Красная правда Хламова и белая правда Дудакова

Красная правда Николая Хламова и белая правда Павла Дудакова

Из архивных находок

(Текст см. в Воронежском вестнике архивиста, 22, 2024, https://disk.yandex.ru/i/gmAPQ6dq8lfTyw)

«Настоящее совершается на основе исторического прошлого, воздействие которого мы ощущаем на себе».
Карл Ясперс.

Масштабная чистка совпартаппарата СССР, пришедшаяся на 1929–1931 гг., в отличие от эпохи большого террора второй половины 30-х, с вековой исторической дистанции выглядит как некая «вегетарианская» акция, всего лишь «репетиция» последовавших репрессий и меньше привлекает внимание историков. Между тем, чистка затронула в городах и селах партийные и многочисленные беспартийные массы, часто превращая их фактически в изгоев общества. Разве что клейма на лбы были заменены выдачей «волчьих билетов». Это повествование посвящено судьбе одного из тех, кто стал проводником «очистительной» политики.

Для начала предложу вниманию читателей несколько цифр.

«Чище мы чистого»

Чистка партийных ячеек ВКП(б) не обошла стороной и Центрально-Черноземную область. Статистические сведения, отложившиеся в фондах ГАОПИВО, еще ждут своего дотошного исследователя, которому, правда, придется столкнуться с многочисленными запретами. Значительный массив документов на эту тему до сих пор засекречен, хотя нет уже не только прежней коммунистической партии, но и государства, где она была «руководящей и направляющей силой»; надежно упрятаны от глаз посторонних биографии исполнителей, вопреки тому, что определенные законодательством ограничения на доступ к этим материалам сняты. Так что скрупулезный анализ – дело будущего. Для целей нашего повествования представлены выборочные данные по одному из самых обширных округов ЦЧО – Борисоглебскому.

Членские билеты ВКП(б) в результате чистки отняли у 12,6 % борисоглебских партийцев. Основной удар пришелся по деревенской части коммунистов, что шло в общем русле «орабочивания» аппарата партийных и советских органов, как следствия общего наступления на русское крестьянство. Свыше трети деревенского райпартактива получили взыскания, а во всей деревенской части организации – свыше 40 %(1). Для примера упомянем данные по одной из низовых деревенских ячеек, Махровской, Борисоглебско-Пригородного района, из которой было исключено 45 % (!) ее состава(2).

Из немногим более 4 тыс. коммунистов округа – 59,3 % составила группа рабочих, увеличившаяся на три процента по результатам чистки, при сокращении группы крестьян и стабильности количества служащих и прочих. Среди причин исключения не только «искривление классовой линии», «отказ от вхождения в колхоз», но такие экзотические для нашего времени, как «хозобрастание»: к примеру, у деревенского коммуниста Золотарева из Архангельского района, отняли членский билет ВКП(б) за то, что у него в хозяйстве «1 лошадь старая, 1 лошадь 2-х лет, стригун, две коровы, 8 овец, дом 5 стен с надворными постройками»(3).

В зеркале общественного мнения «авангард» смотрелся, мягко говоря, неважно. Что подтвердилось в ходе чистки.

К примеру, о низкой политической грамотности членов ВКП(б) свидетельствуют их многочисленные высказывания, зафиксированные в материалах чистки. Вот только некоторые из них. В Ярковской ячейке на вопрос «в чем расхождение правых с ЦК» член партии ответил: «Взять с крестьян побольше». А вот другое откровение: «Правые говорят о необходимости свободы в развитии единоличных хозяйств, а левые, что нужно зажимать кулака и что кулака нет». В Новохоперской железнодорожной ячейке, сетует составитель отчета, кандидат ВКП(б) из вождей партии знает только Троцкого(4).

Разумеется, руководители борисоглебских коммунистов знали своих вождей по именам, а также и о том, где оказался Троцкий в 1919 г. Но в целом об уровне их образования можно судить на основании таких, например, цифр: из включенных в чистку 66 руководящих работников окружных учреждений, как сказано в справке, громадное большинство имеют низшее и только 8 человек – среднее и лишь один высшее образование(5).

Вот и проводившие по поручению партийной организации Борисоглебского округа чистку председатель контрольной комиссии ВКП(б) М. А. Зайдес и его заместитель Н. С. Хламов имели за плечами лишь «школу» революции. В анкете последнего в графе «образование» значится – низшее. Между тем, выносили окончательные вердикты о судьбах однопартийцев. Например, такие: середняку Лыкову из Теллермановского лесничества, сыну зажиточного крестьянина, припомнили «невоздействие на отца к сдаче хлеба во время хлебозаготовок» и исключили из ВКП(б)(6). Ставшая известной фраза «сын за отца не отвечает» (Сталин) будет произнесена в 1935-м, а в 1930 г., когда решалась судьба Лыкова, такая «установка» еще не проникла в толщу партийных масс.

