Автобус

 

Надо научиться не замечать себя, чтобы многое видеть.
Ницше «Так говорил Заратустра»

Голубой автобус мягко раскрыл двери. Забросив в глотку автомата копейку и услышав его довольное чавканье монеткой, я прошла вперёд, села.
Многих пассажиров знаю в лицо, с некоторыми даже здороваюсь, например с мужчиной примерно моих лет (возраст раннепенсионный), похожего на Жана Габена (о ком, вероятно, он даже не слышал), с тростью. Он садится на моей остановке и выходит на предпоследней. Я же еду до конечной. Габену сразу уступают место, и он, усевшись, предлагает сидящему школьнику или студенту оторваться от телефона и уступить мне, «взрослой женщине», место. Чаще всего это сиденье на высоком постаменте, откуда я веду свои наблюдения.

Знакомый мальчик с короткой стрижкой и бледными, оттопыренными ушами, вечно сопливый и шмыгающий носом, он едет в школу, за спиной у него тяжёлый ранец, выходит на остановке «райком». Всю дорогу в телефоне, играет в какую-то игру, где непонятные инопланетяне убивают друг друга, играет, удивительно быстро передвигая тонкими пальцами.

На остановке выше мединститута, которую все называют «плани глух» (голова городского плана, так-как когда-то это был конец города, выше шли сады и огороды) садятся дочь и мать. Дочь подросток, мать её очень опекает. У девушки нежные черты лица, как у ангела, на лице небольшое акне, её мать молодая и заботливая, обе одеты в тон.

Где-то в районе Зейтуна садится женщина, которой вечно звонят из дому, требуют координаты местоположения маек, носков, трусов и папок с тетрадями - она всегда спокойно и обстоятельно объясняет, не выходя из себя, и пропавшие вещи сразу находятся, так-как повторных звонков не бывает. Женщина говорит по телефону, закрыв глаза, сосредоточившись. Из неё получился бы хороший разведчик.

Там же, в Зейтуне садится группа рабочих индусов, один из них, видимо, бригадир, платит за всех, другие гуськом продвигаются вперёд. Азиаты все худые и жилистые, в полинялой и перестиранной много раз одежде и у всех грустные глаза. У одного из них в руках внушительный целлофановый пакет с золотистым свежим хлебом. Индусы дружно выходят на предпоследней остановке, где строятся многоэтажки.

Ближе к концу маршрута в салон автобуса заходит несколько шумная группа врачей и медсестер, так-как на последней остановке несколько больниц - наркодиспансер, центр СПИДа и спелеолечебный центр. Наш автобус единственный, который поднимается до этих лечебниц. Поэтому, медики с разных концов города стекаются к остановке, дабы сесть в голубой автобус. Они часто шутят, смеются и что-то обсуждают...

Со мной из пассажиров, кроме меня, иногда направляется парочка наших пациентов и молчаливый парень, который садится у оперы и с нами выходит в конце маршрута. Он в кепи и в коричневой куртке, с рюкзаком за спиной, его путь идёт мимо наших ворот, за гаражи. В нём есть что-то немецкое, хоть он смугл и темноглаз, вот, если бы на него надеть шорты и гетры - вылитый гитлерюгенд.

Дорога назад имеет свои особенности - так-как моя остановка конечная, то автобус стоит и ждёт минут 10-15 до времени отбытия. За это время водитель в светло-голубой форменной сорочке протирает лобовое стекло или дожёвывает бутерброд, запивая из бутыли. Через пару минут автобус закрывает двери и начинает свой маршрут.

Из знакомых персонажей, по дороге набираем девушку с акне, но без мамы и играющего в телефоне мальчика. Кроме них много других студентов и учеников, которые сейчас более раскрепощённые, свободные, много говорят и смеются. Запомнила умницу мальчика 12 лет, который своим двум молчаливым друзьям рассказывал уникальные научные подробности мировой флоры и фауны. Поражала грамотность его речи и осведомлённость. Друзья чаще всего удручённо молчали… моментами, весь автобус прислушивался к его рассказам…

Народ, вообще-то, едет молча, иногда знакомые переговариваются или же по телефону кто-то приглушённо говорит. Но, однажды, в салон зашёл мужчина лет 35-36, невысокого роста, в тёмных очках, чёрной кожаной куртке - такой довольный своей персоной. Встал рядом с водительским местом и продолжал разговор по телефону. Говорил громко, самодовольно, чванливо. Весь автобус устало слушал этого субъекта. Впереди был серпантин спуска к центру.

Рядом стояла женщина, интеллигентная, но, видимо, взвинченная своими проблемами, она неожиданно взорвалась и сказала, обращаясь к нему:
- Вы мешаете водителю, потише говорите… прошу…
Мужик не ожидал такого, и по-хамски продолжил:
- Что хочу, то и делаю… ты представляешь, здесь мне одна… (пауза и презрительный взгляд)… предлагает заткнуться, МНЕ! Да нет, пока не родился человек, который сумел бы мне диктовать, - продолжил он свой разговор с собеседником. Потом над чем-то долго и громко смеялся…
Женщина на ближайшей остановке, бросив уничтожающий взгляд на мужчину, вышла. Телефонист продолжал громко рассуждать:
- Брат джан, она просто не представляет с КЕМ говорит, КОМУ делает замечание, - пафосно проговорив в трубку, он победоносно посмотрел на весь притихший салон… Тут я не выдержала:
- Вы профессор Хачикян?
- Какой профессор?… - мужик оторопело посмотрел на меня.
- Эндокринолог, профессор… я вас сразу не узнала, извините… Большой учёный, вас вся страна знает, - скороговоркой выпалила я. В салоне оживились, некоторые, всё поняв, уже улыбались во весь рот.
- Точно, профессор, - с места сказал дед, сидящий передо мной, - я вас даже по телевизору видел…
- Да нет, я не профессор… - как-то жалко ответил мужик в кожанке, почему-то покраснев…- Я тебе перезвоню, - буркнул он тихо в трубку и бросился в открывшиеся двери автобуса.
Вдогонку ему смеялся весь автобус. А дед с улыбкой повернулся ко мне и сказал:
- Здорово вы его поставили на место, Фрунзику понравилось бы…
Все дружно рассмеялись, даже водитель…
Вот такая история случилась в нашем голубом автобусе…

20 декабря 2024