Ну очень смешной Конспект

Ну очень смешной Конспект

«Конспект» — так называется книга, над которой я трудился последние несколько месяцев, собирая под одну замысловатую «крышу» свои лучшие художественно-литературные измышления. Начинаю представлять её глубокоуважаемым потенциальным читателям.
Начну с главного — титульного листа, а также выходных и выпускных данных.

С. Б. Губницкий
Конспект
(факультативного курса лекций)
((о литературном творчестве))
(((словатора Семёна Г.)))

* * * * *

Литературно-художественное издание
ГУБНИЦКИЙ Семён Борисович
КОНСПЕКТ

В авторской редакции

Компьютерная вёрстка
С. Губницкий
Компьютерная обработка иллюстраций
Л. да Винчи
Дизайн обложки
С. Губницкий

Подписано в печать 01.01.2025, 00:00:01.
Формат А4.
Поля : 25 мм слева и справа, 20 мм сверху и снизу.
Гарнитура Times New Semen. Кегль 12.
Язык: русский, острый, глубоко проникающий.

Бумага приличная.
Печать самая экономная.
Усл. печ. л. 99,66. Тираж 13 экз.
Зак. № 777.

Затраты самоиздателя на тираж: сносные.

Гигиенический сертификат полноцветный.
Санитарно-эпидемиологическое заключение чёрно-белое.

Электронный адрес самоиздателя: в базе данных Интерпола.

* * * * *

ББК 84
Г93

Губницкий С. Б.
Конспект. — Европа: ИП «Словатор Г», 2025. — 374 с.: ил.

ISBN 999-666-9999-66-6

Автор, не дожидаясь своих биографов и литературных критиков, оригинально представляет основные итоги самопознания собственного худлит творчества.
В форме конспекта лекций с многочисленными умопомрачительными примерами в стихах и в прозе.
С гарнитурой Times New Semen, кеглем 12 и неотъемлемым гигиеническим сертификатом, которым могут воспользоваться все, кто дружит с юмором.
Книга предназначена для умных и весёлых читателей от 14 до 114 лет.
Настоятельно рекомендуется каждому, кто ценит в художественной литературе остроумие, изобретательность, раскованность, а также глубокую иронию и не менее глубокую самоиронию (с налётом интеллектуализма и авангардизма).

© Губницкий С. Б., 2025
© Губницкий С. Б., дизайн обложки, 2025

* * * * *

Теперь — «Предисловие».

Предисловие

__________ Что наша жизнь-игра? Плетение словес!
__________ Затем продажа их — построчно и на вес...
__________ (Семён Г., «Игра не новая, игра бубновая»)

Глубокоуважаемые читатели, перед вами первая книга из гипотетической серии «самопознавательных» книг «Не выдающиеся русскоязычные литераторы мира», которая рано или поздно станет реальностью и завоюет холодные умы и горячие сердца всех русскоязычных читателей на Земле.
Да, самоироничный автор «Конспекта» рискнул пошутить не только в аннотации и эпиграфе к предисловию, но и в первом же абзаце текста (на обложку же и на титульный лист этой книги-исследования запланированное название серии не вынесено). Да, автору этой оригинальной книги и единственному исследуемому в ней сочинителю (субъекту исследования) выдающимся писателем быть не дано. А объектами исследования являются художественно-литературные (худлит) тексты Семёна Г.
Но пятнадцать лет отданных сочинительству худлита, а также кое-какие достижения в указанной сфере оправдывают ныне 74-летнего автора, решившегося на создание «ещё одной» книги, причём книги о своём творчестве (и чуть-чуть о себе).
Автор решил, что слегка погордиться собой лучше всего в самом начале конспекта, ибо есть изрядная вероятность, что до разделов, отдалённых от «Предисловия», читатель может и не добраться.
Итак, сочинитель худлита Семён Губницкий занесён на бумажно-электронные справочно-энциклопедические скрижали. В частности, его имя и фамилия присутствуют в списках победителей, призёров, лауреатов и номинантов кое-какого количества литературных конкурсов. Случались и публикации его измышлений в разных изданиях (престижных и не очень) и регионах («от Москвы до самых до окраин», типа Чикаго).

В меру погордившись, дам ответы на три неизбежных вопроса: «зачем создана книга?», «кому адресована?» и «чем она отличается от других книг?».