Один из сорока тысяч

Завершив короткий обзор архивного материала по Борисоглебскому округу, перейдем к личности.

В материалах по чистке партсоваппарата 1929–1930 гг. фамилия Хламов или т. Хламов (без упоминания имени и отчества, в стилистике тех лет); значительно реже Н. С. Хламов – множество раз встречается в ГАОПИВО в фонде Борисоглебской окружной контрольной комиссии ВКП(б) и фонде Рабоче-крестьянской инспекции ГАВО.

Частота упоминания фамилии свидетельствует о том, что этот человек играл значительную роль в кампании чистки борисоглебских партийцев, внеся в это дело страстность и бескомпромиссность, порожденные опытом недавнего прошлого. За подписью Хламова, к примеру, регулярно направлялись сводки в областной центр ЦЧО – Воронеж.

18 мая 1929 г. он тревожится от того, что в Токаревской организации отдельные коммунисты на усиленный напор райкома и ячеек по части вхождения в колхозы и организации новых отвечают нередко: «Если меня гонят в колхоз, я отдаю партбилет». В Мордовской организации, сетует он, имеются случаи, когда отдельным коммунистам дают плохую характеристику, и они подают заявления о выходе из партии; и что уж совсем нетерпимо – в Алешковском районе наблюдались случаи проникновения на собрания верхушки деревни лишенцев(7).
15 июня того же года информирует Воронеж о том, что в Центральном рабочем кооперативе Борисоглебска «почти каждый коммунист имеет за собой различные проступки – люди безупречные в этой ячейке насчитываются единицами»(8), а в Русановском, Жердевском, Токаревском районах среди 465 коммунистов политически неграмотных и малограмотных – 256, привлеченных к партответственности: за пьянство – 76, за связь с кулачеством – 49; лишь 14 % из них состоят в колхозах(9).

30 сентября он ставит подпись под сводкой, к которой, в частности, значится, что в силу болезненности руководства проверком исключил 30 % состава Ростошинской ячейки Архангельского района(10).

Именно Хламову, а не председателю Борисоглебской окружной КК ВКП(б) М. А. Зайдесу 29 мая 1929 г. адресовал официальное письмо начальник окружного отдела ОГПУ И. И. Вейнберг с предложением принять меры к членам ячейки ВКП(б) финансового отдела, которые «недопустимо братались» с бывшим служащим финотдела Челышевым «по существу с белогвардейцем – и устраивали всякие оргии»(11).

В ГАОПИВО материалы уполномоченного ГубКК по Борисоглебскому укому Хламова, содержащие заявления членов партии и материалы по расследованию заявлений, составили обширный том в 170 листов, до сего времени не рассекреченный и недоступный исследователям(12).

Кем же был т. Хламов и в каком отношении находился к известному революционному деятелю тех лет в Борисоглебске Н. С. Хламову, чья работа в окружной контрольной комиссии советскими историками не отмечена?

Чтобы исключить путаницу биографий и судеб, необходимо было убедиться в тождестве личности. Такую возможность дало сходство подписей под казенной бумагой в ГАОПИВО и одной из анкет в ГАВО, которую Николай Семенович Хламов заполнил своей рукой.

Он родился в 1880 г. в Станичной слободе Борисоглебска(13), где его отец – кузнец «имел хату»(14). Работать начал рано, в четырнадцать лет, на железной дороге, и со временем, как и отец, стал квалифицированным кузнецом. Воинскую повинность отбывал в начале ХХ века, получив чин бомбардира. (Солдатский чин артиллерийских частей русской армии, соответствовавший ефрейтору в пехоте). В анкете указан 1902 г., без уточнения, считать ли дату началом либо окончанием службы. После возвращения на родину и вплоть до начала 1917-го основным его занятием оставалось кузнечное ремесло.

Нашего героя в гущу событий вынес вихрь Первой русской революции. В 1906 г. Николай Хламов получил членский билет партии социалистов-революционеров (эсеров). Именно в эти годы партия развернула наиболее массовую работу, делая ставку на профессиональные союзы, в том числе и железнодорожный. Под влиянием эсеров находилась тамбовская группа Всероссийского железнодорожного союза.

На пике организационной деятельности – в середине 1906 г. – тамбовские эсеры (Борисоглебск в то время был уездным городом Тамбовской губернии) выпустили 70 тыс. экземпляров изданий. Максимальный тираж одного издания составлял 20 тыс. экземпляров(15).

