Аптекарь

Александр Иванович собирался уходить, как затрещала вертушка. Он поднял трубку, узнал голос адъютанта генерала:
– Александр Иванович, вам завтра в 12.00 необходимо быть у генерала.
– Ну что ж, надо быть, значит, буду.
На следующий день в 12.00 он прибыл в приемную генерала. Адъютант сразу же пригласил его пройти в кабинет. Он зашел. Генерал сидел за столом. Там было около десяти старших офицеров.
Генерал поднялся из-за стола и вышел навстречу Александру Ивановичу. Встали и все офицеры. Самый младший среди них был майор. Остальные – от подполковника и выше.
Генерал поздоровался за руку со словами:
– Ну вот, ученый навестил нас, солдафонов.
– Это ж надо, даже на банкет не пригласил!
– Иван Иванович, я вам посылал приглашение. Мой адьютант звонил неоднократно, интересовался, когда вы прибудете. Вы же в командировке находились.
– Мог бы банкет перенести.
– Банкет-то можно было бы, да ученый совет не перенести.
– Ну ладно-ладно. И как? Без черных шаров?
– Да, без черных шаров.
– Ну и хорошо.
– А я тебя по другому вопросу вызвал, – генерал подошел к сейфу, открыл и достал погоны с двумя звездочками. – Вот, поздравляю с очередным званием. Присвоили тебе подполковника. Заменяй старые.
Все присутствующие зааплодировали. Генерал пригласил собравшихся в другую комнату, где был накрыт стол. Стояли бутылки с водкой, граненые стаканы, много бутербродов с красной и черной икрой семги, осетрины, а также с колбасой и бужениной.
Генерал достал две звездочки, опустил в стакан. Адъютант наполнил этот стакан наполовину водкой и разлил бутылку по другим стаканам. Генерал поздравил Александра Ивановича с присвоением звания подполковника. Чокнулись, выпили. Повторили, а после третьей генерал сказал:
– Товарищи офицеры, отдыхайте. А мне с Александром Ивановичем надо поговорить.
Они прошли в кабинет, и там генерал спросил:
– Уже знаешь?
– Да, знаю.
– Целых два месяца ходят тут, понимаешь, чиновники. Все проверяют.
– Ну что ж, может, оно и правильно, что в армии, когда нет войны, твою службу переводят в подчинение Министерству здравоохранения.
– А из армии весь штат увольняют.Ты как, останешься?
– Да нет, я же аптекарь.
– И куда ты?
– На гражданку.
– В институт? В лабораторию?
– Нет, поеду на родину. Может, там в какую станичную аптеку устроюсь.
– Это доктор наук в аптеку?!
– А что? Буду лечить людей.
– Ну ладно, потом поговорим. Желаю тебе успехов. В случае чего, обращайся. Чем могу, помогу. Ведь я же у тебя должник. И как это тебе тогда, пацану, удалось?
– Когда-нибудь в мемуарах напишу. И рецензентом тебя приглашу.
Они попрощались.
Александр Иванович уезжал один. Его провожал друг и соратник Павел Акимович. Он занес чемодан в двухместное купе. Мягкий вагон. Александр Иванович спросил:
– Почему двухместное купе?
– Так генерал распорядился, чтобы ты ехал один и никто тебе не мешал.
Павел Акимович попрощался, сказав, что приедет, как только управится с делами. Они обнялись. Пожали друг другу руки. И Павел Акимович ушел.
Кондуктор принес чай. Александр Иванович посмотрел в окно. Под стук колес пришли воспоминания. Он вспомнил себя мальчиком. Жили они на краю станицы. Дом был большой. Два входа. Один – родительский. У папы с мамой были две комнаты: гостиная и спальня.
Кухня большая была. С печкой и газовой плитой. И еще имелось помещение столовое. Одна дверь выходила из кухни на хозяйственный двор.
На бабушкиной половине тоже было две комнаты, как и у папы с мамой: зал и спальня. У бабушки кругом были развешены какие-то узелочки и пучочки с травками. И в зале, и в спальне.
Сашке нравилось у бабушки бывать. У нее там всегда пахло какими-то травками, цветочками. Она была знахаркой. Она знала все травы. Сашка спрашивал:
– Бабушка, зачем тебе эти травки? Для чего ты их собираешь?
Она ему объясняла:
– Понимаешь, эти травки содержат яды.
– Как яды? Они же вредные. Ими же можно человека отравить.
– Да, есть такие травки, которые могут и отравить. А есть другие, которые лечат. Понимаешь, у человека в организме очень много паразитов. Это всякие бактерии, микробы, бывают даже глисты, вши, лишаи. И чего только не бывает в организме. И что только не отравляет организм человека. А вот травки разные, в которых содержатся яды, могут лечить организм, отравляя паразитов. Одни травы действуют на одних микробов, другие – на других. Надо знать действие каждой травы, чтобы уметь очищать и лечить человеческий организм травами, чтобы он не болел и был бодрый, здоровый.
– Откуда ты все это знаешь, бабушка?
– Секрет целительства мне передала моя бабушка, а ей – ее бабушка. Секрет передается по наследству.
– И мама моя знает секрет?
– Да, я ей передала. А вот теперь и ты будешь знать, если со мной будешь ходить травы собирать. Я тебе буду объяснять, какая трава какую болезнь может вылечить.
И внук стал с радостью ходить с бабушкой за травами. А когда подрос, бабушка ему стала поручать даже в ступке травы размалывать и делать порошок под руководством бабушки.
И еще он любил присутствовать, когда бабушка принимала посетителей. Люди приходили, рассказывали о своих болезнях. Бабушка расспрашивала человека, кто он, откуда, кто у него родители. Интересовалась, кем он работает, не было ли у него травм головы или других, что он кушает, во сколько ложится спать. Сашка сидел и, как сказку, все это слушал.
Потом бабушка просила посетителя снять рубашку, спрашивала, где болит, и если человек жаловался на боль в спине или в груди, она прощупывала больное место руками и пальцами простукивала. Сашка с интересом это наблюдал. А когда посетитель уходил, внук расспрашивал бабушку.
