Живодёр, 4 часть

Я узнал голос Холмса. Узнал его и Дегар, потому что тут же выпустил моё плечо и тихонько выругался себе под нос:
-Чёрт побери!  Ведь я велел ему лежать. Ваш приятель самый скверный пациент на свете, доктор Уотсон. Как вы с ним только справляетесь?
- С трудом, - усмехнулся я. -  Вы что-то важное хотели мне сообщить, доктор Дегар?
- Что? -  он удивлённо взглянул на меня, но потом словно спохватился. -  Ах, да!  Конечно!  Я хотел сказать, что я, и в самом деле, оставил свой ланцет у Покетов. Я вспомнил.
-  Ну, что же, -  вздохнул я. -  Одной загадкой меньше, -  и поспешил на зов.
Холмс успел добраться до песочных часов, и это путешествие, видно, стоило ему сил  - он был бел, как извёстка.
- Уотсон! - он схватил меня за руку, словно никак не рассчитывал увидеть живым и невредимым. И тут же в сердцах проворчал:
- Носит вас нелёгкая где-то целый день!
Я тяжело вздохнул:
-  Знаете, Холмс, я очень неловко себя чувствую из-за Роны. Ну, понимаете, как опытный ловелас, вскружил  девочке голову, фактически влюбил в себя. А что я могу ей дать? Застарелый ревматизм? Прострел в пояснице? Старческую немочь? Я не должен был настаивать на этом браке. Вот я сейчас смотрел на Пьера  Дегара и думал,  что партия с ним, если бы я отступился с самого начала, была бы куда естественнее и, пожалуй,  куда счастливее для неё, чем...
- С Дегаром? - изогнул насмешливо бровь Холмс. - Друг мой, у вас ещё и склероз, - мягкость тона совсем не соответствовала его словам, с которыми  он положил мне руку на плечо. -  Это не вы, а она, помнится, отвергла Дегара и настояла на вашем браке. Да и теперь она любит вас без памяти. А язык у неё всегда был ядовитым. Зато с тех пор, как вы обиделись на неё и, что, между прочим, не очень-то красиво с вашей стороны, ушли куда-то бродить в одиночестве, она ревёт, не переставая, называет вас за глаза нежными именами и уже чуть не потопила в слезах наш дом. Идите скорее - она думает что вас убили.
Нечего и говорить, я почти побежал..
Рона сидела у стола, но при звуке моих шагов вскочила. Конечно, Шерлок безбожно преувеличил, никаких там слез и в помине не было, но одно несомненно: при виде меня в глазах моей жены отразилось радостное облегчение.
- Джонни!  - она порывисто обняла меня. -  Милый мой Джонни, как же ты задержался!
- Я бродил по берегу бухты, - честно сказал я. – И размышлял. И забыл о времени.
- Ты, должно быть, обиделся на меня, а о времени забыл, потому что снова все думал, правильно ли поступил, взяв меня в жёны,  такую молодую  и такую... такую глупую, да?
Я засмеялся, немного смущённый точностью попадания.
-  Джон, я люблю тебя, -  она взяла меня за руки и посмотрела прямо в глаза. -  У меня отвратительный характер, я знаю. Я вспыльчивая, нетерпимая. - да.  Но я люблю тебя,  и мне совершенно всё равно, что ты старше... То есть, нет,  я рада, что ты старше.  Я тебя люблю, Джон Хэмиш Уотсон, такого, как ты  есть. Тебя!
И я сделал, наконец, то, что уже не раз хотел сделать  сегодня: обнял её и поцеловал.
Занятие, которому мы предались вслед за этим, отнимает обычно довольно много времени. Я посадил её на колени, и мы принялись болтать любовную чушь, и ласкать друг друга, и повизгивать от щекотки, постанывать от удовольствия, и целоваться, и кусаться - словом доставлять друг другу приятное во всех допустимых формах, не требующих запертых дверей в спальне.
За этим нас и застал вернувшийся Холмс.
- Вы, я вижу, перестали ссориться? - спросил он, саркастически приподняв уголок рта.
Я почувствовал, что краснею.
И не только потому, что меня застали милующимся с женой - дело, в общем-то, не столь уж предосудительное, но потому, главным образом, что совсем забыл о Холмсе. А ему с его раной, должно быть, было не так легко разыскивать меня на мысу, а потом плестись домой, тяжело опираясь на трость, когда я, как мальчишка, помчался на зов любимой, сломя голову.
Холмс же между тем внимательно посмотрел на меня - и вдруг заразительно расхохотался, всё же держась за бок и морщась сквозь смех:
- Милый  Уотсон, вы не представляете, насколько отчетливо можно читать на вашем лице все ваши мысли! Успокойтесь, Бога ради, мне не так уж трудно ходить. По правде говоря, хуже всего ложиться и вставать. Но прогулки в одиночку вы, пожалуйста, оставьте. Вы этого не понимаете, а ведь  сегодня вы подвергались ужасной опасности...