Литература была обращена прежде всего к тамбовскому крестьянину, что обусловливалось социальной ориентацией эсеров. Ведь основное их требование заключалось в социализации земли, пользование которой предусматривалось уравнительно-трудовым. Эсеровская программа предполагала установление рабочего дня не более 8 часов и минимума заработной платы; страхование рабочих за счет государства и хозяев; законодательную охрану труда под наблюдением фабричной инспекции, избираемой рабочими; создание профессиональных рабочих организаций и обеспечение их права участвовать в организации труда на предприятиях.

Все это импонировало борисоглебским железнодорожникам, в среде которых партия пользовалась большой популярностью. Не удивительно, что одним из центров революционного брожения в городе стали железнодорожные мастерские.

Неугомонный и общительный, Николай Хламов стремился быть в центре событий, потому и был избран товарищами представлять их интересы в рабочих организациях.

По мере угасания революции, все менее заметной становилась деятельность ПСР. В 1907 г. Хламов отходит от партии и за разгромом ее тамбовской ячейки наблюдает со стороны. Уполномоченный ЦК ПСР, делавший объезд местных организаций осенью 1907 г., характеризовал положение дел в Тамбове как вялое и апатичное: эсеров боятся, как огня, помощи им никакой не оказывают. По его словам, безлюдье и отсутствие средств убивают деревенскую работу. В мае 1908 г. были арестованы члены тамбовской губернской организации ПСР; а к концу года прекратила существование борисоглебская группа эсеров(16).

После Февральской революции и падения царизма ПСР пополнили так называемые «мартовские» эсеры – рабочие, крестьяне, солдаты, интеллигенция, служащие, мелкие чиновники, студенты, учащиеся и т. п. Восстановил связи с ПСР и Николай Семенович. Но и в этот раз его пребывание в рядах ПСР оказалось непродолжительным: с февраля по июнь.

За давностью лет понять эту перемену умонастроения нашего героя не так просто. Как пишут с подкупающей ныне откровенностью В. Андреев и С. Кулаев в книге 1927 г. «Октябрьская революция и гражданская война в Тамбовской губернии», ко времени февральского переворота большевистских организаций в Тамбовской губернии не было ни в одном городе и ни на одном предприятии(17). А ниже утверждают «с достоверностью (Так! – Авт.), что большевизм в Тамбовской губернии держал себя до поры до времени в подполье»(18). Тем не менее, постепенно проникал в умы.

Не без влияния новохоперцев их борисоглебские коллеги-железнодорожники стали более поддаваться большевистской агитации и аргументации. Вернувшегося из сибирской ссылки в мае 1917 г. старейшего борисоглебского большевика Е. И. Воронина железнодорожные рабочие встретили овациями. Во взвихренной войной и революцией России, меж Февралем и Октябрем, в атмосфере непрерывного митинга горячее слово одного из руководителей новохоперских большевиков А. А. Буханцова также внесло перелом в настроение борисоглебской рабочей среды(19). По воспоминаниям современников, он был яркой, употребляя современную лексику, харизматичной личностью; обладал несомненным ораторским даром и немалыми актерскими данными; не был чужд литературному творчеству, писал стихи и даже опубликовал драму.

В сентябре 1917-го, сообщают В. Андреев и С. Кулаев, «как это можно установить по имеющимся в нашем распоряжении материалам (К сожалению, в их книге нет ссылки к этому утверждению. – Авт.) в ряде городов Тамбовщины, в том числе, в Борисоглебске, были большевики-одиночки, преимущественно солдаты расквартированных в населенных пунктах воинских частей»(20).

К этому времени политические симпатии Николая Хламова постепенно приобретали определенность. Чему способствовало, следует полагать, тесное общение с младшим унтер-офицером расквартированного в Борисоглебске 6-го запасного кавалерийского полка Н. А. Переведенцевым(21), соратником которого он вскоре станет. Ранее веривший революционной фразеологии эсеров, Хламов сделал выбор в пользу большевиков.

В конце октября 1917 г. железнодорожники избрали ревком, куда вместо эсеров и меньшевиков вошли большевики и их единомышленники.

Впоследствии Н. С. Хламов вел стаж в РСДРП(б) с ноября 1917 г. А на вопрос анкеты, принимал ли участие в Февральской и Октябрьской революциях и в чем это выразилось, ответил так: «Принимал как в первой, так и во второй, в последней организовал и руководил рабочими дружинами и отрядами». А в другом месте на аналогичный вопрос дал такой ответ: «… в Борисоглебске с дня взятия соввласти в руки рабочих, в формировании красной гвардии и отражении белых».

