СС 15. Саламандра возвращается

СС: синдром спиногрыза

Источник: Ревущаябочка.РФ
Источник изображения обложки:  images.yandex.ru

Содержание:

Глава 1. Соло на самокате
Глава 2. Эвридика и Светозар
Глава 3. Страсти по Святославу
Глава 4. Гешкины сорокоусты
Глава 5. Меч неприкасаемый
Глава 6. Всё тайное уходит в смысл
Глава 7. Мышьей норой, собачьей тропой
Глава 8. Магнитосферы критические дни
Глава 9. Вся экстремистская рать
Глава 10. Царь-пушка молодости нашей
Глава 11. Наф-наф и завкаф
Глава 12. Душа погружного горения
Глава 13. Погоня за чёрной лентой
Глава 14. Бойтесь мартовских ид!
Глава 15. Саламандра возвращается
Глава 16. Спасти вещего Хельге
Глава 17. Беспутские заговенки
Глава 18. Как упоительно в Саркеле у царя
Глава 19. Викинги против пришельцев
Глава 20. В Багдаде всё спокойно
Глава 21. Стрельба по-македонски
Глава 22. Плюс-минус целая жизнь


Глава 15. Саламандра возвращается
Гешка слонялся по улицам с самого утра. Деловито раскладывая еду по одним мисочкам и разливая водичку по другим, возле подъездов деловито сновали отдельные бабушки, порой даже полностью укомплектованные бригады божьих одуванчиков и весьма пожилых тётенек. Что примечательно, из дедушек, тем более, дяденек – никого! Даже еле ползающих. Порой сам на костылях ковыляет, а всё равно никому из братьев меньших не подаст. Наверно, потому что они абортов не делают, у них другой смертный грех, но его замаливать бесполезно, хоть чем. Можно только залить, чтобы не помнить. Остальной контингент вымирающего человечества - вот он, в наличии, пожалуйста - все-все, кто пока что не отдал богу душу, кто вдруг спохватился и бросился зарабатывать себе царствие небесное, хоть сколько-нибудь. Хотя бы спасать от голодной смерти бездомных кошек, собак, голубей, да и всех-всех, кто только попадётся под нелёгкую скорбящую руку обрываемого времени. Видел он там и свою хронически добрую соседку сверху бабушку Фаину Исаковну, оказывается она не только пропащих людишек спасает.

На самом деле подкармливать голодных и больных зверьков это всегда немалый труд, да и затраты на него выходят ого-го какие, до половины пенсии бывает. Хотя бы потому что и неприкаянная живность с некоторых пор поголовно пошла сильно взыскательная, абы чего не клюёт и не жрёт, тем более всякие сухие просроченные кити-кэты. Котлетки – те ладно, куда ни шло, но только чтобы тёпленькие, не из холодильника. Если бабули опаздывают к привычному часу – весь контингент требовательно и сердито мявкает, негодующе подтявкивает и осуждающе чирикает и угрюмо гулит. Были бы там и змеюки – так шипели бы, недовольно поглядывая на часики, да капюшоны раздувая. К толпе снующих голубей, кошек и собачат мимо Гешки пробежала опаздывающая одна соискательница царствия небесного в сползающем платочке на голове, стала выкладывать из сумки кастрюльки с супом и мясными остатками. Громко и виновата шептала, раскладывая и разливая по мисочкам пропитание младшим тварям божиим: «Грешна, милые, ой, грешна! Опоздала! Внучок заболел. Сейчас и вы у меня покушаете! Ох, покушаете!».

«Интересно, - размышлял Гешка, - а те сорокоусты за моё спасение какое обеспечили мне место в раю, в первых или средних рядах или просто пропуск на галёрку, на приставное креслице?! Или мне тоже придётся со временем вот так же корячиться, каяться и кормить всю эту шушеру?! Чтобы боженька посмотрел, подобрел ликом и сказал: «Да ладно, настырный, уговорил – и ты! Поскольку за тебя как мухи зудели и слуги мои господни. Так и быть – сделаю, спасу. Может быть. Потом перезагружу!». И махнёт ангелам на воротах.

Однако ушлые бабули наверно лучше прочих пристроились в очереди к райской загробной жизни, особо не кипишуют, а спокойно движутся к намеченной цели и своего обязательно добьются, хотя и халтурят на каждом шагу. Почему, например, господь не видит, что так старающиеся заслужить его благодать старушки подкармливают исключительно кисек, собачек, голубей и прочих синичек?! Не удивлюсь, что и при небесной канцелярии всё делается по блату, по меньшей мере обычный двойной стандарт: своим всё, а прочим закон и очередь. Гавкающе-мяукающая скотинка наверняка составляет ближний пул всевышнего, то есть, группу особо приближённых тварей. Они даже занесены в некий особый божий реестр избранных, поэтому им априори требуется и особое попечение от кого угодно, лишь бы от имени господа. Такая вот франшиза. За марку и сопровождение всегда положено платить.

Это конечно сущая правда, потому что, скажем, какие-нибудь саламандры или крысы из этой божьей обоймы, спущенной бабусям через батюшек в церквах, - те сразу выпадают. Они что - недостойны котлеток с супчиком или как?! Этих божьих тварей почему никто не подкармливает, стараясь заслужить великую милость господнюю?! Почему на крысах нельзя заработать себе царствия небесного, влёгкую срубить себе такую же привилегию?! Вот в чём вопрос! Но что тогда на крысах можно заработать?! Они же после человека самые умные существа на Земле. Нет-нет! Вот когда бабулечки начнут подкармливать крыс, только тогда и поверю в искренность их намерений попасть в рай. Перед богом все равны или как?! Или и тут остаются варианты?! Так что даёшь крысу!



Когда внезапно кого-то на чём-то прихватывают, пусть даже нечаянно, всегда возникает отчётливо неловкая пауза или даже замешательство. Причём с обеих сторон.

