Ладно. Теперь я, - переходит по порядку к себе самому амбал. - Меня зовут Федор. Я военнослужащий.
Кратко и емко здоровяк заканчивает свою речь. Компания ждет продолжения, но его не следует.
- И это все?
- Это все, что вам необходимо знать.
- Нет, дружочек, - ехидно ухмыляется Наталья, - так не пойдет дело. Мы о себе более менее подробно рассказали. Давай и ты выкладывай детали!
- Ну…, - задумывается Федор, - люблю спортзал, люблю стрелять, люблю машины, люблю собак…
- И все?
Амбал начинает беситься от завышенных требований.
- Тебе остальное знать ни к чему!
- Ты из нас кого-то видел? - сразу переходит к делу Александр.
- Я не запоминаю людей! Я таких, как вы, вижу каждый день! Зачем мне заполнять голову лишней информацией?! А?! Может, и встречал когда-то, а, может, и нет…
- Зато мне твое лицо кажется знакомым! - напоминает с упреком Наталья.
- Потому что ты мнительная и шизанутая!
- Да кто ты такой, чтобы мне такое говорить?!
Снова начинается перепалка. Александр спешит пресечь конфликт на стадии начала:
- Стоп! Нельзя тратить силы на ссоры! Выберемся отсюда и забудем про существование друг друга! Но надо найти выход…
- Да! - одобряет демонстративно Валя.
- Надо держаться вместе! Не бывает безвыходной ситуации! Напрячь мозги, собрать сопли в кулак и отыскать чертово решение! Мы все заинтересованы выбраться отсюда, значит надо верить в лучшее и действовать! У нас получится! Да, мы потеряли человека…
- Старик просто не выдержал напряженной обстановки, - уверенно озвучивает свои мысли Федор, - он был немощный и древний. Он себе просто облегчил участь. Это случайность…
- В любом случае это огромная потеря, - настаивает на своих моральных принципах Александр. - Любой человек имеет ценность и значимость. Старый он или нет. Тот, кто это все подстроил, понесет наказание.
- Уж это я ему обеспечу, - хрустит суставами пальцев Федор. - Гребанный шутник за все ответит…
- Надо искать выход и помнить, что у нас на данный момент нет ни еды, ни воды…
- Долго мы не протянем, - подтверждает Наталья.
- Либо выход искать, либо…
-Я не фтану ефть Альберта, - возбуждено заявляет Валя, считая свое добавление остроумным.
- Никто тебе его и не говорит есть, сопляк…
На фоне быстрого развития непредвиденных событий, компания даже ни разу подумала о пропитании и питье. Теперь отсутствие первичных потребностей становится дополнительной проблемой.
- Что же будем делать?
- Надо выбить окно…, - предлагает Валя.
- Оно намертво заколочено и залито цементом…
- Надо попытаться, - настаивает Валя, - у наф имеется муфзкая фила.
Наталья не выдерживает надоедливого поведения подростка и устало вздыхает:
- Ребенок, ты можешь помолчать?! Хватит всякую нелепую чушь советовать и нам впаривать!
Валя краснеет и испепеляет женщину ненавистным злопамятным взглядом:
- Пофтему это я долфзен молфтять?! Мое мнение имеет мефто быть, как и вфсякого фсдефь находяфсегофя!
- Просто уймись!
- Фама уймифь! - огрызается он с подступающими слезами обиды. Его шепелявость в волнении проявляется заметнее.
- Как ты со старшими разговариваешь, засранец?! - вмешивается деспотичный Федор. -Тебе сказали заткнуться, значит заткнись…
Мимические мышцы на лице Вали заходили ходуном. Он начинает сглатывать слюну, но препятствует ком в горле. Его руки охватывает тремор и все тело дрожит, как осиновый лист. Тяжело дыша, парень выплескивает всю внутреннюю злобу:
- Да и пофсли вы фсе тогда! Фстоб вы фдохли…
Горькие слезы вырываются наружу и мальчик, прикрывая руками лицо, вновь убегает в сторону западного крыла и скрывается в изворотах коридора. По пустому пространству раздается эхо. Дуня уже хочет бежать следом, чтобы остановить и успокоить подростка, чувствуя за него ответственность, но Александр останавливает неравнодушную девушку.
- Пусть сам успокоится…
Затем врач с осуждением смотрит на Федора и Наталью.
- Зачем вы так с ним?
- Он дерзкий маленький хлюпик с языком, как помело! Таких пороть и воспитывать жесткими мерами надо! - строго отвечает амбал. - Пусть поплачет и научиться себя вести во взрослом коллективе!
- И нам сейчас не до его детских соплей! - высокомерно говорит женщина.
На какое-то время компания замолкает, прислушиваясь к страдальческому рыданию ранимого подростка. Затем Наталья серьезно переходит к важной теме:
- Слушайте, это все полный бред. Выход должен быть. Здесь есть электричество. Значит похититель где-то прячется и наблюдает за нами. Может с развлекательной целью, может ставит свои сумасшедшие эксперименты, а может и мстит нам за что-то. Пока я толковых связей между мной и вами не нашла. Да, пару раз пересекались с друг другом ранее, но и что с того? Здесь должно быть более весомое общее знаменательное…
- Да, - с уважением относится Александр к чужому мнению, - и я считаю, что где-то выход есть. Здание большое и мы могли упустить зацепку из-за переизбытка эмоций…
Троица кивает утвердительно головой.
- К тому же нам надо найти хотя бы воду… Даже в заброшенных местах встречаются какие-то запасы… Консервы там, закатки…
- Надо еще раз тщательно осмотреть территорию! - прокручивает снова логику Наталья. - Не призраки же нас похитили, а обычные чокнутые люди!
- Я ему или им все руки и ноги переломаю! - звереет при упоминании врагов Федор.
- Здание состоит из двух половин, - доктор присаживается на корточки и схематично камнем начинает накидывать штрихи, - восточное мы обошли вчетвером и ничего не обнаружили…
Александр смотрит на Дуню и девушка начинает утвердительно кивать головой.
- Мы очень внимательно смотрели.
- Поэтому предлагаю еще раз заглянуть в западное крыло…
- Без проблем! - сжимает крепко арматуру в руке Федор, готовый всегда к бою.
- Как раз ребенка захватим, - напоминает Наталья, - он вроде уже успокоился.
Плач действительно затих. Из коридора не раздается ни звука. Компания направляется в ту сторону, надеясь, что Валя отпустил обиды и готов к сотрудничеству. Стоит им пройти где-то черные от грязи, где-то черные от копоти, где-то черные от мрака повороты, как в углу возле трубы мусоропровода видят картину, пробуждающую в них в неистовый ужас. Дуня не сдерживается и начинает орать. Ее вопль пролетает по всему заброшенному общежитию. Перед ногами узников лежит в густой луже крови бездыханное тело Вали, прислонившееся спиной к стене. Из порезов на запястье подростка продолжает течь кровь. Само бледное, круглое личико застыло в мучительной гримасе. Ладони рук лежат тыльной стороной кверху и измазаны кровью так же, как и руки Альберта. На стене зияет новая надпись: «у всех нас потерянное детство». Слова отчетливо выведены человеческой ладонью. Ситуация детально напоминают раннее увиденную смерть старика. Александр бросается к мальчику.
- Валя! Ты меня слышишь?! Валя! Приходи в себя! Давай!
Врач хлещет мальчика по пухлым щекам, затем кладет тело на пол и начинает проводить компрессию грудной клетки. Но организм потерял слишком много крови и было ясно, что попытка реанимировать не увенчается успехом. Труп бедного ребенка поддавался толчкам врача, но лицо обрело уже необратимый погребальный покой. Александр не сдается и качает, пока все остальные с неверием наблюдают очередную погибель. Дуня плачет. Наталья не шевелится. Федор хладнокровно констатирует:
- Он мертв.
Вдруг нутро Александра загорается ненавистным огнем:
- Это вы довели его!
- Чего?!
- Вы над ним глумились!
- Да ты гонишь что ли, придурок?! - берется за отстаивание личных границ Федор. - Ты посмотри на его другую руку - вся в старых порезах! Он неоднократно помышлял о самоубийстве! Рано или поздно он все-таки довел дело до конца!
- У него нестабильная расшатанная психика…
- И что?
- Нельзя его было доводить, тупой ты идиот!
- Как ты меня назвал?!
Амбал бездумно бросается в бой. Он с точного размаху наносит удар по лицу Александра так, что доктор не успевает даже среагировать или поставить блок. От сокрушительной силы видимость становится расплывчатой. Ноги подкашиваются, и врач обваливается на пол. Федор, не собираясь давать поблажку, нападает вновь. Со следующего удара, который так же не успевает прогнозировать неопытный в драке боец, валит его на пол. Разъяренный амбал нависает сверху над соперником и начинает отменно работать кулаками, портя ухоженное, не знающее травм, лицо Александра. Дуня неожиданно смело кидается на помощь. Девушка без страха обхватывает руками широкую спину Федора и оттаскивает его. Наталья наблюдает за мужской потасовкой со стороны, не видя в ней ничего экстраординарного. Ее больше поражает обстоятельства второй смерти.
- Хватит! - кричит в лицо Федору Дуня.
Тот подобно быку тяжело дышит через ноздри и ждет ответных действий от оппонента. Но тот, спокойно уткнувшись руками в колени, смотрит в пол и сплевывает слюну с примесью крови. Доктор не испытывает ущемления гордости и желания мести. Он до сих пор эмоционально разбит внезапной смертью мальчика, которого он когда-то уже спас из похожей идентичной ситуации. Он перед ним чувствовал долг, а сейчас ребенка не стало.
- Что же здесь происходит?! - не хочет верить Дуня в кошмар наяву. - У кого хватит жестокости такое устроить?! Убить старика и ребенка…
- Да они сами это все сделали! - пытается призвать к здравомыслию и доказать очевидное Федор. - Пацан точно имел навязчивую дурную склонность к самоубийству. Старик его опередил еще раньше со своей досрочной капитуляцией. Так спасается бегством перед мнимой безысходностью слабое звено. А старик с пацаном именно такими и были. Это человеческий фактор! Естественный отбор! Страх сожрал их нутро и они не нашли ничего лучше, чем покончить с собой…
Дуня и Александр даже не пытаются спорить с извергом. Доктор тяжело дышит после драки, а девушка трепетно осматривает нанесенные ему увечья.
- Да нормально… Нормально…, - повторяет врач.