Она говорила, например, что, прощупав мышцы, она поняла, что человек раньше делал много тяжелой работы и надорвал мышцы. Потом они неправильно срослись, и поэтому возникли боли. Она прописала лечебные травы, он будет пить травяной настой, и мышцы будут распрямляться.
Через какое-то время люди приходили с благодарностью, спрашивали, сколько они должны. Бабушка отвечала: «Ничего не стоит. Достаточно будет спасибо». Но они все-таки оставляли деньги, и бабушка не отказывалась. Внук спросил ее, когда уже стал взрослый:
– Бабушка, почему ты говоришь, что это ничего не стоит, а сама от денег не отказываешься?
– Нехорошо наживаться на горе человека. Если я могу, я помогаю просто так. А если человек от души дает деньги, тогда не грех их принять в благодарность.
Однажды они шли с бабушкой из леса и несли домой то, что насобирали. Ему уже было лет шесть. Вдруг из-за дома выскочила большая собака и с лаем бросилась на них. Сашка спрятался за бабушку. Она остановилась, стала смотреть на собаку. Собака замерла на месте, легла, протянула лапы, положила морду на лапы и глядит на бабушку. Она протянула руку и говорит:
– Встань, собачка. Подойди.
Та послушно поднялась, а это не собачка, а здоровый бульдог такой. Собака подошла к бабушке, вытянула морду. Бабушка погладила пса по голове и говорит внуку:
– Саша, погладь ее, – и добавила, обращаясь к собаке: – Это свой, свой.
Он вышел из-за бабушкиной спины и погладил собачку.
– Иди в будку, – скомандовала бабушка, собака повернулась и ушла.
Когда пришли домой, Сашка начал расспрашивать бабушку:
– Как тебе удается управлять собакой? Научи меня.
– Это непросто.
–  Я хочу научиться. Что для этого надо делать?
Бабушка взяла лист бумаги, положила в центр листа копейку, обвела карандашом, убрала копейку и отметила центр кружка жирной точкой. Потом прикрепила лист к стене кнопочками, поставила стул на расстоянии трех метров и сказала:
– Если хочешь научиться собакой управлять, начинай тренироваться: не мигая, смотри в пятнышко, сколько можешь вытерпеть.
И вот каждый день он тренировался по утрам, и в обед, и вечерами. Сашке очень хотелось научиться тому, чтобы собаки его слушались, и он все свободное время проводил, глядя на эту точку. Когда она расплывалась в глазах, он поморгает, посмотрит по сторонам и опять глядит в точку.
Бабушка поддерживала всячески внука в его стараниях. Прошло время. Как-то раз бабушка предложила погулять. Во время прогулки на них залаяла собака из-за плетня. Она была на цепи. Бабушка говорит:
– Посмотри этой собачке в глаза, а про себя говори: ляг, ляг.
Он посмотрел собаке в глаза, та как-то боком повернулась, головой покрутила, а Сашка смотрит ей в глаза и говорит мысленно: ну-ка, ложись, ложись, ложись. Пес лег. Бабушка подсказывает:
– Теперь скажи ей про себя: иди в будку спать, иди в будку спать.
И внук, глядя на собаку, мысленно приказывает: иди в будку и спи, иди в будку и спи.
Собака боком-боком попятилась в будку и легла.
С тех пор Сашка стал управлять собаками. Их охватывал страх, как только он посмотрит на них. Они спешили убежать.
Однажды, когда ему уже было лет четырнадцать, пришли мужчины и женщины и внесли на руках девочку лет двенадцати. Мужчина говорит:
– Вот не поймем, что с ней случилось. Температура. Не разговаривает.
Бабушка начала расспросы, а Сашке так жалко стало эту девочку. Она лежала без движения, глаза прикрыты. Он подошел, приподнял ее головку и спросил:
– Тебе больно? Скажи, что у тебя болит?
И вдруг она заговорила:
– Меня укусила змея.
– Змея?
– Да. Я хотела пойти в туалет за кустик, а меня за попу укусила змея.
Бабушка услышала, спрашивает:
– Какая змея?
– Она такая… как железная… такая серая-серая, как железо, небольшая, чуть больше моего локтя. Она как прыгнет – и меня за попу укусила. Так больно.
– А почему ты папе ничего сразу не сказала?
– Я стеснялась.
Бабушка мужчине говорит:
– Скорее надо вызвать скорую помощь! Скажите: медянка укусила ребенка. Бегом! Яд уже распространяется по всему телу.
Бабушка перевернула девочку на животик и нашла место укуса змеи. Начала смазывать.
Вскоре прибыла скорая помощь. Врачи вбежали, начали уколы делать. Осмотрели ранку. Да, в самом деле, укус змеи медянки. Это ядовитая змея. Но вовремя успели ввести противоядие. Закончив оказание неотложной помощи, девочку увезли.
Бабушка спросила меня:
–А как ты догадался?
– Мне так жалко ее стало, и я спросил ее, что у нее болит. И она ответила.
Бабушка поняла, что Сашка обладает гипнотизерскими способностями, и стала их у него развивать, но велела ему, чтобы он никому никогда об этом не говорил.
Прошло время. Он окончил школу. Ему ясно было, куда поступать: в фармацевтический институт. Он хотел стать аптекарем, потому что он практически все травы знал. Бабушка передала ему свои знания, свои записи и завещала, чтобы он после ее смерти продолжал развивать свои способности, консультируясь в бабушкиных тетрадях.
Он поступил в институт. Учился хорошо. Отучился год. Вначале лета начались экзамены. А 22-го июня разразилась война.
18-летние мальчишки сами шли в военкоматы и сразу отправлялись в воинскую часть, получали форму и приступали к ускоренной военной подготовке. По три патрона выстрелили – по машинам – и на вокзал грузиться в вагоны.
Подъехали к какой-то станции, налетели самолеты, стали бомбить. В один вагон попала бомба. Было много убитых и покалеченных людей с поломанными руками и ногами. Лейтенант приказал всем, кто цел, помогать раненым. Сашка вместе с каким-то мужчиной укладывали раненых на носилки и несли в медпункт, где медики обрабатывали раны и делали операции.
