Новогодний свет

Вера в чудо… Что это сегодня? Раньше – понятно; раньше – просто. Чудом было все новое, все неопознанное, все, что может напугать. А сейчас-то что? Что сегодня можно назвать чудом? В век технологий, в тот век, когда уже все известно, и человека не удивить тем или иным открытием. Мы живем в ту эпоху, когда четырехлетнему ребенку сунешь планшет, а он возьмет его и начнет, что-то там клацать. И разве вот это чудо? Многие-то уж и перестали верить в него… В это неопознанное… Перестали верить в то, чего даже не знали. Так и получается, что сами они не знают во, что утратилась вера.
А вот я верю в чудо! Чудо для меня – жизнь. И вот скажите – как тут? Не верить в жизнь получается? Или как? Чем больше историй я узнаю, тем большего, все с каждым разом, убеждаюсь – жизнь действительно чудо! И еще какое чудо! Столько всего рассказывать можно, устанешь. Однако есть история, которая особенно запала мне в сердце, ее бы мне и хотелось рассказать.
Был тогда конец декабря, прям канун Нового года. В нашей стране понятно-то, как он отмечается – веселуха, гулянки, колядки. В каждой семье Новый год свой. Где-то ждут его даже с большим нетерпением чем свой день рождения; кто-то не очень любит предпраздничную суету, предпочитая ей сон, где-то напротив обожают готовиться к торжеству; некоторые, их немного, ненавидят Новый год, таким людям крутят пальцем у виска, но даже не желают разобраться в этой непонятной, для многих ненависти. А ведь причины могут быть более, чем чудовищные. Мы не знаем какая трагедия стоит за праздником для одной только семьи, для одного только человека. Нам плевать на чувства других – мы считаем, что если нам хорошо, то хорошо должно быть и другим, при всем этом не желаем при принимать чужое мнение. Только тот, кто научиться сочувствовать, вникать в проблемы чужих, как в свои собственные – вот только тот человек будет великим. И ведь большинство не задумается о том, что одна из таких новогодних ночей могла стать трагедией. Тогда бы уж каждый год, когда вся остальная страна веселиться, у какой-нибудь девушки вместо елки бы стояла фотография молодого парня с черной лентой наискось. А взрывы фейерверков и петард навсегда бы остались в ее голове как взрывы снарядов, под которые погиб любимый сын.  И именно в эту ночь… Но благо, что все обошлось.
- Вернулись… Вернулись! – радостное «ура» огласило всю деревеньку. С боевой задачи вернулись бойцы разведки. Завтра здесь будет праздник.
Вернулись все здоровехонькими, все живехонькими. Все кроме одного…
- Ой, а где же Пашка? – первая заметила Наташа
- Иртыш что-ль… Да-а, - неуверенно начал Ворон, - он, короче говоря…
- Потерялся…
- Ах! как потерялся? Как!? Что же это такое, надо искать! Вы искали? Еще надо! Пошлите, прямо сейчас!
- Наташа, нет! Нельзя. Опасно…
- Филька! Ты же его лучший друг! Как ты смеешь вообще такое говорить? – пристыдил Филина Семен Семенович. Все здесь его конечно называли Семенычем, однако для бойцов он всегда был дядей Семеном. Пашку-Иртыша он очень любил. Земляк как никак.
Да и вообще, в мире трудно найти человека, который бы не любил Пашку-Иртыша. Чистейшей души человека!
- Мы искали. Он, видно, в вашем лесу вашем пропался. Мы его весь прочесали! Как быть!?
- У него сестра одна дома, десять лет ей всего! И вот куда ей! Все, кто у нее был – Пашка! Кто!? Кто вот о ней позаботиться? Нет! Искать! Надо искать! – почти командным голосом сказала Наташа, готовая уже заплакать, но держалась – так надо!
