Капитан Мидас

Автор: Альфред Коппел. 1949 год издания.
***
Капитан «Марсианской девы» жадно смотрел на
разбитый корабль, плывущий в бархатной пустоте.
 Это было сокровище, о котором он и мечтать не смел! Как
 Откуда ему было знать, что его мечты должны были стать кошмарами?
Золото! Волшебное слово даже сегодня, не так ли? Похоть и золото ... они идут рука об руку. Как всадники Апокалипсиса. И, конечно,
чтобы составить трилогию, нужно ещё одно слово. Вы ничего не получаете
просто так. Так что добавьте: «Цена». Или можно назвать это болью,
горе, агония. Называйте это как хотите. Это цена, которую вы платите за великое
сокровище...

 Это было правдой, когда легендарный Ясон плыл на «Арго» за Колхиду
в поисках золотого руна. Это было правдой, когда люди бороздили южные океаны
на деревянных кораблях. И покорение космоса ничуть нас не изменило.
 Мы по-прежнему жадны...

Странно, что я говорю такие вещи, но, с другой стороны, у кого больше
прав? Посмотрите на меня. У меня седые волосы, а лицо... моё лицо — это маска.
 Плоть висит на моих костях, как жёлтая ткань на шатком каркасе. Я
стар, очень стар. И я лежу здесь на больничной койке и жду, когда на меня навалится тяжесть
Я никогда не жил так, чтобы меня затянуло в пучину и я забыл ужасные вещи,
которые видел своими глазами.

Я тоже беден, иначе я бы не оказался здесь, в этом месте, где умирают
старые космонавты. У меня нет ни гроша, кроме той подачки, которую Фонд Холкомба
 называет пенсией космонавта. И всё же в моих руках были миллионы.
Сокровище, о котором ты и мечтать не смеешь! Проклятое сокровище...

Ты улыбаешься. Ты думаешь, что я просто старик, застрявший
на Земле и рассказывающий небылицы, чтобы произвести впечатление на молодёжь. Может быть,
размышляя о том, каких космонавтов воспитало моё поколение, ты
идея о том, что если бы мы хоть раз притронулись к чему-то ценному в космосе, мы бы не отступили, пока не замёрзнет ад! Что ж, в этом вы правы. Мы искали космические пути не ради развития цивилизации или чего-то в этом роде, можете быть в этом уверены. Мы сделали это ради _нас_... ради Номера Один. Вот такими людьми мы были, и мы этим гордились. Мы цеплялись за то, что находили, потому что
риск был велик, и мы имели право сохранить то, что могли.
 Но в небе есть странные вещи. Вещи, которые не подчиняются
все наши аккуратные маленькие законы и теории. Есть вещи, которые не являются частью мира людей, полные опасностей и ужасов.

 * * * * *

 Если вы сомневаетесь в этом — а я вижу, что вы сомневаетесь, — просто посмотрите на меня. Полагаю, вы никогда не слышали о «Марсианской деве» и не знаете, что случилось с её командой и капитаном. Я могу дать вам такой ответ. _Я_ был её капитаном. А её команда? Они высоко в небе... уже пыль. И всё потому, что они были мужчинами, а мужчины жадны, нетерпеливы и полны безрассудной, необдуманной любви к золоту.
Они плывут на золотом корабле, за который заплатили всеми годами своей
жизни. Теперь он принадлежит им. Куплен и оплачен.

 Не так давно я поднял «Девицу» с Солис-Лакус во время
того последнего полёта. Не многие из вас помнят её класс корабля,
так много усовершенствований было сделано за последние несколько лет. Горничная была
пришли две сотни футов от кончика до хвоста, и, как гладкий спейсер, как никогда
из Фонда ярдов. Химический топливе, она и вовсе ничего не было
как сферической гипердвигатели, которые мы видим сегодня. Она была вооружена, слишком. В
Фонд по-прежнему думал о пространстве как можно излюбленное место для
инопланетные существа, хотя никаких свидетельств существования внеземной жизни
так и не было найдено... тогда.