Именно так получилось, когда Гешка в свой первый после отпусков выходной, вот так набродившись, приехал в штаб-квартиру, но никого из командиров, кроме чем-то занятой Глии не застал. Он бесцельно бродил по холлу загородной резиденции движения, иногда на всякий случай дёргал ручки заведомо закрытых дверей, авось с ним кто-нибудь поболтает, да и даст пищу для дальнейших размышлений за жизнь и судьбу. Конечно, это выглядело не совсем прилично ломиться в чужие комнаты, да что с рабочего парнишки взять-то?! Ручку-то не вырвал?! И на том спасибо.

Как вдруг одна из дверей тихо, без скрипа открылась. Гешка заглянул, не таясь, спокойно зашёл, осмотрелся. В не очень просторной комнате, заставленной столами с мерцающими экранами, стеллажами с ДОПами, был выгорожен отдельный небольшой лабораторный стенд, на котором стояла остеклённая конструкция сверхточных атомных весов, а чаша, точнее, застывшая в воздухе овальная плоскость взвешивания была притёрта большим стеклянным колпаком. Под ним шевелилось и дёргалось что-то белое с розовым. И только потом рядом со стендом Гешка заметил старшего своего приятеля, бывшего волхва Светозара. Тот периодически взглядывал на корчащееся перед ним в агонии крысиное тельце, а потом быстро-быстро набирал что-то на клавиатуре. Бли-ин, крыса! Накаркал! От ужаса у Гешки даже треснуло стекло на смартфоне. В воздухе оказалось вдруг слишком напряжно, вот-вот слетит с катушек, звенело что-то очень необычное, грозящее вот-вот порвать всё вокруг к чёртовой матери, включая сам воздух.
- Вот же ты садюга! – Искренне изумился Гешка. – Не ожидал такого от тебя! Почто животинку мучаешь, боярин?! Да, смотрю, и замучил. Платёж совкомбанку просрочила?! Ты коллектор или киллер на стажировке?!
- Есть у меня немного такой пунктик. Чего греха таить?! С детства балуюсь потихоньку. За него меня сюда и подцепили! Теперь видишь, как эксплуатируют?!
- Не понял. Киллером тебя взяли, что ли?! Или коллектором?! У вас тут все такие шибанутые?!
- Меня на другую должность брали. – Буркнул Светозар, дипломатично не покраснев. – С перспективой, сам понимаешь, на что.
- Не понимаю. Какая может быть перспектива с такими ухватками, кроме как быть убийцей?! Классная возможность профессионального роста, что ни говори! У меня даже слюнки от зависти потекли…
- Послушай меня, малой, прежде чем судить! - Перебил Светозар. – У меня можно сказать исследование. Заказали мне его, понимаешь?! Ты наверно по книжкам или видео, а может и по рассказам взрослых, побывавших на войне и основательно повоевавших, знаешь разницу между живым, пусть даже и раненым человеком и мёртвым.
- Да уж, знаю. – Зло сказал Гешка. – Первый дышит, а второй как бы не очень. У первого бьётся сердце, а у второго отключилось от слова «совсем».
- Оно-то да! Но как ты узнаешь, что человек умер, не вникая в его пульс и не прислушиваясь к его дыханию?! Есть только один, дико неопровержимый симптом только что или давно наступившей смерти, ухода из его тела души. Все, кто выносил на себе раненых с поля боя, знают, что как только раненый умирает, то сразу резко тяжелеет его тело. Словно бы от него оторвался и улетел воздушный шар с гелием, прежде тянувший ввысь. Запомни, малой, любой мертвец реально тяжелее живого. Иногда намного. Это тебе кто угодно скажет.

- И о чём это говорит?! – Насмешливо скривился Гешка. – Просто тело обмякло, расслабилось и его труднее стало нести. Поэтому и кажется, что он потяжелел. На самом деле, уверен, - ни фига!
- Не скажи! Есть реальные, инструментальные доказательства, что тело любого живого существа в момент смерти резко тяжелеет.
- Допустим всё так. Какой из этого ты предлагаешь практический вывод?! Кому и для чего это требуется знать?! Чтобы успеть привлечь срочную помощь для быстрейшей эвакуации умирающего тела?! Только и всего?! Какая тут может быть помощь, когда клиническая смерть длится всего пять минут, а за пять минут никто никого не спасёт, если он только не в реанимации.
- Вдумайся, дурья твоя башка, а почему так происходит?! Почему, пока душа по-прежнему в теле, оно легче, чем когда её в нём нет?! Почему, когда душа у человека поёт от радости – он летит над землёй от счастья, почти невесомый, а когда одолевает горе – его реально, как мешком цемента, прижимает к земле?! Почему, скажи?!
- Душа имеет отрицательный вес?! Это ты хочешь сказать?! Она как наш поплавок по жизни?! А мы для неё грузило?! Ты наверно рыбалку очень любишь, красавчик?!

- Именно так, пескарь! Душа единственная приподнимает и ведёт человека, пока он живёт. Когда же она, оторвавшись, улетает прочь, тело человека тяжелеет именно потому что становится самим собой, без примеси. Без поправки на вытесняющую вверх силу души. Надеюсь, шкет, это не было для тебя слишком сложным понять?!
- Ладно. Допустим. – Перестал язвить Гешка. – И всё же, какая практическая отдача от твоего, как ты говоришь, «исследования»?!
- Я просто пытаюсь обратить это знание на пользу человечеству. Только поэтому подробно интересуюсь моментом отделения души от любого живого организма и тем, что именно эта душа делает, в языке психофизических констант, пока остаётся в нём. Почему с душою человек или крыса, неважно, - живёт, а без неё – почти никогда! За исключением, конечно, той самой пятиминутки клинического блэкаута или беспросветно неопределённой комы. Но тогда она всё равно остаётся дежурить рядом на всякий случай, до последней систолы. Так сказать, на подхвате, чтобы успеть вернуться.