Вся деревушка была готова и искать Иртыша. А, что делать? Их абсолютно не пугало то, что в лесу, в любой момент можно быть убитым врагом, можно подорваться, можно потеряться в конце концов. Но страха смерти не было, был только страх не увидеть Пашку вновь. А он, бывало, проснется с утра пораньше. Когда все еще спят начнет по хозяйским делам каким помогать. Все переделает, а ничего взамен не попросит, так еще и не сознается, что это он сделал. Для кого-то это странно и даже дико. А Шашка за так все делал. Лишь бы полезным быть. Ну, и уж с горем пополам, разгадав – кто ж все-таки помог, приглашали Иртыша в гости – на чай. По началу отнекивается – отнекивается, ради приличия, а потом и чай пьет, и пряник ест, да и шутку какую расскажет! Да так расскажет, что все обхохатываться будут! Вот за что Пашку-Иртыша любят!
- Нельзя! Да нельзя вам идти туда! Запрещено, ну, не могу позволить, не могу! – пытался всех переубедить Сержант.
- Нельзя? Да это ваш боец! Наш брат! Он нам всегда помогал! А мы то что? Бросим разве его!?
- Баба Дуня, ну, как мы вас пустим? Приказ у нас!
- А у нас человек где-то в лесу! Ни ев, ни пив! Мерзнет, умирает! – почти в один голос, не складно, конечно, воскликнула вся деревня.
- Он же меня от обстрела собой прикрыл, когда вы нашу деревню освобождали!
- Иртыш меня из-под завала вытащил! А так черт знает, чтобы со мной было, и был бы я сейчас!?
- Он нас спасал!
- Он нам помогал, а мы бросим его? Не бывать этому!
- Ваш Пашка нескольких нас стоит!
Вот как любили Пашку-Иртыша!
- Ну, все! Через десять минут идем в лес! Искать!
- Эх, ну черти! Какие они все-таки черти! Какие же все-таки они… - без укора, шепотом молвил Ворон
Почти в заметённом сугробе лежало тело. Никаких праздников жизни оно не подавало. Издали его можно было спутать с волком, особенно когда снежинки, падающие с неба, летели прям в глаз, расплываясь в нем и замыливая его. Только лишь подойдя, можно было понять, что лежит человек. Окровавленный, обмерзший, почти мертвый… Глаза раскрылись. Вьюга завывало так, что могли мурашки пробежать по живому, а не почти живому человеку. Кровь в жилах застыла. Ни единой конечности своей солдат не чувствовал, ни единым кончиком пальцев не ощущал острый, точно иголки снег, прорезающий до крови тело. А все же желание жить было сильнее. Сам для себя не зная как, но он встал из сугроба на колени. Глаза отблескивали кровью. И тут начал молиться. Посиневшим ртом не получалось и шептать-то. Тяжело, хотелось упасть, но жить хотелось больше, боец пополз…
Лес наполнился голосами, разными. Старческими и молодыми, мужскими и женскими. Не был в деревне ни одного человека, кто бы не отправился на поиски Иртыша. Всем он был дорог. Кому-то как брат, кому-то как товарищ, друг, а кто-то его считал своим сыном! Группы, собранные из всех возрастов, вооруженные ружьями, прочесывали лес. Спать сегодня точно никто не планировал.
Самый многочисленный отряд, состоящий из стариков, возглавлял дядя Семен. В этой деревне он провел свое детство. Все эти места ему родны и знакомы. Его друзья либо разъехались, либо умерли. Семен Семенович был самым старшим в деревушке, но не смотря на возраст, выглядел достаточно бодро, а порою и бодрее многих молодых людей. Пашку-Иртыша любил, наверное, потому что находил в парне самого себя в юности… Такого же доброго и отзывчивого.