-  Я не понимаю, Холмс...
- Я это и сказал, - перебил он тоном, пресекающим дальнейшие расспросы.
- Джон, я рассказала папе о нашем визите к Милуоку, -  сказала Рона. -  И о тех соображениях, которые высказала миссис Кроу, тоже.
-  О каких соображениях? - снова не понял я.
- Ну, как "о каких"?  О том, что кто-то нарочно убил Дуга, чтобы все подумали, будто Покет не причастен к убийству лошадей.
-  Разве она это говорила?
- Да конечно.  Ты просто не обратил внимания,  потому что твое внимание было...
-  Стоп! -  Холмс поднял руку. -  Без перепалок, Уотсоны,  у нас военный совет, а не семейный. Версия о подложном алиби не выдерживает критики - едва ли кто-то, кроме отца Эхтара,  всерьёз обеспокоен его судьбой, а мистера  Покета-старшего ещё со вчерашнего утра нет в местечке, он уехал искать правды в Хоршеме, где у него какие-то старые знакомства. Меня удивляет выбор. Почему именно Дуг? Даже если этот лошадиный потрошитель совершенно не в своём уме,  правильнее было бы предположить, что он станет искать жертву в каком-нибудь уединенном местечке, ночью.
- А если он всё-таки в своём уме?-  сощурив глаза, спросила Рона. -  А если он просто решил поправить свои делишки за счёт сумасшедшего?
Холмс пристально посмотрел на неё, а я беспокойно  заёрзал: между отцом и дочерью шёл молчаливый разговор глазами, которого я не понимал, и от этого досадовал.
-  В его планы никак не мог входить арест Эхтара, - сказал, наконец, Холмс. -  Если всё действительно так.
-  А если сам план родился после ареста?
И они снова принялись переглядываться, а  я чуть было не выступил с требованием обратить на меня хоть толику внимания, но в этот миг нам нанёс очередной визит сержант Смит.
- Я прошу простить, что так поздно, -  проговорил он, высовываясь из-за спины фрау Готлиб, пришедший возвестить его приход. -  Но произошло нечто любопытное.
Я отметил про себя,  что "поздно" по-сассекски  - это не совсем то же самое, что "поздно" по-лондонски, а Холмс спросил:
- Что же случилось?
-  Когда осматривали труп, доктор  Дегар мне сказал, что с момента его убийства прошло не меньше часа - да это же и чувствовалось при прикосновении, он затвердел, словно восковой. Но потом в участок зашёл мистер Вука-Вуд. Он тоже осмотрел тело и сказал,  что Дуг убит не больше получаса назад, а затвердел так из-за яда.
Доктор Дегар стал высмеивать мистера Вука-Вуда, и они поссорились. Тогда  мистер Вука-Вуд  взял какие-то пробы, и теперь хотел бы переговорить с вами, мистер Холмс, и с вашими гостями, -  он учтиво поклонился нам.
- Бог мой! Да где же он? Уж не на улице ли остался? - обеспокоенно спросил Холмс.
- И что, что на улице? -  смутился сержант. - Вы же знаете мистера Вука-Вуда - он ни за что не пройдёт в чужой «вигвам» без приглашения.
Слово "вигвам", хоть и сказанное в насмешку, открыло мне глаза на странное имя  викария.
Неужели он индеец?  Я хотел задать вопрос лишь мысленно, но сам не заметил, как произнёс его вслух.
- Ну, это как сказать - ответил мне Холмс. - Вряд ли вы можете представить себе в роли здешнего викария команчи, вспомнив, какую неприязнь вызвал Эхтар Покет тем лишь,  что было рожден наполовину  египтянином.
- Но кто же он тогда? И почему такое странное имя?
- Сами сейчас его увидите, -  пообещал Холмс. - Марта, будьте любезны, скажите мистеру Вука-Вуду, что я прошу его посетить  меня и не делаю это лично лишь потому, что, будучи раненым, испытываю известные затруднения в передвижении. Понятливо кивнув, Марта вышла.
Прошло, должно быть, несколько мгновений  - и в гостиную с поклоном вошёл смуглый человек в наглухо застёгнутом сюртуке того особого покроя. который носят служители церкви, с гладко зачёсанными иссиня-черными волосами и тёмными глазами. похожими на ягоды переспевшей черешни.  Ему было лет сорок пять  на вид, но из-за сдержанной серьёзности и замкнутости лица он  мог бы показаться старше человеку, не умеющему. как я,  определять возраст по некоторым приметам физиологического свойства.
-  Мистер Вука-Вуд, - представил Шерлок Холмс.  - Мистер Вука-Вуд, мистер и миссис Уотсон - мои гости.