Не родись красивой 32

После того что люди пережили за те три дня, которые были выделены для обмена денег, государству больше не верили. Решили, что самое лучшее вложение - это товары, но и их на полках не было. В городе выдавали товары по талонам, а в сельпо - по списку. Как только в магазин привозили продукты, выстраивалась целая очередь, и продавец Зоя открывала свою тетрадь, чтобы отмечать проданные товары.

На одного человека в семье полагался на месяц паёк, состоящий из одного килограмма макарон, муки, крупы, мяса, одного десятка яиц, пол-литра подсолнечного масла и две пачки сливочного, двух килограммов сахара, и полутора килограммов колбасы, причём её можно было купить сразу, но разрешалось покупать по полкило в три подхода или Зоя отпускала по пятьсот граммов колбасы разного сорта. Мяса выдавали один килограмм на человека, но в деревне практически все жители держали хозяйство. Поэтому и мясо, и молоко было своё.
Времена наступили трудные, как говорил дед Ермолай, такое он видел только после окончания войны, когда всюду царили разруха и голод. Многие жители в деревне, да и в городе тоже, из-за страха перед завтрашним днём находили утешение в выпивке. Поэтому самым ценным продуктом в сельском магазине был сахар. Из-за него возникали споры, а иногда и ссоры. Самогон гнали повсеместно и знали, что Зоя может отпустить товар "налево", если заплатить дороже.
Настя вместе со своими учениками не только собирали материалы для музея, записывали воспоминания, но и помогали пожилым жителям деревни. Поддерживали морально и оказывали реальную помощь. Когда наступила весна и нужно было сажать огород, ребята помогали пожилым людям. Вскапывали землю под грядки, приносили воду из колодца. По деревне пошла молва, что доброе дело затеяла приезжая учителька Анастасия Игоревна. Говорили, что с её появлением школа не только учить детишек начала, но и воспитывать, чего им явно не хватало. Настя слышала в свой адрес так много добрых слов, от которых становилось тепло на душе, что хотелось сделать ещё больше хорошего. И даже кризис, о котором все только и говорили и которого так боялись, был для Насти не страшен. Всё можно было преодолеть и пережить, когда к тебе все хорошо относятся и дома царит полное взаимопонимание.

Женя тоже полностью отдавался работе. Если к нему обращались за помощью, мог остаться и после работы. Закрыть дверь фельдшерского-акушерского пункта и уйти домой, если пришёл за помощью человек, он просто не мог. И Настя вместе с Никитой часто шли на другой конец посёлка встречать папу с работы.

Стоял погожий весенний вечер, когда Настя и Никита вышли на улицу и играли вместе с Варенькой и маленьким Ромкой. Дети пускали бумажные кораблики и топали в резиновых сапожках по лужам, а взрослые разговаривали. Настя то и дело поглядывала в ту сторону, откуда должен был показаться Женя, но его всё не было. Зато она увидела, как возле здания ФАПа остановилась чёрная машина, которую раньше Настя никогда не видела. Из автомобиля быстро выскочила женщина с чёрными волосами и направилась прямо к двери. В брюнетке Настя сразу узнала Альбину. Только не могла понять, что той понадобилось в деревне на этот раз.

- Посмотри-ка, Настя, снова эта фифа городская пожаловала, - сказала Глаша. Она тоже узнала Альбину. - И машина у неё уже другая. Интересно, откуда люди деньги берут в такое непростое время, как думаешь?

- Понятия не имею, - пожала плечами Настя. Ей стало тревожно, ведь, наверняка, Альбина приехала по какому-то делу.

Глаша быстро сообразила, что подруге сейчас не до разговоров, она предложила отправиться на ФАП.

- Не переживай ты так из-за неё. Женя только тебя любит. Стоит только взглянуть, как он смотрит на тебя, и всё становится понятно. А к ней мы сейчас сходим, узнаем, зачем пожаловала, - сказала Глаша, но уже через минуту подруги увидели, как открылась дверь и на пороге появился Женя, а за ним и Альбина. Она села в машину и уехала, а он пошёл в сторону дома. Никита, увидев, что приближается отец, забыл о своём кораблике и бросился к Жене с радостным криком:

- Па-па! Пап-ка!

Настя смотрела на них, ругая себя, что ещё несколько минут её душу тревожила ревность. Её нотки прозвучали где-то внутри, а сейчас, наблюдая за тем, как Женя подхватил на руки Никитку и как обнял, стало стыдно. Она подошла к своим мужчинам, и они вместе направились к дому.

- А мы ещё немного поиграем, - сказала Глаша, помогая сынишке запустить кораблик.

Насте не терпелось спросить, что понадобилось Альбине в Барсуках, но она ждала, когда Женя сам об этом заговорит. Но он был занят с Никитой и только поздним вечером, когда сын уснул Женя, как бы между прочим, сказал:

- Альбина сегодня ко мне заходила. Мимо проезжала, захотела заглянуть. По крайней мере, так объяснила причину своего неожиданного появления.

- Интересно, что ей понадобилось, - стараясь казаться невозмутимой, произнесла Настя. - Не верится мне, что это случайный визит. Наверное, какая-то цель у неё была.