Тут Гешка, подумав, опять завёлся:
 - Получается так, что ты хладнокровно ждёшь возле своей душегубки, когда крыса без воздуха под колпаком окончательно сдохнет, а потом фиксируешь, насколько потяжелело её тело, так, что ли?! Отсюда вычисляешь отрицательный вес крысиной души, то есть, силу, с которой она раньше приподнимала это тело над землёй. Я правильно понял великую суть твоего «исследования»?! Гестаповцы присудили бы тебе орден святого Менгеле!
- Вот именно! Более того, я хочу поймать убегающую или всплывающую крысиную душу, заловить  в отдельную ёмкость. Скажем, в колбу, предельно экранированную изнутри различными отражательными элементами, начиная с элементарного фольгирования колбы изнутри или анодирования. Следующим в испытании может быть сосуд Дьюара с двойной стенкой и вакуумом внутри простенка.
- А дальше что?! Для чего вот это всё ты здесь наворотил?!
- Любая душа всегда правит своим миром, поскольку в каждом отдельном случае она же его и создаёт. Крысиная – мир крысиный, человечья – человеческий. Куда душа захочет, туда тело, управляемое ею, и перенесётся, как во времени, так и в пространстве. Душа – лучшая машина времени, не чета всяким там вашим хронокластам. Они просто железные арифмометры «Феликс» по сравнению с ней! Следовательно, чтобы перемещаться во времени, достаточно одной души. Причём, подозреваю, не только твоей или моей, а чьей-либо отдельной. Для таких целей её вполне можно где-нибудь или у кого-нибудь и позаимствовать, может быть, даже прикупить. Например, за квартиру в Мытищах. Целиком стащить или местами увести. По частям. А что?! И так, оказывается, можно.

- Зарик, меня в дрожь бьёт от великолепия твоего замысла! Так и представляю себе эту картинку: ты путешествуешь во времени в упряжке из крысиных душ. Цоб-цобэ-э! Погнали-и! Ты знаешь, всю жизнь мечтал вот так же прокатиться по тысячелетиям! Цугом, с чудо-тройкой. «Три серых крыся, ах, три серых крыся Уносят в звенящую да-аль – Три серых крыся, ах три серых крыся!..».
- Чудак ты, братец, через букву «М» - со своим больным воображением! Ты как в своей вечерней школе учишься?! Всё пытаюсь тебе объяснить, что любая душа есть Универсум. У кого-то её больше, у кого-то меньше. У кого-то она цельная, как монолит, а у кого то и разваливающаяся на части. У иных людей душа поменьше крысиной! Но в принципе да, согласен. И ничего в этом смешного или предосудительного нет. Поэтому перенестись по времени человеку можно и с помощью аккумулированных и запараллелельных вместе, скажем, пары сотен крысиных душ. Вполне хватит добраться, скажем, до наполеоновской эпохи, туда и обратно. Заметь, без остановки. А вот пара сотен душ от, например, шимпанзе или одного бомжа позволит сквозануть и куда поглубже, в глубь или ввысь веков. Достаточно набрать таких субстанций полную кассету или, скажем, рожок – и длинной трассирующей очередью прорубить себе путь в прошлое или в будущее. Причём опять же с возвратом в исходное положение. Скорее всего, одиночным разрядом одной-единственной человеческой души всё это проделать намного проще и выгоднее. Поэтому никогда не перестанет быть актуальной тема продажи душ. Да хоть опять же за квартиру в Мытищах. А иначе для чего в обществе существуют различного рода сборщики или пожиратели человеческих душ?! Именно для этого, уверяю тебя! А иначе для чего душа миру может сгодиться?! Только для этого! Всё в нём должно быть для чего-то. По-другому существование любой души абсолютно бессмысленно.

- Хочешь сказать, что все эти гастролёры с психическими опытами или даже политиканы всякие для того и мутят людей и соблазняют всякими фокусами и подачками, чтобы под шумок захомутать их души?! Впрячь в свои мутные делишки и погнать к собственному светлому будущему?!
- Наконец ты стал понимать! Так и есть на самом деле! Поэтому все эти жулики повсюду и ведут непрерывный отбор наиболее внушаемых людей, у которых душа и без того на одной ниточке держится, кому угодно готовы её ссудить. Причём за просто так, не говоря про всякие материальные эквиваленты. Внушаемые и гипервнушаемые двуногие как бы сапиенсы и без особых манипуляций с ними добровольно готовы отдать свою душу хоть за три копейки. Причём любому, так сказать, «спасителю» души или родины, точнее тому, кто им удачнее прикинется, попадёт в створ ожиданий этих беспривязных, бродячих душ.
Гипервнушаемые и бродячие, а таких подавляющее большинство среди людей, любому проходимцу готовы отдать свою бессмертную душу. Именно такие недочеловеки обожают тупую песенку: «Я душу дьяволу отдам за ночь с тобой!». Единственное, что у него есть и за что отдать-то?! Ты только представь?! С ума сойти!!! Прикинь, за один только мимолётный сеанс обладания священной волосатой дырочкой?! И всё!!! Как после такого можно уважать человека как самоценное существо?!
- Что же ты так о девушках?! – Удивился Гешка. – У тебя вроде тоже как любовь-морковь с этой… с Глией.
- С этим глюком, что ли?! – Усмехнулся Светозар. – А-а, да-да. Конечно-конечно.

