Чувства

Гроза. Не первая в её жизни, странная и пугающие неосознанная. Весенние чувства сорвались хмурыми каплями, зло хлестнули по лицу и хлынули пьянящим потоком чуть поодаль. Может она вспомнит потом его профиль. С красноватой тлеющей сигаретой и ненужные слова. Их и не должно быть. Сорванные чувства и что то недосказанное. И злое-слишком долгое томление в душе, отчаянный порыв и хлесткая обида. Ещё не вошедшая в сердце, но уже безнадёжно отталкиваемая...
Весна и хмурый дождь. Несколько темно красных роз. Срезанных в предрассветном влюбленном бреду и ещё счастливо поблескивавших. Тихий шёпот гравия и угрюмые кроны. Зазеленевшие в смутном порыве досмотреть до конца эту разыгравшуюся драму. Он будет помнить её глаза, лукавые зеленые искры. томную интонацию забудет сразу, не захочет держать в подсознании злые слова. Неприкрытую правду, хлещущую как хмурый дождь. И оттого больнее...
Они стояли в саду. Где то поблизости окружение. Скоро приедет Пётр Александрович-как он ненавидел сейчас его бесшумную уверенную поступь и кривую усмешку.Она совсем не любила Петра Александровича, даже в порыве страсти эти слова не сорвались бы с её приоткрытых губ. Смотрела на него печальным очерченным взглядом и думала о ком то другом. Алексей не знал, чего ждать от судьбы-уверенности что их свяжется злой рок или мудрого спокойствия-оставить все как есть. Не знал, о нем ли думает в предрассветной прохладе она, мягко прикасаясь босыми точеными ступнями к гравию садовой дорожки. Перебирая лепестки очередного букета, подаренного Петром Александровичем.
Её звали Анна. Он не знал, как сможет прожить без её светлых локонов и низкого томного голоса. Иногда в него вырвались металлические нотки, взрывающиеся вместе с искрами в глазах. Анна напоминала породистую тигрицу. Мягко крадущуюся по лесному простору, в разьяренном прыжке или величественно смотрящую на него.. Он любил представлять её на рассвете. Когда был совсем далеко, зная что с ней Пётр Александрович и так будет всегда. Любил, неосознанно купаясь в своём эмоциональном счастье.
Она была его пагубной страстью-её голос, её жизнь. Знал сам, что игрушка в властный руках и только! И сам не препятствовать пугающей игре. Любовь и власть-искрящиеся чувством глаза и преданный шёпот. Был ли нужен Анне Алексей?
Пётр Александрович вернулся неожиданно. Отбросил плащ с от воротами на резное кресло в гостиной и провел тяжёлым взглядом по портрету Анны. Она только здесь, на холсте, принадлежит ему. Ещё наивный поворот головы, девичий румянец и зарождающиеся лукавые искры... Он помнит, как Анна заливалась милым щебетом в саду. Теперь её голос томный и властный. Называет по другому, забываясь в романтических иллюзиях и не смотрит как прежде. Он дал ей положение в обществе, свои возрожденные из пепла эмоции-не смог только стать романтическим героем из её снов. Ждала ли она подобного?
Анна вбежала в оковы гостиной в ореоле хмурого дождя. На изогнутых ресницах застыли прохладные капли. Все что должен заметить Пётр Александрович, -мимолетную влюблённость и хриплый шёпот оставим в саду. Вымеряет её чувства тяжёлым суровым взглядом, - ещё не пригвоздив окончательным решением, но безнадёжно разрушив скупую надежду на понимание. Как Анна мечтала сказать ему в лицо-холеное, с аристократическими чертами, как ненавидит его, снисходительно смотрящего на нее, словно Анна милая игрушка. Он промолчит на её слова, скупо одарив прежней снисходительностью. Только взгляд станет тяжелее. Бесшумно поднимется наверх, закроет кабинет старинный ключом и вместе с ворохом деловых бумаг зароется в иллюзии своей юношеский поры. Анна ненавидела Петра Александровича и за эту слабость. За прежнюю невозможность устоять перед ней. За то, что знал все грани её перехлестыаающей страсть к Алексею ненависти, - и любил ещё сильнее. Все более желая сгореть под её полным злости очерченным взглядом. На столе одиноко лежала ветка дикого винограда. Петр Александрович сидел в резном кресле-не сразу заметил Анну. Собраться с мыслями-в сознании Алексей и только...
Он лениво обернулся, не меняя положения головы и смягчая ненавистный иногда тембр, произнёс-Одевайся! Вещи должны быть собраны к 8.Мы уезжаем. И развернув голову, каким то картиным жестом, скривив почти старческие губы в любящую улыбку, добавил-На время. В саду поднялся ветер, холеные, такие привычные кроны и тайные свидания в обрамлении дикого винограда. Несколько темно красных роз. Как она не хотела признавать-срезанных её любимым. Не важно, что слова не сорваны с губ. Что все происходящее более похоже на предрассветной бред и должно пройти с первыми днями в окружении Петра Александровича.Когда они уезжали было темно. Не слышно чьих то голосов и шумных приёмов по соседству. Анна подняла глаза-невыносимо сдерживать эмоции, как одинокий гравий-в них отрезвляющей отчужденностью бросился огонёк сигареты. Слишком яркий теперь, не оттеняющий мускулистый руки и разрывающий на части отделенную душу.
-Я многое должен сказать тебе, Анна, теперь все будет по другому... Петр Александрович склонился над ней, всматриваясь в глаза породистый тигрицы. Анна не посмела отшатнуться, спасительно оглянувшись на теряющийся вдали красноватый тлеющий огонёк.