Год 1994-й, октябрь

 

Наверное, из множества октябрьских событий нашего внимания на этот раз заслуживают только два. И оба связаны с приездами в район гостей, хотя и с деловыми целями.
Приезд заместителя Туманова по социальной сфере Демьяненко возможно мог состоятся и раньше, но так получилось даже лучше. Конечно, он обладал информацией о том, что мы пытаемся делать в социальной сфере на фоне некоего общего обнищания её в целом по стране, связанного и с безработицей, и с непродуманными реформами, и с шараханьями из стороны в сторону. Но теперь нам и впрямь было что показать, поскольку первоначальная задумка в виде дома ветеранов дополнилась самыми неожиданными звеньями. Да и сам дом ветеранов расширился за счёт того, что необдуманно проданные псковским предпринимателям ещё при прежнем руководстве района бывшие здания родильного отделения и администрации больницы удалось даже без суда вернуть в муниципальную собственность. Это позволило увеличить количество одновременно проживающих в доме.
 Люди не только на селе, но даже горожане, ибо и хорошие вести не лежат на месте, охотно становились пациентами двух наших сестринских больниц. Там мы не сделали, казалось бы, ничего особенного, но тепла и заботы пожилые точно находили больше.
 Пришла к логическому завершению и, как казалось многим, такая несвоевременная (дескать, конец двадцатого века, а вы тут о беспризорности!) идея как детский приют. Да и в целом наш теперь уже сформировавшийся центр социального обслуживания в таком виде оставался единственным в области. Судя по его реакции, увиденным Юрий Анатольевич явно был доволен, а нам хотелось увидеть и услышать реакцию людей, с которыми он общался во время посещения объектов. Хочется верить, что искренними были обе стороны.
А спустя несколько дней в район приехал директор департамента по проблемам местного самоуправления Министерства по делам национальностей Воронин. Александр Геннадьевич пришёл в министерство после октября 1993 с поста председателя городского Совета народных депутатов Костромы и проблематику эту знал не понаслышке. А потому и знакомство с районом, и разговоры о предстоящем эксперименте, и первые прикидки, касающиеся уже собственно нашего участия, носили предметный характер. Мы же, по правде сказать, оставались одержимы всё той же капитальной идеей не упускать никакой возможности для того, чтобы добиться учёта особого статуса пограничных территорий, а главное – каких-то преимуществ в виде отчислений от налогов, уплачиваемых в федеральный бюджет таможенными структурами, и дополнительного финансирования из Москвы.
Как раз к началу отопительного сезона сдали обновлённую котельную в Вышгородке и было, не скрою, приятно услышать от приехавших на приёмку специалистов из области то, что не в каждом районе на селе можно найти такой современный по оснащению объект ЖКХ.
Итак, что-то и радовало даже в те дни. Но, если следовать утверждению, вынесенному в эпиграф, даже в течение тех двенадцати часов, что длится день, не говоря уже про пятьдесят, которые приходятся на ночь, поводов для тяжёлых раздумий оставалось более чем предостаточно. Не для оправдания наперёд, а следуя своим жизненным принципам, которые оставались такими же в пору журналистской работы, а особенно в бытность депутатом областного Совета, я сел за открытое письмо по поводу предстоящего отопительного сезона, которое опубликовала районная газета. Честно обрисовав всю ситуацию, её текущее состояние и перспективы, смысл открытого письма свёл к одному: нас и коммунальщиков можно и нужно критиковать, когда мы что-то упускаем или допускаем, не надо только искать крайних и врагов, таковых для населения района ни в администрации, ни в ЖКХ нет.
***
И рассказ об октябре не нельзя бы считать полным, упусти я обычную с виду бытовую подробность. Тем более, что её предыстория складывалась трагично в духе того времени. В начале года скоропостижно скончался глава администрации Порховского района. Александру Фёдорову чуть перевалило за тридцать. Весть поразила, как гром среди ясного неба, хотя умом каждый из коллег понимал – мы все ходим у черты, нормальный человек такие нагрузки и такой ритм жизни может и не выдержать.