Моя команда была суровым сборищем, как и все первые команды. Я так хорошо их
помню. Худые, голодные мужчины с адским огнём в глазах и огромной жаждой
высоких зарплат и тяжёлой жизни. Спинелли, Шелли, Кон, Марвин, Залески.
На борту не было ни одного человека, который не продал бы свою бессмертную душу
за несколько солнечных долларов, и я не утверждаю, что был каким-то другим.
Именно такие люди открыли космические пути.  Не верьте
всем этим разговорам о благородном духе первопроходцев.  Это чушь.
Никогда не существовало такого понятия, как благородный первопроходец. Ни в космосе, ни где-либо ещё. Именно недовольные и искатели приключений-наёмники
расширяют границы.

 В ту ночь, когда я стоял в шлюзе «Горничной» и смотрел, как отъезжают
грузоподъёмные краны, я не знал, что отправляюсь в свой последний
полёт. Не думаю, что кто-то из остальных мог догадаться.
Это была такая ночь, которую можно увидеть только на Марсе. Такая ночь,
которая заставляет астронавта задуматься, какого чёрта он хочет покинуть относительно безопасный треугольник Земля-Марс-Венера и отправиться в полёт через пояс
в глубокий космос и унылое запустение внешней части Системы.

Я стоял там, глядя на огни Каналополиса вдалеке.  На какое-то мгновение я был...  ну, тронут.  Это выглядело красиво и нереально
в свете бегущих лун.  Огни лесопилок и домов создавали
сверкающую филигранную узорчатую картину на тёмных водах древнего канала, а луны отбрасывали свои меняющиеся тени на илистые берега. Я был
слишком далеко, чтобы увидеть охваченных космической лихорадкой бродяг и почувствовать запах лачуг, и
на какое-то время я ощутил чудо того, что стою на земле другого мира
этот человек добился всего сам, благодаря своей алчности и отваге, и
вот вам.

Я подумал о нашем полупустом грузовом отсеке и о том, какой ценный груз мы
заберём на Каллисто. И я подсчитал, сколько денег принесут мои пакеты со снегом
тем одиноким людям на бесплодных спутниках во внешних системах. На «Деве» перевозилось множество грузов,
о которых шпионы Фонда Холкомба никогда не слышали, можете быть в этом
уверены.

В те дни пояс астероидов был главной опасностью и угрозой для
космических полётов. Долгое время он удерживал людей от полётов в дальний космос, но по мере
Улучшив топливо, мы отправили несколько кораблей за пределы Солнечной системы. В нескольких миллионах миль от плоскости эклиптики вы попадаете в область космоса,
которая довольно слабо усеяна астероидами, и именно так мы совершали перелёты между внешними системами и треугольником EMV. На разработку гипердвигателей ушло много времени, и, конечно, атомные двигатели так и не прижились из-за проблем с весом.

Итак, это та орбита, по которой «Дева» летела в моё последнее путешествие. Высоко
и далеко в межзвёздной пустоте. И там, в этой первозданной
тьме, мы нашли заброшенный корабль.

 * * * * *

Я не понял, что это брошенный корабль, когда Спинелли впервые сообщил о нём с передней позиции. Я решил, что это корабль Фонда. Фонд Холкомба был основан с целью развития космических полётов, и с годами он взял на себя всю ответственность за строительство и отправку космических кораблей. Никогда в истории не было реальных доказательств существования внеземной разумной жизни, и когда «Треугольник ЭМВ» оказался бесплодным, мы все просто предположили, что Вселенная — это устрица, которую может открыть только человек.
Безрассудное высокомерие так же трудно объяснить, как и исправить.

В космосе было много кораблей, которые потерпели крушение, и как только
до нас дошёл отчёт Спинелли о «Деве», каждый из нас начал мысленно подсчитывать свою долю в выручке от продажи. И всё это ещё до того, как мы приблизились к «Гиганту» на десять тысяч миль!