Вот, например, Кобыль Юрий Павлович, полковник в отставке, не смотря уже на свой возраст, все ж решил также как и все найти бойца. Для него человеческая жизнь выше всего на свете, а уж жизнь солдата еще ценнее…
Отряд юношей дополняли детишки от десяти лет (детей младше не отпустили, хотя они очень хотели). Его возглавлял Кириллка Степин. Сын Федора Степина, что не так давно погиб при выполнении воинского долга. Самый пылкий отряд, готовый, если понадобиться, искать на деревьях, под снегом, где угодно. Где только возможно!
  Другой отряд включал в себя уже всех остальных. Там были и Наташа, и Филин (остальные бойцы ушли в состав других групп), и другие.
Наташа держалась рядом с Филькой, сдерживая слезы, чтобы не казаться трусихой. Она будто бы хотела, что-то да сказать солдату, но все никак не могла решиться. Филин чувствовал это, но не понимал одного: «Чего можно бояться сказать так сильно? Почему она не доверяет мне?»
- Слу-ушай… - невнятно начала попутчица, - а у Паши такой позывной, потому что в… - она не успела договорить, как Филин перебил ее стремительным:
- Нет…
- Э-э-эй! Я еще не договорила! – чуть улыбнувшись возмутилась Наташа
- Нет, не только потому родился в Омске!
- А почему еще?
«Ну, хоть повеселела» - подумал Филин
- Он тебе не рассказывал? О-о-о… - многозначительно удивился боец.
- Расскажи! Ну, расскажи! Почему его так назвали?
- Не-ет! Не буду я тебе говорить. Иртыш может не хотел тебе рассказывать, а я все секреты его выдам!
- Нет! Ну, пожалуйста! Я ему не скажу!
- О-о, не-е-ет…
- Ночь все равно длинная… Что еще делать? – как-то горько и заунывно, не проглатывая и комка, что застрял в горле, попросила девушка
- Да брось тебе расстраиваться!
- Угу…
- С носу потекло! Ой, не знаешь ты Пашку! Ой не знаешь! Веселый, смешной. И таких еще поискать надо, да не найдешь! А Иртыш-то реку он как свой любил! Да так, что пришлось ему непланово искупаться в нем!
- Ах!
- Ни-ни-ни! Все хорошо с ним было. Купил он с друзьями арбуз, и уж не знаю как, но эти гении кинули его куда-то, не знаю куда они целились, но попали точно в Иртыш. А Пашка, что? В прыжке разделся и за арбузом…
И как там Наташа рассмеялась. Никогда, наверное, она так не смеялась, как в тот вечер, вернее в ночь. Она благодарила Бога за посланного ей друга. Но потом вдруг понимала, что Пашки нет рядом. Дурные мысли всплывали у нее в голове, плохая картина вертелась перед глазами. Вьюга, что раньше было не заметно для слуха, сейчас же завывало в самих ушах, колебля мозги холодом и свистом. Ноги подкашивались. Филин сразу замечал это, ну, и добрым или смешным словечком подбадривал подругу.
Но случилось то, что даже Филин расстроился
Где-то вдалеке, что-то блеснуло.
- А! Что это? Что Это?
- Не знаю, Наташа, не знаю…
- Это Пашка! Это Паша – кидаясь на шею Фильки заныла девушка, рыдая, она обнимала Филина, не желая отступать.
Филину конечно хотелось верить, что свет – это от Пашки, ему хотелось бежать туда, но он понимал – все это бред.
- Пашка, ну это же Пашка!
Все стояли в траурном молчании, видя безумие, что творилось с Наташей.
В ту ночь никого не нашли.
Из груди лилась кровь; разорванные в кровь руки рыли снег, очищая дорогу перед Иртышом. Он полз, полз и полз. Сил больше не было. Мысли перебивались: «Где!?», «Куда!?», «Что делать!?», «Как хорошо-то в деревне…», «А!?», «Как они там? Что делают!?», «О-о, что там за огоньки? А-а!?», «По мою душу?» «Не-ет!», «Я не дамся, нет, я буду жить! Буду!», «Надо…», «Прятаться…!»
