Вот такая цуефа

Рассказ о пяти экскурсиях проекта «Это прямо здесь» и «Последний адрес».

Март 2023 года. 05/03/53 - Экскурсия посвящена смерти Сталина и последовавшей за ней трагедии при прощании.

Погода была хуже некуда – ливень с ветром, позже добавилась бьющая наотмашь снежная крупа, под ногами скользкое грязное месиво. Захотелось малодушно дезертировать – сначала глядя в окно, потом уже выйдя на Чистых прудах. Но взяла себя в руки – погода как раз такая, чтобы погрузиться в кошмар семидесятилетней давности. Вспомнить три страшных дня – 6,7,8 марта 1953 года.

Сведения о числе погибших в результате давки были тогда (и до сих пор) засекречены, московские морги выдавали ложные справки о смерти, но вероятнее всего речь идет о нескольких тысячах жертв. Это больше, чем на Ходынке.

Мы прошли по самому кровавому пути (были и другие) – от памятника Шухову на Сретенском бульваре до Дома Союзов на Большой Дмитровке, где был выставлен гроб Сталина. Через самое гибельное в этой истории место – Рождественский бульвар и чашу Трубной площади.

Вспоминали, как размазывало людей по стенам зданий; расплющивало о борт военных грузовиков – американских студебеккеров, которые рядами перегораживали улицы; как ломались позвоночники; как чугунные решетки на низко расположенных окнах дробили грудные клетки; как гибли под копытами обезумевших лошадей конной милиции.

Всегда странно смотреть на привычные пространства глазами прошлой трагедии. (У этого дома «черепа трескались как арбузы».) Представлять горы осиротевших галош на московских мостовых, – это то, что вспоминали буквально все очевидцы давки. А еще огромный клуб пара – дыхание испуганной напирающей толпы.

 «…поднимался глухой, зыбкий гул, точно там не люди шли, а текла вода, может быть, лава, что-то подземное, в этом потоке текли крики, невнятные, захлебывающиеся. Но крик женщины был пронзительно ясен: «Спасите!»… Нет, толпа не стояла мертво, она качалась, перемещалась, мялась и гнулась внутри себя, чьи-то головы, руки выплывали из темного месива, и толпа все же еле заметно двигалась. Страшно медленно. Почти стояла. И все же двигалась! Светлый платок женщины качался под окном, но вот уже чуть ниже. Черным варом продавливалась толпа к площади. Мелькнуло пятном опрокинутое лицо. Слабые, как будто детские, крики неслись снизу. Антипов рванул окно, в комнату влетел холод, и стал слышен нечеловеческий вой. Нет, кричали не дети, взрослые мужчины и женщины. Кричала кровь, разрывая сосуды. Солдаты тащили кого-то через борт грузовика» (Юрий Трифонов «Время и место», глава «Конец зимы на Трубной»).

Не могу сказать, что узнала в тот день много нового (не в обиду хорошему экскурсоводу, просто давно интересуюсь темой.) Но казалось важным символично отметить годовщину смерти тирана, напоследок забравшего с собой еще одну порцию душ. Чудовищная тризна.


**********
Август 2021 года. Экскурсия «Топография террора. Лубянка и окрестности».

В годовщину начала Большого террора 5 августа 1937 года прошлись по отдельным местам в центре Москвы, связанным с государственным террором. (По всем пришлось бы ходить очень долго.)

Собирались у Соловецкого камня, осмотрели огромный квартал, который так и не сменил хозяев. Чекистам принадлежит не только основное здание на Лубянке, но и огромный комплекс прилегающих зданий, часто без опознавательных знаков. Видя масштаб владений в самом сердце столицы, становится понятным, кто реальные хозяева в стране.