Сразу после похорон пришло письмо из управления делами Администрации области о том, что по решению руководства все руководители муниципалитетов области обязаны раз в год пройти медицинское освидетельствование в Пскове. Без этого, чтобы не оставалось соблазна отвертеться, заявление на отпуск не подписывали. Местом для этого была выбрана бывшая спецбольница, с 91-го года ставшая госпиталем для ветеранов, хотя, при желании, глава администрации района мог выбрать и областную больницу, и городскую. Бывая в поликлинике теперь уже госпиталя, не раз и не два наблюдал очень точно отражавшую положение дел тогда ситуацию. Здесь не очень-то сильно изменился контингент пациентов: так и остались союзного и республиканского значения пенсионеры, прежняя номенклатура обкома и исполкома, вышедшая на пенсию, руководители районов, пусть и в большинстве своём новые, по статусу были привычны здесь всегда.
Но к этому времени подоспел закон о реабилитации жертв политических репрессий и получившие этот статус тоже оказались приписаны сюда. И становилось смешно и грустно видеть, когда у кабинета врача одновременно оказывалось двое пациентов, имевших право на внеочередной приём, и они так и не могли решить капитальную проблему, а кто же должен проходить первым?! Причём, судя по их словесной перепалке, по выражениям лиц, они до сих пор смотрели друг на друга ровно теми же глазами, что и раньше, да и считали своего визави тоже состоящим в прежнем качестве. Иногда это доходило чуть ли не до стычки, и тогда, слышавшие шум в коридоре врач или медсестра выглядывали из кабинета и уже чисто профессионально разводили спорящих иногда и в разные кабинеты, вполне возможно под надуманным предлогом.
Кто-то из неглупых людей превратил несуразность многого из тогда происходившего в несколько едкий, но по-своему верно отражающий суть, анекдот о том, как в Петербурге на углу Невского и Литейного в марте 1905 года агент царской охранки арестовал члена РСДРП с 1903 года, распространявшего большевистские прокламации. В марте 1917 года на это же месте член РСДРП арестовал агента царской охранки. В марте 1937 года бывший агент царской охранки, а ныне офицер НКВД, арестовал члена РСДРП с 1903 года. В марте 1954 года член РСДРП с 1903 года, а ныне офицер НКВД арестовал бывшего офицера НКВД и бывшего агента царской охранки. В марте 1992 года уже в Санкт-Петербурге бывший офицер НКВД, бывший агент царской охранки подошёл к бывшему офицеру НКВД, члену РСДРП с 1903 года, продающему кооперативные пирожки, и спросил: «Ты что по-прежнему считаешь, что, если бы в 1905 году ты решил заняться этим, то царь бы тебе запретил?!» 
А продолжая грустную тему безвременной кончины Саши Федорова, область сделала ещё один шаг навстречу всем главам администраций – привозившим заявления на отпуск предлагали путевки на отдых при наличии таковых. Хотя мой отпуск приходился на конец октября и часть ноября я решил первый раз в жизни воспользоваться такой возможностью и всей семьей уехать на две недели в правительственный дом отдыха в Звенигороде, который, благо Москва под боком, почти пустовал в обычные дни недели и набивался битком на выходные. А поскольку дочь школьница и отличница, то на семейном совете решили, что на одну неделю (вторая приходилась на каникулы) мы снимем её с занятий, а учебники можно взять с собою. В то время как мы с супругой кормили белок в парке, дочь возилась с целым выводком щенят, чья мама тоже облюбовала уголок парка. Если позволяла подмосковная погода в ноябре, гуляли по улицам Звенигорода, осматривали монастырь преподобного Саввы Сторожевского, ещё не возвращённый церкви и остававшийся музеем. Увы, но в районе кто-то, как тогда водилось, полагал, что место отпуска находится где-то за морем, а путёвка оплачена не областной администрацией, а именно за счёт их личной неполученной в срок зарплаты. Это, честно говоря, уже не раздражало, не к такому привыкаешь. Разве, что вспоминалась в очередной раз одна из образных фраз моей матери: «На чужой роток не накинешь платок!»