События 1918-го в Борисоглебске, Прихоперье и на юге бывшей Российской империи отлично документированы. Нет необходимости повторять известное. Сосредоточим внимание на тех из них, где отмечено участие нашего героя и тех, которые он посчитал заметными фактами своей биографии.

«Первый мой выезд был в Балашов», – напишет он о себе. В составе сводных красногвардейских частей вначале рядовым, затем комиссаром Хламов участвовал в боях с отрядами белой армии.

В его памяти не истерлась и фамилия одного из противников, и название железнодорожной станции, где это происходило. Отвечая на вопрос одной из анкет, принимал ли участие в боях, где, когда, в каких отрядах и против кого, он сделал такую запись: «Против Дудакова в Филоново, март 1918 г., Борисоглебский отряд совдепа».

Этот же эпизод будет положен в обоснование решения Борисоглебского райисполкома о признании Хламова в звании красногвардейца, «как активно принимавшего участие в борьбе против белой банды с оружием в руках против Дудакова на ст. Филоново и других».

Строительство станции Филоново и укладка рельсового пути, как пишут современные волгоградские историки, велись в конце шестидесятых годов XIX века рабочими из Воронежа. Также из Воронежа были присланы начальник станции – Огарков, телеграфисты – Губанов и Крылов, служащие – Смирнов, Рудаков, Гайдуков, жандарм – поляк Ярошевич. В 1870 г. стодесятиверстная линия соединила Филоново с Борисоглебском. В следующем году открыто сквозное движение до Царицына(22).

В конце января-начале февраля 1918 года при станции Филоново образовался ревком во главе с И. М. Бакалдиным и И. В. Ермаковым, собравшими рабочую железнодорожную дружину из сорока бойцов. Станция стала вторым революционным центром Хоперского округа, в то время как в соседних станицах Аннинской и Филоновской действовала атаманская власть. В начале апреля того же года создан 2-й Хоперский добровольческий отряд имени Степана Разина.

Гражданская война на Юге России для Советской России в 1918 г. во многом была борьбой за железную дорогу, по которой вывозили на север хлеб. Значительный отрезок дороги пролегал по территории Всевеликого Войска Донского, поэтому каждая из сторон стремилась взять железную дорогу под свой контроль. Разорвав сообщение Центральной России с Царицыным, повстанцы Дона вызвали на себя огонь частей регулярной Красной армии. В это время Филоново часто упоминается в сводках боевых действий противоборствующих сторон(23). Первым развернул здесь боевые действия, стремясь поднять казаков на борьбу с советской властью, П. Р. Дудаков.

Получив в тех боях контузию, Хламов вернулся в Борисоглебск, где и находился во время занятия города в декабре 1918 г. частями белого генерала Адриана Гусельщикова.

После освобождения Борисоглебска Николай Хламов, подлечившись, вновь стал в строй, был зачислен рядовым в 1-й Воронежский коммунистический полк, сформированный из коммунистов и комсомольцев трех губерний – Воронежской, Орловской и Тамбовской(24), и в 1919 году окончательно отчислен из РККА и откомандирован на железную дорогу.

На основе архивных материалов жизненный путь Н. С. Хламова в 20-е гг. реконструируется так. Мастер Борисоглебского вагоноремонтного завода; член Борисоглебского уездного исполкома РКП(б); с 1925 г., как сказано выше, уполномоченный ГубКК по Борисоглебскому укому; в 1927 году избран членом уездного комитета ВКП(б); в 1929–1930 гг. – секретарь, затем заместитель председателя Борисоглебской окружной контрольной комиссии(25).

В январе 1930 г. ЦИК и СНК СССР принимают постановление о льготах бывшим красногвардейцам и красным партизанам и их семьям, сулившее немалые льготы, и Н. С. Хламов подал заявление в районную комиссию при Борисоглебском райисполкоме, заполнил анкеты, ставшие для нас ценнейшим историческим источником для уточнения судеб первых «солдат революции» и борисоглебских событий первых десятилетий минувшего века.

Местом жительства Хламов указал ту же Станичную слободу, где жил в доме № 19 на улице Революционной. Местом работы указал автотехникум и должность – начальник. Следует уточнить, что Борисоглебский дорожный техникум – таково его точное название – был организован в 1930 году в составе двух отделений: дорожно-строительного и авторемонтного. Значит Н. С. Хламов стоял у истоков учебного заведения.