В числе спасенных оказалась девушка с открытым переломом ноги. Ей было не больше 20-ти лет. Сашка с напарником принесли ее к операционному столу. Хирург осмотрел ногу и сказал:
– Придется ампутировать.
Сашке очень жалко стало девушку, такая молодая, как она будет без ноги. Он положил руку ей на голову и произнес:
– Спокойно. Сейчас хирург сделает тебе операцию. Это хороший хирург. Он знает, что и как делать. Так что ты еще будешь танцевать, как балерина, – и, сделав это внушение, обратился к хирургу: – Я ее усыпил. А теперь вы спасите ей ногу.
Хирург взглянул на него и приступил к операции. Сделал все, что мог, зашил, забинтовал, шины наложил.
Сашка попросил не будить пациентку, пока сама не проснется, и хотел уйти, но хирург остановил его:
– Не уходи. Будь рядом со мной.
Через какое-то время принесли мальчика с распоротым животом. Он плакал, кричал. Хирург обратился к Саше:
– Ты можешь его успокоить?
– Да, могу.
Он положил руку на голову мальчика, и тот успокоился.
– Работайте, – услышал хирург и принялся за свою работу.
Так еще троих человек Сашке пришлось усыплять. Когда принесли последнего, зашел лейтенант, который командовал погрузкой в вагоны, увидел Сашку и его напарника-санитара:
– Вы что здесь торчите? Ну-ка, марш на построение!
Хирург вмешался:
– Вот этого вы оставьте мне. Я врач, майор.
– Я не подчиняюсь медслужбе. Мое дело на фронт отправить пополнение.
В общем, Сашка пошел за лейтенантом. Тот приказал грузиться в полуторку. В кузове было просторно. Сашка сел у края борта, а его напарник-санитар, который с ним вместе вытаскивал раненых, расположился рядом. Машина следовала на фронт, где немцы уже окружали наши части, уничтожали, брали в плен.
Заехали в какой-то хутор. Вдруг кто-то в кузове крикнул:
– Там немцы! Бежим! – и выпрыгнул через борт.
Сашка без раздумий прыгнул вслед за ним, и его новый приятель тоже. Заползли в кусты. Полуторка проехала еще метров 50. Ей наперерез выехал танк и стал разворачиваться пушкой в сторону машины. Полуторка остановилась. С двух сторон подошли фашисты с автоматами и на ломаном русском языке стали объяснять, что они будут пив-паф туда, и показывали в кусты.
Двое фашистов вытащили из кабины лейтенанта. Один сорвал с него портупею вместе с наганом, нацепил на себя. Также шофера вытащили. Солдатам, остававшимся в кузове, велели выгружаться. Один немец сел за руль, танк отъехал, полуторка уехала.
Наших солдат построили на дороге. Сашка и двое с ним рядом наблюдали, как их увели куда-то.
Дождавшись темноты, беглецы перебежали в лес, шли по лесу, пока совсем не стемнело. Тот солдат, который первый выпрыгнул, сказал:
– Нет, третий раз я не хочу попадать в плен. Я, пожалуй, ребята, пойду в свою деревню, что неподалеку отсюда.
Оказывается, у него была с собой гражданская одежда. Он снял форму, сложил аккуратненько, завернул и положил под дерево со словами:
– Может, кому пригодится. Хотите, вы пользуйтесь. А я пойду, – и ушел.
Беглецы остались вдвоем. Звали напарника Павел Акимович Петров. Сашка при знакомстве назвал себя: Александр Иванович Стародуб. Они наломали еловых лап, постелили, улеглись и уснули. Утром проснулись. Не знают, что делать. Где-то на северо-западе слышалась канонада.
Они были солдатами и должны найти свою воинскую часть. Вышли из леса. Впереди было поле. Смотрят, машина едет, полуторка. Направляется к лесу в их сторону. Откуда ни возьмись – самолет. Он сделал заход над машиной. Очевидно, шофер был опытный, затормозил в тот момент, когда летчик выпустил очередь из пулемета. Очередь прошла мимо машины. Самолет развернулся, а шофер рванул. Оставалось не больше 100 метров до леса, когда самолет вырулил из-за леса, и прямо у них на глазах пулеметная очередь прошила капот и лобовое стекло. Машина остановилась, и самолет улетел.
Они подошли к полуторке. В кабине было два мертвых: шофер и лейтенант. Павел Акимович сказал:
– Необходимо забрать их документы и оружие.
Сашка взял планшет, документы и пистолет лейтенанта. Извлекли тела из кабины. Павел Акимович говорит:
– Надо хлопцев похоронить.
Они отнесли вначале лейтенанта, а потом шофера к березке. Павел Акимович опять пошел к машине и вернулся с лопатой, дал лопату Сашке:
– Копай, а я посмотрю, что там еще у них есть.
Через какое-то время пришел с автоматом и солдатским рюкзаком, в котором был кусок сала, булка хлеба и две банки рыбных консервов. А еще он принес брезент. Сашка уже почти наполовину выкопал могилу. Напарник сменил его. Когда могила была выкопана, они уложили на дно брезент и закопали тела.
Сашка достал из планшета картонку и карандаш и написал: лейтенант Иванов В.П., дата рождения, дата смерти и сержант Федоров В.П., дата рождения, дата смерти.
Павел Акимович достал из голенища нож, а точнее, немецкий штык, отрезал по кусочку хлеба и по куску сала, сказал:
– Давай помянем.
Они съели по куску хлеба с салом, остальное убрали в рюкзак. Пошли опять на северо-запад, где слышались взрывы. Вышли к дороге и увидели из укрытия, что по дороге двигались машины, но не наши, а с немецкими крестами.
К вечеру решили передохнуть. Павел Акимович открыл рюкзак, и вдруг как из-под земли вынырнули два русских автоматчика. Один наставил на них автомат. Второй спокойненько забрал у Акимовича автомат, а у Сашки потребовал пистолет, тоже забрал и спросил:
– Мародеры?
