Не родись красивой 13

Настя возилась с детишками, когда к ней влетела Алевтина.

- Ну что, довольна? Настучала Ивану Вячеславовичу? Радуйся. Он сказал, что поставит вопрос о моём увольнении. Только праздники октябрьские закончатся - и сразу же доложит о том, что произошло. В уборщицы грозил перевести. Придётся полы драить.

- Что ты к ней прицепилась, шельма? - вступилась за Настю няня Елена Григорьевна. - Она здесь каким боком, если о твоей выходке все Барсуки говорят. Сама наделала шума, а теперь ещё и к Насте прибежала. Не хотела полы драить? Учиться надо было, а не за Генкой своим носиться, так что ступай отсюда, а то я сейчас быстро тебя выставлю.

Алевтина сразу же замолчала, перестала обвинять свою "соперницу", заговорила другим тоном:

- Я ведь сказала тебе, Настя, что это просто шутка была. Замолви за меня словечко перед директором, по-соседски тебя прошу. Мне ведь нужна эта работа.

- Ты не останешься на улице, куда-нибудь тебя пристроят, - спокойно, но твёрдо сказала Настя, - а с Иваном Вячеславовичем я полностью согласна. Тебе надо подальше держаться от продуктов. Кто знает, что завтра в твою голову взбредёт. Ты всё-таки работаешь на кухне, а тебя сюда подпускать нельзя ни в коем случае.

Настя больше не хотела тратить время на разговор с соседкой, пошла к детишкам, а Алевтина осталась стоять в коридоре. Выглядела она жалкой, как дети, когда понимают, что нашкодили и не знают, как загладить свою вину.

В тот же день Настя увидела возле здания школы мотоцикл с коляской. Подумала, что приехал участковый, чтобы поговорить с Алевтиной. Потом он пришёл и к Насте. Его она до этого видела на улице, но только издалека. На вид ему было лет сорок, а может, сорок пять. Говорил он по-доброму.

- Я Борис Аркадиевич, участковый. Хотел бы от Вас узнать, что произошло, - сказал он. - Сегодня Барсуки гудят, все обсуждают только одну новость. С Алевтиной я уже поговорил, хотел бы услышать Вашу версию произошедшего.

Настя вкратце рассказала, как они с Алевтиной сходили в лес и как потом та собирала вечером грибы. Настя думала, говорить ей правду или нет, но решила, что Алевтина должна быть наказана. Посадить её из-за отсутствия улик никто не сможет, но ответить она должна. Иначе потом может произойти что-то похлеще. Участковый обещал наведываться к Алевтине и к Гене, раз у них происходят постоянные конфликты. Пригрозил ей, что у них могут забрать ребёнка. Это подействовало и ещё как. Вечером того же дня примчалась Алевтина к Насте, когда та вместе с бабой Маней пила травяной чай.

- Простите вы меня, дуру ревнивую, ради Бога. Скажите только участковому, когда приедет нас с Генкой проверять, что мы доченьке своей ничего не жалеем, любим её больше жизни. Он ведь грозился сообщить куда следует, что скандалы у нас часто случаются. Говорит, что забрать нашу Вареньку могут, - плакала Алевтина.

- И правильно сделают, - сделав глоток, сказала ей баба Маня. - Нечего ребёнку слушать ваши с Генкой разборки. Вы сами с собой разобраться не можете, куда вам ещё девчушку воспитывать? Не будет тебе злость на ком вымещать. Всё правильно сказал тебе участковый, я подписываюсь под каждым его словом.

- Баба Маня, - ещё громче заголосила Алевтина, Вы ведь с самого детства меня знаете. Помните, какая жизнь у меня была? Как гоняли меня и мамка, и отчим? Думаете, что легко мне было? Пожалейте, не лишайте радости меня последней.

Алевтина рухнула на колени перед бабой Маней и схватила пожилую женщину за руку. Мария Егоровна такого не ожидала, растерялась и смотрела то на Настю, то на Алевтину. Маленький Никита, по всей видимости, испугался громкого плача, поэтому захныкал. Тогда баба Маня скомандовала:

- Ну-ка, поднимись с колен сейчас же и ступай домой! Живи по-человечески. Не веришь Генке своему, так разводись и живи одна, а не изводи себя и нас всех заодно. Если же дочка тебе дорога, как ты говоришь, то в первую очередь о ней думай, а не за Генкины штаны держись. А то ты к ним так прикипела, как я погляжу, что и оторваться не можешь. Стыдно должно быть тебе, стыдно! Вот тебе моё последнее слово.

- Я изменюсь, слово даю, - сказала Алевтина тихо, а потом направилась к двери, даже не попрощавшись.