Никаких порочащих сведений о нем не имелось: советской властью не был судим, избирательных прав не лишался, собственности (движимой или недвижимой) не имел и материальных убытков при установлении советского строя не понес, никто из его родственников раскулачен не был, за границей не жил, ГПУ не высылался (это вопросы анкеты). Слова свидетелей (что также требовалось для доказательства прошлых событий), Игнатова и Переведенцева(26), о его службе в Красной гвардии были признаны убедительными. И ему выдали копию выписки из протокола № 7 заседания комиссии по проверке красных партизан и красногвардейцев от 3 декабря 1931 г., в которой значилось: «Хламов Н. С., рождения 1880 года, член ВКП(б) с 1917 года» признан в звании красногвардейца. Через полтора года была проведена проверка «правильности ранее проведенной перерегистрации бывшим красногвардейцам и красным партизанам». Районная комиссия при Борисоглебском райисполкоме 9 июля 1933 г. перерегистрацию Хламова признала правильной, и ему выдали билет единой формы.

Теперь мы можем вернуться к началу повествования и сделать попытку объяснить страстность, с какой, например, проводил чистку партийных рядов герой повествования. Во многом эта страстность была порождена трагическим опытом гражданского противостояния, поделившего мир на «мы» и «они». «Они» – все те, кто должен остаться за горизонтом «светлого будущего». Думал ли он о том, что окажется за этим горизонтом?

…В 1938-м за Н. С. Хламовым пришли. Припомнили ли ему эсеровское прошлое, о чем он откровенно сообщал в анкетах в двадцатые годы, или вменили другие грехи, неизвестно. Но обвинение оказалось тяжким, ст. 58, п. 8 и 11, а приговор 10 лет лишения свободы – сродни расстрельному. В пятом томе Книги Памяти жертв политических репрессий Воронежской области значится, что приговор сопровождался «конфискацией имущества, с поражением в правах сроком на 5 лет. Наказание отбывал во владимирской тюрьме. Определением Военной коллегии Верховного суда СССР от 24 октября 1957 г. приговор отменен и дело прекращено за отсутствием состава преступления». Скончался 14 ноября 1940 г. во Владимирской тюрьме(27).

«С нами идет Дудаков»

Ответ на вопрос, почему Н. С. Хламову так запомнился Дудаков, поищем в строчках биографии казачьего есаула.

Имя Павла Романовича не раз упоминали современники. Он стал героем донского фольклора: «Ленин, Троцкий, Дудаков/ Нас стравили дураков…». Его упоминает в воспоминаниях офицер британской военной миссии на Юге России Х. Уильямсон(28). В фондах имперского военного музея (Лондон) хранится фотография, на которой запечатлен Дудаков в группе казаков. О нем вспомнит в мае 1919 г. Ф. К. Миронов в воззвании «В добрый час, донцы!», в котором бросил казакам обвинение за восстание на Дону(29).

Павел Романович Дудаков родился в 1893 г. в семье донского казака хутора Малый Разметный станицы Зотовской Хоперского округа. Окончил начальную школу и Донское сельскохозяйственное училище, служил агрономом в Зотовском юртовом правлении. В 1916 г. призван на военную службу, прапорщиком окончил курс Чугуевского военного училища. В апреле 1917-го выбран делегатом на 1-й войсковой круг(30).

Весной и осенью 1917 г. Новочеркасск – Донская столица и ставка войскового атамана генерала от кавалерии А. М. Каледина – гудел как пчелиный улей. Почти ежемесячно в городе проходили не только войсковые круги: апрель-май, август-сентябрь – войсковые круги; в июле областной военный съезд представителей пехотных и казачьих частей; в ноябре из Киева переехал общефронтовой казачий съезд; в декабре приехали в Новочеркасск бывшие министры Временного правительства: П. Н. Милюков, М. В. Родзянко, А. И. Гучков и другие. В Новочеркасске был образован «Донской гражданский совет», во главе которого стали М. В. Алексеев, Л. Г. Корнилов и А. М. Каледин.

В Донском правительстве Хоперский округ представлял П. Р. Дудаков. Его долговязая фигура, как вспоминает один из современников, часто мелькала на улицах Новочеркасска. В окружении блестящих имен общероссийского масштаба скромный хорунжий ничем не выделялся. Знали, что Дудаков агроном, и больше ничего(31).

В феврале 1918 г. Дудаков тихо исчез из Донской столицы и отсутствия его никто не заметил. Весной того же года в Усть-Медведицком и Хоперском округах началось активное разделение на красных и белых. И в советских газетах замелькали сообщения о бандах Дудакова, нападавших на Филоново и Урюпинск.

Обратимся вновь к воспоминаниям современника. «… это было так далеко от центров, что мало придавалось значения какому-то мифическому Дудакову и не менее мифическому явлению, окрещенному дудаковщиной… Но когда пала советская власть на юге Дона и воскрес Новочеркасск, то узнали, что на Хопре стоят казаки и водит их на красных хорунжий Дудаков. Дошла до юга даже песня хопрян: «Вперед к зарубежной Елани/ С нами идет Дудаков».