- Послушайте, - обращается к компании Наталья, - я не думаю, что это две смерти просто совпадение. Во-первых, снова имеется многозначительная надпись. То ли заключительный душевный крик, то ли послание конкретно нам. Во-вторых, отсутствует снова поблизости режущий предмет. Не могли оба они вскрыть вены ногтями или так ловко спрятать нож. Самоубийцам в критический момент глубоко наплевать на такие мелочи. И в-третьих, я еще обратила внимание у Альберта на его порезы. Они были точь-в-точь, как сейчас у Вали. Вот взгляните…
Троица пересиливают внутреннее отторжение и разглядывают раны на теле трупа.
- Ранее у парня были порезы поперек, а сейчас продольно. И абсолютно идентичные по глубине и ширине порезам деда. Я много работала детективом вместе с судмедэкспертами в уголовном отделе и достаточно повидала жмуров. Мне встречались жертвы, убитые одним и тем же маньяком. Скажу одно - у каждого свой собственный, индивидуальный, практически неизменный, почерк, которому он не придерживается на бессознательном уровне. Порезы на руках старика и пацана наносились одной и той же рукой…
Народ ощущает, как вдоль позвоночника пробегает леденящий холод, а волосы на коже встают дыбом. Веет потерянностью и сакральной жутью прямиком из глубин сознания.
- А как же руки, испачканные кровью, и соответствующая уликам надпись?
- Мне кажется, это подделка. Фикция. Маньяк блефует. Их ладони специально смочили кровью, чтобы нас запутать…
Страх порабощает существо целиком.
- То есть…
- В этом здании есть точно кто-то, кроме нас… И этот кто-то ведет на нас охоту…
Наталья понимает, что делает самый радикальный и опасный вывод, но скрывать в себе она его не может. Надежда на благоприятный исход меркнет. Теперь запертых жертв становится меньше и отныне они осознают тот факт, что они жертвы. Где-то прячется маньяк, который играет с ними в сумасшедшие игры и вылавливает их по одному. Он безжалостно убивает и заставляет остальных бояться и метаться в догадках и сомнениях в незнакомом, замкнутом пространстве.
- Мне эта все осточертело! - скрипит зубами Федор. - Я найду этого психа и проломлю ломом его чокнутую башку!
Готовности и храбрости остается у других в значительные разы меньше, чем у военного. Дуня хочет закрыть глаза и просто исчезнуть. Наталья надеется найти первую щель и из клетки унести ноги любой ценой. Александр собирается с мыслями и говорит:
- Убийца не мог далеко уйти! Выход может существовать, так же как и тайные лазейки между крыльями здания! Нам надо каждому вооружиться, разделиться по двое и начать погоню с разных половин! Тщательно обыскивая каждую комнату, каждый шкаф, каждый этаж , у нас есть шанс загнать преступника в ловушку! Я уверен, что он один! Мы сумеем с ним справиться , даже если нас будет по двое! Если что, каждый пусть не боится сражаться, жертвует всем и зовет на помощь другую группу в случае схватки… Нам надо вычислить и обезвредить маньяка…
- Согласен! - оценивает понятный план Федор. - Как разделимся?
- Мужчина с женщиной…
- Я с тобой тогда, - Дуня спешит занять место в компании С Александром, который ей кажется более надежным.
Наталье не остается выбора, но и она сама предпочитает укрыться за более сильной и натренированной спиной.
- Надо найти оружие…
Наталья вытаскивает из-за спины найденный молоток. Федор перекидывает из одной руки в другую арматуру. Александр рыщет глазами и в куче свалки видит подходящий мусор. Он ногой отбивает от железного прута каменные наросты и отдает колющее орудие девушке. Себе же он выбирает доску с торчащими на конце гвоздями, смахивающую на богатырскую булаву.
- Нанести внушительный урон хватит, - убедительно заявляет он.
- Кто куда? - переходит к неизбежному разделению Федор.
- Вы тогда идите снова в знакомое западное крыло, а мы в восточное.
- Хорошо.
- Но на этот раз будьте предельно внимательны. У нас больше нет права на ошибку.
Федор кивает и незамедлительно удаляется вместе с Натальей в сторону лестницы. Александр высмаркивает из носа сгустки крови и смотрит на Дуню:
- Готова?
- Наверное…
Они отправляются на произвол судьбы, осознавая, что с ними там может случиться все что угодно. Дуэт пересекает холл, где еще не так давно они знакомились целым составом. На подходе к лестнице доктор героически поднимает свою булаву. Чудится, что на любом участке поворота может вдруг выскочить навстречу уродливый маньяк с орущей бензопилой. Пленники передвигаются тихо, но шустро. Александр пытается заглядывать на верхний пролет лестницы еще с нижнего этажа, чтобы не терять время и в случае появления противника ринуться в бой. И снова эти пугающие граффити на стенах, снова леденящий душу старый бытовой хлам, снова чувство надвигающейся угрозы. Они заходят на второй этаж и уже неразлучно начинают исследовать его вдоль и поперек. Пересиливая отвращение, страх и брезгливость, парочка заглядывает в каждый темный угол. Перед глазами мерещатся визуальные обманы восприятия. Перенапряжение сказывается на психике. Группа добирается до той самой квартиры, в которой погиб Альберт. Александр не удерживается и заходит внутрь комнаты убедиться, что тело старика не исчезло по какому-то фантастическому заговору. Но нет, усопший на том же месте. Запах трупного мяса пропитал комнату. Врач знает, что так пахнет большое количество пролитой венозной крови. Белое мертвое лицо все так же смотрит в пустоту, а на стене все также бросает в дрожь чудовищная надпись.
- Пойдем отсюда, пожалуйста, - просит Дуня, - мне очень тяжело здесь находиться…
Александр прислушивается и возвращается на тропу преследования, продолжая занимать ведущую позицию. Впереди ждет третий этаж.
- А это действительно был лозунг их онкологической группы?
Дуня вздрагивает от неожиданного шума и затем отвечает:
- Да. Альберт сам рассказывал и мотивировал людей на борьбу с недугом. Мол, если у него получилось одолеть рак, то и у нас все получится. Он был очень добрый и жизнелюбивый человек.
- Думаешь, он не мог покончить жизнь самоубийством?
- Уверена, что нет.
Александр учтиво замолкает перед новым ярусом здания и храбро пускается на охоту. Снова попадаются те же забытые безделушки и пережитки ушедшей эпохи. С каждой последующей комнатой становится привычнее. Инстинкт самосохранения в любой момент готов вылиться в злость, но почему-то с каждой безлюдной комнатой по пути на душе становится спокойнее.
- Ты давно страдаешь депрессией? - спрашивает врач.
- Давно.
- Этому есть причина?
- У меня мама тяжело больна…
Александр выслушивает, но внутри глубоко сочувствует невинной девушке.
- Да и сама я по характеру меланхоличная и хрупкая. Придерживаюсь одиночества. По-любому поводу грущу…
- Эта черта неравнодушного человека.
- Чаще она лишь вредит самому человеку…
Александр ничего не смог добавить по этому поводу. Ему, как врачу, были хорошо известны многие подводные камни человеческой доброй души. Они в заданном темпе обследуют и третий этаж.
- А ты помнишь свое детство? - неожиданно Дуня задает вопрос первой.
- Смутно. Мне уже четвертый десяток ведь. Многое на своем веку перевидал. Некоторые события мозг специально стирает во благо психического здоровья…
- Просто я задумываюсь над надписью около Вали и… Я действительно практически не помню свое детство…
- Думаешь, это как-то связано с посланием убийцы?
- Не знаю. Но эти сообщения уже дважды имеют совпадения как минимум со мной.
Александр не дает страху снова залезть под кожу, он мужественно заявляет:
- Найдем эту сволочь и за все отомстим…
Спустя время и неисчислимое количество убитых нервных клеток позади остаются 8 этажей. Никаких следов таинственного душегуба и намеков на секретные проходы между двумя частями здания. Одни лишь коммунальные руины с отголоском бедности и исчерпанности. Рассматривая параллельно пятнистый высокий потолок, преследователи врываются в жилищные условия последнего этажа. Методом исключения парочка понимает, что, если и преступник пробрался в восточное крыло, то он прячется именно где-то здесь. Напрягая концентрацию внимания и запасенную реакцию, Александр бегает по комнатам и беспощадно разоблачает все потайные укромные места. Затхлая одежда, горшки с высохшими домашними растениями и черная посуда летит на пол. В аффекте доктор не замечает своей грубости и проносится вихрем по всему коридору.
- Нет здесь никого, - подытоживает он, когда второй повторный обход безрезультатно возвращает их в общий зал, соединяющий квартиры.
- Тогда стоит поспешить к ребятам, - подкидывает дельную идею Дуня, - возможно им повезло больше, чем нам, и нужна помощь.
- Значит убийца все-таки в западной части здания…
Они решительно стартуют в обратный путь. Накаленное желание покончить со всем хаосом придает им энергии и ускоряет шаг. Александр спускается первым, Дуня не отстает позади. Доктор отчетливо высчитывает пройденные этажи, и в тот момент, когда он прошептал про себя «четвертый», внезапно на лестничном проеме под тусклым светом лампочки он видит длинную горбатую тень. Она протягивается по всей площади стены, отчетливо выделяются человеческие плечи, голова в форме колпака и длинные руки. Тень постепенно удаляется вместе с неизвестным силуэтом, который никак не подходит по приметам под телосложение ни Федора, ни Натальи. Мурашки играют с кожей, учащается пульс, ноги становятся ватными, но врач понимает, что ни в коем случае нельзя упустить шанс поймать злоумышленника.
- А ну стой! Эй! Стой! - без оглядки Александр бросается в погоню за незнакомцем.