– Нет, мы не мародеры.
– Тогда следуйте за нами.
Арестованных куда-то повели лесом под дулом автомата. Вскоре вышли на небольшую полянку. Там расположилось человек десять русских солдат и один офицер, старший лейтенант.
– Кто такие? – спросил старлей.
Сашка подал документы свои, планшет погибшего лейтенанта и рассказал, как была расстреляна полуторка с воздуха и как были похоронены лейтенант и сержант, находившиеся в кабине. Офицер проверил документы и спросил, что в рюкзаке. Акимович ответил, что там кусок сала, хлеб и две банки рыбных консервов. Сашке показалось, что старлей облизнулся. Последовал приказ:
– Отдать в общую копилку.
Акимович передал рюкзак старшине, который произвел осмотр содержимого, проверил, сколько там сала, хлеба и консервов.
Подошёл ещё один разведчик и сообщил, что здесь неподалеку ещё пять человек, двое из них ранены. Старлей распорядился:
– Ну-ка, пойдём.
И все пошли за разведчиком. Когда прибыли на место, обнаружили там пять человек, в том числе двое раненых.
– Врач есть среди вас? – спросил старлей.
– Нет.
Сашка вызвался осмотреть раненых, хотя он не врач, а всего лишь учится на аптекаря. Один был ранен в бедро чуть выше коленной чашечки, пуля застряла. У второго сквозное ранение в грудь, пуля прошла навылет, зацепив ребро.
Один из разведчиков сказал, что в полукилометре есть лесная сторожка, там старик живет, немцев поблизости не видно. Старлей принял решение направиться туда. Когда пришли к сторожке, лесник вышел навстречу и предложил им укрыться в сарае, а не в доме, потому что если появятся немцы, они, естественно, в дом пойдут, и будет время, чтобы уйти в лес.
Сашка попросил у старика какие-нибудь щипцы, плоскогубцы, чтобы извлечь пулю у раненого. Спросил также, нет ли спирта, или самогонки, или водки, чтобы обработать рану. Нашлись щипцы и самогонка. Сашка обработал рану самогонкой, прогрел на огне щипцы, протер их самогонкой и извлек пулю, перевязал. Принялся за другого раненого. Там попроще было, не пришлось ничего вытаскивать, просто промыл, продезинфицировал, перевязал.
Отряд переночевал, оставил раненых и двинулся дальше. Во второй половине дня они наткнулись на дозор воинской части, попавшей в окружение. Их отвели к командиру, полковнику. Тот был ранен, а врача там не оказалось, только медсестра. Старлей сказал, что вот, мол, Стародуб понимает немножко в медицине. Медсестра сообщила, что у командира, похоже, уже гангрена начинается. Он был без сознания. Сашка посмотрел, да, в самом деле, это гангрена. Он попросил у медсестры инструменты, нашлось немного спирта и самогонки.
Сашка достал из своего рюкзака травку, показал находившемуся рядом майору и попросил отправить солдат собрать такой травы близ водоемов, чем больше, тем лучше. А сам принялся осматривать рану. Нога была вся воспаленная. Сашка интуитивно почувствовал, а потом увидел, что в ране были два осколка. Он извлек их и промыл рану.
Когда солдаты, отправленные за травой, вернулись, Сашка занялся приготовлением настоя. Заварил траву, дал настояться и стал поить отваром раненых. Дал и полковнику полстакана. Потом промыл рану отваром и медсестре поручил каждые 15 минут промывать рану и прикладывать траву.
Майор спросил Сашку, не может ли он подлечить солдат, многие мучаются животами, рвотой.
– А причину установили? – спросил Сашка.
– Да повар говорит, что это оттого, что пьют воду из болота, практически не соблюдают никаких правил гигиены.
У Сашки сразу возникло подозрение, но он промолчал и решил проверить позже. Вечером на ужине он принюхался к миске каши и почувствовал, что туда добавлено какое-то слабительное. На следующий день к обеду он подошел к повару и говорит, что полковник попросил, чтобы ему горяченького приготовили покушать.
– Да-да-да, сейчас приготовлю.
Сашка предупредил Акимыча, что с поваром придется сейчас разобраться. И вот повар принес в миске кашу. Сашка хотел взять миску, а тот говорит:
– Давайте я покормлю полковника.
Сашка возразил:
– Нет, я сам покормлю командира, он сейчас немножко задремал.
И как только повар отдал миску Сашке, Акимыч заломил руку повара за спину, тот и пикнуть не успел, загнулся в три погибели. Они с Акимычем связали ему руки, посадили на стул, привязали к стулу. Сашка посмотрел в глаза повару, гипнотизируя, и начал допрашивать. Тот признался, что был в плену, и там завербовали его и еще двоих. Им дали задание проникнуть в эту окруженную часть и привести ее в небоеспособное состояние. Их руководитель дал повару препараты, которые вызывают расстройство желудка и рвоту.
Получив нужные сведения, Сашка разгипнотизировал повара, вставил ему в рот кляп, чтобы не орал, и попросил Акимыча позвать майора и капитана. Когда те пришли, Сашка вытащил кляп изо рта повара и предложил ему попробовать блюдо, что он приготовил для командира. Взял ложку с кашей и поднес ко рту повара. Тот начал крутить мордой, отказываясь от угощения.
– Рассказывай! – потребовал Сашка.
– Ничего не буду рассказывать.
Тогда Сашка опять его загипнотизировал, и повар вновь во всем признался под гипнозом, назвал сообщников. Капитан вышел и через какое-то время привел двух сообщников со связанными руками.
Вот таким образом была разоблачена диверсионная группа. По закону военного времени, их расстреляли.
Сашка опять попросил майора послать солдат набрать ольховых шишечек, зверобоя и других трав. Солдаты принесли сбор. Новый повар вскипятил воду. Сашка заварил травы и попросил майора распорядиться, чтобы все солдаты перед приемом пищи выпивали по полстакана травяного настоя. И через два дня у всех животы нормализовались, никого не рвало, не тошнило.