Все космические корабли выглядят примерно одинаково, но когда я сидел у телескопа,
Я заметил, что в этом что-то не так. На таком
расстоянии я не мог разглядеть детали в нашем маленьком трёхдюймовом объективе,
но я видел, что этот корабль был большим — больше любого корабля, который я когда-либо видел. Я навёл на него радар, а затем вернулся с логарифмической линейкой в диспетчерскую. Вскоре я обнаружил, что брошенный корабль летел по курсу, близкому к столкновению, но в его орбите было что-то странное. Я позвонил Кону, офицеру по измерениям, и показал ему свои расчёты.

"Господин Кон", - я сказал, уникальный в стороны, "эти цифры выглядят права на
вы?"

Темные глаза Кона загорелись, как они всегда делали, когда он работал с цифрами.
Ему не потребовалось много времени, чтобы проверить меня. "Расчеты совершенно верны,
Капитан, - сказал он. Я видел, что он не упустил из виду вывод, сделанный из
этих цифр на карте.

"Соберите команду корабля, мистер Кон", - приказал я.

Сигнал сборки прозвучал по всему "Мейду", и я почувствовал, как сработала автоматика
когда команда покинула свои посты. Вскоре
они были собраны в Управлении.

— Вы все слышали о находке мистера Спинелли, — сказал я. — Я рассчитал орбиту и осмотрел объект через стекло. Похоже, это космический корабль... либо брошенный, либо терпящий бедствие...
С книжной полки над моим столом я взял экземпляр «Космических правил»
Фонда и открыл его на разделе, посвящённом спасению.

"Раздел XVIII, пункт 8 Кодекса, регулирующего межпланетную
астронавтику и торговлю," — прочитал я. — "Любое судно или часть судна, обнаруженные
в брошенном или полностью выведенном из строя состоянии в любом регионе космоса,
не подпадающем под суверенитет какой-либо планеты системы Земля-Венера-Марс
Треугольник считается собственностью экипажа судна, обнаружившего указанное брошенное или поврежденное судно, за исключением следующих случаев
поскольку принадлежность указанного брошенного или выведенного из строя судна может быть легко установлена.
" Я поднял глаза и закрыл книгу. "Просто сказано, что
означает, что если эта штука впереди нас ждет заброшенная мы имеем право
претендовать на нее как на спасение".

"Если он уже кому-то принадлежит?" - спросил Спинелли.

"Это верно, Мистер Спинелли, но я не думаю, что там очень опасно
о том, что" я тихо ответил. "Мои расчеты показывают, что халк там появился.
Со стороны Комы Береникс ...."

Наступило долгое молчание, прежде чем Залески сдвинул свои двести фунтов
тревожно и придало форму приглушенному страху внутри меня. - Вы думаете...
вы думаете, это пришло от _старс_, капитан?

"Может быть, даже из-за звезд", - тихо сказал Кон.

Глядя на этот круг лиц, я увидел зачатки жадности. Первое впечатление от слов офицера-измерителя быстро прошло, и вскоре каждый член моей команды подумал, что всё, что прилетит со звёзд, будет стоить денег... много денег.

 Спинелли спросил: «Осмотрим её, капитан?»

Все посмотрели на меня, ожидая ответа. Я знал, что это будет стоить больших денег, и жажда наживы была во мне, как лихорадка.

"Конечно, мы осмотрим его, мистер Спинелли", - резко сказал я.
"Конечно!"

 * * * * *

Первое, что бросилось нам в глаза в заброшенном доме, когда мы приблизились, были
его размеры. Ни один корабль, когда-либо построенный на верфях Фонда, никогда не достигал
таких гигантских размеров. Он, должно быть, был вытянут на добрую тысячу
футов от носа до кормы, изящная торпедообразная форма какой-то невыразимой
инопланетности. На фоне Млечного Пути она мерцала в свете далёкого солнца, и металл её боков отливал
что-то вроде крошечных сверкающих вихрей. Как будто эта субстанция была
каким-то образом нестабильной... искала равновесия... может быть, даже была
живой в каком-то странном и чужом смысле.

