Не родись красивой 14

Деда Ермолая Настя увидела сразу, как только оказалась в больничном коридоре. Она и слова вымолвить не успела, как сосед подхватил сумку со словами:

- Здравствуй, дорогая Настенька, а я уже все глаза проглядел. В окно смотрю, а там ничего не видно, ведь темнеет рано. Думал, что передумала ты к деду ехать, своих ведь дел полно.

- Здравствуйте, Ермолай Васильевич, а как Вы узнали, что я приеду? - Настя была очень удивлена и не могла понять, кто сообщил соседу о её визите. Дед Ермолай не стал её томить.

- Глашина мамка звонит каждый день в больницу, справляется обо мне. Вот и сказала, что ты сегодня собираешься. А времени у нас с тобой всего каких-то сорок минут.

- Почему? Час я с Вами могу побыть, а потом побегу на электричку, - улыбнулась Настя. Она предполагала, что дед Ермолай сейчас начнёт возражать и скажет, что надо выйти заранее, чтобы не опоздать. Так и было. Сосед замотал головой.

- Нет, не хочу, чтобы ты потом вприпрыжку мчалась на электричку. Ещё опоздаешь, что потом делать? Вот посидим малость, ты мне все новости расскажешь и ступай, чтобы моя душа была спокойна. Ну, рассказывай, как вы там? Как наш богатырь поживает, что нового научился делать?

Настя улыбнулась. Ей было приятно, что дед Ермолай первым делом спросил о Никите. Она только успевала отвечать на вопросы соседа, которому было всё интересно. Он не забыл и о бабе Мане и даже об Алевтине, поинтересовался, как ведёт себя "поганка".

- Ходит сама не своя, наверное, дошло до неё, что натворила. Теперь участковый будет частым гостем в их доме, так что придётся им с Генкой притихнуть, иначе дела плохи. Да и Вячеслав Иванович собирается убрать её из столовой, говорит, что от неё всего, чего угодно можно ожидать. Обмолвился на днях, что уборщицей её поставит, чтобы к кухне она никакого отношения не имела.

- И правильно, а то принесёт ещё чего да детишкам подсунет. Я с ней ещё поговорю, только выпишут меня. Звать её по имени теперь не буду. Окрестил "поганкой", так с этим прозвищем и ходить будет.

- Может, не надо так. Ей и самой плохо, я ведь вижу. Наверное, мучается и переживает.

- У таких, как она, совесть знаешь где? Сказал бы я, да ругаться не хочется. Поганка и есть поганка, для меня она такой и останется, даже имени её произносить не хочу. Я по её милости такое событие пропущу - семидесятилетие Великого Октября! Это ведь все наши соберутся возле памятника, выступление важного человека из города выслушают. Потом концерт будет в клубе, артисты выступят приезжие. А я что делать буду? Лежать и в потолок смотреть и всё из-за неё.

Настя поспешила успокоить деда Ермолая, который уже разошёлся так, что вскочил с места.

- Зато Вам помогут узнать, где Анатоль Ваш похоронен. Я привезла и письмо, и фотографии, как вы просили, - Настя сразу же достала из сумки свёрток, где лежали бумаги.

Услышав имя покойного сына, Ермолай Васильевич снова присел и задумчиво произнёс:

- Да, Женька обещал помочь. Он, кстати, зайти должен сегодня или в воскресенье. Ты права, дочка, нет худа без добра.

Дед Ермолай поблагодарил Настю за гостинцы, велел передать привет всем в деревне, кто о нём спрашивает.

- Мне ещё рано выходить, придётся ждать поезда, - попробовала возразить Настя, но Ермолай и слушать её не захотел.

- Ступай, Настенька, ступай, лучше подождать, чем потом догонять. Мне так спокойнее будет.

Ермолай Васильевич проводил Настю до входной двери, ещё раз поблагодарил и собрался идти назад, когда появился Женя, тот самый фельдшер, обещавший помочь деду в поиске места захоронения его младшего сына.

- Здравствуйте! - сказал он им обоим, а потом спросил у Насти: - Вы уже уходите?

Вместо неё ответил дед Ермолай:

- Да, торопиться ей надо, а то до деревни потом и добраться нечем. У неё ребятёнок дома у чужих, ждёт мамку свою, дождаться не может, пока она по доброте своей душевной меня, старика, навещает.

Говорил дед так простодушно, что Настя и Женя переглянулись и, не сговариваясь, беззвучно засмеялись. Потом Настя попрощалась и вышла из больницы, чтобы не заставлять лишний раз Ермолая Васильевича нервничать.

Вернулась Настя домой в приподнятом настроении. Она и сама не понимала, в чём причина её тихой радости. То ли дело в том, что она увидела Ермолая Васильевича, то ли в том, что она встретила фельдшера, который ей был симпатичен, хоть она и самой себе боялась в этом признаться. Забрав сынишку, Настя пришла домой, где её ждала баба Маня.

