Гаражи

В гаражи боятся ходить не все девочки, некоторые питают к ним любовь. Импринтинг решает все. Если отправляться туда с балагуром-дедушкой за закрутками, а по дороге собирать букеты придорожных трав, то место это может быть очень даже приятным и романтичным. В гаражах обязательно живет большая спокойная собака, которую все взрослые настойчиво советуют не трогать. А как ее не трогать, когда она такими выразительными глазами смотрит?  Ответа на этот вопрос Катюша ни в себе, ни в жизни не находила, а верить на слово во все, что говорят взрослые, считала непозволительной роскошью. Так и щенят можно за всю жизнь не погладить, и большой мокрый нос их мамки не пощупать, и за ушами не потеребить.

В гаражах вообще хорошо и интересно: и вода из колонки течет вкусная, и канистра из нержавейки на ощупь прохладная, и председатель интересный: строгий, а всегда с конфетами. А сколько в дедушкиной резиденции висит на стенах любопытных вещей, им саморучно сделанных! Будто вся его жизнь, развернувшаяся на заводе, на стены повешена. А еще и палатка, и лодка, и удочки… Столько предстоит у дедушки еще расспросить обо всем увиденном, аж дух захватывает! Ходить с дедом в гараж – это вам не под кустом смородины в тени сидеть и книжку читать. На это любопытство мышечное требуется.  У Кати его было достаточно.

В «гараж» ходил и папа. Только у папы никакого гаража не было, а отправлялся он всякий раз в гости к родной сестре. Почему это называлось таким неподходящим словом, объяснить сейчас уже трудно: вроде когда-то на территории рядом с частным домом Катиной тетки родители планировали строить гараж, но дальше планов дело не пошло. А каждый уважающий себя мужчина ходить в гараж должен, вот и Катин папа свою обязанность знал. А Катя с удовольствием ходила с ним: по пути разговоры интересные начнутся, папа что-нибудь объяснит или вспомнит из своей жизни. А придут – там две сестры двоюродные ждут. Еще одна радость.

Гаражей Катя ни в 7, ни в 9 лет не боялась: уж больно опыт у нее был с ними связан положительный.
***
В школе, куда первоклассницу Катю отвели за руку, ей нравилось. Новая классная мама, заботливо предложенная жизнью, приглянулась девочке с первого взгляда, еще на линейке. А потом на каждом уроке она все время смотрела в глаза сидящих перед ней детей и мягко им улыбалась, объясняя что-то новое у доски. Катюша млела от ощущения важности происходящего на уроках и от чар своей первой учительницы. А уж если Елена Юрьевна обращалась лично к ней, проверяя домашнее задание, сердечко первоклассницы норовило предательски выпрыгнуть из груди. Учиться девочке нравилось, и о домашних заданиях напоминать не приходилось. Контакт, решающий все, состоялся.

В октябре на урок к первоклассникам грациозно зашла одна незнакомая дама. Она вызывала к себе девочек и просила прогнуться в мостике и достать пальчиками рук до ступней. Гостья мягко поддерживала испытуемых, а затем настойчиво советовала избранным передать родителям приглашение в художественный зал. Так первоклассница Катя волей судьбы была завербована в секцию художественной гимнастики. И мам у нее стало три. Ответственно, много, страшно.

Третья мама была проблемной – строгая, далекая, холодная, хоть и с красивой улыбкой. Сердце Натальи Александровны Кате покорить не удавалось никак. Ежедневные тренировки по пять часов в день должны были бы сблизить тренера и его подопечную, но никакого тепла в отношениях с детьми снежная королева Наталья себе не позволяла. Катя старалась от всего сердца, учила упражнения, осваивала предметы, но видела только тень интереса тренера к себе. Детское чистое сердце можно заморочить, заставить, научить не обращать внимание или чувствовать «правильно» и «удобно», но обмануть его трудно. Катино сердце исключением не было. Ни улыбки, ни словесное поощрение, ни строгий контроль посещаемости не способны были сгладить ощущение холодности и равнодушия Натальи Александровны. А в системе детских координат еще не был прописан вариант «недоброкачественности», замороженности взрослого. Для Кати взрослый был всегда прав. А значит, нужно было лучше и больше тренироваться.

То, что успешно работало, и в 7, и 8 лет, к 9 работать перестало. Нежелание ходить на тренировки росло в Кате каждый день. Попытка поведать об этом родителям привела лишь к встречным вопросам о причинах нежелания. Аргумент «больше не нравится» вызывал законное «почему?», которое Катя объяснить не могла. Ложь о неуспеваемости в школе или о сильной усталости была бы очевидна. Простуда и температура спасали от необходимости посещения царства снежной королевы лишь на время. Здоровье возвращалось быстрее желанного.

Робкие, но честные сообщения родителям о желании бросить занятия художественной гимнастикой были последним неудобны. Родители были против. Поэтому решение в Кате, выросшее из состояния непереносимости атмосферы тренировок, созрело само. Уходить из дома она продолжала в привычное время, чтобы никто ничего не заподозрил, но до зала было решено не доходить. С булавами, лентой и мячом в сумке она направлялась в гаражи, находящиеся недалеко от дома, и гуляла среди них несколько часов подряд. Детская голова отлично понимала, что самого страшного с ней там случиться не может - ни мамы, ни папы, ни тренера она там не встретит. Об остальном Катя не думала. Так пролетела первая неделя ее прогулок в небольшом гаражном кооперативе среди провинциальных улиц большого города. На второй неделе дома остались булавы, мешавшие легкости передвижения, что тоже не вызвало никаких вопросов. Убедившись в полном отсутствии догадок у родителей о ее досуге, Катя спокойно уходила из дома в привычное время и никуда не торопясь, отправлялась в направлении, исключающем встречу со знакомыми.

В один из мартовских дней пронзительный весенний ветер был так себе компаньоном в долгой прогулке, поэтому изрядно замерзнув, гулена решила вернуться домой значительно раньше прежнего. Незакрытый должным образом замок входной двери неожиданно намекнул на присутствие дома кого-то из родителей. Папино изумление вернувшемуся на несколько часов раньше ребенку было серьезным.

- Катя, ты почему вернулась домой?
- Нас отпустили раньше.
- Вас и на 5 минут прежде не отпускали. Что случилось?
- Ничего. Просто отпустили.
- Ты была сегодня на тренировке?
- Быыылааа.
- Хм…как-то неуверенно. 

Звонок тренеру ситуацию прояснил. Разговор оставили до вечера.

Уверенное нежелание ходить на тренировки не поддавалось никаким родительским убеждениям о пользе, красоте и важности. «Нет» и «не буду» звучали категорично и взросло. А о гаражах, среди которых Катя пряталась и которые ей казались самым безопасным местом от ее беды, речь не заходила. Страх быть снова непонятой помог сберечь мамины нервы и навсегда обрезал возможность честно говорить о том, как обстоят дела на самом деле.