Боеспособность отряда была восстановлена, никто ничем не болел. Но появились вши. Окопная болезнь, как говорится. Бани в лесу не было. Сашка в очередной раз попросил майора отправить солдат за травами и дал образец, по которому искать. Много набрали, высушили. Сашка сказал, чтобы все солдаты в кармане носили эту сушеную траву, а у кого завелись вши, делали из нее порошок и втирали в голову.
У полковника нога начала заживать, так сказать. Медсестра аккуратно днем и ночью через каждые 15-30 минут меняла повязки, протирала все настоями, которые Сашка делал. На четвертый день стало заметно улучшение. Сашка попросил майора добыть жир барсука или суслика. Солдаты подстрелили барсука, принесли жир барсука Сашке, он сделал мазь и попросил медсестру найти шелковые нитки. У нее оказался шарфик шелковый, и из этого шарфика нитки извлекли. Сашка сделал кривую игру, зашил рану и стал мазью барсучьей вместе с травяными настоями через каждые два часа обрабатывать больную ногу полковника.
На пятый день лечения он решил при капитане и майоре вывести из сна полковника. Положил ему руку на голову и вывел из состояния сна.
Полковник, очнувшись, огляделся:
– Что, все собрались?
– Да, собрались.
Полковник увидел Сашку:
– А ты кто такой? Что ты здесь околачиваешься? Вон отсюда!
Майор обратился к полковнику:
– Иван Иванович, надо поговорить спокойно.
– Докладывай.
– Вы находились без сознания пять суток.
– Пять суток? Да ты что!
– Да, у вас гангрена была практически. Вот этот солдат вытащил вас с того света и спас вашу ногу.
Полковник посмотрел на ногу, она забинтована, швы еще не сняты. Ему рассказали, как Сашка ногу спас и как диверсантов разоблачил и вылечил всех солдат от инфекции и рвоты.
– Ты был на краю жизни и смерти, – говорил майор полковнику. – Не появись этот солдат, еще сутки – и мы тебя уже схоронили бы.
Началась интенсивная подготовка к выходу из окружения. Было намечено место перехода в ночное время. С той стороны была проведена артподготовка. Поклажу грузили на гужевой транспорт. Полковнику выделили лошадь под седлом.
И вот окруженцы выдвинулись в назначенный час и вышли из окружения к своим.
Их отвели в тыл подальше. Построили, пересчитали. Началась проверка. Записывали все данные по документам, у кого те сохранились. Выспрашивали, кто как попал в окружение и как вышел. Сашка и Акимыч были вместе. Их долго не задержали.
Потом – баня. Отличная была баня. После бани выдали новое белье, форму. И на машинах – на передовую.
На передовой Сашку и Акимыча встретил старший лейтенант и повел в траншею.
– Пулеметчика вчера убили. Вот вам пулемет и коробки с патронами.
Так они стали пулеметчиками.
Акимыч сразу прикинул, что позиции выбраны нехорошо, с них практически ничего не видно. Он попросил разрешения у старлея поменять позицию. Мы переместились под упавшее дерево.
Немцы пошли в атаку. Сашка был первым номером. Акимыч подавал ленты с патронами. Первая атака была легко отбита. Лейтенант, который здесь уже не одну атаку отбивал, сказал Сашке:
– Бей по животам.
– Почему по животам?
– Потому что в грудь или в голову сразу убьешь, а если попадешь в живот, он будет орать и морально действовать на других.
Сашка так и делал короткими очередями.
Отбили вторую, третью. В четвертой атаке перед солдатами появился танк. Сашка стал целиться в смотровую щель и попал. Танк закрутился на месте. Завертелась башня. И наши артиллеристы подбили танк из сорокопятки. И Сашка нацелился опять на пехоту.
За день пять атак отбили. И ночь провели тоже у пулемета. По очереди дремали.
На следующий день немцы вновь пошли в атаку. Опять пришлось отбиваться. Уже сподручней стало, приобретя опыт. Освоились с пулеметом, с обзором, пристреляли местность. Но почему-то на этот день была всего одна попытка атаки. Остальное время дня выжидали на позиции нового натиска.
На третий день прибегает лейтенант и приказывает:
– Стародуб, за мной на замену!
Сашка пошел в землянку к командиру. Там два офицера, оба капитаны. Один спрашивает:
– Стародуб?
– Да, Александр Иванович, это он, – подтвердил лейтенант.
– Он едет с нами.
Машина уже ожидала. И вскоре Сашка оказался в Москве. На Лубянке. Офицеры и Сашка зашли в здание. Дежурный отдал честь.
– Этот со мной, – сказал капитан.
Пошли по коридору, остановились у одного из кабинетов, вошли. За столом сидел военный, тоже капитан. Он указал Сашке на стул, дал лист бумаги, ручку.
– Пиши подробно, как попал в окружение, как диверсантов вычислил и как вылечил солдат и командира.
Сашка написал, что велено, в том числе, как почувствовал, что в каше вместо соли было добавлено, очевидно, слабительное, и в результате была обезврежена группа диверсантов, которые травили солдат, которых пришлось быстро лечить, а заодно и командира вылечил.
Капитан прочитал, написал: «Написано при мне. Мною проверено». Подпись.
Заходит еще один человек и сразу приказывает:
– Стародуб, за мной!
И повел Сашку, оказывается, в столовую. Довольно прилично покормили. Затем он был доставлен в другой кабинет. Там сидел человек в штатском. Поздоровался. Осмотрел Сашку. И говорит:
– Лаврентий Павлович ждет. Пойдемте за мной.
Сашка не знал, кто такой Лаврентий Павлович. А это Берия был. И вот он в кабинете Берии. Берия стал расспрашивать, как Сашке удалось восстановить боеспособность боевой единицы в окружении.
– Моя бабушка знахаркой была, – сказал Сашка. – От нее я знаю рецепты, как лечить людей травами. Поскольку солдаты были отравлены, я воспользовался травами, какие были в той местности и помогли вылечить солдат, а также командира.
Берия поправил пенсне.
– Слушай, значит, говоришь, лечил травами? А ты все травы знаешь?