Врач перескакивает сразу по несколько ступеней, периодически скользит на бетонном полу, но упорно удерживает равновесие и старается не сбавлять темп. Оглушительно шумит в ушах сердцебиение, но его перебивают отчетливые звуки чужого бега. Доктор понимает, что их с беглецом разделяет максимум один лестничный пролет. Он прибавляет скорости, но дистанция остается прежней. Вот уже первый этаж. В глаза стекает пот и вызывает жжение. Александр сжимает подобие булавы и остерегается внезапного нападения. Вдруг раздаются шаги с левого темного угла. Значит душегуб не побежал в хол, а укрылся где-то в конце тупикового коридора. Александр самоотверженно бросается за ним, торжествуя, что на этот раз хитрец оказался сам в западне. Мужчина старается не споткнуться о обвалившиеся стены и накопившийся мусор и вскоре натыкается на решетку, которая преграждает ему путь. На решетке замки и ржавые цепи, дальше лишь темная подвальная пустота без единого лучика света. Альтернативного пути отступления у чужака нет, здесь граница здания. Если он и спрятался, то где-то за решеткой. Доктор тяжело дышит, разглядывает будоражащий мрак и дрожащей рукой начинает теребить замок. Раздается громкий лязг железа, решетка колеблется взад-вперед. Александр, держа оружие наготове, со всего размаха толкает ногой прямо в крепление ворот. Решетка содрогается, а край цепи падает на пол. Александр понимает, что не ошибся с методом, и решительно еще раз бьет со всей дури препятствие ногой. Замок слетает на пол, а крылья решетки от толчка отлетают в разные стороны и ударяются с грохотом о стены. Дорога открыта, впереди непредсказуемая тьма и лестница ведущая в подвал здания. Александр замирает в тревожном осознании, что в данный момент он один. Если это единственный выход на свободу, то нужно позвать всех остальных. Как минимум найти Дуню, которая отстала от него. Затем позвать Федора и Наталью. А дальше, собравшись в целый отряд, начать войну с преступником и выйти на свободу. Тем более, преступник может быть не один. Их в подвале, может, скрываться даже и несколько. Александр то ли из-за трусливости, то ли из-за рациональности, решает прежде всего сообщить о находке товарищам по несчастью. Он, не опуская доску с гвоздями, спиной назад начинает отступление. Когда поле видимости снова становится освещенным, доктор разворачивается и бежит к холлу, рассчитывая встретить там Дуню. Но зал оказывается пустым. Девушки нет.
- Дуня! - зовет он ее громко. - Дуня!
В ответ тишина. Волнение начинает прокрадываться в душу. Девушка за это время должна была спуститься вниз, а с местной идеальной слышимостью моментально отозваться на его зов. Александр чувствует, как страх возвращается в усиленной форме. Он проклинает обстоятельства и бросается скорее обратно в восточное крыло здания. На него давят стены и знакомые примечательности, которые он видел уже несколько раз. В голове обрадуется какой-то замкнутый круг, напоминающий петлю времени.
- Дуня! - кричит он безрассудно, пробираясь наверх. - Ты где?!
В голове какая-то мысленная каша. Уже казалось дело сдвинулось с места, но возникают новые непредвиденные проблемы. Может, на это все и рассчитано? Может, в этом и заключается коварный план маньяка? Самые пугающие идеи скачут одна за другой.
- Дуня!
Александр мельком заглядывает в жилые коридоры и кличет пропащую девушку. Никто не отзывается. Спустя три этажа, врач добирается до того места, где последний раз шел рядом с Дуней. Интуицией он предугадывал то, что может там встретить, но до последнего мига прогонял это опасение. Но стоит тени врача упасть на тот же участок стены, где ранее мелькала тень чужака, и самостоятельно заглянуть за поворот, тогда и Александр не сдерживается и начинает кричать от ужаса. На той же точке, на которой он покинул девушку, сидит возле батареи одинокий труп. Врач не бежит уже молниеносно спасать человека, а борется с собственной панической атакой. Его водит из стороны в сторону. Он не знает, хвататься за оружие, идти к очередному мертвецу или просто бежать без оглядки. Всхлипы и стоны пронзают пустое мрачное пространство лестничной клетки. Александр чувствует себя загнанным в угол. Он поднимается в слезах медленно и осторожно к мертвой девушке. Картина доводит до безумия. Еще немного и у врача начнется помешательство. Тело обмякло и уже по классическому стандарту правое предплечье в продольных разрезах, а ладони испачканы в крови. Разрезы беспощадные, глубокие, сделанные с предельной жестокостью и живодерством. Тот же насильственный почерк. Глаза девушки широкие, безжизненные, но такие же добрые. В них сохранился предсмертный испытанный испуг. Александр обращает внимание на боковую стену и ожидаемо встречает новую надпись: «все мы виновники чужой трагедии». Врач читает раз, затем еще раз, и так несколько раз. В голове все переворачивается верх дном.
Наталья и Федор тщательно исследовали западное крыло заброшенного общежития вдоль и поперек. И как в прошлый раз, не отыскали ни единой зацепки. В надежде на вторую группу, они отправились в общий холл, но уже на втором этаже лестницы услышали чьи-то отдаленные мужские крики. Они поняли, что ситуация очевидно снова кардинально изменилась, и бросились к восточному крылу, в котором еще не бывали.
Амбал с женщиной впопыхах добираются до места происшествия и видят на полу лежащую мертвую девушку и разбитого горем врача возле стены, на которой пестрит пролитой кровью новая надпись. Александр не обращает внимания на новоприбывших свидетелей и с отчаянием в глазах смотрит в одну точку. Наталья сразу хладнокровно подходит к трупу и изучает особенности порезов на руке. Федор вопросительно смотрит на следователя, и та одобрительно кивает, невербально подтверждая теорию закономерности.
- Это какая-то бесовщина! - говорит дрожащим голосом Александр, обхватив руками колени. -Колдовство! Злой дух! Паранормальные силы!
- Что здесь произошло? - строго спрашивает Федор.
- Мы обошли вместе с Дуней все девять этажей…Ничего не нашли… Пошли за вами… А дальше я увидел незнакомца и… и сразу помчался за ним, - врач еле совладает с эмоциями, - я наткнулся на первом этаже на проход в подвал… Сломал замок решетки…
- Ты туда пошел?! - цепляется за новую информацию Федор.
Александра трясет, будто у него жар.
- Да говори уже! - настаивает Наталья, питаясь иллюзией надежды.
- Нет… Не пошел… Я решил вернуться за Дуней… И… И нашел ее на этом же месте уже мертвой…
Громила и женщина не комментируют подозрительную историю Александра, а просто фиксируют очередную, похожую на прошлые, смерть. Одна и та же стратегия убийства. Один и тот же мистический почерк. Одни и те же обстоятельства.
- Все мы виновники чужой трагедии, - читает вслух Наталья оставленную надпись, находясь в шокированном трансе.
После ее прочтения наступает общая многозначительная тишина. Каждый привык воспринимать и анализировать кровавое послание, как обращение. Первый сдается Александр, имеющий больше времени подумать. Он, продолжая созерцать пустоту, отчаянно выкладывает свою исповедь:
- Я в прошлом очень много пил. У меня действительно были серьезные проблемы с алкоголем. Я навидался на работе такого, что и во сне страшном не приснится: смерть, нищета, неизлечимые болезни, страдания, роковые случайности… Медицина жестока. Эмоциональное выгорание и абсолютный цинизм во всех аспектах жизни накрыли меня с головой. Алкоголь помогал глушить боль и безысходность. Я позволял себе пить даже на работе. Однажды к нам в отделение привезли пострадавшего после ДТП. Восемнадцатилетний парень не справился с управлением и влетел на трассе в отбойник. Нужна была срочная операция. Из врачей я дежурил только один. Но уже был в стельку пьяный. Я настоятельно заявил, что проведу операцию, склоняясь на безупречный опыт и автоматизм. Но ошибка и последовавшая за ней трагедия произошли незамедлительно. Я перепутал ампулы с анестетиками и, вместо кетамина для наркоза ввел лидокаин внутривенно. Сердце пациента остановилось моментально. Мы пытались реанимировать бедолагу, но он умер без каких-либо мучений. Совсем молодой парень. Дело конечно замяли и многие факты утаили. Мне начальство сделало выговор, но за заслугу лет и дефицит кадров оставили при исполнении. Я отделался парой судов, на которых мы с коллегами смогли доказать родственникам, что были бессильны. Меня помиловала система, ведь у каждого имеется свое кладбище и всех людей невозможно спасти. Поначалу меня мучила вина. Я не мог ни спать, ни есть, ни появляться на работе. Но вскоре я нашел в себе силы жить дальше. Бросил пить, сделал предложение девушке, завел семью, продолжил спасать людей дальше, а свой цинизм применил в черном юморе на стендапе в роли комика. Оказывается, обычные бытовые истории из жизни врача очень востребованы публикой. Шутки мне помогали отвлекаться от жестоких реалий. Несмотря на свою непростительную, личную трагедию, я выбрал жить. Но груз той смерти, произошедшей по моей вине, до сих пор висит у меня на сердце. Я знал, что тот парень выжил, если бы не моя критическая, халатная ошибка. Его больше нет. Но остались те, кому он был дорог. Именно в их трагедии я являюсь виновником по сей день…
Наталья и Федор выслушивают молча речь Александра. Для них его искренность не больше чем жалость и пустой звук. Им нет дело до чужих чувств, потому что в данный момент дело касается их собственной безопасности.
- Это злой дух…, - возвращается к своей магической теории Александр. - Он всех убил… Злой дух заброшенного общежития… Больше никто не мог знать о правде о погибшем парнем у меня в отделении… Это просто невозможно!
Наталья смотрит на врача с верху вниз и дерзко заявляет:
- Кроме тебя самого…
Александр замирает и спустя секунды осмысления ее слов наконец поднимает голову:
- Что ты имеешь ввиду?
- А может это ты убил девчонку?
- Что?!
Ее глаза пылают от возбуждения, ведь появляется реальная кандидатура на роль таинственного врага.
- Мы здесь все обшарили! Никого кроме нас здесь нет… А вот ты как раз находился с Дуней наедине…
Амбал с изумлением смотрит на внезапное нападение Натальи.
- И что?! - От возмущения подскакивает Александр на ноги. - Я же сказал, что видел преступника! Я побежал за ним к подвалу, а Дуня осталась одна…
- А если ты эту историю специально сочинил?! - язвительно издевается женщина.
- Я сумасшедший что ли по-твоему?! Зачем мне это надо?! - переходит на оборонительный крик доктор. – Остальных, хочешь сказать, я тоже убил?!
- Уж не знаю каков был ваш общий план! Деда может и замочил, пока никто не видел. А с пацаном ты уже работал как-то и промывал мозги, а сейчас вот незаметно внушил наивному дурачку доделать незаконченный когда-то суицид до конца…
Александр не мог подобрать слова для защиты от бредовой атаки Натальи. Женщина озвучивает домыслы страстно и самозабвенно. Ей нравится, что стирается грань неопределенности и находятся реальные объяснения происходящему, пусть и ценой чужого личного пространства.
- Это наглая клевета! - впадает в гнев Александр.
Женщина злорадно ликует дьявольской улыбкой. Федор вмешивается в ситуацию и становится между Натальей и Александром.
- Все зашло слишком далеко! Поступим так… Куда ты говоришь убежал тот незнакомец, пилюлькин?
- В подвал здания, - пытается взять себя в руки врач, - на первом этаже по левую сторону от лестнице есть узкий проход и там за завалами спуск с выломанной решеткой… Я не вру…
- Отлично. Мы пойдем туда с Натальей вдвоем. Ей я доверяю больше, да и в случае чего, с ней одной я справлюсь, а с вами сразу двумя нет…
- А я…, - только успевает произнести обескураженный обвинением доктор, как тут же получает прямой удар в челюсть, после которого в глазах меркнет свет.