- Вот ведь шельма какая хитрая. Знает, как жалость к себе вызвать, детство своё вспоминает. Хочет, чтобы и я вспомнила, как я когда-то её защищала и прятала у себя, когда Верка не в духе была. Теперь сама Алевтина ничем не лучше, наоборот, ещё похлеще мамки своей, - сказала баба Маня, продолжая пить чай. - Но у нас заботы важнее имеются. Всё думаю, как там наш Ермолай, скучно мне без него.

- Я к Глаше забегала, так она сказала, что звонили они с Мишей в больницу. Сказали, что лучше ему.

- Завтра навещу его, заодно в городе прикуплю чего-нибудь. Может, у тебя заказ какой имеется? Ты говори, не стесняйся.

- Нет, всё основное есть, а я сама куплю в выходной, когда поеду в субботу к Ермолаю Васильевичу. Вы ему привет от меня передавайте и от Никитки тоже, - оторвалась Настя от чашки ароматного травяного чая.

- Передам, конечно же, скажу, что ждём его, тогда он быстрее на поправку пойдёт. Так всегда и бывает, когда человек знает, что он нужен кому-то, что кто-то ждёт его и волнуется...

Весь следующий день Настя ждала вечера, чтобы узнать новости о состоянии здоровья Ермолая Васильевича. Когда вернулась с работы, увидела бабу Маню в прекрасном расположении духа и подумала, что у соседа всё хорошо.

- Вижу, что Вы в настроении, значит, наш Ермолай Васильевич пошёл на поправку, - улыбнулась Настя.

- И не просто пошёл, уже домой рвётся, просит врачей, чтобы отпустили его, за нас с тобой переживает. Но придётся курс лечения пройти, так что раньше следующей недели не выпустят нашего соседа. Ты, Настя, к нему когда ехать надумала? Там ведь в субботу демонстрация и концерт в клубе, артисты из города приедут и наши местные выступать будут. Всё-таки дата такая - семьдесят лет со дня великого Октября.

- В пятницу, наверное, в субботу ведь демонстрация, а потом концерт. День рабочий короче будет, я на электричку успею, а вечером вернусь.

- Тогда захвати с собой письма и документы. Ермолай сказал, что ты знаешь, где у него всё хранится. Интересно, зачем ему это всё. Я спросила, а он ответить не успел, на обед его позвали.

- Тот фельдшер, что на скорой приезжал, обещал поспособствовать в поисках места захоронения младшего сына.

- А-а-а, вот оно что! Пусть бы узнал наш сосед, где Анатоль его голову сложил. Столько лет прошло, а нет покоя в душе отца и не будет. Тяжело это, когда ты живёшь, а детей твоих уже нет на этом свете, - задумчиво произнесла баба Маня и вытерла слезу, появившуюся на её изборождённом глубокими морщинами лице.

Время бежало незаметно. Утром Настя по-прежнему рано вставала, приносила дрова. Потом собирала Никитку и спешила с ним на работу. Возвращалась вечером в тёплую комнату. Баба Маня хозяйничала и топила печь, несмотря на просьбу не делать этого. Хоть Настя и сопротивлялась, но её возражения не принимались. Марии Егоровне было важно о ком-то заботиться. Так она чувствовала себя нужной.

Наступила пятница, когда Настя собиралась поехать в город к деду Ермолаю. Баба Маня с самого утра напекла тонких блинов, начинила их творогом, а ещё передала пышные оладьи с маком и сметаной.

- Скажи Ермолаю, что я передавала, чтобы он ел домашнее и поправлялся. И ещё не забудь добавить, что мы ждём его возвращения, - усмехнувшись, сказала баба Маня. Её лицо при упоминании имени деда Ермолая посветлело. Была похожа в этот момент соседка на девушку, которая с нетерпением ждёт возвращения своего ненаглядного.

- Конечно, всё передам. Я и сама по нему скучаю, не хватает мне нашего дедушки, - призналась Настя и заспешила на электричку. Нужно было ещё забежать к Глаше, чтобы оставить Никитку. Баба Маня сделала недовольное лицо.

- Я бы и сама мальчонку твоего присмотрела, но раз ты мне не доверяешь, что веди к Глашке.

- Что вы, Мария Егоровна, как мне Вам не доверять? Кому, если не Вам? Просто ноги у Вас больные, а Никитка бегать будет по комнате и везде лезть. Боюсь, что не успеете вслед за ним, - ответила Настя, а потом обняла бабу Маню и поцеловала в щёку.

Через десять минут Настя уже стояла на перроне и ожидала прихода электропоезда. Подумала, что тот самый фельдшер, которому дед Ермолай собирается передать письма сына, может тоже прийти сегодня в больницу. Машинально Настя взяла из сумки маленькое зеркальце, посмотрела на себя и накрасила губы помадой светло-розового цвета. Почему так сделала, сама не знала. До этого помада лежала в сумке без надобности...