– Ну, все не все, но многие. К тому же в институте начал изучать фармакологию. Умею готовить лекарственные сборы, богатые витаминами, из шиповника, боярышника, облепихи, из других трав и фруктов. Из них делаются настои, которые дезинфицируют организм и обогащают витаминами.
– Хорошо. Мы подумаем над этим. Вы свободны.
Гражданский сказал:
– Пойдемте.
Сашку отвезли в какое-то общежитие. Предоставили нормальную комнату. Дали талоны на питание. Потом опять вызывают к начальству и зачитывают приказ, лично подписанный Сталиным, о награждении его Орденом Красного знамени. Присваивают воинский чин капитана. И поручают организовать сбор лекарственных трав и ягод. В помощь придается группа оперативных работников, а также в оперативном подчинении у него будут сотрудники фармацевтических институтов в Москве, в Рязани, Пятигорске, на базе которых должны быть организованы пункты сбора и приема растений. От него требовалось написать инструкцию для сбора с указанием, что, когда, где собирать, в какую тару упаковывать. Распоряжение исходило от самого Сталина.
И закрутилось, завертелось. Он включился в работу. Подключились нужные институты под контролем отдельной службы при министерстве. Теперь он мотался по всей стране. Из Москвы в Рязань, Барнаул, на Кавказ, где к сбору трав привлекались дети. Аптеки обязаны были обеспечивать приемку.
Времени едва хватало на все. Вот так он, капитан Стародуб Александр Иванович, крутился все военные годы. И как только освободилась станица его родная, в одной из своих поездок по стране он заехал в свою станицу к дому, где он родился и вырос. Сел на крыльцо. Дом, оказалось, не был разграблен. Подошел сосед на костылях. Ноги чуть ниже колена нет. Присел рядом. Рассказал, что его бабушку и мать расстреляли румыны за то, что они отказались лечить румынских солдат.
Сосед предложил Александру Ивановичу заключить договор о том, что он будет ухаживать за его домом и за участком.
– Хорошо. А в чем корысть?
– Признаться, корысть у меня, естественно, есть. Ты же видишь, я инвалид. Какой я работник? Работу не найти. Когда еще заживем нормально? А у меня двое детей. Да еще один будет скоро. Да плюс старые родители. А коль я как бы берусь опекать твой дом, офицера действующей армии, твой участок не будет облагаться налогом, ни посадки, ни скотина, которую заведу. Вот в том у меня и будет корысть, что я смогу за счет твоей земли смогу своих детей вырастить, выкормить.
Александр Иванович сказал:
– Добро!
И они подписали такой договор, даже его зарегистрировали в исполкоме. Там ему выдали похоронку на отца. В общем, он остался совсем один. В тот же день уехал и пребывал в делах до конца войны, ничем другим ему некогда было заняться. Подруги не нашлось.
Когда его назначили руководителем такого мощного подразделения, он попросил, чтобы к нему в распоряжение отозвали Петра Акимовича, и их дружба продолжилась как совместная деятельность на благо отечества. Они наладили большое производство лекарственных трав. Александр Иванович написал много инструкций по применению трав.
После войны ему предложили защитить диссертацию, но какая диссертация, когда у него нет высшего образования. Что ж, надо получить высшее образование, и он восстановился в институте, правда, больше экстерном сдавал экзамены. Получил диплом провизора, сразу же кандидатский минимум сдал и защитил кандидатскую по совокупности работ. Потом докторскую. Занимался полноценной научной работой.
И вот сейчас он возвращается к себе на малую родину. Что его ждет? Он молодой, здоровый подполковник, доктор медицинских наук, или, как он выражался, аптекарских наук.
Он прилег на своей полке и незаметно уснул под стук колес. Проснулся уже далеко от Питера. На следующий день к вечеру поезд прибыл на его станцию и стоял всего 2 минуты. Он заранее вышел в тамбур. Сошел на перрон. К нему подошел мужчина, предложил такси. Помог донести чемоданы и привез его к дому.
Он не узнал свой дом. Со стороны половины бабушки была пристроена большая, широкая, светлая, застекленная веранда. Он подошел к веранде, сел на порожке. Увидел, что идет сосед, хромая, но без костылей. Подошел, поздоровался.
– Да-да, я получил ваше письмо. Не беспокойтесь, здесь все приготовлено к вашему приезду. Эту веранду я без вашего ведома пристроил, думая, что вам будет приятно видеть, какой с нее открывается прекрасный вид на реку.
– Да, спасибо. Что я вам должен?
– Что вы, это я вам должен за то, что я пользовался вашим участком. Мне помогло это и детей вырастить, и старикам помогать, так что спасибо вам. Я в благодарность решил пристроить веранду.
– Ну, спасибо!
Сосед передал ключи.
– Отдыхайте. Как будет готов обед, я позову.
Александр Иванович зашел домой, переоделся, умылся. Вышел на веранду. Обошел дом вокруг. Сад ухоженный. На хоздворе птицы, даже корова. Что ж, интересно будет фермерам стать.
Зашел в бабушкину комнату. Здесь тоже порядок наведен. Чувствуется, что готовились к его приезду. Все чисто, аккуратно. Ни пылинки, ни соринки. Зашел на половину родителей. И там все прибрано. Там нашел его юноша лет 17-ти, он назвался сыном соседа Матвеем. Сказал, что родители приглашают на обед.
– Хорошо, сейчас приду.
– Александр Иванович, а можно вас спросить?
– Спрашивай.
– А вот вы когда в окружении были, правда, что вы там спасли командира, потом разоблачили диверсантов?
– Это кто тебе такое рассказал?
– Да никто не рассказал, это в газете я прочитал. Там писали, что товарищ Сталин вас из рядовых сразу в капитаны произвел. Мой старший брат Виктор сейчас в Москве учится, он и нашел газету, в которой писали про вас, и мы перепечатали статью в местной газете. И еще в стенной газете в школе висит на школьном стенде эта статья. Только у нас фотографии вашей нет. Я сказал директору, что вы скоро приедете, и он просил пригласить вас в школу. Вы сможете прийти?
