Последняя партия Маэстро - 6

VI
Фиолетовый между тем продолжал размышлять, едва заметно покачивая головой - видимо, он пытался рассчитать вариант. Спустя минут десять он уверенно пошел конем.
  - Конь цэ-шесть... Что, собираетесь шаховать? От шаха, как говорится, еще никто не умирал, - со своей обычной ехидцей заметил Фиолетовый. - Итак, вы женились на швейцарской социалистке и успешно выехали за вожделенный рубеж, подальше от холода, голода с его "советскими обедами" (суп из сушеных овощей и хвост селедки - прим. автора), разрухи, коммуналок с бесконечными подселениями, смычек, чисток, разоблачений уклонистов. Кстати, выехали вы в Германию, хотя в декабре четырнадцатого сболтнули одному питерскому журналисту, что больше никогда в жизни не поедете в эту страну, где вам "пришлось претерпеть столько страданий и лишений". Как говорится, il ne fait jamais dire jamais (франц. - никогда не следует говорить "никогда" - прим. автора), Александр Александрович.
Маэстро рассеянно слушал тираду Фиолетового, а перед глазами у него стояла ваза из севрского фарфора, выполненная в стиле рококо, высотой в аршин, белая с голубым, с золочеными ручками, двуглавым орлом и инициалами "Их Императорских Величеств". Сам князь Сан-Донато вручил ее зардевшемуся от счастья Маэстро - тогда 16-летнему гимназистику - за победу во Всероссийском турнире любителей 1909 года. Это случилось в одном из залов петербургского Финансового клуба, расположившегося на Невском в красивом здании с неоклассическим портиком.
"Браво, Алехин, отныне вы - Schachmeister (шахматный маэстро - прим. автора) и, полагаю, достойный преемник Чигорина", - сказал ему тогда коренастый кареглазый князь. На его узком бледном лице с повисшими усами, представилось тогда триумфатору, лежала печать грусти, хотя князь широко и по-доброму улыбался. Ваза оказалась единственной памятной вещью, к тому же "высочайше пожалованной Государем", которую советская власть разрешила Маэстро вывезти из РСФСР. Приз и роскошный диплом работы художника Арцыбушева до сих пор остаются с ним - вон там они, в облупленном деревянном ящике, придвинутом вплотную к шкафу...
- ...Бедная Анна-Лиза поехала рожать сына Александра в родной Цюрих, - продолжал тем временем Фиолетовый, - а вы погрузились в не менее родную стихию шахматных турниров... Кстати, что сталось с Сашей?
  Маэстро пожал плечами. Он вспомнил короткую встречу в Цюрихе с сыном, голубоглазым светловолосым мальчиком - в двадцать девятом Саше было семь с половиной лет. Знакомые Анны-Лизы, отдавшей им мальчика на попечение, одели его по-русски: в косоворотку, светлые свободные шаровары, заправленные в щеголеватые сапожки. Отец и сын стеснялись друг друга, они беседовали по-немецки, но разговор не клеился. Мальчик вежливо поблагодарил за гостинцы, привезенные отцом, и даже попытался выговорить русское слово "спасибо". Когда они прощались, Саша заплакал, и отец прочитал укор в его глазах...
  - Я не видел его с тридцать шестого года. Ферзь аш-восемь шах!.. Кажется, он стал инженером...
  - ...И круглым сиротой. Анна-Лиза скончалась, как вам известно, в тридцать четвертом, когда ваша слава достигла зенита, а сами вы зазнались до чрезвычайности...Слон эф-восемь... Ну, а третья ваша жена, Надежда Семеновна, генеральская вдова, между прочим...
  - Аш-пять! - резко бросил Маэстро. Его фланговый пехотинец бодро пошел в ферзи. - Дались вам, однако, мои жены.
    Фиолетовый пожал плечами.
  - Как вы там говаривали? "Женщины - наше счастье и несчастье одновременно"? Циник... Ах, Надежда Семеновна, pauvre Nadine!..(Бедная Надин - фр., прим. автора) Как она, бедняжка, страдала, когда, в тридцать третьем, вы бросили ее ради страдавшей от подагры старухи-миллионерши с забинтованными ногами! Как убивалась и в конечном счете убила-таки себя!.. On ne badine pas avec l'amour! (С любовью не шутят! - фр., прим. автора). Впрочем, и в самом деле оставим ее, а с ней и вашу четвертую жену Грейс, на которой вы женились по любви - в том числе и к деньгам. Редкая невеста принесет своему жениху замок на побережье Нормандии, - неодобрительно заметил противник Маэстро, - но достаток не пошел впрок: именно из-за недвижимости в Дьеппе вам пришлось потащиться в сорок первом за супругой в пасть к дьяволу, то бишь в оккупированную гитлеровцами зону...