 Всем нам было очевидно, что она никогда не предназначалась для
межпланетных полётов. Она была космическим кораблём. Происхождение
неизвестное. Аура тайны окружала её, как саван, безмолвно, но эффективно
защищая мир, в котором она появилась на свет. Расстояние, которое она, должно быть, преодолела, было
немыслимым. А сколько времени это заняло...? Эоны. Тысячелетия. Потому что она
дрейфовала в космосе, медленно вращаясь, покачиваясь из стороны в сторону
около Солнца на гиперболической орбите, которая вскоре унесет ее прочь
снова в межзвездные глубины.

Что-то ранило ее ... возможно, десять миллионов лет назад ... возможно,
вчера. Она была глубоко изрезана от носа до кормы неровной раной
, обнажившей ее искореженные внутренности. Блуждающий астероид? Метеорит? Мы
никогда не узнаем. Он дал мне неприятное чувство вещей за гранью
Кен мужчин, как я смотрел на нее через порт. Я никогда не узнаю,
что убило её, куда она направлялась или откуда пришла. И всё же она была моей. Из-за этого я чувствовал себя выскочкой. И это меня пугало...
но чего?

Мы должны были сообщить о ней на ближайшую базу EMV, но это означало бы, что мы её потеряем. Были бы отправлены учёные. Люди, лучше оснащённые для изучения первого внеземного артефакта, найденного людьми. Но я не сообщил о ней. Она была нашей. Она была деньгами в банке.
Пусть учёные займутся этим после того, как мы посадим на борт призовую команду и
приведём корабль на Каллисто для спасения... Так я всё это себе
представлял.

 «Дева» подошла к нему на расстояние около ста ярдов и повисла там,
 dwarfed by the mighty gleaming ship. Я позвал добровольцев, и мы приготовились
абордажная команда. Я думал, что одни только двигатели стоят миллионы. Кон взял командование на себя, и они с тремя мужчинами в скафандрах
переправились на неё.

Через час они вернулись, и на их лицах было написано разочарование.

"От неё ничего не осталось, капитан," доложил Кон. "То, что её ударило, так сильно разорвало внутренности, что мы даже не смогли найти двигатели.
Внутри у неё беспорядок. Ничего не осталось, кроме корпуса и нескольких
неповреждённых отсеков для хранения."

Она никогда не была построена для перевозки гуманоидов, сказал он нам, и там не было
ничего, что могло бы дать нам намек на то, откуда она взялась. Остался только корпус
.

Он бросил два куска металла на мой стол. "Я привез с собой образцы
ее прочного корпуса", - сказал он, "все это сделал этого
штучки"....

"Мы все-таки возьму ее", - сказала я, пряча свое разочарование. "В
тушка будет стоить денег в Каллисто. Пусть мистер Марвин и
Залески соберут запасной импульсный двигатель. Мы его
переделаем и опустим на землю на собственных двигателях. Вы
ответственны за его снабжение. Проверьте те отсеки, которые вы
нашли, и установите на борту генераторы кислорода. Когда
— Он доложил мне в моей каюте.

Я взял два образца блестящего металла и вызвал набор для
металлургических испытаний. «Я собираюсь попробовать и выяснить,
стоит ли эта штука чего-нибудь...»

Металл был тяжёлым — слишком тяжёлым, как мне показалось, для
строительства космического корабля. Но кто знает, какие условия
существуют в том далёком мире, где был изготовлен этот металл?

Под ярким флуоресцентным светом, падавшим на мой рабочий стол, куски металла,
вырванные из случайной переборки космического корабля, блестели, как бледное серебро;
те странные завитки, которые я заметил на внешней обшивке, были
Там тоже были крошечные магнитные силовые линии, заставлявшие поверхность металла словно танцевать. Я держал его в голой руке. _У него был желтоватый оттенок, и он был тяжелее_...

 Прямо на моих глазах металл становился желтее, а рука, которая его держала, уставала до костей, и усталость лизала моё предплечье.
 Внезапно испугавшись, я уронил кусок, как будто он был раскалённым. Он
ударился о стол с глухим стуком и остался лежать там, ярко-жёлтый,
блестящий, как металл.