- Да и что тебе так далась эта внушаемость?! Прямо зациклился на ней. Что в ней такого, не пойму?!
- Ты не понимаешь! Вся эта тема бесконечно глобальна! Любая внушаемость человека есть признак недоразвитости его личности, а то и симптом её полнейшей убогости. Самой настоящей спиногрызности, поскольку своего такое существо никогда не произведёт. Всю жизнь будет пользоваться только заёмным. То есть, останется иждивенцем, паразитом. Всем этим, так и не созревшим людям, начиная с их совершеннолетия, можно всегда ставить диагноз СС – синдром спиногрыза, неизлечимый. Комплекс симптомов врождённой незрелости души или «аниме». Такие люди, вроде тебя, никогда не повзрослеют. Так и останутся вечными детьми. Немцы тебя назвали бы недочеловеком, унтерменшем.
- Не-е, товарищ гестаповец… Не ордена Менгеле ты достоин, а ордена Гитлера всех степеней!
- К таким недоразвитым личностям и, кстати, народам и государствам, не способным произвести ничего своего, так и липнут разные неизлечимые болячки. Общеизвестно, что дети, пока не вырастут, чем только не переболеют. А если они никогда не вырастут?! Если им блокируют душу на самой ранней ступени развития и дальше в высь не пускают. Чтобы и впредь доить то, что под ней, стричь и на мясо пускать. Вроде хазарского каганата, в незапамятные времена так прилипшего к телу только что рождённой России, таких ядовитых своих ферментов в неё навпускавшего, что она до сих пор такой безмозглой и остаётся, будто только что на свет появилась. Словно уронил он того младенца головой об пол. По закону импритинга наиболее раннее воздействие и есть самое главное – от него печать остаётся потом на всю дальнейшую жизнь. Так и каганат сделал новорождённую Русь калечной. Уронил её головой об железных викингов. С этого момента ради любой красиво поданной клоаки она всегда готова отдать бессмертную душу свою! Заметь – и непрерывно в неё наступает. И непрерывно отдаёт.


- Ф-фу!.. Запарил ты меня, душегуб! – Помотал головой вконец замороченный Гешка. - Таким образом, вы с Серафимом собрались выходить на новый уровень строительства устройств перемещения по времени и пространству?! Наверно и всю страну собираетесь в одночасье переместить?! Куда-нибудь в район Калифорнии или Антарктиды?! А что, прикольно бы получилось посмотреть, куда её современные Гитлеры смогли бы загнать!

Даже потрясённый и наполовину убеждённый Гешка некоторое время по инерции продолжал переть буром на Светозара, пока у того не лопнуло терпение.
- На кого ты письку поднимаешь, салабон?! Строишь тут из себя кристально честного судью. Вспомни родноверскую хазу возле моря, где ты, слабая душонка, раньше пытался переметнуться к Перуну, продать свою душу, как гнилая сосиска, падал на колени перед волхвами и передо мной в том числе. Я не просто помню, я всё про тебя у себя отметил! Тебя твои предки спасли от наркомании христианскими сорокоустами, а ты в благодарность подло изменил своему Христу. И теперь меня же, иуда, учишь, что такое хорошо и что есть плохо. Хуже предателя не может быть никого, запомни, малец! Христопродавец, вот ты кто! Не на того поставил! Дремучий дикарь Перун просто не может быть целителем душ человеческих! Просто потому, что в язычестве нет и не могло быть настолько отточенной и эффективной практики духовно-нравственного исцеления, как те же христианские сорокоусты! Если уж они тебе не помогли, то на тебе вполне можно ставить крест. Именно крест! «Что сложилось в гузне, не перекуёшь и в кузне!». Это про тебя!


- Не предавал я никого. Не передёргивай! – Чуть не заплакал Гешка.
- Предав Христа, ты предашь и нас и кого угодно. Разве что мамочку свою пожалеешь.

- Ты не прав, Светозар, Христа я не предавал. Я не христопродавец! Просто хотел всё перепробовать. Мне интересно стало, а как там у родноверов и почему сейчас все туда ломанулись. Я до этого ничего про язычников не знал. А Христу по гроб жизни был и буду обязан. Он меня действительно спас. Я слышал от профессора, то, что может сорокоуст и сорок еврейских каббал не смогут. Потому что сорокоусты спасают душу, а каббала – использует их. Может быть, мамочка, заказав сорокоусты за моё спасение, мне место в раю обеспечила. Я как раз об этом думал! Наверняка так!

- Ишь, грамотный какой попался! Ладно. Я забыл – ты же у нас писательский сынок. И не такой фигнёй можешь страдать. Тогда разрешаю немного и повозбухать не по делу. У тебя наверное весеннее обострение. Так что на этот раз прощаю твои неквалифицированные оценки моей деятельности. Гуляй, Вася!
- Я – Гешка! И я застал тебя на месте преступления против человечности!
- Опять ты за своё! Гуляй Гешка! Никакого преступления, повторяю, никто не совершал! А наоборот. Я на пороге открытия возможности любого путешествия в пространстве-времени не инструментальным, физическим путём, а методом простого эмоционально-чувственного моделирования момента смерти. Не своей, но всё же смерти! Это как вакцина! Привил, включил и теперь можешь улететь куда и как угодно, а потом вернуться, даже когда тело твоего донора не успело остыть. Так сказать, пока оно трепыхается.
- Ты настолько обалденные страсти творишь, такого наговорил – прямо мороз по коже! Пешком ходит. – Гешка хоть немного успокоился. – Одно ясно – ты не случайно здесь появился.
- Как и ты!.. Ладно, писательское отродье, уговорил. Попробую в который раз объяснить тебе, что к чему. Понимаешь, когда мы с помощью инструментального физического метода переходим из одного отрезка времени  в другой, мы всегда теряем часть самих себя. Она всё равно остаётся в только что покинутом времени. Как частичками остаётся наш дух в обжитой квартире или доме. Так же точно никогда наши мёртвые нас не оставят в беде, они никогда нас не покинут полностью. Какая-то их часть всё равно остаётся с нами. И не только в письмах, снимках, видео. Не только в памяти. А реально, осязаемо. Мамочка и вправду после своей смерти пытается уберечь своих детей, потому что она всегда с ними.
- Ты прав. – Угрюмо буркнул Гешка.
- Когда же человек из раза в раз повторяет этот опыт ухода из своего времени, в которое он полностью врос всеми корнями, он может наполовину, если не больше, растерять в этих прыжках самого себя. Каково это, непрерывно обрывать в себе всякие корни, кто же потом останется в целости-сохранности?! Не завянет ли в итоге?! Всякий раз, полностью ослабевает твоя связь с текущей реальностью своего времени. А всё потому что ты это проделал с помощью бездушного физического инструмента и с использованием обезличенных, безжизненных закономерностей причин и следствий.