Отдельно задержались у особняка на углу Большой Лубянки и Варсонофьевского переулка. В бывшем доме страхового общества «Якорь» находился штаб ВЧК и кабинет Дзержинского. В высоком полуподвальном зале, напоминающем корабельный трюм, были оборудованы камеры, а в так называемых комнатах-сейфах расстреливали заключенных. Там же располагалась лаборатория по изготовлению ядов, которые испытывались на приговоренных к смерти. Лаборатория работала долгие годы и когда закрылась (и закрылась ли?), неизвестно.

Однако основное количество расправ производилось в соседнем Гараже ВЧК. Первых советских заключенных начали привозить туда в 1918 году, а продолжались массовые расстрелы до 1948 года. Расстреливали и прямо во дворе, и в специально оборудованном подвале. Тела развозили по московским кладбищам и крематориям. По приблизительным оценкам, в Гараже расстреляно до 15 тыс. человек. Там и сейчас гараж для кортежных машин. Чтобы увидеть тот самый двор, смогли только прильнуть к глазку на серых воротах. Это все по-прежнему территория ФСБ, зона закрытости и тайн.

Экскурсовод Павел Паркин несколько раз показывал нам портрет начальника комендатуры и одного из руководителей расстрельной команды – Василия Блохина, лично убившего тысячи заключенных. Палач выходил на работу в длинном кожаном фартуке с любимой коллекцией Вальтеров. Простая морда (лицом назвать не получается) так и стоит теперь перед глазами.

Через костел Святого Людовика, прихожане которого, естественно, были подвергнуты репрессиям, прошли к ведомственным домам НКВД: Дому Ягоды в Милютинском переулке и Жилому комплексу в Большом Златоустинском, построенным архитектором Лангманом.
В трехэтажном доме в Милютинском каждая из 4-5-комнатых квартир имела отдельный выход. Там жил и арестован Генрих Ягода.
Для строительства комплекса в Большом Златоустинском в начале 30-х годов был снесен Златоустовский монастырь, один из старейших в Москве. К возведенным на его месте двум жилым корпусам примыкал четырехэтажный общественный блок с клубом, столовой, детсадом, прачечной. Жили чекисты по тем временам богато: в домах были лифты, горячая вода, газовые плиты и ванные, освещенные дневным светом. Большинство первых жильцов позже было ликвидировано коллегами.

Далее направились к Ивановской горке, в Иоанно-Предтеченский монастырь, где с 1918 года располагался один из первых в Москве концлагерей, в основном, для военнопленных. Правда, экскурсию на территории провести не разрешили. Как объяснил наш гид, в монастыре помнят и чтут историю до 1917 и после 1992 года, когда обитель передали РПЦ. Но стараются забыть о периоде, когда по двору некогда цветущего монастыря ездила телега, запряженная заключенными, идущими босиком по битому стеклу. А дворянкам охранники, издеваясь, подавали пищу в больничных ночных горшках. Не говоря уже о том, что клирики монастыря были расстреляны, а монахини, Ивановские сестры, после заключения в Бутырке сосланы в Казахстан. Возможно, такое нежелание помнить связано с тем, что часть зданий на территории монастыря до сих пор принадлежит МВД (от корпуса Университета МВД и бассейна для сотрудников до учебного тира под собором).

К счастью, не все члены РПЦ страдают беспамятством. Закончилась наша экскурсия в Храме Троицы в Хохловском переулке, где в течение дня зачитывались имена расстрелянных в Сандармохе. Мы подоспели к Ивановым.


**********
Апрель 2023. Экскурсия «От Мемориала до Сахаровского центра».

Была анонсирована как прогулка солидарности, но кажется больше подходит определение «прогулка-поминки». Умерли все. «Мемориал» выселен, музей-квартира Сахарова отобрана, здание Сахаровского центра и выставочный зал должны быть освобождены к 24 апреля.