- Поинтересовалась, остались ли в нашей деревне ветераны и продают ли они свои медали и ордена. Деньги хорошие за это может предложить.

- Неужели и она этим делом занялась? - не поверила своим ушам Настя. - Мало того, что всю округу чёрные копатели перерыли, так ещё дельцы и к самим ветеранам решили подобраться.

- Может, не она сама, а её сожитель, - предположил Женя. - Я этого знать не могу, но сказал, что в Барсуках ей делать нечего. Пришлось обмануть, но не хочется, чтобы к нашим старикам приходили такие, как она.

- Всё правильно, - согласилась Настя, а потом задумчиво сказала: - По всей видимости, дело это у них процветает, раз она на такой машине приехала. Интересно, почему своего сожителя с собой не взяла.

- Может, он боялся "засветиться", кто знает, но давай об этом больше не будем говорить, - попросил Женя и обнял её. Находясь в объятиях любимого мужа, Настя забыла и о визите Альбины, и о других проблемах.

Когда Женя уже тихо посапывал, Настя смотрела на него и думала, как же ей повезло в жизни. Для полного счастья не хватало только одного - ребёнка, но с ним придётся ещё подождать. Они с Женей оба понимали, что со вторым ребёнком Настя вряд ли сможет учиться. Придётся выбирать или работу, или семью, и поэтому она мечтала, чтобы поскорее промчалось время и тогда... От одной мысли о маленьком комочке, который когда-нибудь у них с Женей появится, Насте становилось так хорошо и тепло, что хотелось обнять весь мир. С такими приятными мыслями она уснула и спала до самого утра.
Слухи о том, что какая-то "краля" на чёрной машине приезжала и в Межуевку, до Насти дошли уже очень скоро. Женщины в магазине судачили, что время наступает непонятное, даже страшное. Подвела итог разговорам баба Маня.

- Раз уж ордена хотят у наших стариков выкупить, значит, ничего хорошего ждать не приходится.

Остальные покупатели поддержали Марию Васильевну, добавив, что это всё из-за того, что люди бояться перестали. Вспомнили сразу Иосифа Виссарионовича, при котором такого бы не было. Пришли к выводу, что свободы стало слишком много и "гласность", о которой так много говорили, ни к чему хорошему не привела...

...Как промчались весна и начало лета, Настя и вспомнить не могла. Дел было столько, что она едва всё успевала. В этом году они с Женей взялись обрабатывать один бесхозный участок. По совету деда Ермолая решили, что надо запасаться своей провизией, потому что неизвестно, как всё будет дальше. Кроме того, Настя с учениками продолжала помогать и пожилым людям в Барсуках, а впереди была сессия, к которой нужно было подготовиться. Настя была из числа тех людей, которые не могут делать всё лишь бы как, для отцепного. Если бралась за что-то, то доводила до конца. Вот и к сессии готовилась на совесть. Не хотела сидеть на экзамене и краснеть перед преподавателем, хотя многие студентки так и делали. Говорили, что работа у них уже есть, и диплом никому не нужен, по сути. Будет лежать на полке и пылиться. Настя так не могла, поэтому засиживалась допоздна, перечитывая произведения белорусских классиков. Зато сессию она сдала на "отлично", чему сама была очень рада.

В середине лета, когда наступила хорошая погода, Настя, Женя и Никита ходили на речку. Они купались или просто гуляли по берегу, созерцая красивые пейзажи. Больше всего Насте нравилось приходить сюда ранним утром, когда только-только всходило солнце и его лучи, пробиваясь сквозь облака, отражались и сверкали в кристальной воде. Она была настолько чистой, что едва заметный пар исходил из неё и направлялся куда-то вверх. Настя любила искупаться прямо на рассвете и успевала вернуться домой до того, как проснутся её любимые мужчины.

В то летнее воскресное утро она возвращалась с речки, когда увидела бабу Маню, спешащую к ней навстречу. Настя испугалась: у Марии Егоровны был очень встревоженный вид. Подумала, что только бы с Ермолаем Васильевичем было всё хорошо, и ускорила шаг.

- Настя, ты не представляешь, что случилось. Школу ограбили, точнее, твой музей. Михалыч утром пришёл Викторовича, напарника своего, менять, а тот связанный сидит на стуле. Ни пошевелиться, ни сказать ничего не может, потому как во рту у него кляп.

- Неужели на ордена и медали позарились? - не могла поверить Настя и, не заходя домой, поспешила в школу. Догадки подтвердились. Не было ни орденов, ни медалей, которые передали в музей. Пропал и серебряный портсигар. Только и это было ещё не всё. В ночь с субботы на воскресенье Вера вместе с Варенькой были в городе в квартире. Когда вернулись, оказалось, что дверь в дом открыта. Конечно, Вера сразу побежала смотреть, на месте ли золото, но не нашла ни золотых украшений, ни платка в горошек, в котором они хранились.

В деревне начался настоящий переполох. Люди боялись за своё добро, и только один дед Ермолай похаживал и приговаривал:

- Вера своим языком сама на себя беду накликала...