- Что-то я такого за собой не замечал! Наоборот, теперь я сильнее привязан к своей мамочке, потому что на своей шкуре прочувствовал, что такое остаться без неё. Я даже полюбил девушку, Машу Карабут, по работе, она аппаратчица АПГ. Если бы не столь страшный пройденный мною опыт, не мой прыжок в прошлое и спасение мамы из лап смерти – не знаю, смогла ли бы иначе моя душа очиститься от всяких гадостей до такой степени, что оказалась способна полюбить. Это огромное счастье, согласись, Светозар. И у тебя всё равно остаётся любовь с Глией, хоть ты и называешь её глюком. Значит она для тебя самый прекрасный глюк! Надеюсь, ты сможешь оценить такие чувства, когда человек может полюбить девушку вовсе не за что-то, а просто потому что она – любая! – есть на этом свете и в этом, настоящем времени. И в другом настоящем она тоже будет.
- Эх, Генчик! Вот именно что «в этом настоящем»! А в другом настоящем, только совсем-совсем другом времени, случись оно, скажем, через год или за пятьсот лет до этого – твоё счастье осталось бы таким точно, как и сейчас?! Да ни за что! Мы любим, как и живём, только здесь и прямо сейчас. Не отходя от кассы. А в другие времена и значит другие жизни, у других касс все непременно становятся другими. Всё каждый раз следует начинать заново, даже если бы мы вернулись в прежнее своё, но порядком подостывшее, отяжелевшее без нас и потому полностью отчуждённое время.

- Не пугай меня, Светозар, а то заикаться начну! Конечно, во многом ты прав! До реально крутого моего броска в прошлое мы с Машей были просто друзьями. Даже мысли ни про что другое не было! А теперь она для меня Маняня. Между нами искры скачут. Прикуривать можно.
- Уверяю тебя, Гешка, что после первого десятка путешествий в прошлое или будущее твоя любовь с этой девушкой, если она останется в прежнем времени, резко завянет. Именно так у меня Глией и происходит. Она действительно теперь кажется мне галлюцинацией! До такой степени я со своим прыганьем по иным временам отдалился. Она в одном отрезке времени улыбается и живёт, а я в совсем другом и потому живу и чувствую абсолютно по-другому. И она также себя чувствует, хотя её темпоральные прыжки не сравнить с моими, хотя бы по длительности и глубине проникновения во временные пласты. Всякий раз мы возвращаемся оттуда всё более чужими друг для друга. А теперь представь – таких разнонаправленных прыжков в совершенно чуждые времена у нас накапливается множество. Сотни внутренних аномалий, тысячи порознь проросших корней в иные времена – на много ли нас, давно далеко не прежних, хватит?! Чтобы не разорваться полностью или не сойти с ума, в какой-то момент полезно остановиться лишь на одной версии самого себя и на одном настоящем времени, на одной кассе, на одной раздаче. Именно в этом отрезке восстановить и себя и её. Лишь в этой, совпадающей с её, капсуле заново отращивать и пестовать свои отношения. Сразу и во всех временах пылко любить одну и ту же ни за что не получится, потому что окажется некого, её не станет. Точнее, она будет повсюду, но её не будет нигде. Потому что любить можно только в конкретном, когерентном, то есть идеальном совпадающем времени-пространстве, на одной раздаче, вне которых нас просто не существует.

- Да, это так и есть. – Осторожно вставил Гешка, мотая очумевшей головой. – Но что тогда остаётся делать?! Разве можно полностью отказаться от путешествий во времени, там нам действительно много дел предстоит совершить?! Хотя бы для того, чтобы было потом о чём вспомнить, да и поправить слегка то, что нас всех так не устраивает.
- То-то и оно, Гешка. Думаю, компромисса можно достичь если и не в одной-единственной реальности, то хотя бы на заведомо обозначенных и утверждённых стыках общих для нас обоих времён. Скажем, она уходит туда-то и на месяц вперёд или на полгода, но и я должен идти туда же, по тому же маршруту и на такое же количество времени. Только в этом случае совместно проведённое время не выпадет из нашего общего мироощущения. Мы и по времени должны совпадать, быть когерентны друг другу, непременно слитно мотаться в одной связке, как альпинисты. Лишь при соблюдении этого условия мы сможем не стать друг для друга чужими. Помнишь, как в песне было?! «И каждый раз навек прощайтесь, когда уходите на миг?!». То есть, если ты уж с ней, нельзя отлучаться ни на секунду. Рискуешь потерять всё. На миг отвернулся, а её, той самой - нет.
- То есть, речь идёт о выработке единого для обоих сборного рецепта временных перемещений. Важно, чтобы оба ваших маршрута передвижения по времени совпадали друг с другом идеально. То есть, всегда и во всём. Я правильно понял?!