Иртыш стал перебирать ногами сильнее - сильнее, еще сильнее, так, что руки не успевали разгребать снег, нос утыкался прямо в сугробы, в которых задыхался солдат. «Слава Богу, Машуле хорошо. Да, не богато живем… Ну, а зачем нам эти богатства… Да и, что такое богатство? Сомневаюсь, что бизнесмены счастливее меня. Самое главное сокровище - оно в счастье, так-то. У меня есть друзья. В беде не бросят! У меня есть семья, да маленькая, но она есть. Я сестренку очень люблю, да и она, надеюсь, тоже. Я же все в дом, все ей, хоть бы не голодно было! А может она в детдоме счастливее будет? Там хоть следить за ней будут… Да, нет! Кто ей семью там заменит? Как? Скажите! А-а-а, кто ж мне скажет, точно. А ведь я даже контракт ради нее подписал, чтоб хоть какие-то были деньги, чтоб хоть какой-то долг закрыть. Попроще уже будет. А как оно получилось… Ушел воевать за деньгами, а обрел и друзей, эх, Филя, Филя. Как я тебя люблю. Ну, спасибо, Господь. Послал друга мне… Ах, прям друга - друга… Да и любовь кажется тоже. Где моя Наташа сейчас? Помнит ли меня? Помнит ли хоть кто-то меня? Эх! Помнят, если ползу, если думаю, если еще дышу – значит живу, а если живу, то значит помнят! Сейчас обо мне думают! Ой-ео-еой! Надеюсь, Машульке подарок мой новогодний дошел. Завтра праздник же! Да… Я эти носочки с лошадками вот этими самыми руками, которыми снег разгребаю, сам вышивал. Думаю, она оценит, надеюсь ей понравиться… Эхе-хе! Прости, сестренка! Прости, не повезло тебе со мной! Прости, если сможешь. Все проигрывал, все до копейки, дома жрать не было ничего, а сейчас, как карась здесь умираю, бросаю тебя одну… Совсем одну… Прости пожалуйста!» - в груди, что-то резко закололо, было горечо, лицо сконфузило в непонятной эмоции. Дальше ползти Иртыш не мог. Сердце бойца остановилось.
Весь следующий день был проведен в лесу. Было грустно, когда вдруг проскочила, у каждого из поселенцев: «А вдруг, все-таки, умер?» Никто не хотел в это верить, но все ж только к этому шли все размышления. Каждый, абсолютно каждый винил себя в пропаже солдата. Но только Наташа верила, что Иртыш жив, постоянно твердив: «Тот свет, тот огонек! Это Пашка был! Он жив он придет!» Расстраивать девку никто не хотел. До Нового года остались считанные секунды. Наряженные дома, елка совсем не блестели яркими цветами, они затухали в лунном свете угрюмой ночи.
А тут, откуда не возьмись, из дальнего уголка леса луч света залил всю местность ярким огнем, украсив деревню новыми красками. Такого точно никто не ожидал.
- Иртыш! Пашка! – заорал, как не в себя Филин, а все остальные ринулись за ним.
Но подходить близко к Пашке боялись. Из груди его… Горел свет ярким пламенем!
- Паша, как? Что, это?
- Я чувствовал ваше волнение, ваши переживания и это дало мне силу. Горит свет; в каждом из нас горит свет, у кого тускло, у кого ярко. Это не важно, главное, что горит! И во мне он горел, но все время потухал и так бы потух, как издох бы я в том лесу, оставшись трупом, пока меня не похоронили суровые сугробы. Вы дали мне силу, вы раздули огонь в сердце моем, свет вырвался наружу, прорубив дорогу к вам. Наша сила в вечном братстве! И если бы не вы, то не было бы меня.
Радость поразила всех. До самого утра деревня гуляла, радуясь тому, что еще одну жизнь удалось сохранить. Наступил Новый год, посмотрим сколько еще удастся спасти душ…
8 декабря 2024 года ЕЖОВ