1. Зачем создана эта книга?
Ответ банальный, но честный — «оставить след». Точнее — упрочить мои литературные следы, уже оставленные в разных местах в бумажной и электронной формах. И при этом как-то так изловчиться, чтобы пресловутый след, а заодно и автора, дольше помнили.
А финансовый аспект? («— А деньги? — Какие деньги? — сказал Остап, открывая дверь. — Вы, кажется, спросили про какие-то деньги?») Теоретически возможный, но маловероятный коммерческий успех «Конспекта», пока что изданного автором за собственный счёт малюсеньким тиражом (см. выпускные данные книги), для этого опытного самоиздателя вторичен. Однако случись такое, мне было бы не только приятно, но и полезно.)

2. Для кого предназначена эта книга?
Она предназначена для весёлых и умных читателей, дружащих с юмором. Однако людям, не вошедшим в указанное великое множество, читать «Конспект» не возбраняется. Автор надеется, что и они, читая непривычное, извлекут для себя ту или иную пользу.
Возрастной интервал читателей: от самых старших детей (14 лет) до взрослых дядей и тётей не старше 114 лет.
А ещё есть приватное «предназначение на вырост» — для двух внуков и внучки (в сумме им сейчас 132 месяца), которые ещё не умеют (свободно) читать, но, надеюсь, не без моей помощи, научатся.

3. Чем эта книга отличается от миллиардов других книг?
Книга содержит очень своеобразные сочинения очень своеобразного автора. Между прочим, второго такого же на всей Земле не сыщешь. Лучших, чем Семён Г., сочинителей — многие тысячи, худших — многие миллионы, но точно такого же — ни одного!
Кроме того, полагаю (но не гарантирую), что не существует книг, в которых автор дотошно и с присущими ему юмором и самоиронией исследует собственное словотворчество. Стало быть — присутствует концептуальная новизна.

«Конспект» (курса лекций) содержит пятьдесят упорядоченных по алфавиту разделов («лекций»), единообразно выстроенных так: короткая преамбула, а потом один или несколько «умопомрачительных примеров» — полных текстов (или, изредка, фрагментов) измышлений Семёна Г. Общее количество примеров, естественно, тоже кругленькое — сто! (Формально — сто, а фактически — больше ста, поскольку некоторые тексты из этой «чёрной сотни» устроены как известные японско-русские (или русско-японские?) матрёшки. Читатель, который правильно укажет количество всех «матрёшек» в этой книге, получит от автора ценный приз.)
Измышления в лекциях упорядочены так: сначала стихи, потом стихи с примесью прозы, потом проза (без примесей или с примесью поэзии).

Подчеркну, что предъявленный человечеству курс лекций не имеет разрешения на публикацию от Министерств образования ни одной страны мира, но и ни одного запрета на публикацию от этих важных организаций нет.

Автор с благодарностью примет все неправильные ответы, нацеленные на получение ценного приза, а также все уместные замечания, удачные пожелания и любые похвалы по книге.

Автор, который с марта 2022 года находится в вынужденной эмиграции, просит направлять корреспонденцию по адресу:

Европа, Губницкому С. Б. (Semen Hubnytskyi)

* * * * *

А теперь, абсолютно бесплатно, — «Лекция 1».

Лекция 1
Абсурдизм

Абсурдизм — «направление в искусстве и литературе второй половины XX в., изображающее мир и поступки людей как совокупность алогичных, бессмысленных фактов, не поддающихся объяснению».

По неосведомлённости, искусство обойду молчанием. В литературе же это направление не сгинуло и поныне, а в первой четверти XXI в. наполнилось, с посильной помощью Семёна Г., новыми экспонатами.

Текст-пример

Репка в ассортименте, или Карлу Ивановичу, на небеса

__________ Приурочено к актуальному первоапрелю
__________ и посвящается юбилею ареста одного человека —
__________ ровно 82 года, 7 месяцев и 8 дней назад.