Долгое время я просто сидел и смотрел.  Затем я начал проверять, пытаясь
всё это время я пытался унять дрожь в руках. Я взвесил его на
весах. Я проверил его с помощью кислот. Он, несомненно, изменился. Он
уже не был таким, каким я принёс его в свою каюту. Вихри силы
исчезли. Он больше не был живым, полным энергии... он был
инертным, стабильным. Откуда-то, каким-то образом он
получил энергию, необходимую для трансмутации. Неизвестный металл — материал, из которого был построен весь этот гигантский космический корабль, — теперь был...

 _Золотым!_

 Я едва осмеливался в это поверить, но вот оно, лежит на моём столе. _Золото!_

Я искал в своей голове объяснение. Возможно, это была контртерренская материя,
прилетевшая с какого-то далёкого островного мира, где материя реагировала по-другому...
 черпая откуда-то энергию, необходимую для обретения стабильности
в новой среде. Стабильность как терренский элемент — чудесное,
волшебное золото!

 А снаружи, в пустоте за пределами портов «Девы», были тонны
этого металла, который можно было превратить в сокровище. Должно быть, мой смех в те минуты открытия был
диким...

 * * * * *

Небольшой звук позади меня заставил меня крутиться в кресле. Оформлена в
дверь была тяжелая фигура моего третьего офицера, Спинелли. Его черные
глаза были жадно прикованы к куску желтого металла на столе.
Ему требовалось никаких объяснений, чтобы сказать ему, что это было, и как мне показалось
что его душа потянулась к вещи, так четко и ясно было
смысл выражения на его тяжелое лицо.

— «Мистер Спинелли!» — рявкнул я. — «Впредь стучитесь, прежде чем входить в мои
покои!»

Он неохотно оторвал взгляд от золотого слитка и посмотрел на меня. — С
заброшенный, капитан?" Была незаметная пауза между последним
два слова.

Я проигнорировал его вопрос, и сделал мысленную заметку, чтобы держать
поводья с ним. Спинелли был большим и опасным.

"Говорите, что скажете, мистер", - резко приказал я.

"Мистер Кон докладывает, что брошенный корабль готов принять на борт приз"
команда ... сэр, - медленно произнес он. — Я бы хотел вызваться добровольцем для этой работы.

При обычных обстоятельствах я бы отпустил его, потому что он был первоклассным космонавтом, а для управления самодельной баржей нужны были хорошие люди. Но жажда золота, которую я увидел в его глазах, насторожила меня.
берегись. Я покачал головой. «Ты останешься на борту «Девы» со мной,
Спинелли. Кон и Залески будут управлять кораблём».

 В его глазах вспыхнуло подозрение. Я видел, как медленно
работают его мысли. Он думал, что я каким-то образом собираюсь
обмануть его и лишить законной доли на корабле с сокровищами.

— Мы ничего не скажем остальной команде о золоте, мистер
Спинелли, — нарочито медленно произнёс я. — Или вы отправитесь на Каллисто в кандалах. Вам
это ясно?

— Да, сэр, — пробормотал Спинелли. Мрачное выражение исчезло с его лица.
и было чуть-чуть презрительной улыбкой на устах его, как он
отвернулся. Я задумался тогда, что он имел в виду. Это не было похоже
ему отпустить ее в это.

Вдруг я почувствовал, что очень устал. Мой разум не был
достаточно четко работает. И моя рука и рука мучительно болела. Я
потер пальцами, чтобы сделать жизнь в них все равно интересно
о Спинелли.

Спинелли заговорил. Я видел, как он что-то шептал здоровяку Залески, и
после этого в воздухе повисло напряжение. Недоверие.

 Несколько мгновений я размышлял, стоит ли приводить в исполнение свою угрозу
Я хотел заковать Спинелли в кандалы, но решил не делать этого. Во-первых, я не мог доказать, что он рассказал Залески о золоте, а во-вторых, мне нужен был Спинелли, чтобы управлять «Горничной».

 Я чувствовал, что третий помощник и Залески что-то замышляют, и
 был уверен, что Спинелли следит за Залески, чтобы тот не обманул его.