– Смогу. Почему бы не прийти?
– Я директору тогда скажу, чтобы он назначил день встречи.
Они пошли за стол. Обед был прекрасный. Настоящий борщ, и второе, и пироги. Покушали без выпивки. Дети и жена ушли, и они вдвоем с соседом остались. Он спросил:
– Александр Иванович, мне скотину забирать от вас или как?
– А давай оставим все как есть. Занимайтесь хозяйством, как занимались, а я буду своим делом заниматься.
– Ну, что ж, если так, мы не возражаем.
– Только одно условие будет.
– Какое условие?
– Все, что на грядках и на деревьях растет, этим вы пользуйтесь,, как и прежде, не стесняйтесь, в полном объеме.
– Условие принимается, – улыбнулся сосед.
Так они и порешили.
Началась жизнь в родной станице. Вставал рано, гулял, ходил в лес. Стал собирать опять травы, делать какой-то запас лекарственных трав и, как бабушка, развешивать их в доме и в сарае.
Через пару месяцев вдруг приезжает Акимыч на новой «Волге» ГАЗ-21. На капоте летящий олень. Красавица машина. Говорит, скоро должен прийти контейнер с лабораторией.
Прошло некоторое время. Однажды Александр Иванович сидел на веранде. Вдруг к дому подъехала «Победа». Из-за руля вышла женщина в спортивном костюме, наклонилась к заднему окошку, что-то сказала и направилась к калитке. Александр Иванович вышел на крыльцо и пошел навстречу гостье. Отметил, что фигура красивая, стройная, спортивный костюм подчеркивал форму. Расправленные плечи, головка чуть отброшена назад. Правильные черты лица. Но грустные-грустные глаза.
Женщина поздоровалась. Он ответил на приветствие. Спросила:
– Стародуб Александр Иванович здесь живет?
– Да, это я. Проходите.
Он посмотрел на машину. Увидел, на заднем сиденье у окошка сидит девочка лет десяти-одиннадцати. Он помахал ей рукой. Она улыбнулась в ответ.
Александр Иванович пригласил женщину в дом. Они зашли в зал.
– Чем могу служить?
Она подала письмо.
– Это Олег Николаевич рекомендовал к вам обратиться.
Он стал читать:
«Александр Иванович (в скобках Саша), прошу тебя, помоги подателю сего письма. Я знаю, что ты сможешь. Сделай, пожалуйста, что в твоих силах». Подпись: Олег Николаевич (майор).
Он взглянул на женщину. Красивая, очень красивая. Но такие грустные глаза. Очень грустные. Чем-то встревожена, обеспокоена.
Она заговорила:
– Вы видели, у меня в машине сидит девочка. Это моя дочь. Полгода назад на соревнованиях по спортивной гимнастике она поскользнулась на бревне и упала спиной. Она парализована. Она не может больше ходить. Она обречена.Врачи сказали, что это на всю оставшуюся жизнь. Что это неизлечимо. Но Олег Николаевич сказал, что вы можете помочь. Вы моя надежда. Пожалуйста, помогите!
– Извините, как ваше имя и отчество?
– Екатерина Андреевна.
– Екатерина Андреевна, понимаете, я не врач. Я аптекарь. Поэтому я не знаю, смогу ли помочь.
– Олег Николаевич сказал, что вы доктор медицинских наук.
– Не медицинских, а аптекарских. Я аптекарь.
– Олег Николаевич рассказывал, что вы целый полк в окружении вылечили и командира полка с того света вытащили, гангрену у него вылечили.
– Понимаете, это была война. Никаких бумажек и дипломов не требовалось. У нас одна была цель – победить врага. И кто что мог, тот и вкладывал это в победу…
– Александр Иванович, помогите моей девочке, пожалуйста! Прошу вас, – она встала на колени, у нее полились слезы из глаз. – Александр Иванович, умоляю вас, вылечите мою девочку!
Он опешил:
– Встаньте, встаньте, пожалуйста! Встаньте, ведь я еще ничего не сказал.
Он взял ее за плечи, помог подняться. Она такая нежная, такая милая. Ну, как такой женщине откажешь?
– Встаньте, встаньте, пожалуйста! – он взял со стола салфетку, подал ей. – Понимаете, я аптекарь. Я лекарства создаю на основе трав. А лечат врачи. Вы понимаете?..
Он запнулся, посмотрев ей в глаза. В них был ужас. Она боялась отказа.
– Хорошо, я должен вначале осмотреть девочку. Сейчас я открою ворота. Вы подъезжайте к крылечку. Я занесу девочку.
– Я сама ее занесу.
– Хорошо.
Александр Иванович пошел открывать ворота. Она села за руль, завела машину. Подъехала к крыльцу. Подошла к задней дверце. Дочка обхватила маму за шею и приподнялась. Женщина подхватила дочь и на руках занесла в дом.Александр Иванович на кушетку постелил простыню:
– Вот сюда положите девочку.
Поправил ноги. Да, явный паралич.
– Одну минутку.
Он пошел в ванну. Вымыл руки. Вернулся. Взял девочку за голову.
– Ну, расскажи, что с тобой случилось?
– Мы поехали на соревнования. А там я упала с бревна. И ножки меня не стали слушаться. Никак не слушаются. Ни пальчики, ни ножки. Не согнуть их. Они меня не слушаются.
– А ты с мамой на море была?
– Да. Мы на море были. Мы ездили в Сочи на соревнования. Жили в гостинице рядом с морем. Оно такое красивое. На пляже песочек. По песочку ходили. И загорали, когда не было ни соревнований, ни тренировок.
– Ну, давай тогда позагораем. Снимем футболку, чтобы не мешала солнышку, – он одной рукой держал девочку за голову, а другой придерживал со спины. – Чувствуешь, как солнышко пригревает спинку?
– Да, да.
– Теперь ложись на правый бочок. Где будет самое жаркое место, ты мне скажешь.
Он провел рукой по спине. В районе пояснички девочка воскликнула:
– Вот здесь прямо такое тепло из-под пальцев идет. И приятно.
– Это хорошо. А вы с мамой по пляжу гуляли?