Глубокоуважаемый Карл Иванович, вот уж сколько лет прошло с тех пор как Александр об Николая споткнулся. Да так неудачно, как вы хорошо помните, что упал и выбил себе зуб — молотком, который зачем-то содержал во рту. Полагаю, что после этого вступления ни в одном субъекте федерации не найдётся ни одного объекта, — продвинутого читателя — который не распознает в вас маститого абсурдиста довоенных времён.
Ну, распознали, а дальше что? А дальше спешу признаться юбиляру, что мне тоже хочется. Не в сумасшедший дом, а на скрижали абсурда. Тем более что после канувших в Лету военных, послевоенных и перестроечных времён нынче опять налетели на нас военные времена. И абсурда в окружающей федеративной действительности — пруд пруди. А вот вытащить из этого пруда-океана съедобную рыбку очень трудно. Не хватает мне абсурдной сообразительности: за что ухватиться да как потащить.
И тут намедни мой внучек, глубокоуважаемый младенец В., двух месяцев от роду, дедушке знак подаёт: коли нет хода — ходи с бубей, а если бубна пополам, то хватайся за репку и тащи. Я ему возражаю: да ведь этот литературно затасканный овощ уж кто только не садил, не тащил и по-разному по его мотивам не самовыражался. А внучек мне по-Наполеонски: «Главное в бой ввязаться и кого-нибудь посадить, а там, эх, зелёная, сама пойдёт, сама пойдёт. В рост пойдёт, и ты, дедуля, куда-нибудь да вырулишь». Ну что же, устами младенца... Подёрнем, подёрнем, да ухнем. Полный вперёд!

Посадил первый дед (тот, что по отцовской линии) репку. Репка росла, росла и выросла. В большого художника — Репина Илью Ефимовича.
Узнал про это второй дед (тот, что материнской линии) и посадил кепку. Кепка росла, росла и выросла. Очень большая, как аэродром. Её у второго деда один грузин купил. Увёз он кепку в Тбилиси и важничает там.
Потом первый дед посадил скрепку. Скрепка росла, росла и выросла. В большую скрепу выросла. Федеративного масштаба.
А второй дед, узнав про это, посадил монетку. В банк посадил, из хорошего расчёта — десять процентов годовых. Монетка росла, росла, но не выросла — банк лопнул, а второй дед прогорел.
А затем посадил первый дед нимфетку. Нимфетка росла, росла и выросла. Когда ей исполнилось четырнадцать лет, первый дед признался ей, что зовут его — Гумберт.
От досады посадил второй дед одно конопляное семечко, а выросла из него не Дюймовочка, а двойня — Мари и Хуан. Когда они поспели, подтащился к ним закон о лекарственной травке.
А третий дед — он не по нашим линиям, внучек — как-то сразу четырёх музыкантов посадил. Но первоначальная посадка ему не понравилась. Выкопал он музыкантов и иначе посадил. Опять не понравилось. И так он музыкантов садил, и этак. А вырастал каждый раз — квартет (не то Гварнери, не то Битлз).

Подсадил первый дед девушку. Молодую, но некрасивую. Она садилась в конку. Ещё при царе. Потом девушка росла, росла и выросла, оставшись некрасивой. И деду пришлось на ней жениться. А конки уже нигде в Европе нет, и царей нет. Повсюду электрические трамваи и демократия.
Но и первого деда как-то подсадили. Без трёх на шестерной. Хорошо, малыш, хоть не на мизере. А подсадили его, как легко догадаться, второй дед и третий дед.

После того как первый дед отдал проигрыш партнёрам по преферансу, он задумался о своём предназначении и кое-что по этой теме почитал. А потом начал действовать. Сначала он посадил дерево — баобаб. Потом взялся строить дом. Но земельный участок был маленький, и дед спилил баобаб. А дом на месте баобаба принялся хорошо и вырос выше баобаба. Дед взялся оформлять построенный дом как приватный, но из-за досадной ошибки дом был записан как публичный. И пришлось ему дом пере-профилировать в соответствии с ошибочной характеристикой. Между делом, дед родил сына. Но из-за хлопот с баобабом и домом дед не смог уделять своему сыну должного внимания, и тот пошёл, как колобок, вдаль от дома по плохой дорожке. Продвинулся он по ней далеко, а потом дошёл до горизонта и вовсе скрылся...

Что, внучек, морщишься? Менять подгузник или знак подаёшь, что не понравится сие Карлу Ивановичу? Лёгкая игра слов и букв, полагаешь... Верно, малыш, отнюдь не сложный преферанс. Тогда запускаю в обращение тяжёлую артиллерию: игру междометий и знаков грамотного препинания (типа: писать в штанишки и блокнотик нельзя утерпеть).