Возвращается в сознание Александр уже на полу в одной из комнат заброшенного, коммунального лабиринта. Голова трещит. Из носа снова идет кровь. Его правая рука привязана самодельными плотными вязками из какой-то старой одежды к батареи. Он пытается выбраться, но узел неподвластно прочный. Помутнение в глазах исчезает и вырисовываются четкие образы. Федор с Натальей нависают над ним.
- Ты побудешь здесь, - командным голосом приказывает Федор, - чтобы не натворить делов. Мы найдем в подвале выход и вернемся за тобой. Усек?
- Но… но убийца…
- Нет здесь никого! - обрывает его женщина. - Убийцей можешь быть только ты…
- Да вы с ума сошли… Нам надо держаться вместе… Прекратите этот цирк! Отпустите меня! Вы не имеете права! - Александр дергается и хочет освободиться, но рука намертво прикована.
- Мы закроем тебя здесь! - ставит точку Федор и вместе с Натальей покидает комнату.
- Нет! Подождите! Не надо! Не оставляйте меня здесь одного! - кричит им вслед Александр, но двери закрываются. Раздается какой-то скрип по полу с внешней стороны, а затем на дверь что-то тяжело обрушивается. Доктор не сдается и призывает двух безумцев передумать, но слышит лишь их удаляющиеся шаги вниз по лестнице.
Нервы на пределе. Обоим уже осточертела эта путаница и череда чужих смертей. Федор устремлено несется к подвалу, чтобы раз и навсегда положить кровожадной игре конец. Наталья с заготовленным молотком держится рядом с вооруженным бойцом.
- Сейчас посмотрим чертов подвал…, - бурчит Федор. - Черт побери, почему они его сразу не заметили! Если там ничего нет, то…
- То доктор зачинщик всего безумия…, - уперто заканчивает за амбала женщина.
- Почему ты так думаешь?
- Потому что у него единственного был доступ ко всем жертвам! Больше здесь никого нет, кроме нас! Все остальные погибли! Или что хочешь сказать, мы оказались внутри клуба фанатиков-самоубийц, которые именно сейчас решили организовать флешмоб и нас завербовать?! Не знаю, как ты, но я кончать с собой ни при каких обстоятельствах не собираюсь…
- Я тоже, - храбро заявляет Федор, готовый за свою жизнь грызться до талого.
Они добираются до первого этажа. Не наведываясь в холл, сразу же идут в указанном направлении. Рот сушит. Губы соленые от пота. Выглядят оба выживших потрепанными и грязными. Но они не чувствуют усталости, ведь настигающий страх держит в напряжении и постоянном тонусе. Наконец-то на пути встречаются развалины и тот самый проход в подвал, выглядевший как ворота в ад.
- Там ни черта не видно…, - осторожно заглядывает внутрь Наталья.
- Ничего, у меня ночное зрение, как у кошки, - убеждает ее Федор и отважно кидается на произвол судьбы.
Наталье ничего не остается как довериться военному и идти следом. Начало спуска еще освещает лампочка, но тьма накрывает, стоит только ногам коснуться пола. Женщина старается придерживаться амбала, но при этом рассчитывать в случае чего на себя.
- Что здесь? - шепотом спрашивает она, надеясь услышать его успокаивающий голос.
- Трубы. Канализационная система здания, видимо, - еле распознаваемым, пониженым голосом откликается он.
Она слышит его шаги. Слышит его дыхание. В отблесках света возникают очертания железных огромных труб, расположенных в ряды. А может быть это только иллюзия, подобранная воображением. Наталья не понимает, как Федор может здесь ориентироваться.
- В этом темноте даже собственных рук я не вижу, - жалуется Наталья.
- Это нам в преимущество, если убийца, действительно, здесь…, - доносится из темноты.
Женщина понимает, что движение совершает поворот. Она смотрит назад и прощается взглядом со светлым окном прохода. Обволакивает черная гамма сплошной пустоты. Семимильными шагами Наталья старается следовать за впереди идущим шумом. Теперь ее зрение абсолютно ничего не различает. Она надеется, что глаза привыкнут, но видимость продолжает отсутствовать. Вдруг женщина осознает, что звуки шагов Федора исчезли. Она останавливается, замирает и прислушивается. Мертвая тишина.
- Федор, - зовет она его.
Нет ответа.
- Федор, ответь немедленно!
Снова безрезультатно. Женщина начинает паниковать. Самые катастрофические доводы и предположения лезут в голову. Она осталась в ловушке в полном одиночестве и тотальной доступности. Без света, без звука, без выхода.
- Федор! Федор! - перестает бояться своего голоса Наталья и громко зовет на помощь.
Страх притупляет рациональное мышление. Женщина начинает, как загнанный беззащитный зверь, метаться из угла в угол. Натыкаясь на холодный скользкий металл, она с испугом отпрыгивает в сторону.
- Твою мать… Зачем… Зачем я сюда поперлась…
Она ругается и старается не впасть в истерику. Затем собирается с последними силами и определяется с приблизительным курсом отступления. Женщина сталкивается с неизвестной поверхностью и с размаху ударяет по объекту молотком. Раздается глухой грохот по железу. Наталья скоординировано продолжает следовать в обратном направлении. Перед глазами начинают мерещится образы, рожденные страхом. Женщина лавирует между ними и целенаправленно движется назад. Ей кажется, что уже прошла вечность. Наконец Наталья видит вдалеке блеклые лучи знакомого прохода, женщина что есть мочи бросается к спасительному свету. Она несется с невиданной скоростью, боясь, что проход закроется прямо у нее перед носом. Но случается чудо, и она касается ногой первой ступени и торопливо выносится из подвала. Первое, что она видит, это стоящего с арматурой в руках Федора. Она издает от неожиданности вопль, а затем понимает по безмятежному выражению его лица, что тот не умышляет нападения.
- Ты…Ты почему меня бросил?! Ты почему меня там оставил?! - накидывается женщина на амбала с упреками.
- Метод приманки, - без эмоций отвечает тот.
- Чего?!
- Ловля на живца. Если бы маньяк находился там, то он бы услышал твой беспомощный испуганный крик и напал на тебя. А я бы уже там подоспел тут как тут…
- Ты свихнулся?! Я же могла погибнуть!
Федор на несущественные рассуждения никак не реагирует, считая попытку и риск оправданными. Наталья пытается отдышаться и ненавистно смотрит на бесчувственного садиста. Но с другой стороны ей становится легко на душе, потому что она, несмотря ни на что, жива.
- А как же выход?
- Нет там ни черта, - твердо заявляет Федор. - Обычный подвал с одним входом и выходом. Пилюлькину привиделось все…
Наталья вспоминает запертого доктора и его честную, сокровенную речь о совершенном преступлении в медицинской практике. Она загадочно смотрит на Федора, а затем говорит:
- Помнишь надпись над телом Дуни?
- Ну.
- Мне надо сознаться, что я тоже виновница многих чужих трагедий.
- В каком смысле?
- Я работаю ответственным лицом по заявлениям уголовного характера. Все важные документы проходят строго через меня и не подлежат никакой иной проверки. Случаются правонарушения, которые совершают неприкасаемые лица. Элита и их приближенные. Очень часто бывает, когда сын богатого папочки набедокурит, а папочке нельзя ни в коем случае портить репутацию. Так вот за определенную сумму я иду им навстречу, переступая через закон. Бывает, накосячат по мелочи, а случается дело доходит и до летального невиновного исхода. Я устраняю улики, подделываю факты и улаживаю ситуацию, имея крупные связи и привилегии. Щедрый папочка и его горе-сыночек избегают наказания, а вот обычные люди из нижнего социального ранга несут несправедливые потери и ущерб. Я может скажу это лишь однажды, но я действительно тот человек, который шагает по головам и которого можно назвать виновницей трагедий других людей…
Амбал выслушивает чистосердечное признание женщины беспристрастно и объективно.
- Невиновных нет, - утверждает он.
- Это не важно, - продолжает смотреть она на мужчину испытывающим взглядом. - Я тебя в это посвятила не для того, чтобы получить амнистию. Я хочу этим сказать, что автор кровавых посланий прав…
Федор пожимает арматуру, но взглядом не встречается с Натальей.
- Да, - вдруг произносит он.
- Что да?
- Он прав.
У Натальи загорается в глазах огонь:
- Что же натворил ты?
- Я убил человека.
Женщина ошеломленно замолкает и ослабевает свой целенаправленный напор. Федор сплевывает на пол и отбрасывает лишние мысли в сторону.
- Но это никак не относится к данной ситуации… Что бы мы не натворили в прошлом, это все равно прошлое… Нет ни у кого права играть в праведного судью, а тем более палача… По крайней мере, я этого не позволю!
Наталья согласно кивает головой, понимая, что каких бы она грехов не натворила, распоряжаться собственной жизнью она никому не даст.
- Допросим врача и самостоятельно изведаем восточное крыло… Гребанный выход есть! А доверять теперь можно только себе!
Сформированный вынужденными обстоятельствами дуэт отправляется за Александром. Федор в силу своего воинственного характера не собирается сдаваться и упорно ищет спасения. Наталия начинает ощущать слабость от переизбытка психологического давления. Угроза до сих пор присутствует, а к разгадке тайны они не приблизились ни на йоту. Женщина предпочитает скрывать бесполезные эмоции и следовать инстинкту выживания. Парочка добирается до нужного этажа, Федор открывает входную дверь, ведущую в жилые квартиры, и с небольшим напряжением следует к помеченной комнате. Когда мужчина видит облокоченный на дверь шкаф в той же позиции, как его и оставил, он облегченно выдыхает. Громила берет старую мебель и двигает ее в сторону, освобождая дорогу к комнате. Наталья, тихо замерев, стоит рядом. Наконец Федор решительно открывает последнюю дверь и тут его рука не удерживает арматуру. Орудие падает с грохотом на пол. Перед парочкой возникает силуэт мертвого доктора, одной рукой так и привязанного к батарее, но уже бездыханного. На свободной левой руке снова глубокие порезы, которые он уже никак не мог себе нанести самостоятельно. Снова громадная лужа крови, которая за прошедшее время успела залить почти всю поверхность пола. И снова настенное послание, оставленное кровавой ладонью: «когда умирает спасатель, остаются только жертва и маньяк». Федор и Наталья читают сообщение одновременно. Еще мгновение длится общее оцепенение, но затем Наталью постигает внезапное озарение. Она прокручивает в голове деталями, связывает их с аргументами и приходит к однозначному исчерпывающему выводу.