Собирались мы у офиса «Мемориала» в Малом Каретном. В сквере, где установлен камень в память москвичей, погибших в ГУЛАГе, привезенный из Дмитлага. Вспоминали, как все начиналось в 1987 году, и тот небывалый душевный подъем. Экскурсовод напомнила удивительную по мощи и красоте акцию 30 октября 1989 года. В день памяти жертв политических репрессий пять тысяч человек окружили здание КГБ на Лубянке и зажгли свечи, образовав живую цепь. И разрешения не спрашивали, только Сахаров позвонил Крючкову предупредить. Молодежь, а это большинство пришедших на экскурсию, наверное, и представить не могут, что такое возможно.

Вспоминали, как формировался архив «Мемориала», как обустраивалось помещение, куда теперь приходят исключительно с кувалдой.

Потом поехали на «букашке» по Садовому кольцу. Зашли во двор дома на Земляном валу, где жил Андрей Дмитриевич. Дом сталинского ампира с самой высокой в Москве аркой.

Перешли напротив в Сахаровский центр. Попрощались с основной экспозицией. 2 апреля был последним днем работы центра. Великолепная выставка к столетию Елены Боннэр задержится до 16 апреля.
На этом знаменитая «Сахарница», открытая в 1996 году, с ее библиотечным фондом, знаковыми выставками, дискуссионными программами, майскими фестивалями свободы, закрывается. Ее талисман – выполненную из железа скульптуру Леонида Берлина «Ржавый ангел», тоже велено увезти – типа, «забирайте свой мусор»(с).

Установленный в сквере Монумент Свободы – фрагмент Берлинской стены с бабочками – смотрится теперь грустной насмешкой.

Чуть поодаль по-прежнему взмывает «Пронзенный Пегас» – памятник пострадавшей от тоталитаризма российской интеллигенции. Борис Немцов на его открытии в 2004 году говорил, что он посвящен тем, кто потерял внешнюю свободу, но отнюдь не внутреннюю. Крылатый конь из кованой меди завис над металлическими балками, шипы-стрелы пронзают его тело, причиняя боль. Однако по замыслу автора, скульптора Даниэля Митлянского, Пегас – существо бестелесное, которое не убить. Мучители лишь приподнимают его еще выше…


**********
Февраль 2024. Экскурсия «Вокруг Ивановской горки».

Серо, промозгло, опасно скользко, особенно в этих центральных кривых переулках, и вправду гористых, но Оксане Матиевской (режиссеру, координатору проекта «Последний адрес»), как обычно, все нипочем.

Экскурсию снимало немецкое телевидение. Перед началом участников опросили, не против ли они съемки. Кажется, трое отказались, поэтому оператору приходилось лавировать, чтобы они не попали в кадр.

В этом районе, собственно, как и в любом другом районе Москвы, много мест, связанных с большевистским террором и сталинскими репрессиями.
Начали мы со знаменитого «Дома летчиков» в Лубянском проезде, 29 жильцов которого было расстреляно.

Далее, два больших концентрационных лагеря, организованных ВЧК в 1919 году для заключения разнообразных врагов революции: Ивановский – на территории Ивановского женского монастыря, и Покровский – в бывшем особняке Морозовых в Большом Трехсвятительском переулке. Прообразы ГУЛАГа в столице. Не думаю, что москвичи, пробегающие мимо этих комплексов, знают их печальную историю.

Разумеется, памятник Мандельштаму у дома в Старосадском переулке, где он жил у брата. Последний московский адрес Марины Цветаевой – Дом ВСНХ (Покровский бульвар, 14/5). Двадцать шесть жильцов этого дома также были расстреляны в тридцатые годы.
Закончили на Яузском бульваре на месте двухэтажного дома, где жил Исаак Бабель. Там, рядом с мемориальной табличкой в память убитого писателя, почитали выдержки из его произведений.

Это далеко не первая моя прогулка с «Последним адресом». Но теперь на многих фасадах, где размещались таблички с информацией о репрессированных, пустота. Как известно, в 2023 году они стали массово пропадать – проект подвергся мощной спланированной атаке. Где-то удалось заменить дубликатами или даже картонками.