Встреча

Намедни, по обыкновению находясь в городе Х., я, неожиданно для многих, увидел живого классика Х. Дело было на публичном мероприятии протеста, посвящённого успешной попытке городских властей открыть на почти самой крупной площади Европы памятник Конфуцию в ленинской кепке с христианским ангелом на головном уборе. Не узнать Х. в негустой толпе активистов было невозможно, ибо он был единственный, у кого во рту был монокль. На вспотевших от удивления ногах я подошёл к Х. вплотную и от нахлынувшего волнения дерзко потрогал его оптику: и стёклышко, и свисавший на подбородок шнурок. Х. промолчал, не отрывая взгляд от кепки, цементирующей триединство авторского замысла.
— Смахивает на Булгаковский... — обескуражено начал я.
— Угу, — как бы согласился Х.
— Где же ваш хвалёный молоток? — приободрился я.
— Гы...
Было видно, что Х. приятно удивлён тем, что кто-то помнит его молоток.
— Ну и как вам местная идейка: сменить материализм и эмпириокритицизм на конфуцианство под православным кураторством?
— Б-р-р, — однозначно высказался классик.
— Вы не против быстренько обсудить со мной насущные проблемы и тенденции развития чёрного юмора в литературе?
— М-м-м...
— Видите ли, Бретон...
— Ха.
— Этот отрицатель белого цвета посмел...
— Ха-ха!!
— А ещё некоторые подражатели кинулись повторно спотыкаться об Гоголя, об всё ещё валяющегося Гоголя. Но валяющегося отнюдь не на шикарной ленинградской сцене, оснащённой софитами и плюшевым занавесом, а в городской неприбранности дурно освещённой улицы, подле винного магазина!
— Эх...
— А многие молодые поэты, презрев твёрдые формы стихов, при удручающем отсутствии поэтической техники ударились в верлибры, освобождённые от всяких силлабо-тонических обязательств перед читателями...
— О-хо-хо...
— У прозаиков же иной уклон — абсурд.
— О!
— Вы меня не так поняли — перманентный всеобъемлющий абсурд!
— Э-ге-ге.
Как видите, разговор наш складывался замечательно. И тут я, безотчётно стремясь подтянуться к уровню собеседника, допустил грубейшую ошибку:
— В-з-з-з.
— Вот оно, значит, как?! За сим — прощайте!!!
Кровь жуткого стыда прихлынула к щекам моим. И к моим же ушам тоже. Но поезд уже ушёл. Ну и Х. с ним...
Печально посмотрев на удаляющееся туловище, я приметил, что в левой руке Х. держит пресловутый пролетарский молот, а в правой... Вы правильно догадались — неотъемлемый аграрный серп!

* * * * *

«Послесловие» тоже впечатляющее, но, по некоторым соображениям, я его в этом тексте не приведу.

Завершаю представление книги разделом «Содержание».