- Я тебя вспомнила…, - вдруг говорит женщина ломаным голосом и постепенно отстраняется в сторону с глазами, полными животного сакрального ужаса.
Федор поворачивается к ней и Глядит с непониманием.
-Я вспомнила почему мне твоя рожа кажется знакомой! Ты нес уголовный срок по статье 105 за умышленное убийство человека в 1998 году… В 1999 произошел тюремный мятеж и во время него я получила травму, после которой потеряла память… Именно ты нанес мне тот удар по голове…
- Чего?!
- Я помню твое лицо… Помню его в момент удара… Твое нечеловеческое злое лицо… Это из-за тебя я пострадала и все забыла… Но сейчас вспомнила…
- Прекрати нести пургу!
Женщина в заколдованной концентрации на прошлом продолжает выкапывать воспоминания. Мужчина словно пребывает в бредовом сюрреализме, который не может объяснить.
- Это ты его убил! - резко переключается Наталья и указывает на труп доктора.
- С чего это ты взяла, дура?! - яростно вспыхивает амбал.
- Пока я находилась в темноте подвала и искала выход, ты вернулся сюда и зарезал доктора!
- Да что за чепуха! Ты сошла с ума!
- Не отнекивайся! - испепеляет она его одержимыми глазами и изводит натянутым голоском. - Ты устроил эту чертово шоу с фальшивыми самоубийствами и посланиями…
- Ты несешь полный бред! Не смей меня обвинять в том, чего я не совершал! - его мышцы напрягаются.
- Ты тот самый маньяк! Ты уже убивал однажды, вот и взялся снова за старое!
- Ах ты мерзкая сука! - Федор не сдерживается и с размаху наносит удар по лицу Натальи.
Женщина успевает увернуться, и широкая, мощная ладонь касается лишь ее затылка, хотя и этой силы достаточно, чтобы тело отнесло в сторону. Наталья, долго не раздумывая, заготовленным в руках молотком дает сдачу. Удар острой частью приходится здоровяку в грудную клетку. Федор ревет от злости. Женщина пользуется шансом и проскальзывает в дверной проем. Мужчина делает попытку ухватить сбесившуюся особь, но та уносится прочь. Федор чертыхается и яростно начинает топтать ногами пол. Он всей душой ненавидит чокнутую маразматичку и хочет преподать ей урок. Мужчина поднимает с пола арматуру и идет за ней следом. В голове прокручиваются ее необоснованные обвинения и гнусные слова. Ее облик вызывает у него отвращение и гнев. Он хочет… Он должен отомстить этой тупоголовой лгунье за то, что она подняла на него руку и посмела упрекнуть в массовом убийстве людей, которых он знать не знает. Он слышал, что женщина побежала вниз. Ей некуда больше бежать. Амбал не спеша обыскивает каждый этаж, каждую комнату. Еще недавно он искал убийцу. Но сейчас ему нужна оборзевшая, переступившая черту, высокомерная мразь. А если попадется на пути еще кто-то, то он и ему задаст хорошую трепку. Федор ищет и рычит от злости. Он спускается на первый этаж. Нет. В подвал она точно не пойдет. Слишком уж темно и страшно для такой трусливой суки. Он сжимает арматуру крепче и двигается через холл. Пространство абсолютно безлюдное. Значит эта тварь побежала в хорошо изученное ею западное крыло. Больше некуда идти. Она его хорошо знает, но и он в такой же мере. Мысли скандируют в голове, задавая ритмичную пульсацию в висках. Мужчина проходит мимо трупа подростка. Оставляет позади осточертевшие коридоры и ступает на лестницу, ведущую вверх. Он идет и предвкушает возмездие. Ему нужно срочно выпустить пар. Нужно пролить кровь. Если он когда-то и треснул эту полицейскую паскуду по голове, значит она этого и тогда заслужила. Она не изменилась и достойна жестокой расправы. Настоящий маньяк скажет спасибо, что облегчил ему работу. Эти размышления крутятся у здоровяка в голове и возбуждают его. Он рассчитывает повстречаться с загнанной жертвой где-то на последнем этаже. Беззащитное животное желает при любом раскладе продлить свою обреченную, жалкую жизнь. Но его ожидания терпят крах, когда он на пути сталкивается с распластавшимся прямо на ступеньках телом женщины. Предплечье порезано. Ладони в крови. Дыхания нет. На лице застывший страх. А на стене кровавая надпись: «вот мы остались одни с тобой, Федор».
В голове все прошлые мысли и доводы перекручиваются. У оставшегося в единственном числе в живых нет больше ответов, предположений и сил искать происходящему логическое объяснение. Федор готов уже поверить в колдовские силы и злодеяния призраков старого общежития. Он с бешеными глазами и обостренным чутьем ужаленного животного прижимает к себе арматуру и, ожидая с любой миг мистического явления, спускается торопливо вниз. Сердце колотиться. Пот ручьями стекает со лба. Одиночество и замкнутость пространства наносят пробоины даже самой неуязвимой выносливости. Не прогнозируя будущее и не подавая никаких надежд, Федор возвращается на первый этаж. Там же его уже ждет кульминация событий. Здоровяк остался один и с ним незачем больше играть. Федор забегает в холл и видит по центру гостиной площади стоящую фигуру в черной, маскированной одежде и скрывающую лицо под капюшоном. У незнакомца в одной руке нож, которым он, по всей видимости, и наносил смертельные порезы пяти жертвам, инсценируя их самоубийства. Федор приглядывается и видит на оружии следы свежей крови. Амбал радуется, что неопределенности положен конец и он сможет либо умереть в честном бою, либо одолеть убийцу и спастись. Громила медленно начинает сокращать дистанцию между ними. Непредсказуемый чужак, похожий на ассасина в своем таинственном обличии, не двигается и стоит на месте. Федор сосредотачивает всю свою злость и желание правосудия воедино. Когда между противниками остается буквально несколько метров, незнакомец внезапно отбрасывает нож на пол и руками медленно снимает с головы капюшон. Лицо убийцы озаряет мутный свет продолжающей работать лампочки. Федор ошарашено застывает в ступоре, а затем покорно опускает арматуру со словами:
- Емельян…
2.
- Емельян! Емельян! Все! Уже все закончилось! Возвращайтесь! Возвращайтесь, мой дорогой!
Высокий черноволосый мужчина в белом халате отнимает от висков пациента электроды и аккуратно вставляет их на место в прибор. Крепко привязанный ремнями мужчина тридцати шести лет продолжает извиваться на кушетке, стискивать зубами резиновый зажим и выпускать бычьи выдохи. Помогающий персонал отпускает конечности пациента и облегченно стряхивает уставшие кисти.
- Профессор…, - подбирают слова оцепеневшие от волнения медсестры-ассистентки, - профессор, пациент дергается не как обычно…
- Не переживайте, он справился, - убеждает мужчина в халате, - спустя столько попыток, мы наконец достигли желаемого результата… Емельян-самый настоящий герой!
Неприкрытая полосатой пижамой кожа пациента до сих пор переливается от напряжения оттенком бурого пурпура. Единичные остаточные судороги пронзают периодически его тело, заставляя биться в конвульсиях. Слюни стекают изо рта, выпученные глаза покрыты паутиной лопнувших кровеносных сосудов, вены шеи надуваются синхронно тяжелому дыханию.
- Неужели все-таки получилось, - завороженно продолжает смотреть упитанная медсестра на беднягу, - сколько же мы его мучили…
- Да! - уверенно повторяет профессор, будучи наблюдателем процесса от самого начала и до конца. - Мы наконец установили необходимые границы в сознании, загнали второстепеные личности в один участок и уничтожили… Емельян хорошо постарался!
Врач с одобрением хлопает по колену содрогающегося пациента. Тот не реагирует на внешние раздражители и очень медленно стабилизируется, хлопая контужено ресницами.
- Спустя столько электро-судорожных терапий, - поразительно вздыхает девушка. – До сих пор не могу представить его пережитого стресса…
- Надо было сразу пробовать без премедикации и без миорелаксантов…
- Но это ведь был огромный риск! - восклицает медсестра. - Он же сейчас не умер…
Профессор чувствует нарастающее раздражение перед излишней сердобольностью и демонстративным невежеством. Медсестра не осведомлена во всех тонкостях лечебной науки и не понимает о чем говорит.
- Так, - оповещает он, - процедура завершена! Всем покинуть кабинет! Мне надо побыть с пациентом наедине и оформить заключению!
Младший медперсонал неторопливо топчется на месте, не желая покидать шоу.
- Давайте! Давайте! Всем спасибо! Идите по своим делам!
Мужчина повышает голос и прогоняет любопытных медсестер. Когда дверь захлопывается, в помещении остаются только врач и привязанный, мычащий пациент.
- Мы справились, Емельян! Я тебя поздравляю! - не сдерживает победной ухмылки врач.
Пациент астенического, худого телосложения, с сальными волосами, расковырянными прыщами на лице, прикрытых неровной щетиной, испорченными кривыми зубами, туманными зелеными глазами, пребывает в помутнении сознания. На висках краснеют следы от ожога электродов. Тонкие запястья пытаются разорвать ремни. Нестриженные ногти на длинных пальцах царапают мягкую, гладкую поверхность предназначенной для процедуры кушетки.
Психиатр присаживается напротив Емельяна, чтобы оба могли свободно видеть друг друга. В руках врача толстая папка с историей болезни данного пациента. Мужчина не спешит и предоставляет столько времени больному на реабилитацию, сколько понадобится. Дыхание пациента выравнивается, кожа становится розовой, в глазах возбуждение сменяется на спокойствие и усталость. Он смотрит на белые стены, покрытые войлоком, держа голову в боковом направлении от врача.
- Еще раз с возвращением, Емельян! - приветствует повторно врач, самодовольно поправляя ухоженный халат. - Сейчас ты прибываешь в сумеречном помрачении сознания и ощущаешь временно-пространственной дизориентацию… Может быть головокружение, тревога, тошнота, слабость… Но это скоро пройдет…
Емельян отстраненно от окружающего мира глядит в пустоту, а затем выплевывает на плечо резиновый зажим.
- Чтобы прояснить твою голову после такого энергозатратного сеанса я помогу тебе собраться с мыслями, - умиротворяющим, монотонном голосом говорит психиатр, - ты сейчас находишься в психиатрической больнице. Ты наблюдаешься у врачей с самого детства. Около 10 лет назад после многочисленных экспертиз и психиатрических освидетельствований тебе диагностировали диагноз «диссоциативное расстройство личности», или, как в простым языком: «расстройство множественной личности»…
Емельян то ли слушает, то ли не слушает, но не перебивает. Врач не спешит его тревожить и пока по порядку излагает факты из архива.