- Всё же, малой, ты хваткий. Признаю. Верю, что папа твой когда-то может и был писателем. Или кем-то вроде того.
- Да ладно тебе! Ты не знаешь его. Он до сих пор ничего. Если бы только не бухал.
- Это я к слову, не обижайся. Речь о том, что нам теперь невозможно жить только одной реальностью и иметь только один вариант совпадающего будущего. Мы отныне граждане принципиально многовекторной вечности. И число таких векторов сам понимаешь какое. Уразумел?! И они вдобавок постоянно ветвятся и неимоверно множатся.
- Звучит неплохо, Светозар. Я согласен. Вот бы и в индивидуальном измерении и масштабе прожить столько же, сколько бы хотелось во всех! Вот это было бы настоящим приколом по жизни!
- Не жадничай, малец! Другим оставь кусочек этого одеяла.
- А я всё равно хочу именно так! Жить только одним профильным настоящим – слишком скучно! С ума сойти, если одно и то же будет всегда продолжаться каждый день и непрерывно давить на тебя со всех сторон. И не просто так, а всю жизнь!!! От этого просто сдохнуть можно! Никем не успеть побывать! Даже президентом. Или князем. Чем мы тогда будем отличаться от животного, которое живёт одним днём, да ещё в одном и том же загоне?!
- Верно. Ничем. Но и непрерывную связь с исходным настоящим временем никогда нельзя терять, потому что именно в нём все наши основные корни! И меньше шляться по не своим временам, а соответственно бабам. По крайней мере, надолго не застревать в них, не задерживаться.
- И что, подвиг твоей жертвенной крысы нам в этом поможет?! Звенящую даль распахнёт?!
- Ещё как! На опытах с крысами стоит вся современная наука. Навскидку предполагаю: мы наверняка сможем обратить такие путешествия просто во сны, идеально подменяющие реальность. Душа каждого человека - во снах. Только в них она живёт истинной жизнью и где только не путешествует, чего только не испытывает! Мы сможем эти туры души сделать гораздо более зримыми, весомыми и наконец действенными, то есть, получающими реальный выход во внешнюю жизнь тела. Будем из сна программировать предстоящую жизнь по своему вкусу и подобию. Всякий классный сон делать былью! На самом деле!

- Вот ты орёл, Зарик! Обучишь меня этой технике?!
- О-о, нет-нет! До такого очень далеко! Разве что тебя самого, Гешка, засунуть вместо крысы под этот стеклянный колпак и уморить для начала, чтобы отделить твою важнейшую субстанцию. Уверен, тебе понравится! Помнится, был у меня такой испытуемый котик по имени «Мяу». Обожал это дело. Лакомиться собственным издыханием. Представляю, куда только его душа при этом ни шастала, каких только кошек ни драла!
- Как ты живёшь с такими вывертами?! Светозар, ты крайне опасный тип! Тебе бы стоило где-нибудь при концлагере в поте лица подрабатывать! Доктор Менгеле от зависти действительно в гробу перевернулся бы!
- Об чём и речь! Серафиму и Глии всё время твержу об этом. Но нет вакансии! Нет вакансии говорят, а также соответствующей инфраструктуры и прочей материально-технической базы. А в действительности делов-то?! Два пальца об асфальт слепить такой колоссальный виварий поставщиков активных душ, скажем, в ХХ веке… до нашей эры! Знаешь, сколько их оттуда можно бесплатно нагрести?! Впрочем, они и так в реалиях повсюду!.. И в почти в тех же расценках.
- Так ты у нас, оказывается, не только крысиный, но и кошачий душеприказчик. Который раз убеждаюсь - от тебя надо держаться подальше.
- Ты прав. С детства любил животинку мучить. «Кто сызмала начнёт, тот мастер будет!». Слышал такой императив?! Про меня он. Понимаешь, моё это. При этом я вовсе не наслаждаюсь мучениями живых существ. Тут бери глубже. Я философ этого дела. Поскольку давно заметил, что ощущение неизбежного перехода в мир иной исподволь сопровождается у всего живого радостным возбуждением, как перед встречей с родным домом, ожиданием долгожданного умиротворения и радости. Тяга к другому, истинному существованию часто проявляется в неукротимом желании побыстрее сдёрнуть из этого опостылевшего мира. Вот поэтому мой котик по имени «Мяу» так запал на кайф беспрерывного убегания отсюда, что повторял его снова и снова. Я думаю, не только котики-собачечки или те же крысы, а все-все мы живём в предощущении того сладостного мига, когда можно будет наконец сбежать отсюда. И вернуть билет Творцу, как советовал Сенека. Хоть как! Просто всегда грустно этот фазовый переход совершать в одиночестве. А на миру и смерть красна.
- Но учти, Светозар, я без боя не дамся! Как твоя крыса. Смотри, кстати, она, кажется, полностью издохла. Радуйся! Лови кайф! Счастье-то какое привалило!


Тем временем крыса под колпаком и вправду отдала душу, только явно не богу своему. В большой термической колбе с двойными поляризационными и экранирующими стенками постепенно разгоралось некое рыжевато-алое облачко. Гешка опасливо покосился, чего-то или кого-то оно ему напоминало. Даже отодвинулся на всякий случай.
- Ты настоящий дедлайнер! Демон смерти. Не Светозар и даже не Люцифер, а самый настоящий Светозавр. Похлеще тираннозавра. Тот хоть физически только пугает.
- Уговорил! Во всех этих ликах я и един!.. Так и есть! Пойми, Гешка, своими конечно же негуманными, дедлайнерскими опытами я хочу выработать способы устранения остаточных последствий от путешествий во времени, от их передоза. От слишком частых и неумеренных скачков во времени-пространстве. На них и вправду можно крепко и даже фатально подсесть! А потом не слезть никогда.
- Но к чему ты будешь применять эти способы?! Как конкретно вычислить эти последствия?! В чём они проявляются?!
- Основное состоит в том, что эти вояжи оставляют после себя. Это прежде всего инверсионный след в психике, как от слишком высоко пролетевшего реактивного самолёта. Также неизбежно возникающее искажение исходной реальности, из которой они начинались. Она двоится, троится, а то и вовсе размывается. Но это, конечно, в особо тяжёлых случаях.