Содержание

Предисловие
Лекция 1. Абсурдизм
Репка в ассортименте, или Карлу Ивановичу, на небеса
Лекция 2. Авангардизм
К теории и практике изысканных губнелей
Опорные точки познания мира
Дададань дадаизму
Лекция 3. Апокрифы
И снова грянул гром
Жестокое порно
Египетские ночи Варвары
Лекция 4. Ассоциативность
Сугубо ассоциативное
Лекция 5. Безбранность
Двуязычные стихи
Матерные слова и предупреждающие значки
Лекция 6. Белостишия
Ну, что там, в мире?
Лошади Пушкина А. С. шли шагом…
Полуностальгическое полупопурри
Лекция 7. Г-литпроцессы
В борьбе обретёшь ты…
Дмитрию Горчеву, на небеса
Ещё одна... или Как я дразнил литературный журнал
Лекция 8. Грамотность
Лекция 9. Детскость
Про еду
Впадаем в детство?..
Играем в ножички
Лекция 10. Дискуссии с рецензентами
Хоть тресни!
Лекция 11. Идиостиль
Пятый сон Веры Павловны
Думаете, нет смысла?
Новогодние звёзды над Сихотэ-Алинем
Мастер-класс неподсудного плагиата
Лекция 12. Интеллектуальность
Незаурядные ряды
Про кота Андрея Б., съевшего Пруста, и многих других
Информативность
Как-то всё культурно перепуталось
Лекция 14. Ирония
Краткий пересказ одного превращения
К вопросу о горении рукописей
Лекция 15. Квазисоперничество
Василию Аксёнову, на небеса
К. и шахматы
Лекция 16. Кинематограф
Три триллера в одной упаковке
Блокбастер
Лекция 17. Комментарии
Шалтай-Болтай: биографический очерк
Лекция 18. Конкурсные страсти
Как я боролся за корзину с продуктами
Лекция 19. Криптограммные эпистолярии
Семнадцать мгновений весны, лета и осени
Лекция 20. Лимерики
Весь лимеричный джаз
Лекция 21. Манифесты
К вопросу о желтофиолях
Лекция 22. Математика и компьютеры
Компьютерное
Математика в словотворчестве Г.
Играем в слова
Лекция 23. Мемуаразмы
Коммунальный калейдоскоп
Ремейк
Лекция 24. Мениппеи
ГорЯ от ума
Подозрение
Пять минут, пять минут
Лекция 25. Миниатюрморты
В поисках своего жанра
К теории литературы: миниатюра
Лекция 26. Неподсудные плагиаты
Рыба и море
12 плюс 2017
Гендерный диптих
Как делать штаны?
Лекция 27. Памфлеты
Про парад, на котором меня не было
Лекция 28. Пародии
Полемизируя с Лауреатом
Алфавитные стихи для всяких детей
Лекция 29. Подражания
Негативы дагерротипов «Времена года»
Литературные сны
Тропики Близнецов
Лекция 30. Поэзия с примесью прозы
Стихийное бедствие, или Чудо словесного творчества
Смотрим мультфильм
Лекция 31. Правдивость
Причудливое странствие
Мои встречи с классическими чемпионами мира
по классическим шахматам
Лекция 32. Прибамбасы
Шесть полок в моей писчебумажной лавочке
Лекция 33. Принцип литературной экономии
Мой принцип литературной экономии
Лекция 34. Пристрастие к худлиту
Всё смешалось в доме Вронских
Как я вне классно провёл лето 2017-ого года
Лекция 35. Провокативность
Волнующие прикосновения к не эротическим зонам
Лекция 36. Проза с примесью поэзии
Вот в голове засел романчик
Лекция 37. Разнообразие
Предисловие издателя
Лекция 38. Раскованность
Свободный улёт старика индиго
Ad absurdum, или Ад абсурда
Лекция 39. Рекорды
По какой-то дороге
Я бы мог ради славы земной марсиан покорить ропалоном
Лекция 40. Самоирония
О нём
Анализируя Г.
Лекция 41. Систематичность
Каждодневность
Феномен Пи
Лекция 42. Словоновшества
Г-генератор (слов и стихо) и Д-дегенератор (ослов и психо)
Патологоанатомия рифмомании
Лекция 43. Советское прошлое
Первые 50 лет неодиночества
Советский гарпастум
Лекция 44. Теннис
Расширение дара
Пять апрельских сетов с Владимиром Н.
Лекция 45. Фантазийность
Два паса — в прикупе чудеса
Они
Лекция 46. Шахматы
Вечнозелёная шахматная партия
Мат в два с половиной хода
Проигранные игроки
Затоваренная победа
Лекция 47. Экспериментальная поэзия
К теории и практике экспериментальной поэзии
Лекция 48. Эмоциональность
Культурные мемы и словесные клише
Корабли штурмуют бастионы
Лекция 49. Эрудиция
Чёртова дюжина весёлых и прочих людей
Полукультурное
Сонетоид о высокопробной Культуре
К 62-й годовщине поступления в школу
Лекция 50. Юмор
Взвывали телеса, взмывая в небеса
Я тоже достаю…
Косточки на тарелке
Ужин у Буччеллати
Послесловие

* * * * *

Вот и всё, что я хотел сообщить глубокоуважаемым читателям по поводу «Конспекта».
Ой, чуть не забыл: не надейтесь купить эту книгу в магазине — весь тираж предусмотрительно выкуплен самоиздателем...