- По известным данным, ты в десятилетнем возрасте подвергся физическому половому насилию со стороны своего отчима, - для формальности врач листает анамнез жизни, хотя знает его наизусть, - после чего ты убил насильника…
Никакой реакции.
- Тебе дали уголовный срок, который ты отбывал в детской комнате милиции. Через год дело пересмотрели и тебя признали невиновным. В 2000 году ты впервые попадаешь на принудительное лечение в психиатрическую больницу с диагнозом «пограничное расстройство личности». В этом же году ты попадаешь повторно несколько раз с попыткой суицида. В 2002 году тебе выставляют диагноз «параноидальная шизофрения» с предъявленными жалобы на наплывы навязчивых мыслей и императивные голоса чужих людей в голове. Спустя почти двенадцать лет ты начинаешь жаловаться на бессонницу, шум в голове, приступы амнезии и нарушение целостности мышления. За тобой окружающие люди начинают замечать изменение поведения, мимики, повадок, эмоций, тембра голоса, а также совершенно нехарактерные для твоей идентичности когнитивные проявления. Тебе выставлен под вопросом диагноз «расщепления личности»…
Психиатр аккуратно закрывает папку, дорожа каждым выцветшим листом, и сосредотачивается на пациенте своим орлиным, пронзительным взглядом.
- Многие мои прошлые предшественники настаивали на выдумке и симуляции этих симптомов… Они считают, что ты от природы наделен богатой фантазией и качественной театральностью, и прикидываешься разными людями в личных корыстных и хитрых целях. Но тщательные, скрытные наблюдения со временем доказали, что невозможно имитировать настолько правдоподобно другие личности, наделенными кардинально другими качествами, взглядами, интересами и характеристиками. Ни один актер, ни один искусственный интеллект бы не справился настолько четко с воспроизведением совершенно противоположного живого объекта. Затем результаты МРТ зафиксировали мощнейшие биоэлектрические резонансы в участках твоего мозга, что вполне подтверждает рождение и существование разных ЭГО-состояний…
Ногти впиваются в кожаную поверхность кушетки и начинает ритмично поскребывать, но лицо пациента не выражает бурных эмоций и остается безучастным.
- Мои коллеги предпринимали попытки лечить твое расстройство медикаментозно, психотерапией, а также инсулиновой комой. Но лечения не обвенчалось успехом, так как личности засели глубоко и надежно в труднодоступных закоулках мозга. Накопив опыта и стратегией действий, они знали наперед, когда за ними начинается охота и эффективно прятались от психиатрических вмешательств за естественной личностью, стараясь не привлекать внимания. Твой мозг их содержал по отдельности друг от друга. Так, чтобы они ни в коем случает не знали о существовании патологии. Осознание привело бы к краху общей, поддерживающей системы... Конкретно я с тобой начал сотрудничать около года назад. Мы решили с помощью электрошоковой терапии снижать высокоамплитудные вспышки коры полушарий и блокировать нейронные связи в головном мозге, таким способом «разряжать» его активность, чтобы подобраться и выловить наконец всех демонов… И мои поздравления! – суровое выражение лица психиатра становится мгновенно праздничным. - Спустя почти 20 сеансов нам удалось поймать все ни о чем не подозревающие личности и отсечь пути побега… Для этого мы нарушали правила безопасности и использовали повышенные заряды тока, но риски оправдались… Мы пристально наблюдали за тобой, Емельян, на протяжении всего сегодняшнего сеанса… Тебе удалось каким-то образом внутри головы сформировать альтернативное замкнутое пространство, в которое ты загнал свои многочисленные Альтер-эго и начал их постепенную, безупречную ликвидацию…
Психиатр прерывает свою торжественную речь. Он понимает, что преждевременное ликование может закончиться плачевно. Для исключения рецидива необходимо выслушать пациента.
- Емельян, - обращается врач к пациенту, - для достоверности моих доводов прошу тебя подключиться к разговору и рассказать поподробнее о внутренних личностях и о произошедшем хорроре у тебя в голове… Скажи, сейчас здесь находишься именно ты?
Уголок рта Емельяна слегка подергивается, он смачно облизывает языком пересохшие губы и отвечает поломанным звонким голосом:
- Так точно, Эдуард Робертович. Это я. Ваш покорный слуга, Емельян.
Врач-психиатр облегченно выдыхает, признавая в странной, уникальной мимике и особенностях голоса основную личность пациента.
- Я очень рад, Емельян, что здесь именно ты. Не можешь рассказать подробнее о всех персонах, на которых ты вел сейчас так долго и упорно охоту…
Пациент кусает растерянно нижнюю губу, продолжая не поддерживать визуальный контакт. Он не знает, что от него хотят, но врач идет на помощь уточнением.
- Вот, например, мальчик Валя… Я так понимаю, это ЭГО-состояние твоего внутреннего ребенка…
- А вы не могли бы меня освободить? - Емельян напрягает руки в костлявых локтях, но специальные ремни укреплены намертво. Спустя череду попыток силы немощного пациента покидают.
- Сначала давай поговорим, - настаивает бескомпромиссно Эдуард Робертович, - мне нужно убедиться в эффективности проведенной терапии. Итак, мальчик Валя…
Емельян сдается и, прикрыв левый глаз, начинает тараторить специфичной манерой речи:
- Да. Валя хороший, творческий, умный, интересный мальчик. Он занимается искусством, пишет музыку, тусуется со сверстниками, пользуется успехом и вниманием окружающих. Девчонки за ним ухлестывают толпами…
- По мне он показался очень избалованным, капризным и эгоистичным…, - критично рассуждает психиатр.
- Да. Он же ребенок. Плюс у него тяжелая судьба, практически как у меня. Его тоже родители не любили, избегали и вскоре отказались, отдав в детдом… У нас было много общего, но, правда, я не такой талантливый и яркий… Он заводила в компании, а меня даже и компании не было…
- Какие у него главенствующие, важные для тебя самого, качества, по твоему мнению?
Емельян задумывается:
- Я не мог в детстве поделиться ни с кем эмоциями. Я был зажатым и трусливым. Мне легче было в себе все копить, чем оказаться прилюдным посмешищем… Валя же был легким и свободным, несмотря на те же трудности, что и у меня…
- Ты убил его?
- Да.
Эдуард Робертович гладит пальцами свою ухоженную, холеную бородку:
- Можешь, рассказать немного о детстве, Емельян…
- Я же уже рассказывал…
- В последний раз. Пожалуйста.
Емельян тяжело вздыхает, собирается с мыслями и выполняет беспрекословно просьбу:
- Я родился ублюдком. Так всегда называла меня мама при подходящей возможности. Она сказала, что мой отец был тупым козлом и что разовый случайный секс с ним являлся худшей ошибкой в ее жизни. До 5 лет я действительно думал, что мой отец козел и искал его в соседском стойле рогатого скота… Мама с самых ранних лет говорила мне, что я слабоумный и мне надо слушаться только ее… В детский сад она запрещала мне ходить, объясняя тем, что я ее там опозорю своей непропорциональной внешностью и тупизной, хотя сама старалась не выходить на улицу и не появляться на публике… Я ежедневно помогал ей по дому… Мы жили в деревне с ее старым отцом на его пенсию… Дед пьянствовал и хулиганил… Он называл меня слюнтяем и иждивенцем маминой юбки, постоянно хотел меня поколотить палкой, чтобы воспитать настоящего мужика… Когда мне было семь лет, он, выпив три литра самогона, неудачно упал с порога дома и разбил себе насмерть голову… Я даже не плакал на его похоронах… Это одно из моих приятных воспоминаний детства… Я больше не буду слушать его глупые нравоучения, радовался я… Мама была строгой, властной, осторожной, озабоченной всякими правилами, но очень ведомой и зависимой от других, харизматичных людей… Когда дед умер, у нее появился мужчина…, - губы Емельяна трясутся и он воинственно задирает вверх голову. - Мужчина работал на авторитета местного криминального круга и постоянно строил из себя крутого, делового и сильного. Он ни разу в жизни не работал, а считал, что ему все должны и обязаны в ноги кланяться… Мама так и делала, поверив в его позерство… Он продал дом деда, а нас перевез в городское общежитие…
Эдуард Робертович подхватывает информацию эмоциональным всплеском:
- Это то самое место, в которое ты затащил жертв?
- Да.
- Оно для тебя значимо?
- Да. Там сломалась вся моя жизнь…
- Извини, Емельян. Но я вынужден задавать некомфортные вопросы.
Пациент равнодушно пропускает извинения мимо ушей.
- Общежитие на Текстильной улице. Я изучал его хронологию и выяснил, что в начале 20-го века там жили рабочие текстильной фабрики и их семьи. Для того неприхотливого, дружелюбного времени маленькие комнаты с узкими коридорами были в самый раз жителям. Квартиры передавались по наследству, но уже в 90-е те уютные комнатки превратились в притоны, яблоки раздора и причины многих смертей за раздел имущества. Много попыток было снести этот эпицентр зла, но каждый раз жалели исторический монумент… Как мне известно, лишь 10 лет назад оттуда выселили последних проживальцев… Бывало я заглядывал туда посмотреть на старое пристанище, но руины у меня лишь вызывали неприязнь… В восьмилетнем возрасте я не осознавал происходящего вокруг беспредела и кризиса в стране. Я был наоборот очень счастлив, что наконец смог переехать из глухой деревни к людям в цивилизацию. Пока мама отвлекалась на отчима, я гулял по этажам верх-вниз лестничной клетки и знакомился в новым домом…
- В каким крыле вы жили? - интересуется психиатр.
- В западном. Да, на 4 этаже. Я изведал каждый уголок общежития. Каждый день выходил гулять в поисках друзей… Но в то время повсюду царил настоящий криминальный хаос и детей старались держать в квартирах… Я же не боялся никого…
- И чем же ты занимался там?
- Вы правда это хотите знать?
- Конечно.
Емельян загадочно улыбается:
- Я вырезал большую круглую картонку и нарисовал на ней множество мишеней. Оставалось дело за малым. И тогда я наткнулся на подвал, который перестали запирать после увольнения консьержки. Там я нашел под трубой несколько шприцов. Я повесил самодельную мишень на трубу и приходил в свободное время от школьных уроков играть в дартс.
Лицо психиатра выражает нелепое сочетание отвращения и сожаления.
- Тогда я не знал, кто такие наркоманы и что они вытворяют этими шприцами…, - поясняет Емельян и начинает заливаться радостным смехом, похожим на предсмертную одышку.
Психиатр дает время выплеску чувств больного.