- Я вот без дела не сидела. И печь истопила, и кашу вам с Никитой сварила, - похвалилась соседка. - Давай рассказывай, как там наш больной поживает.

- На поправку идёт, выпишут его наследующей неделе, так что домой вернётся. Переживал, что завтра его на празднике не будет.

- Обойдутся без него друзья-товарищи, - ревностно заметила баба Маня. - Пусть лечится. Он хоть вспомнил про меня или забыл?

- Конечно, первым делом сказал, чтобы поблагодарила за блины и привет Вам передала, - ответила Настя, наблюдая, как меняется лицо бабы Мани. Становится соседка моложе прямо на глазах.

- Ты ничего такого не подумай, просто я переживаю за него как за родного. Мои все далеко, а с ним мы в одном коридоре столько лет вместе прожили, что роднее родных друг другу стали, вот и беспокоюсь.

Баба Маня рассказывала Насте о своей нелёгкой жизни в деревне, о Ермолае, который готов был помочь в трудную минуту. Так они и сидели вместе, наблюдая за Никиткой, который рисовал карандашом на листах в обычной школьной тетради.

Поздно вечером, когда Настя уже лежала в кровати, снова и снова в мыслях возвращалась к тому моменту, когда они с Женей посмотрели друг на друга и засмеялись. И сразу вспомнился Вася. Когда-то у Насти в душе всё трепетало и от его взглядов, а потом... И вспоминать не хотелось, чем всё это закончилось... Она сказала себе, что нечего придумать себе невесть что, а надо спать, потому что завтра предстоит суматошный день...

Выходные пронеслись мгновенно. Настя впервые увидела, как проходит демонстрация в деревне. Правда, называли шествие сельский жители митингом. Собрались они возле памятника всем тем, кто не вернулся с войны. Речь произносил секретарь райкома, а люди стояли с флажками и шарами и внимательно слушали. Потом состоялся на концерт, который Насте досмотреть до конца не довелось. Пришла она с Никиткой, потому что оставить его было не с кем (и баба Маня, и Глаша тоже присутствовали на таком торжественном мероприятии), села в самом конце зала напротив выхода, чтобы можно было выйти незамеченной в любой момент. Успела послушать две песни в исполнении городских артистов, а затем на сцену вышел танцевальный коллектив с народным танцем. Большое количество людей на сцене испугало Никитку, он закапризничал, и Насте пришлось уйти... Зато баба Маня смотрела весь концерт от начала до конца и потом с восхищением рассказывала, какие таланты выступили перед деревенскими зрителями...

...Дед Ермолай вернулся из больницы во вторник вечером. Хотя выписали его утром, он сказал, что не мог не сходить в исторический музей, где целый зал был посвящён событиям Великой Отечественной войны.

Баба Маня готовилась к приезду Ермолая, начиная с понедельника. Думала, что выпишут его в первый день недели. Поэтому сварила специально для дела борщ. Выходила к электричке в обед, а потом вечером, Ермолая не было. Вечером вместе с Настей они ели борщ, рассуждая, что сосед, скорее всего, приедет во вторник.

- Я ему кислых щей сварю из квашеной капусты. Знаю, что он такое любит, - важно сказала баба Маня. - Капуста у меня получилась хрустящая, такая, что пальчики оближешь. Значит, и суп будет таким же вкусным. Ещё и галушек сделаю. Пусть ест сосед домашнее, в больнице ведь не так кормят, как дома.

С приездом деда Ермолая и баба Маня, и Настя повеселели. Он рассказывал им свои истории, которых знал превеликое количество, и новости, которые за день прочитал в газетах, а выписывал дед и "Труд", и "Известия". Так что политинформацию для соседок проводил ежедневно, пересказывая все новости на свой лад. Выходило у него это как-то по-доброму и с юмором, отчего и Настя, и баба Маня каждый вечер смеялись.

Испортили настроение Насте письма, которые пришли с разницей в один день. Одно Насте прислала мама. Черканула неразборчиво всего несколько слов. Написала, что у них с Сергеем всё хорошо, они уже привыкли на новом месте. Ни про внука, ни про саму Настю мама ничего не спросила, только написала, что желает им всего хорошо. После этой весточки у Насти ком к горлу подступил. Даже шутки деда Ермолая казались ничуть не смешными в тот осенний вечер. Настя, конечно, держалась, улыбалась и даже пыталась выдавить из себя что-то похожее на смех, а потом ночью плакала, вспоминая написанные для отцепного, холодные строчки.

На следующий день пришло письмо от свекрови. Оно было длинным и более тёплым. Мама Васи писала, что скучает по внуку, и если будет жива, то приедет летом в гости. Настю к себе не звала, наверное, не хотела, чтобы злился Вася. "Скорее всего, он уже живёт со своей первой любовью, - подумала Настя и впервые отметила, что для неё это уже вовсе не важно. -У нас с Никитой своя жизнь рядом с бабой Маней и дедом Ермолаем". Подумав о своих соседях, Настя улыбнулась и в мыслях поблагодарила Глашу, которая позвала её сюда, в Барсуки.