Гешка встал, походил по комнате, всмотрелся в всё сильнее разгорающееся красно-розовое облачко в огромной модернизированной колбе Дьюара.
- Ладно. Полностью разберусь в этом возможно попозже. Может быть, когда и вправду на собственной шкуре под колпаком испытаю это всё. Или никогда. Ты теперь вот что скажи мне, Светозар. Помнишь ту новую нашу девицу несказанной красоты вперемешку с бандитскостью, которую мы вытащили от ментов из-под их носа – она-то как именно от нас испарилась?! Как смогла сбежать от вас, таких ушлых и всё предвидящих?! Просто так, на своих двоих, зато бандитских?! У неё при себе нашего хронокластика не было! Как тогда она смогла улизнуть?! Наверняка с чьей-то помощью, разве не так?!
- Верно. Но почему тебя это так радует?!
- Значит тот, на которого она работает, окажется помогущественнее вас с Серафимом.
- Точно радует. Думаю, она и вправду работает на другого сборщика душ. Их развелось, не пересчитать! Он и снабдил её средством аварийной эвакуации, совсем не похожим по принципу действия на наши хронокласты. Разве что на разрабатываемый мной вот этот принцип, о котором тебе толкую битый час. А на самом деле куда дольше. Но вполне может статься и с какими-то иными духовными или мистическими практиками связанное. Скажем, с помощью каббалы или раджа-йога. Но об этом в точности я мало что понимаю. Так что знаю о той девчонке не больше твоего.


Внезапно сосуд Дьюара вспыхнул изнутри как маленькая шаровая молния. А потом, слегка убавив плотность, этот шар превратился в диффузный желток интенсивно светящегося облачка красно-жёлтой плазмы, чем-то похожей на какого-то скрюченного, но едва уловимо шевелящегося крошечного зверька. И вдруг в параболе проекции того облачка на дальнюю стенку сосуда Гешка увидел самого себя, но только в миниатюре, словно снятого на видео со стороны. В этой картинке он смотрелся праздно бредущим по улице и скептически заглядывающимся на бабушек, усердно кормящих кошечек, собак и голубей. Всё один в один как оно и было сравнительно недавно.
Светозар рассмеялся, увидев вытянувшееся Гешкино лицо, потом предложил, ухмыляясь:
- Хочешь оказаться там, в полутора часах позади текущего времени, идущим по своему собственному уличному маршруту?! Возьмёшь след самого себя?! А потом, как ни в чём не бывало, заявишься сюда и опять начнёшь донимать меня как щенок своими взвизгиваниями?! Всё будет также, но только минус полтора часа. А?!
- Ха…хочу. - Едва выговорил Гешка.
- Не бойся. Я это несколько раз над собою проделывал. Ходил по кольцу времени. Даже по колечку, маленькому такому. Сначала радиусом в десять минут, потом двадцать, а затем и в час.
- А я буду помнить, о чём мы с тобой только что проговаривали?!
- Да, конечно. Это же твоё индивидуальное время.
- Тогда не надо. Как-то неприятно. Да и утомительно будет повторять такие бредни. Да и разговора, думаю, больше никакого не получится.
- Твоя правда. – Охотно согласился Светозар.
- Пойми, так неинтересно. Тут надо как-нибудь по-другому сообразить. Никогда не помешает подумать, как этот твой «эффект Светозара» использовать для действительно эффектных дел. С экшеном. А то какой смысл туда сюда мотаться с одной и той же рожей, да вдобавок с одним и тем же результатом?!
- Ну, как знаешь…

Гешка с острым интересом вновь подошёл к сосуду Дьюара, перестал смотреть на себя в картинке, а исключительно на пылающую ящерку в облике переменчивого плазменного облачка.
- Это же огненная саламандра! – С религиозным восторгом прошептал Гешка.
- Конечно. А ты откуда знаешь?! – Воззрился на него Светозар.
- Сталкивался…
- Значит, знаешь, что это такое?! Это на самом деле «аниме», в переводе – душа. Живёт во всём и всегда. И только она творит всё вокруг.
- Получается, что не знаю, хотя про «аниме» раньше слышал. – Удручённо выдавил из себя Гешка. – Стоп! – И хлопнул себя по лбу. – Действительно! Я именно поэтому и стал думать о крысах в связи с бабушками, что перед этим успел побывать здесь и насмотреться на твою крысу?! А тогда я вскользь подумал, при чём тут крысы, лезет же всякая ерунда в голову!.. Получается, это всё у нас во второй раз?! По тем же самым нотам играем?! Все мозги запиликали!
 - Ты это только сейчас открыл?! Успокойся! Вся жизнь состоит из таких бесконечных пиликаний, повторов одних и тех же сюжетов! Их в мире крайне ограниченное количество, чтоб ты знал! Как и число наших маршрутов по жизни!
- А это значит…
- А это означает, дорогой мой спиногрыз, что мы бесконечное количество раз проживаем одни и те же коллизии судьбы. Иногда мы это всё же замечаем и тогда нас накрывает чувство полной знакомости едва начавшейся ситуации, то есть, проявляется симптом «дежа-вю». Слышал о таком?! – Гешка кивнул. – А иногда – нет. Но это так, к слову. Наша глобальная задача по жизни – прорвать суживающиеся круги бесконечной повторяемости одних и тех же событий и обстоятельств жизни, то есть, злокачественной персеверации, составляющей суть нашего бытия. Наш единственный приоритет по жизни может состоять только в попытках вырваться из сжимающегося, заколдованного круга одного и того же, непрерывно происходящего с нами и практически задалбливающего нас всем этим.

- Но кому такое по силам?! – Выдохнул поражённый Гешка.
- Скажу аккуратно, но без ложной скромности – мне или никому! Только мне теперь подчиняется «аниме», та единственная субстанция, которая лежит в основе всего мира и всей истории.
Думаю, если бы у меня было несколько таких плазмоидов, как вот этот «аниме», мы вполне могли бы заглянуть на пару месячишек назад, на базу родноверов возле моря. Не помнишь, на генеральской даче?! Посмотреть на себя со стороны. Или даже самим теперешним вновь оказаться там. Повторяю, там появимся мы с сегодняшней памятью.
- Но тогда бы у нас там ничего не вышло!
- А оно ничего и не вышло тогда! Вспомни! Как ты думаешь. Почему?! Плохо в нашей учебке заговор сорока сороков читали?! Доморощенные волхвы вроде меня - новоявленным иудам вроде тебя?! Ага-а… Процесс пошёл. – Светозар посмотрел на побелевшего Гешку, театрально вздел руки к небу и продекларировал: - «…И смутные подозрения стали вновь терзать его неокрепшую душу!». Кое-что припоминается, не так ли, друг мой?!
- Д-да! – Еле выговорил Гешка. – И сколько раз мы там были?!
- Три раза. Честно. Просто мне любопытны были твои инверсии, душевные страдания и прочая импульсивно-компульсивная пена. Да и мне самому не мешало лишний раз посмотреть со стороны на свою технику волхвования. Отточить, так сказать. Я тогда только учился, если ты не заметил. То была моя первая аттестация в нашей учебке.