- Что было дальше?
- А дальше, - резко прерывается Емельян на хмурую серьезность, что будто и мимолетного позитива не бывало, - меня там изнасиловали.
Эдуард Робертович ясно понимает, как трудно говорить о ключевой травме, но ситуация вынуждает на крайние меры:
- Как это произошло?
- Обычно мама занималась домашними делами, направленными на поддержание комфорта ее сожителя. А сам бандит пропадал в бесконечных «мутках», как он это сам называл… Ночью заваливался домой и либо террозировал маму, либо падал ничком на кровать и засыпал… Меня по большей части не трогал… Но потом настал период, когда у него возникли проблемы на его поприще и он на нервах прятался от кого-то в общежитии… Он начал нести бред о преследовании и предательстве… Свою паранойю он глушил водкой… Однажды я как обычно убежал от придирчивой мамы и направился играть в подвал… Ничего не предвещало беды, как из ниоткуда появился отчим… Его тело трясло, а глаза были наполнены дикой злостью и сексуальной озабоченностью…
По щекам Емельяна начали стекать слезы. Даже не стекать, а бежать ручьем. Но, что удивительно, замечает врач: голос пациента не колеблется.
- Я хотел в тот же момент убежать, но мужчина зажал меня в угол, подставил нож к горлу, спустил штаны и, указывая на вялый, сморщенный член, приказал мне сосать…
Тут внезапно Емельян снова задается своим специфичным, пугающим смехом:
- Знаете как в том анекдоте: «соси или умри», так вот тогда я умер… Я умер…
Он несколько раз повторяет одну и ту же фразу.
- Новый папочка вошел во вкус и, угрожая ножом, воспользовался моей беззащитностью полностью…
Слезы продолжают идти из глубоких, впавших глаз.
- Он быстро кончил и перед уходом предупредил, что, если я кому-то проболтаюсь о случившемся, то он убьет маму… Той же ночью я убил его первым…
- Как…, - начинает вопрос психиатр, но Емельян его бестактно перебивает дальнейшим повествованием.
- А дальше меня за убийство упекли в детскую комнату милиции… Мама категорично решила, что я совершил преступление из-за ревности и подтвердила все доводы в пользу моей виновности… Здесь она проявила себя как вершитель правосудия и справедливости…
Емельян пытается разорвать ремни еще раз, но ничего не выходит. Эдуард Робертович ловко отвлекает пациента:
- Скажи, Емельян, персона Натальи, экспрессивной женщины, является прототипом твоей мамы? Твоего внутреннего ЭГО-состояния родителя?
- И да. И нет. Когда я услышал именно повелительный голос Натальи в своей голове, тогда я и заподозрил, что со мной что-то не то. Она диктовала мне что делать, ругала меня, настаивала на своем мнении, отчитывала и поучала. Эта личность сформировалась в моей голове самостоятельно, потому что я изначально был против нее…
- Из-за ее диктаторского режима?
- Нет. Ее воспитательные меры порой мне шли даже на пользу и остерегали от необдуманных поступков. Она не всегда критиковала, а временами даже давала мудрые советы и вырабатывала во мне дисциплину и ответственность за себя.
- Что же в ней тогда было не так?
- Она совершила один непростительный, унизительный по отношению к себе самой, поступок…
- Какой?
- Она переспала с охранником в детской комнате милиции.
Психиатр прерывает дыхание и сталкивается с трудностью мыслить и строить конструктивный диалог.
- Она… она переспала с охранником в той самой детской комнате милиции?
- Да.
- В которую тебя Емельян определили после убийства отчима?
- Да, - без стеснения заявляет пациент, - охранник проявил настойчивость, а Наталья не смогла ему отказать. В скрытой бесхарактерности они с мамой были похожи. И самое забавное, - хохочет Емельян, - после постыдного инцидента Наталья убедила себя, что полового контакта не было, а вообще произошел тюремный бунт, в ходе которого ее ударили по голове и она потеряла память. Кажется, это по вашей части, доктор? Как называется синдром, когда пациент бессознательно вытесняет негативное воспоминание и заменяет его удобным для себя?
У психиатра нет слов. Емельян продолжает смотреть в сторону, но в данный момент врачу не хочется с ним столкнуться взглядами.
- Это в тот момент впервые проявила свою доминантность Наталья в твоей голове?
- Не совсем. Отчетливо и ярко она стала ощущаться вместе со своими громкими и упрямыми наставлениями, когда меня бросила мама.
- Когда это произошло?
- Ох. Это уже после многих событий.
- Когда пересмотрели уголовные дело по убийству напильника? - врач не мог избавиться от мыслей о нападении охранника. Это была абсолютно новая информация, Емельян раньше скрывал.
- Да. Экспертиза вообще-то сразу установила, что произошел акт насилия над несовершеннолетним подростком. Но меня держали почему-то за решеткой. Я был маленьким и ничего не понимал. Конечно, мне было обидно, грустно, страшно и одиноко. Я ждал, когда меня заберет мама. Наконец-то это случилось. Меня через год вернули домой и даже пристроили обратно в школу. В тот период я столкнулся с новой бедой. Это беспощадная травля сверстников… В маленьком городишке быстро распространяются скандальные слухи и сплетни, поэтому я моментально прослыл среди сверстников, как «дырявый», «папина соска» или «шизанутая шалава». Одноклассники издевались надо мной, избивали и подставляли перед учителями. Домой я приходил с порванными учебниками и обоссанными кроссовками. Нормальным, адекватным детям тоже было известно, что я лежал в психушке. Задиры им запретили со мной общаться, предупредив, что я прокаженный и могу их заразить сумасшествием. Друг опушенного в те времена становился автоматически опущенным. Меня гнобили или избегали. Я притворялся простудившимся, но мама меня все равно выгоняла в ненавистную школу. С мамой отношения тоже изменились. Она не обрадовалась моему возвращению из заключения, а лишь стала более холодна и недоступна. Она не желала слушать мои жалобы и нытье, утверждая, что я сам виноват в своих бедах. Тогда я себя возненавидел и предпринял несколько попыток покончить с собой, что привело к повторным отправлениям в психбольницу. Однажды я вышел из психушки, а ни мамы, ни ее вещей не оказалось дома. Она скрылась в неизвестном направлении и больше я ее никогда не видел. Я понимаю ее. Для нее мнимая репутация была важной, а я ее портил своими проблемами. Ее гордость не вынесла насмешек и оскорблений за спиной. Последнее время она меня называла «козлом отпущения», - Емельян неуместно смеется, - сын весь в отца. Ну поняли… Козел! Эх… Черная самоирония меня не раз выручала…, - затем происходит перемена в его лице. - Так я остался один без мамы…
Эдуард Робертович испытывает сострадание к человеку, несмотря на свой врачебный принцип эмоциональной дистанции с пациентами.
- Неужели совсем не было ни от кого поддержки?
- Была. В общежитии по соседству жил старик по имени Альберт Леонидович…
Психиатр щелкает пальцами и не сдерживается:
- Это ведь еще одна из ваших личностей?
- Верно, - улыбается с мокрыми глазами Емельян, задирая голову еще выше, - в настоящей жизни это был мудрый, отзывчивый и начитанный человек. Однажды он увидел мою разбитую печаль в общем коридоре общежития и предложил пойти к нему выпить чаю с конфетами. Он меня научил играть в шахматы, карты, шашки, а также благородно занялся моим образованием. Я со временем научился читать без запинок, писать без ошибок и считать без загибания пальцев. Альберт стал для меня и учителем, и другом, и взрослым кумиром. Ему было наплевать на слухи обо мне и моей семье, он помогал мне от чистого сердца. Он привил мне любовь к книгам, каждую неделю вручая новую…
- Какая твоя любимая книга была?
- «Франкенштейн». Мэри Шелли… Я перечитывал ее несколько раз. Альберт проживал в полном одиночестве и все свое имеющееся время посвящал мне. А я был и рад стараться. Старик отстранился от своих родственников еще за несколько лет до нашего с ним знакомства…
- Почему?
Емельян тяжело вздыхает:
- Ему диагностировали рак. Химиотерапия не помогала. Он не хотел обременять трудностями родственников, вот и ушел в отшельничество, как старый волк. Старик подло со мной поступил, ведь я привязался к нему и полюбил так, как никого не любил. Но несмотря ни на что я ему от всего сердца благодарен за подаренное тепло. Когда он внезапно умер, я не смог совладать с горем. На тот момент я уже знал о своей способности помещать в голове сразу несколько личностей, поэтому я приютил там Альберта. Я решил, что такие добрые люди должны жить вечно. В моей голове старик был абсолютно таким же, как и в реальности, только уже он победил рак и остался здоровым и живым…
Эдуард Робертович ни разу не слышал ранее этих сокровенных воспоминаний Емельяна. Сейчас ему пациент начинает напоминать здравомыслящего и осведомленного в своей патологии человека. Легкое возбуждение надежды пробегает по организму. Наплывают утопические мысли, что терапия добралась до невероятных высот и ремиссия обретет постоянство.
- Какая же из личностей появилась дальше?
- Дуня, - отчетливо отвечает Емельян.
- Та самая милая и добрая девушка?
- Да. Подруга дней моих суровых, - выражается Емельян, цитируя классика, - после смерти Альберта и побега мамы, органы опеки меня отправляют в детдом с переменными визитами в психиатрическую больницу. Я стал замкнутым, закомплексованным, неуверенным в себе подростком, который не умел заводить ни друзей, ни знакомых. Я старался держаться в стороне от окружающего мира, читал много книг и проводил время в разговорах с внутренними личностями, которые заменяли мне социум. Они словно по очереди приходили ко мне в гости и внести свой определенный вклад. С Натальей я постоянно спорил и ругался. С Валей смеялся над шутками. А вместе с Альбертом читал книги… Такой вот странный развлекательный ситком в одной сумасшедшей голове… Я не хотел, чтобы их слышали и знали посторонние люди, ведь в первую очередь избегал возвращения в палату. Я справлялся с ними и мог контролировать их действия. Но рациональным умом я все-таки понимал, что являюсь больным человеком. Что мои единственные близкие люди - это несуществующие личности. Что у меня никогда не будет детей, жены и просто даже обыкновенной спутницы по жизни. Что я уродливый и отвергающий. Тогда в какой-то миг я услышал успокаивающий женский голос. Это не был грубый, требующий тон Натальи. Тот голос напоминал нежное, ласковое птичье пение. В тот период моего тяжелого кризиса одиночества родилась Дуня. Тихая, понимающая, сочувствующая, добродушная и меланхоличная девушка. Мы проводили с ней время в уединенной, гармоничной идиллии. Мы любили смотреть на звезды, читать стихи друг другу, смотреть романтические семейные фильмы и слушать музыку. Она принесла красоту и покой в мою дрожащую от страха жизнь. Именно с помощью Дуни я мог достигать каких-то временных ремиссий в лечении… Можно воды?