Я решил, что справлюсь с третьим помощником в одиночку, поэтому поручил
остальным, Марвину и Челли, сопровождать Кона и Залески на «Халк».
Так Залески оказался бы в меньшинстве, если бы попытался сбежать с
корабль с сокровищами. Но, конечно, я не мог рисковать, говоря им, что они
будут управлять судном, практически сделанным из золота.

Я был в агонии. Я не хотел выпускать никого из виду с этим звездолетом
и в то же время я не мог оставить Горничную. Наконец-то
Мне пришлось позволить Кону взять на себя командование призовой командой, но не раньше, чем я
направил радар-локатор «Мэйда» прямо на брошенный корабль.

 * * * * *

 Мы со Спинелли вместе наблюдали, как команда «Мэйда»
исчезла в чреве инопланетного корабля и дала ему ход. Мелькнуло голубоватое
выстрелил из своих установленных за кормой орудий, а затем исчез по большой дуге
направляясь к яркому сиянию Юпитера, далеко под нами. Горничная
следом, при стабильном один грамм ускорения с большинством ее элементов
на автомате.

Лодки класса марсианской горничной, вы, наверное, помните, нес шесть
сверхзвуковой дюймовый проектор за astrogation башни. Это были
мерзкое оружие только для использования против органической жизни. Они превратили бы человека в желе на расстоянии в пятьдесят тысяч ярдов. К моей чести, скажу, что не я придумал подключить ружье к радару.
Он держал его нацеленным прямо на брошенный корабль. Это была страховка Спинелли
от Залески.

Когда я обнаружил это, во мне закипела ярость. Он был готов
разнести в клочья каждого из своих товарищей по команде, если бы «Халк» отклонился от
выбранной нами орбиты. Он не собирался ничему позволять
встать между ним и этой горой золота.

Потом я начал думать об этом. Предположим, что Залески
рассказал остальным членам экипажа о золоте. Судно-призрак
не составило бы труда отделиться от «Горничной», и там было много
мест в Треугольнике ЭМВ, где команду отступников с тысячей тонн золота
встретили бы с распростёртыми объятиями и без лишних вопросов.
Подозрения начали терзать меня. Могли ли Залески и Кон
придумать какую-нибудь уловку, чтобы оставить корабль с сокровищами себе? Раньше это казалось маловероятным, но теперь...

Указатель на оружии остался прежним.

Шли дни, и когда мы достигли точки разворота, а «Халк» всё ещё был в пределах видимости, я заметил явное уменьшение количества
сообщений от Кона. Лампы Алдиса больше не мигали в ответ «Мэйду».
по восемь-десять раз в день, и я начал по-настоящему сожалеть о том, что не позаботился о том, чтобы оснастить космический корабль УКВ-радиосвязью.

 Каждую ночь я спал с куском жёлтого золота под койкой и, как ни странно, ласкал его и мечтал обо всём, что у меня будет, когда космический корабль разрежут на части и продадут.

 Моя усталость росла.  Она стала почти хронической, и вскоре я задумался, не
Я не подхватил космическую радиационную лихорадку. Кожа на моих
руках казалась бледнее, чем обычно. Руки отяжелели. Я решил
обратиться к медикам Фонда на Каллисто. Это не
Кто знает, что может случиться с человеком в космосе...

Через два дня после смены сообщений с заброшенного корабля
пришло искажённое. Спинелли выругался и сказал, что не может расшифровать их сигнал.
Взяв у него «Олдис», я попытался связаться с ними, но безуспешно. Через два часа
я всё ещё не мог с ними связаться, и в чёрных глазах Спинелли заблестело
животное подозрение.

"Они притворяются!"

— Черта с два они такие! — раздражённо огрызнулся я. — Что-то пошло не так...

 — Залески пошёл не так, вот что!

 Я повернулся к нему, внутри меня закипала ярость. — Значит, ты ослушался моего приказа. Ты рассказал ему о золоте!