Исчезнув из Новочеркасска, он поехал по станицам и хуторам. На сходах звал казаков на борьбу с большевиками и имел успех. Поддержали Дудакова 23 станицы. Весной 1918-го разъезды дудаковского отряда вступили в перестрелку с красными. Получив тревожные известия, исполком Урюпинска срочно запросил помощь из Борисоглебска, Новохоперска и Балашова.

В последних числах марта соединенный красногвардейский отряд перешел в наступление. Дудаковские казаки, обосновавшиеся на хуторе Родниковском, не выдержали натиска и бежали в полном беспорядке, бросив все свое имущество и даже недопеченный хлеб.

Однако это было только начальным этапом боев. Через два дня отряд Дудакова провел ложную демонстрацию в 25 км от Урюпинска, и 31 марта (13 апреля н. с.)(32), разобрав рельсы, отрезав телеграфную линию ворвался в станицу и начал пулеметный обстрел штаба обороны красных. Как свидетельствовала местная большевистская газета, «Урюпино оказалось в полной дезорганизации, телефон не действовал, отдельные кучки красногвардейцев и членов и[сполнительного] к[омитета] не имели связи друг с другом, не понимали, что происходит и не смогли сопротивляться противнику, хорошо организованному, действующему по заранее обдуманному плану и встречавшему помощь со стороны офицеров и буржуазии станицы…»

Помимо различного имущества, денег, дудаковский отряд завладел семью десятками пулеметов. Однако удержаться в станице отряд не смог, теснимый борисоглебскими и местными красногвардейскими отрядами; Дудаков вынужден был скрыться.

Приказом № 840 от 27 августа 1918 г. он будет произведен в подъесаулы, как «поднимавший много раз восстания против Советской власти», и сразу же в есаулы «за боевые отличия при поднятии восстаний против советской власти в Хоперском округе»(33).

Как сообщают современные историки казачьего движения, Дудаков в феврале 1919-го был назначен командиром 3-го Донского партизанского отряда, вошедшего в состав Сводного корпуса генерала Э. Семилетова. С осени 1919-го П. Дудаков, уже в чине войскового старшины, командовал отрядом в 1-й Партизанской бригаде полковника Тацина, после ранения лечился в Новочеркасске, затем был зачислен в штаб Донской армии.

В марте 1920-го товарища (заместителя) управляющего Донского Осведомительного отдела Дудакова, с 400 донцами англичане вывезли из Новороссийска на греческий остров Лемнос. Здесь он возглавил объединенный казачий сельскохозяйственный союз.

Вышедший из казачьих низов, помотавшийся по фронтам братоубийственной войны, он все более и более стал убеждаться в том, что будущее казаков – на родине; эта убежденность крепла не только под влиянием пережитого, но и подпитывалась решением ВЦИК 1921 г. о политической амнистии участников белого движения(34).

Возможно, именно это и стало причиной, по которой в августе 1921 г. П. Дудаков приказом атамана А. П. Богаевского был лишен офицерского звания и исключен из списков Донского казачьего войска.

После переезда в Болгарию П. Дудаков поселился в Варне, где стал руководителем местного отделения Союза возвращения на Родину и начал агитацию среди казаков за возвращение в Россию.

В 1921 г. в Россию возвратились 121 343 уехавших(35). В 1923 году П. Дудаков вернулся на Дон вместе с небольшой группой казаков, но в родную станицу так и не прибыл. Не исключено, что он разделил судьбу репатриантов, с которыми советские власти не церемонились: многие бывшие офицеры и военные чиновники были расстреляны, часть унтер-офицеров и солдат оказалась в северных лагерях(36).

Скрещение судеб

Территориальная и коммуникационная близость предопределила участие борисоглебских красногвардейских частей в событиях вблизи Филоново. С одним из красногвардейских отрядов комиссаром отправился сюда Николай Хламов. Навряд ли ему довелось сойтись глаза в глаза с Павлом Дудаковым. Но в летописи Гражданской их имена стоят рядом. Схожим оказались и финалы судеб!

«Революция – это бог Сатурн, пожирающий своих детей». По преданию, эти слова произнес 31 октября 1793 г., взойдя на эшафот, французский жирондист Пьер Верньо. Последующие столетия не единожды подтверждали справедливость слов, брошенных им в толпу с помоста гильотины. Н. Хламов и П. Дудаков, при всей несхожести жизненных путей и выбранных ими для себя сторон гражданского противостояния, сгинули в пожаре Великой русской революции. Как ею же, была порождена масштабная чистка партсоваппарата, о событиях которой в ЦЧО мы рассказали в начале этого повествования.