Эдуард Робертович спохватывается и наливает в кружку из графина воду. Затем приближается к Емельяну, но инстинктивно ощущает тревогу. Тонкие запястья прикованы прочно ремнями, но все равно устрашающей неизвестностью и неестественностью веет от пациента. Мужчина жадно начинает глотать воду, брызги разлетаются по его зарубцевавшейся коже на лице.
- Спасибо, Эдуард Робертович. Может, развяжите меня?
Взгляд даже при прямом обращении остается направлен на потолок.
- Совсем скоро, Емельян. Осталось, я так понимаю, немного,- увертывается психиатр, - кто же был дальше?
Емельян недовольно хмурится:
- Последней личностью был Александр.
- Тот самый врач? - с заинтересованностью спрашивает Эдуард Робертович, возвращаясь на свой стул.
- Да.
- Он, я заметил, очень приближен к вашему внутреннему зрелому ЭГО-состоянию?
- Не знаю. Наверное. Я не понимаю ваших профессиональных терминов.
- Это и не так важно. Расскажите, как же он появился? Самостоятельно или…
- Хотите спросить специально ли я его придумал? - неожиданно отбрасывает Емельян воспитанную вежливость и нападает провокационным вопросом на врача.
- Нет… Я просто хотел спросить…, - теряется доктор. - У вас до этого были относительные различия…
- Нет, - опережает его Емельян. - Он появился, когда Валя заболел депрессией и попытался покончить с собой… Александр спас его…
Эдуард Робертович замер от неожиданного поворота событий. В голове сходятся определенные факты.
- А что предшествовало рождению данной личности именно в вашей собственной жизни, Емельян?
По всей видимости, пациент не горит желанием погружаться в то далекое воспоминание, но каким-то образом пересиливает себя:
- Мне тогда было 25 лет. Довольно большой перерыв от крайнего расщепления сознания. Я уже начал думать, что деление остановлено и больше не повторится, но внезапно появился в моей жизни тринадцатилетний мальчик Дима. Я с ним познакомился в психушке. Он угодил туда благодаря упорному настоянию родителей после его попытки суицида. Поначалу мальчик сторонился всех, а потом я угостил его печением и он доверился мне. Оказалось, что его судьба очень схожа с моей. Дима тоже не был желанным ребенком и тоже стал белой вороной среди озлобленных сверстников. Ему не хватало понимания и общения, поэтому он со мной облегченно делился переживаниями. Я стал для него настоящим другом, к которому он спешил наведаться в палату при любой возможности. Я научил его играть в карты и шахматы, как в свое время меня Альберт. Я наконец почувствовал себя нужным в реальности. Голоса меня оставили тогда в покое. Мы с Димой травили по очереди анекдоты, я пересказывал сюжеты прочитанных книг, а он просмотренных фильмов. Нам было весело и комфортно даже в дурдоме. Но однажды его пришли навестить родители. Они долго и эмоционально что-то обсуждали. После разговора родители ушли, а Дима сказал мне его подождать в коридоре, пока он сходит в туалет. Его не было продолжительное время, я уже начал волноваться и решил зайти проверить. Тогда я обнаружил Диму в висящем положении на шее с петлей, привязанной к трубе над унитазом. Я скорее бросился поддержать его за ноги и закричал на помощь. Я уверен, что Дима еще дышал, но, когда врач прибежал, то констатировал смерть мальчика. Его не успели спасти. Роковые доли секунды, которые стоили жизни ребенка. Я потерял еще одного близкого человека. Валя тоже любил Диму, он часто просил меня выйти с ним поиграть. После смерти друга, Валя принял решение уйти следом за ним на тот свет и вскрыл себе вены. В тот самый момент из ниоткуда явился спаситель Александр, который успел вовремя оказать помощь и сохранить жизнь Вале… Затем доктор остался у меня в голове. Он продолжил спасать людей и проживать достойную жизнь.
- Что общего между тобой и Александром? - задает вопрос Эдуард Робертович.
- Ничего, - после обдумывания отвечает Емельян. - Александр сильный, оптимистичный, самоотверженный, амбициозный и успешный. Он может реализоваться в обществе, быть полезным и востребованным, создать полноценную семью. Он смог сделать то, что я не смог…
- Что же?
- Пережить внутренний крах и найти в себе силы жить и наслаждаться. Александр совершил страшную ошибку, которая привела к смерти человека, но он не сдался и всю свою энергию обратил не на саморазрушение, а на развитие и созидание. Он подарил жизнь детям, свои врожденные навыки продолжил применять в медицине, а своих внутренних демонов победил юмором и стал комиком. Да, я хотел бы стать, как Александр, но я слишком слаб и жалок…
Психиатр хочет поспорить и выразить симпатию, но Емельян его обгоняет своим уникальным смехом:
- Но я рад, что хотя бы смог врачу предоставить место существования в своей голове!
Пациент долго хихикает. Кажется, это может продолжаться бесконечно и Емельяна заклинило.
- Все ваши личности довольно положительные персоны…, - начинает психиатр и снова его беспардонно опережает Емельян.
- Я знаю что вы хотите спросить. До вас многие профессора задавались этим же вопросом. Если внутренние личности были такими безобидными и покладистыми, то чем же они мне не угодили?
Эдуард Робертович многозначительно молчит.
- А я вам скажу чем… Я много анализировал и наблюдал за собственным феноменом, а затем начал понимать, что рождение новых личностей являлось моей формой защитой от внешнего мира. Что я хотел просто адаптироваться в определенной ситуации и для этого мне понадобилось стать другим человеком. Я искал внимания, целеустремленности, убежденности, эмпатии, поддержки, характера и силы воли. И нашел их в других личностях. Сначала мы дружно могли уживаться вместе и мой мозг их эксплуатировал в своих приспособительных целях. Но потом с возрастом я накапливал все больше знаний и опыта. После прочтения множества книг мой интеллект возрос. Юродивым, как говорится, только и остается, что быть умными… Так вот, границы моего разума расширились и, параллельно проблемам со сном и памятью, я начал замечать подтвержденные реальностью проявления автономности моих внутренних личностей. Они стали самостоятельными и начали жить своей собственной жизнью, отключая меня от сознания. Они несли существование, о котором я больше ничего не знал и на которое не мог воздействовать. Я начал понимать, что напрочь теряю свою идентичность и все больше теряю контроль над, как вы выразились, моими персонами… Тогда и началось целенаправленное лечение по ликвидации моего расщепления и восстановлению целостности…
- Прошлые эксперименты не принесли результата?
- Некоторые имели определенный прогресс. Например во время нескольких психиатрических вмешательств мои личности сталкивались между собой и фиксировали случайную встречу в глубинах своей индивидуальной памяти… Но собрать их наконец в одном месте, как видите, удалось только после нескольких сеансов электросудорожной терапии…
Психиатр испытывает неизгладимое самодовольство. Его старания и труды прошли не напрасно.
- Что же произошло в том самом заброшенном общежитии, которое вы воспроизвели в своей голове по аналоговому образцу?
- Я загнал личности в безвыходное, замкнутое здание и начал на них охоту, - без сожаления доносит Емельян, - они даже не подозревали, где находятся, как оказались в западне и кто их преследует… Так постепенно одного за одним я их уничтожил… Я их породил, я их и убью, как говорится… И сейчас мой мозг абсолютно свободный и чистый… Теперь я здоров и меня можно отпустить…
Емельян делает торопливый, внушительный намек, шурша руками под фиксирующими ремнями.
- Вы их убивали ножом, оставляя послания, - уточняет психиатр.
- Ну да…
- Всех до единого…
- Ага…
Эдуард Робертович откладывает в сторону папку с историей болезни и откидывается спиной на стул, готовясь к разоблачению чужой лжи:
- Но, Емельян, нам всем известно о еще одной личности, которая живет в вашем сознании…
Емельян замирает и начинает бегать беззащитно по потолку глазами.
- Его, как мне известно, звать Федором…
- Отпустите меня…
- О нем вы ничего не говорили…
- Развяжите, вы обещали… Я все вам рассказал! Нет никакого Федора!
Емельян задрыгался на кушетке, размахивая ногами и пытаясь освободить руки. Эдуард Робертович убеждается в своем доводе, щурит хищный взгляд и переходит покровительственным голосом к сути:
- Вы не всех личностей ликвидировали у себя в голове в том самом заброшенном общежитии… Одного вы пощадили… И это был именно Федор…
Емельян начинает истошно вопить и, не жалея руку, драть кожу до крови о жесткие, шершавые ремни.
- Почему?! - повышает и сам голос психиатр, пробиваясь до истины. - Почему вы его оставили в живых и не завершили до конца то, к чему мы так долго и желанно стремились?!
Тут неожиданно Емельян затихает. Тело перестает буйствовать. Его дрожащие до этого губы застывают в хитрой, зловещей ухмылке. Голова поворачивается в сторону врача и дикая, совершенно изменившаяся в эмоциях и мимике, физиономия предстает перед Эдуардом Робертовичем. Впервые их взгляды сталкиваются. Глаза пациента пылают ненавистным, кровожадным, одержимым огнем. Они не знают страха, боли и сожаления и жаждут только насильственной мести.
- Потому что я ему нужен, чтобы выживать в этом гребанном, жестоком и несправедливом мире! - раздается незнакомым, грубым, низким голосом ответ на вопрос.
Психиатр от испуга отстраняется на несколько шагов назад и вытаращенными очами наблюдает немыслимую трансформацию одного человека в другого:
- Федор, это ты?
- Верно подметил, мозгоправ! - четко и хлестко отвечает агрессивная личность. - И да, ты правильно предполагаешь, я - изначальное творение расщепления больного сознания! Я - первая, достойная жизни, личность в голове несчастного Емельяна! Я его сила и защита! Это я убил маминого ухажера! Это я долго с умопомрачением наблюдал, как этот сранный насильник истекает кровью и визжит от предсмертных мучений! Каждый поплатится за содеянное зло, и я доберусь до каждого, кто причинил Емельяну вред… Так что, лечение окончено, пилюлькин!
После разъяренной, угрожающей реплики руки пациента напрягаются и закрепленные ремни кушетки единым хлопком лопаются, как тонкие, хрупкие нити…
Однажды в заброшенном общежитии...
© Copyright: Александр Апосту, 2024
Свидетельство о публикации №224122100358
Свидетельство о публикации №224122100358
Рецензии