— Конечно, — ухмыльнулся он. — Ты что, думал, я заткнусь и позволю тебе самому посадить корабль на мель и потребовать долю капитана? Это я нашёл её, и она моя!

Я постарался сдержать гнев и сказал: «Давайте посмотрим, что с ней, прежде чем решать, кому что достанется, мистер Спинелли».

Спинелли прикусил толстые губы и не ответил. Его взгляд был прикован к
изображению космического корабля на обзорном экране.

В тёмной прорези на его повреждённом боку беспорядочно мигал огонёк.

"Спустись, Спинелли!"

В нём всё ещё жила привычка подчиняться приказам, и он пробормотал: "Есть...
сэр."

Свет мигал, передавая сообщение, но слабо, как будто рука, державшая лампу, дрожала, а разум, придумывавший слова,
подводил.

"КОНТРОЛЬ ... ПОТЕРЯН ... НЕ МОГУ ... НЕТ ... СИЛ ... ОСТАЛОСЬ ... КОРАБЛЬ ...
 СТЕНЫ ... ВСЕ ... ВСЕ ЗОЛОТО ... ЗОЛОТО ... ЧТО-ТО ... ПРОИСХОДИТ ...
НЕ МОГУ ... ПОНИМАЮ ... ЧТО.... Лампочка перестала мигать, резко,
на полуслове.

"Что за черт?" хрипло спросил Спинелли.

"Прикажите им лечь в дрейф, мистер", - приказал я.

Он щелкнул Aldis в их сторону. Единственным ответом был дикий поворот в
курс космического корабля. Она сошла с орбиты, которую мы для неё установили, как будто
руки, которые ею управляли, отпали от штурвала.

 Спинелли бросил «Олдис» и бросился к панели управления, чтобы внести
поправки в курс «Девы», необходимые для того, чтобы удерживать «Халк» в поле
зрения.

"Эти мерзавцы! Двуличные крысы!" — яростно выдохнул он. «Они
так просто не сдадутся!» — его руки потянулись к пульту управления
сверхзвуковой винтовкой.

Краем глаза я уловил движение.

"_Спинелли!_"

Мой крик повис в неподвижном воздухе диспетчерской, когда я сбил его с ног.
отойди от панели.

- Убирайся в свою каюту! Я не выдержал.

Он ничего не сказал, но его широкие плечи сердито ссутулились, и
он двинулся по палубе ко мне, его руки судорожно сжимались и разжимались
. Его глаза были дикими от ярости и алчности.

"Тебя повесят за мятеж, Спинелли!" Я сказал.

 * * * * *

Он выкрикнул грязное ругательство и прыгнул на меня. Я увернулся от его атаки
и с силой ударил его сцепленными кулаками по затылку. Он
споткнулся о переборку, и его глаза остекленели. Он бросился на меня
Он снова взревел. Я отступил в сторону и ударил его правым кулаком в лицо, а затем левой рукой в горло. Он пошатнулся, развернулся и снова бросился на меня. Я нанёс ему сильный удар левой в живот и ударил правой в челюсть. Он выпрямился и тяжело рухнул на палубу, всё ещё пытаясь добраться до меня. Я нацелил сильный удар ногой ему в висок и нанёс его.
Мой ботинок с металлическим носком угодил ему прямо в лицо, и он перевернулся на спину
и затих.

[Иллюстрация: _Я ударил его правой ногой с каблука._]

Тяжело дыша, я перевернул его лицом вверх. Его глаза были открыты,
остекленевшие от непримиримой ненависти. Я опустился на колени рядом с ним и прислушался к
его дыханию. Его не было. Тогда я понял, что это я убил его. Я
чувствовал себя больным внутри, и кружится голова.