Примечания
1 ГАОПИВО. Ф. 38. Оп. 1. Д. 137. Л. 659.

2 Там же. Л. 132.
Социально-политическим процессам в Махровке автор намерен посвятить отдельную публикацию.

3 ГАОПИВО. Ф. 38. Оп. 1. Д. 137. Л. 303, 512, 516, 518.

4 Там же. Л. 513.

5 Там же. Л. 429.

6 Там же. Л. 517.

7 Там же. Л. 83, 84.

8 Там же. Л. 90.

9 Там же. Л. 87.

10 Там же. Л. 256.

11 Там же. Д. 131. Л. 15. Там же. Ф. 37. Оп. 2. Д. 2. Л. 1 об.–2: Иван Иванович Вейнберг, по национальности русский, 1895 г. р., член РСДРП(б) с декабря 1917 г., в других политических партиях не состоял.

12 ГАОПИВО. Ф. 38. Оп. 1. Д. 10.

13 Станичная слобода – 638 дворов, 3484 жителя, волостное правление, православная церковь, школа, больница, четыре лавки, станция железной дороги. // Волости и важнейшие селения Европейской России. По данным обследования, проведенного статистическими учреждениями Министерства внутренних дел по поручению Статистического совета. Издание Центрального статистического комитета. Выпуск I. Губернии Центральной земледельческой области. СПб, 1880. С. 25.

14 Биографические сведения даны по: ГАВО. Ф. Р-1033. Оп. 2. Д. 282. Л. 1–6: Личное дело на красногвардейца Хламова Николая Семеновича; ГАОПИВО. Ф. 36. Оп. 2. Д. 1946: Борисоглебский уком ВКП(б), Регистрационная карточка, Хламов Николай Семенович.

15 Пьяных Н. И. О состоянии тамбовской организации партии социалистов-революционеров до 1917 г. // Вестник ТГУ, выпуск 2 (106), 2012. С. 305, 306.

16 Морозов К. Н. Партия социалистов-революционеров в 1907-1914 гг. - М.: РОССПЭН, 1998. С. 36; Тамбовская энциклопедия, электронный ресурс // https://tambweb.ru (Дата обращения 29 марта 2024.)

17 Андреев В., Кулаев С. Октябрьская революция и гражданская война в Тамбовской губернии. Тамбов, 1927. С. 24.

18 Там же. С. 25.

19 Накрохин Е. А. Иного не было пути. Воронеж : Издательство Воронежского университета, 1975. С. 50, 55–58.
Андрей Антонович Буханцов (1872, с. Алферовка Новохоперского уезда Воронежской губернии–1942), член РСДРП с 1902 г., участник революционных событий в Новохоперске в 1917 г., первый председатель уездного исполкома, участник гражданской войны. В 1921 г. – член Воронежского губкома РПК(б), заведующий губернским земельным управлением // ГАОПИВО. Ф. 9306. Оп. 1. Д. 244. В ГАОПИВО также хранятся короткие воспоминания Д. М. Кравцова, члена Новохоперского волостного ревкома, о крестьянском восстании в Алферовке в 1905 г. и участии в нем А. А. Буханцова: Ф. 5297. Оп. 4. Д. 65. Л. 1–5.

20 Андреев В., Кулаев С., цит соч. С. 26.

21 Никифор Александрович Переведенцев (1888, Орловская губерния–1943, Борисоглебск), унтер-офицер, участник Первой мировой войны, член РСДРП(б) с 1917 г., участник революционных событий в Борисоглебске, один из организаторов отрядов Красной гвардии. О нем: ГАВО. Ф. Р-1033. Оп. 2. Д. 205; Лидеры смуты. 1918 – 1922 гг. Биографические материалы/ Под ред. А. В. Посадского. М.: АИРО–XXI. 2017. С. 197–198; Пащенко М. Первый военком (Никифор Переведенцев в боях и трудах) // Подъем, 2023, № 4 (в этой публикации место рождения указано неверно, на самом деле Н. А. Переведенцев родился в деревне Пеньково).

22  Власова Н. В. Железнодорожный вокзал станции Филоново (город Новоаннинский) // «Новоаннинская межпоселенческая библиотека», см. https://www.biblioteka-volgograd.ru. (Дата обращения 18 марта 2024.)

23 Из-за выгодного географического и военно-стратегического расположения станцию стремились захватить и удерживать противоположные борющиеся силы. В сводки Гражданской войны она попала уже в 1917 году. Отдавая из Новочеркасска приказ начальнику 7-й Донской дивизии о борьбе против большевиков вне пределов Донской области и взятии Воронежа, А. М. Каледин 31 октября 1917 года сообщал о том, что распоряжение о подготовке подвижного состава для посадки пешего батальона и 41-го полка Филоново и Панфилово сделаны. // Дон в годы революции и Гражданской войны. 1917 – 1920. Сборник документов. В двух томах. Ростов н/Д, 2017. Т. 1: март 1917 – май 1918. С. 141.