Вероятно, со стороны это выглядело забавно. Оксана подводила группу к зданию и, указывая на видимый след на стене, рассказывала, чье имя было на металлическом знаке, и кого однажды силой увезли из этого дома навсегда. Тогда человека физически уничтожили, а теперь пытаются возвращенное имя отправить в небытие.


**********
Август 2024. Экскурсия «Политический Красный Крест».

Какие сейчас возможны развлечения? Природа, да экскурсии Мемориала (почти не шутка).
Поэтому в пятничный вечер отправилась на прогулку, посвященную Екатерине Павловне Пешковой и ее многолетней правозащитной деятельности (Политический Красный Крест, Помполит).

Прошли по местам жизни и работы Пешковой. Дореволюционный модерн: знаменитый дом на улице Чаплыгина (квартиру можно рассмотреть в короткометражном фильме 1963 года «Аппассионата»); Реальное училище на Жуковского (бывшая Фидлеровская гимназия), которое окончил сын Максим; Дом-корабль на углу Кривоколенного и Армянского переулков, где располагалось Бюро Польского Красного Креста – Пешкова была его уполномоченной и долгие годы оказывала помощь пленным полякам, участвовала в процессе репатриации военнопленных.

И, наконец, Кузнецкий мост, 24 – Политический Красный Крест и его преемник «ПОМПОЛИТ» («Е. П. Пешкова. Помощь политическим заключенным»). Туда Екатерина Павловна приезжала в коляске мотоцикла или приходила на лыжах до 1938 года, когда организацию ликвидировали. В небольшой квартире на втором этаже супруга Горького и ее заместитель Михаил Винавер принимали посетителей, искали и сообщали родственникам сведения об арестованных, подавали ходатайства в ОГПУ, собирали и распределяли материальную помощь сидящим в московских тюрьмах и ссыльным. Деньги, в основном, находили за рубежом (стопроцентные иноагенты!).

Тот двухэтажный дом со справочной и приемной ОГПУ-НКВД на первом этаже не сохранился – на его месте выстроено еще одно громадное здание ФСБ. (А еще раньше была усадьба Салтычихи.) Поэтому последнюю остановку мы сделали прямо у основного корпуса Лубянки со стороны Фуркасовского переулка. Несметная охрана заволновалась и с десяток черных людей начали окружать нашу небольшую компанию из шестнадцати  человек, включая маленькую девочку, – решая, что это за сборище. Было, мягко говоря, неуютно. Там и всегда ходить неуютно, а уж в 9 вечера в составе организованной группы…)) Но потом они поговорили по телефонам, посмотрели на портрет пожилой Екатерины Павловны, который держала в руках экскурсовод Ирина, и удалились.

Закончили прогулку напоминанием о важности поддержки политзаключенных. Тысячи отчаянных писем от арестованных, осужденных и их близких приходили в Помполит и лично «дорогой Екатерине Павловне». Маленькая организация, конечно, не могла изменить советскую карательную систему, но помогала выжить – морально и физически – огромному количеству людей.
Через сто лет мало что изменилось. Невинным за решеткой по-прежнему важно знать, что они не одни. Но ведь это справедливо не только для сидельцев.

Два с половиной часа мы бродили переулками Чистых прудов. О войне в центре столицы не напоминает ничего! Разве что исчезнувшие таблички «Последнего адреса» на «Доме политкаторжан», которые мы рассматривали на экскурсии с Оксаной Матиевской, – да кто обращает внимание на стены… Очереди в модные питейные заведения выплеснулись аж на улицу, веранды кафе и ресторанов переполнены. Народ весел и расслаблен – пятница… «Зачем вам экскурсия? Давайте лучше сыграем: цу-е-фа», – уговаривали нас на Чистопрудном бульваре, где все лето идет чемпионат по игре «камень, ножницы, бумага».

Но не все чувствуют себя вправе. Собственно, для того мы и собирались. Не только узнать новые исторические факты и связанные с ними места, но и увидеть, что нас как минимум шестнадцать, включая маленькую девочку.
Вот такая цуефа.