Я был не в себе, как я отвернулся от тела Спинелли там на
стальная палуба. Часть жадности покинула меня, и мои усилия
усилили чувство усталости до почти оцепенения. Мои руки
ужасно болели, и казалось, что из них высосали всю силу. Как человек в кошмаре, я поднял их перед собой Я поднёс их к лицу и посмотрел на них. Они были морщинистыми и серыми, с выступающими болезненно-фиолетовыми венами. И я увидел, что мои руки приобретают такой же состарившийся вид.
 Внезапно я полностью осознал свой страх. Ничто не могло противостоять потоку ужаса, охватившему меня. Я боялся этого жёлтого золота в своей каюте и того корабля из дьявольского металла в космосе, на котором находились мои товарищи по команде. В этом подводном существе было что-то неестественное... что-то непристойное. Я обнаружил его на радаре и направил «Мэйда» на него,
наращивал ускорение до тех пор, пока у меня не помутилось в глазах. Мы поймали ее, Горничная и я. Но мы не могли остановить ее, не применив к ней винтовку, а я не мог заставить себя усугубить свою развращенность, убив остальных моих людей. Было бы лучше, если бы у меня был!
Я положил горничная наряду с тысячи футов корпуса заброшенных и
установить элементы управления на автоматическое. Это было опасно, но я был глух уход. Потом я с трудом надевал скафандр своими морщинистыми, слабеющими руками... Потом я был снаружи, направляясь к той тёмной дыре.
Я погрузился в тишину её внутренних помещений, свет моего шлема отбрасывал
длинные призрачные тени на захламлённые палубы. Палубы с желтоватым
оттенком... палубы, на которых больше не танцевали крошечные вихри силы...

 Когда я приблизился к шлюзу отсека, отведённого под жилые
 помещения для призовой команды, шафрановый цвет стен стал ярче. В моей голове начали крутиться безумные мысли. Слова из далёкого прошлого предстали в новом и внезапно пугающем свете... алхимия... трансмутация... энергия. Я — космонавт,Я не учёный. Но в те моменты я думал, что понимаю, что
произошло с моей командой и почему стены превращались в жёлтый металл.
 Замок был закрыт, но я распахнул его и позволил давлению в камере подняться. Я не мог дождаться, когда оно достигнет четырнадцати фунтов...
 в одиннадцать я распахнул внутреннюю дверь и нетерпеливо вошёл.
Яркий свет, отражавшийся от блестящих стен, на мгновение ослепил меня.

И тут я увидел их! Они жались друг к другу, почти голые, в углу,
скелетообразные существа с лицами, похожими на черепа, которые ухмылялись мне пустыми непристойность старости. Даже их голоса были грубыми и хриплыми от
ржавчины прожитых лет. Они глупо бормотали, лаская стены похожими на когти руками. Они были старыми, очень старыми!

Тогда я понял. Я знал, что означают мои морщинистые старческие руки. Этот дьявольский металл из-за звёзд черпал необходимую ему энергию из... _нас_!

Мой смех был безумным криком внутри шлема. Я в ужасе смотрел на
сияющие стены, которые высосали молодость и силы из этих людей.
 Стены были неподвижны. Они были из чистого золота... золота... золота!

Я бежал оттуда, всё ещё крича от ужаса. Мои руки горели, как в огне! В них был возраст, ползущий, как расплавленный свинец, по моим венам, ужасный и неизбежный...
Я добрался до «Девы» и выбросил в космос все кусочки этого инопланетного металла,безумно уносясь прочь от этого золотого ужаса в небе и его груза древнего зла...
 * * * * *
На Каллисто меня отстранили от командования. Адмиралтейский суд оправдал меня по обвинению в халатности, но Фонд отказал мне в другом корабле. Это была моя ... болезнь. Она распространилась с моих рук, как вы видите.
Медленно, очень медленно. Так что же мне остаётся? Больничная койка и
пенсия космонавта. Те тонны золота в небе прокляты, как и большинство
великих сокровищ. Где-то в глубинах между звёздами прах моей команды
охраняет этот золотой корабль-призрак. Теперь он принадлежит им... весь.

 Но цена, которую мы платим за сокровища, такова. Посмотри на меня. Я выгляжу на восемьдесят!
Мне тридцать два. И самое обидное в этой истории то, что люди
смеются надо мной, когда я рассказываю о случившемся. Они смеются и называют меня моим прозвищем. Вы слышали его?

Это ... Капитан Мидас.