Увэвэ...

     Грустные выражения на многих лицах. У наших. Ах, европейская культура! Ах, культура западная. Мы её теряем! А точно мы её теряем?

     Может быть, у них там, в Европе и на Западе, можно установить тех, которые могли бы сохранять остатки западной культуры, но этого не делают? Только вращаются на триста шестьдесят градусов!

     Один чешет свою теряющую волосы голову. Напрягает ум и в своём черепе и в черепушках так называемых аналитиков, политологов, экспертов. А положение в экономике и безопасность на улицах, в том числе и во время проведения рождественских рынков, не улучшаются. Только хуже становятся!

    Какая может быть безопасность внутри, если даже внешнюю политику у них там, в одной локомотивной для всего континента, в солидной стране, возглавляет женщина, которая только и умеет, что на батуте прыгать. "Акробатизировать".

      Да, одной акробатизацией на батуте всё хорошее европейское не сохранить! И по соседству с батутчицей правит ещё один фрукт. Извините, ещё один субъект.

     Этот субъект думает, что всё ценное в европейской культуре должно быть влито в одного человека. Должно быть соединено в одной личности. В Наполеоне Бонапарте.

     И этот субъект, хотел, наверное, в детстве стать актёром, а стал банкиром, всё время старается исполнять роль этого Наполеона, который был Бонапартом. Но у него не получается даже эту роль исполнять, не то, что-нибудь более серьёзное делать. Из того, что нужно для сохранения ценного европейского.

     Совсем плохо дело обстоит с руководством страной, находящейся к югу от страны с "Лженаполеоном". С той самой страной, из которой на север от неё пришла высокая кухня.

      У них там, на юге, огромное количество пасты, то есть макаронных изделий, с разнообразными соусами. Из соусов вспоминается один. Который называется, кажется, песто. Зелёный такой.

     Но это не важно, как называется соус, главное, что у соуса есть рецепт. И не важно, что в действительности плоды моря звучат не "фрутти де маре", гораздо важнее то, что у их женщины, премьер-министра. Жуткими гримасами на её лице. Проявляются признаки шизофрении первой степени.

     Одна явно проявляет признаки шизофрении, другая не умеет нормально вести иностранные дела, потому что умеет лишь акробатизировать на батуте.  Один ничего не может сделать для улучшения экономического положения и для обеспечения людям безопасности на улицах в своей стране.

      Второй даже не пытается что-то делать в действительности. Потому что ощущает себя лишь находящимся на сцене. И в одной только роли, - в роли Наполеона Бонапарта. Ну прямо как в сумасшедшем доме. Да, в психиатрических лечебницах всегда очень много разных наполеонов.

     А Европа тем временем катится к своему исчезновению, если не с географической карты, не с лица континента, то к исчезновению своей, европейской, культуры.

      Для одних европейская культура - это Рене Декарт и Эразм Роттердамский, а для других в Европе важны не такие серьёзные вещи. Им скучно ходить по музеям, наслаждаясь живописными шедеврами Италии, Нидерландов и Фландрии  эпохи Возрождения. Ведь есть же кафе с "шедеврами" высокой европейской кухни и места для удовлетворительно успокоительных гуляний!

      Зачем скучать в музеях? Есть, например, книга русского человека П.Муратова "Образы Италии". Уж если появится время на освоение знаний о европейской культуре, свободное от безжалостной работы и посещений мест с высокой кухней, то можно хотя бы эту книжку полистать.

       Но не только то, что запечатлено в книге П.Муратова, но даже высокие европейские кухня и экономика могут исчезнуть, потому что их некому сохранять. А сохранять их некому, потому что в Европе увэвэ. Убогие во власти.

     Страшное это дело, - убогие во власти!

     Европейские умники долго всех убеждали, что Европа - это настолько прочная конструкция, что с нею ничего не случится, даже если за её  сохранность и развитие будут отвечать увэвэ. Убогие во власти.

     А было же в Европе, кроме её католицизма, жизнелюбие.

     С католицизмом в Европе давно уже в Европе дело обстоит не очень хорошо. Поэтому хочется вспомнить о Гаргантюа и Пантагрюэле господина Франсуа Рабле, о Тиле Уленшпигеле и Ламме Гудзаке Шарля де Костера, о Кола Брюньоне Р.Роллана. А также об итальянской комедии масок, о комеди дель арте.

      Всё перечисленное - это признаки того, что Европа когда-то любили жизнь.

     А теперь европейцы всё больше утрачивают своё жизнелюбие, которое раньше было заметно даже в их архитектуре и в дизайне, в оформлении интерьеров их жилищ.

     И теперь их, европейское,  жизнелюбие стремительно то ли испаряется, то ли истощается.

     Знания об их, европейском, католицизме всё больше сохраняют не у них там, в Европе, а у нас здесь, в России.

     И раз уж в Европе всё меньше европейцев, которые сохраняют знания о Европе, нам, россиянам, придётся, наверное, сохранять данные, сведения не только о том, что было в Европе серьёзного и мрачного, но и о том, что было в ней весёлого, жизнелюбивого.

      Вполне возможно, что напишет какой-нибудь россиянин учебник,  пусть хотя бы  в электронном виде, о том жизнелюбивом в Европе, что испаряется, исчезает из-за того, что в Европе увэвэ. Убогие во власти!

     Да, уже все серьёзное и мрачное, что было в Европе, уже хорошо представлено в знаниях о ней, но формула европейского наследия такая:  военная европейская наука, плюс всё серьезное европейское, плюс европейское жизнелюбие.

     О военной европейской науке, о серьёзном европейском, включая европейские языки, например, любимый русскими дворянами французский язык,  достаточно много написано. Сохранить бы хотя бы уже написанное!

     А вот европейское жизнелюбие может бесследно кануть в Лету, так как европейские увэвэ, убогие во власти, прилагают все усилия, чтобы это случилось. Чтобы европейское жизнелюбие бесследно бы исчезло.

      Надо европейское жизнелюбие  весело описать хотя бы в электронной книжке.

     И, так нам думается, весёлая книжка об утрачиваемом европейском жизнелюбии, но без разрушительных извращений, будет написана на русском языке!

     P.S. 1. Автор данного текста желает напомнить читательницам и читателям, что это - не научный трактат и не публицистическое эссе, а просто вольные размышления о печальных последствия пребывания в Европе увэвэ, убогих во власти.

      2. Автор сильно не касался в данном своём тексте таких серьёзных вещей, как, например, европейский католицизм, потому что с самого начала работы над данным своим текстом решил, что это не будет ни публицистикой, ни философией, а будет иронической прозой.

     3. Если читательницы и читатели найдут в данном тексте очень мало иронии, то его автор просит у них за это прощения.