15 июня 1918 года нарком Сталин сообщает телеграммой предсовнаркома Ленину из Царицына: «Музга взята нами, Алексиково и Урюпино – также, железнодорожное сообщение восстановлено. Сегодня отправляю в Москву и на север пятьсот тысяч, полмиллиона, пудов хлеба. Из них сто тысяч идут между Арчедой и Филоново, остальные выходят из царицынских вокзалов…»

Как оказалось, Сталин поторопился. Казачья кавалерия смяла пехоту красных, железнодорожное сообщение было прервано и пришлось отправлять вагоны с хлебом назад в Царицын.

Месяц спустя Филоново попадает в разведсводки штаба Всевеликого Войска Донского об обстановке на фронте: «Отступающий под натиском наших войск противник стягивает свои главные силы к ст[анции] Филоново; по показаниям жителей, на Филоново имеется до 24 орудий разных калибров…» Из сообщения штаба Всевеликого Войска Донского от 23 июля 1918 г.: «Красногвардейские банды, разбитые на линии жел[езной] дороги Панфилово – Филоново – Бударино, неся большие потери и оставляя нам трофеи, бежали за пределы области к жел[езной] дороге Камышин – Балашов и оттуда на Поворино…». // Дон в годы революции и Гражданской войны. 1917 – 1920. Сборник документов. В двух томах. Ростов н/Д, 2017. Т. 2: май 1918 – март 1920. С. 44, 49.

24 Огненные годы. Воронеж : Центрально-Чернозем. кн. изд., 1967. С. 30.

25 ГАОПИВО. Ф. 37. Оп. 2. Д. 1. Л. 72. Там же. Ф. 38. Оп. 1. Д. 140. Л. 47.

26 Заполняя анкету, Н. С. Хламов допустил ошибку, пропустив вторую «е» (под его пером – Перведенцев). Несомненно, в его пользу свидетельствовал Н. А. Переведенцев.

27 Книга Памяти жертв политических репрессий Воронежской области. Том 5. Воронеж: АО «Воронежская областная типография», 2022. С. 379.

По данным, которые приведены в первом томе упомянутого издания (С. 5), в ГАОПИВО хранятся около 37 тыс. архивно-следственных дел на более чем 47 тыс. репрессированных граждан.

О семье Н. С. Хламова известно немногое. В одной из анкет (1921) Н. С. Хламов указал, что на его иждивении находились жена и четверо детей. В картотеке ОБД «Мемориал», где сосредоточены данные о потерях Красной Армии в годы Великой Отечественной войны, упомянут сержант Анатолий Николаевич Хламов, 1909 г. р., член ВКП(б), проживавший в Борисоглебске на улице Революционной, 26, призванный Борисоглебским РВК на службу в Краснознаменный Балтийский флот и пропавший без вести 30 ноября 1941 г. Место рождения, место призыва, наконец, близкое место жительства (у Н. С. Хламова ул. Революционная, 19) с большой долей вероятности свидетельствуют о том, что А. Н. Хламов – сын героя этой публикации. В составленном в 1946 г. Борисоглебским военкоматом списке в качестве родственницы А. Н. Хламова указана сестра – А. Н. Едалина и ее адрес: 2-я Революционная, 25.

28 Уильямсон Х. Прощание с Доном : гражданская война в дневниках британского офицера, 1919-1920; пер. с англ. А. С. Цыпленкова. Москва : Центрполиграф, 2007.

29 Филипп Миронов. (Тихий Дон в 1917–1921 гг.). Документы и материалы. /Под редакцией В. Данилова, Т. Шанина. М., 1997. С. 195–203.

30 Там же. С. 726.

31 Севский Виктор. Павел Дудаков // Донская волна: еженедельник истории, литературы и сатиры. Ростов-на-Дону. № 28 (56), 28 июля 1919. Комплекты издания оцифрованы и выложены в свободном доступе на сайте Государственной публичной исторической библиотеки России.

32 Венков А. В. Атаман Краснов и Донская армия. М. : Вече. 2008. С. 145.

33 Там же. С. 278.

34 Вспомним, хотя бы, яркую сцену посадки казаков на борт судна, следовавшего в Советскую Россию, в исторической ленте В. Наумова и А. Алова «Бег».

35 Пушкарева Н. Л. Возникновение и формирование российской диаспоры за рубежом // Отечественная история, 1996, № 1. С. 59.

36 Там же.