- Не заметил! – Угрюмо буркнул Гешка. – Слушай, так ты дьявол и в самом деле!
- Эк, хватил! Ах-ха-ха-а! – Захохотал Светозар, трубно подражая Мефистофелю. – Пока рановато мне для такого статуса. Просто я работаю волшебником. Правда, не очень добрым. И даже совсем наоборот.
Светозар ещё раз заржал утробным, потусторонним голосом и хлопнул Гешку по плечу:
- Так что, спиногрыз, берём следующую крысу, выдавливаем из неё первосущность, да и по новой завеемся куда-нибудь?! Хочешь, новых глюков наловим, а?! Вот с такими задницами!
- Да по твоим потребностям тебе нужен целый мешок подобных крыс!
 - Точно! Слушай, а давай поймаем собаку?! Такую, знаешь, умную-переумную, с человеческими глазами. Ах, да – и верную, как и положено собаке - до гроба. Не, лучше две. По штуке на брата. И крыс много не надо будет тратить!.. Экстрагируем из них божий дар, «аниме» нацедим пару ведёрок, да и сквозанём, например, спасать Цезаря от Брута?! Срубим статую Помпея прямо на заговорщиков?! Раздавим к едрене фене!.. А Цезаря успеем выдернуть. Или посмотрим, как оно было на самом деле. Не врут ли нам учебники истории. Сильно подозреваю, что врут даже в этом… Во, придумал! Потом наверняка сможем отвести руку подслеповатой Фанни Каплан на заводе Михельсона, стреляющую в Ленина или наоборот поточнее навести её. Но лучше всего – скинем пьянющего Ельцина под танки ГКЧП с моста, вместо тех троих невинных парней?! Соглашайся! Родину спасём! В кои веки хоть у кого-то получится! Пусть лучше у нас, чем у этого лысого наверху, у которого до сих пор неизвестно что на уме.
- И надолго тех душ хватает?! Подумай, кого ты запрягаешь?! Вот так пылать и таскать на себе в качестве извозчиков: кого и куда ни попадя?!
- Ты хочешь спросить, у кого из моих доноров и каков срок амортизации?! У крыс, конечно, меньше всех. У них и жизнь самая короткая из млеков, да и кпд в эксплуатации особо непримечателен. Довольно быстро, после второго-третьего захода в моей упряжке крысья душонка скисает, меркнет, а потом и вянет-пропадает… В этом ты прав. Ход времён нельзя остановить! Метёт всех подряд! И апатиты и навоз! Эта коварная метамераза действительно неостановима: как гусеница, ползёт-ползёт – съест шишку. Потом опять ползёт-ползёт, высматривает, кого бы на добавку сожрать. Столько высосанных душ наваляла вокруг себя – жуть в полосочку! Одни шкурки! Мрак! Знаешь, я тебе вот что скажу: уж если кто нас и кошмарит по-настоящему – так это только эта падла время. Действительный враг человека. Самые страшные наши правители у него – всего лишь подсобные рабочие у реального палача. Просто подгоняют ему новые массы жертв.
- А ты, получается, минуя всех их, становишься непосредственным подсобным у самой этой метамеразы, кто сам может кое-чем рулить?! А то и направлять топор палача?!
- Вот-вот. И, кстати, направления движения той самой гусеницы времени, метамеразы. А так всё верно, ушлый мой писательский сынок. Но чур - сюда тебе ход заказан. Мал ещё, чересчур спиногрызен. Довольствуйся тем, что можешь узнать об этом больше остальных. Причём практически из первых рук.
- Отлично. Но когда накроется лично твой кпд и рано или поздно померкнешь и скиснешь сам ты, что тогда?! Лично полезешь под жвалы своей гусеницы-метамеразы?!
- Как что?! Постараюсь зайти на следующий круг. Обойти её сзади. Иного выхода нет. Успокойся, уж это-то я порешу. У нас кто что охраняет, тот это и имеет! И реально рычаги анималистического управления миром у меня, а не у тебя! И не у наших профессоров! Ах-ха-ха-ха-а!

И Светозар опять заржал голосом падшего ангела, заряжая в свой агрегат очередную крысу, как патрон в обойму. А она, дура, изо всех сил лапками при этом упирается. И вот чего, спрашивается?! Откуда у патрона могут быть лапки?! Радуйся, что наконец всё для тебя заканчивается.

- Между тем, именно так оно всегда и происходит! – Подумал Гешка, уходя. - Хотя и не настолько отчаянно, бессмысленно и безнадёжно. Просто потому что жизнь всё равно даётся не каждому. А лишь тому, кто готов храбро защищать её до самого конца. Хоть из последних сил упирающейся крысе, хоть червяку или бабочке-однодневке. Даже когда слёзы кончаются, глаза не видят, уши не слышат, а страданиям конца и краю не видать – жизнь всё равно остаётся прекрасна и удивительна, потому что она и есть твоя бессмертная «аниме». И защищать её поэтому необходимо до последнего, пока не померкнет всё-всё вокруг. Но и потом всеми своими отгорающими лапками твоя «аниме» всё равно до последнего будет пытаться удерживать твой исчезающий след. Стараться и его запечатлеть в своём бессмертии. Хоть что-то из него.