Зверь лесной, чудо морское

Сегодня солнце взошло бодро, по-весеннему. Небо прояснилось, как давно не было. Два месяца осени, а я уже забыла, что такое, когда светится и радуется день в окно.

Снова пришли ко мне ребятишки. В школе их так милосердию учат - одиноких стариков нашего района распределили по классам, вот они их и навещают. Пока держатся молодцом, хотя скучно им, наверное. Ну, ладно. Чай и конфеты принесли. Комнату пропылесосили. Один мальчик стих прочитал, подружка его песенку спела. А я, конечно, им в тетрадке написала, какие они молодцы и в каком я восхищении. Надо так надо, мне не трудно. А потом одна девочка протягивает мне что-то, мохнатое, небольшое, и улыбается робко: "Это, - говорит, - я для вас сшила. Но это не игрушка, вы не думайте. Оно вас вылечит. Я точно знаю". Смешная девчушка - думает, старость это болезнь. "Спасибо, - отвечаю ей, - какая молодец, отлично получилось!"
Повертела в руках - не то многолапый заяц, не то ушастый осьминог. Ворс длинный, бордовый. Зверь лесной, чудо морское, другого названия и не подобрать. Глаза - огромные светящиеся пуговицы. Примостила его на комод, он на меня смотрит, а я на него. Делаю свои стариковские дела, а он словно все наблюдает за мной.

...И привиделось мне, будто у Михайловых, что этажом ниже живут, беда случилась. Погорели они. И так явно это было – я даже дымом надышалась. Увидела, как хозяйку их молоденькую выносят на носилках. А Митька маленький ее кричит, так страшно кричит. Проснулась – и жить, как прежде, не могу. Все мальчишкин плач слышу. Собралась кое-как, лет пять ведь, как из квартиры не выходила, спускаться стала - по стеночке. Пройду, встану, отдохну, так до сорок седьмой и доползла. Только бы Танечка не погибла, совсем ведь девочка еще. 

В общем, Татьяна была очень вежлива: «Что вы, все в порядке. Давление это, наверное, Аделаида Игоревна. Проводить вас? Нет? Всего доброго». И дверь захлопнулась. Ну, Лада, иди-ка ты домой, неладное что-то у тебя с головой.

На следующую ночь отец Митькин хмельной с папиросой заснул, Таня в реанимации оказалась, а сам он погиб.

И опять мне сон – идет будто одна знакомая моя в супермаркет, а на нее машина. Не выдержала я, спустилась со своего пятого (как подниматься буду?), доплелась до нее аж в другой подъезд, обняла: «Не ходи, - говорю, - Мариша. Пес с ним, с майонезом. В другой раз салат свой настрогаешь». А она мне, конечно, про мое давление. И снова сон оказался вещий, что же это?

И другое было видение, и еще... Весь район обошла, бодрее ступать стала, и странно – чувствую, словно сбросила десяток лет. Сердце только болит за этих идиотов, которые слов не понимают.

А потом зашептали обо мне нехорошее. А потом дверь подожгли. Переместилась я в больницу, расстроенные нервы подлечить. И снова прежней старушкой себя почувствовала. По утрам манка, по вечерам кефир, хожу еле-еле, жива или нет – не понимаю. А домой возвращаться боязно. Там зверь лесной, чудо морское смотрит…