– Да, гуляли. По песочку ходили.
– А в театре ты бываешь?
– Да, в театре бываю.
– А балет смотрела?
– Да, смотрела балет.
– Какой?
– «Лебединое озеро».
– Ты видела, как балерины на пальчиках стоят?
– Да.
– А ну-ка, вытяни левую ножку, как балерина.
И вдруг девочка выпрямляет ножку и как бы тянет носочек.
Екатерина чуть не вскрикнула. Александр Иванович погрозил ей пальцем и приложил палец губам. Она зажала двумя руками рот и смотрела, как ее девочка, которая полгода не могла шевелить ногами, вдруг ногу подняла.
– Теперь носочек сюда, в другую сторону. Вот так. Коленочку согни. Пальчики согни. Еще раз. Вот так. Как балерина. Помнишь, как маленькие лебеди танцуют? Та-та-та-та-та. Та-та-та-та-та. Вот так и ты будешь танцевать.
Несколько раз проделав упражнение, он попросил девочку прижать коленку к груди, а потом выпрямить ногу. А сам одной рукой все время держал ее за голову, второй – в районе пояснички. Затем поменял руки. Левой рукой стал в районе пояснички держать, а правой то у колена, то у бедра за ногу держал. При этом разговаривал. Она отвечала.
– Давай на другой бочок ляжем.
Екатерина Андреевна застыла, набрав полную грудь воздуха и зажав рот руками.
Те же манипуляции проделали с правой ножкой. Процедура продолжалась довольно долго. ПотомАлександр Иванович попросил девочку лечь на спину.
– Ножки выпрямить. И отдыхай.
Взял одеяло, прикрыл ребенка. Обратился к Екатерине Андреевне:
– Она сейчас часик отдохнет. Извините, мне надо переодеться.
И тут она заметила, что у него рубашка совершенно мокрая. Он ушел в ванную комнату. Принял душ. Переоделся. Вышел. Сказал:
– Пройдемте на кухню, пустьдевочка спит, – и на кухне продолжил: – Это не ваша дочь. Кто она вам?
– Я опекун. Она моя дальняя родственница. Ее родители погибли. Она была в детдоме. Мои родители отыскали ее, когда мне уже исполнилось 18 лет. И опекунство оформили на меня.
– Понятно. Вы видели, что ножки у нее работают. Но понимаете, эти процедуры, которые я делал сейчас, недостаточны. При любом неверном движении, повороте, прыжке все может повториться. Она должна пройти курс реабилитации. Это не менее трех месяцев. Такие процедуры надо два-три раза в день делать. А также массаж ножек. Ведь за полгода они почти атрофировались. Что мог, я сделал. Сейчас надо девочке найти реабилитационный центр, где практикуют врачи-мануальщики. У них методики специальные, оборудование есть и право лечить.
Женщина смотрела на него широко раскрытыми глазами и думала: «Он кудесник. Он волшебник. Он может мою девочку вылечить. Только он. Все врачи отказались. У меня заключение есть этих врачей. Нет, я буду просить его, я буду умолять его…»
– Александр Иванович! – она попыталась опять встать на колени, но он ее подхватил.
– Не делайте этого. Не надо!
У нее в глазах был ужас. Она боялась, что он откажется.
– Александр Иванович, вылечите мою девочку! Я буду помогать. Я умею делать массаж. Но то, что вы сделали, этого никто не сможет повторить. Александр Иванович, прошу вас, умоляю, спасите мою девочку!
– Вы понимаете, я не врач, я аптекарь. Аптекарь.
– Вы кудесник. Пожалуйста, сделайте так, чтобы она ходила.
Он смотрел в ее глаза, полные слез. В них и ужас, и просьба, и мольба.
– Вы понимаете, я не имею права лечить.
– Но вы доктор медицинских наук.
– Аптекарских наук. Мне надо подумать.
У нее, наверное, появилась надежда, что он возьмется, что он вылечит ее девочку, что та будет ходить.
Он продолжал говорить, а сам что-то смешивал, размешивал, какие-то порошки в ванночках заливал кипятком. Потом отфильтровал. Остудил. Зашли опять в зал. Он обратился к девочке:
– Давай-ка выпьем это.
Она с удовольствием выпила то, что он ей дал.
– Полежи еще часик. Отдохни.
Она сразу уснула и во сне улыбалась.
Они вышли на кухню. Он в другом стакане что-то развел и подал женщине:
– Выпейте, пожалуйста.
Она выпила. Посидела немножко. И ей так легко стало. Она посмотрела на Александра Ивановича. Какой он милый. Какой интересный человек. Он вылечит девочку. Обязательно вылечит. Он не может отказать.
В это время зашел мужчина, поздоровался. Александр Иванович представил:
– Это мой друг Вадим Акимович Петров. У нас есть перекусить что-нибудь?
– Да, сейчас приготовлю бутерброды.
Александр Иванович смешал еще какие-то порошки, стал фильтровать. Акимович приготовил бутерброды и кофе. Они стали все втроем перекусывать бутербродами с кофе.
Александр Иванович сказал:
– Акимович, Екатерина Андреевна – твоя двоюродная племянница.
– Да? А может, жена?
– Нет. Двоюродная племянница. Они заехали к тебе в гости с дочерью. Будут здесь столько, сколько понадобится. Так что тебе придется спальню освободить, перебраться в гостиную. А в спальне оборудовать надо для девочки спальное место. Это типа как у меня кушетка должна быть. Твердая, жесткая, ровная. Потому что ей надо спать только на твердой, ровной поверхности. Одеяло приготовь типа солдатского. Задача ясна?
–Так точно, товарищ полковник. Будет исполнено.
У Екатерины заблестели глаза. Она подумала: «Он согласился. Он будет лечить мою девочку. Он ее вылечит. Это такое счастье! Он согласился».
Дав указания Акимычу, Александр Иванович обратился к Катерине:
– Ежедневно надо будет делать процедуры. А вы еще должны массаж делать несколько раз в день. Я посмотрю, как вы это умеете. А сейчас пора ей просыпаться.
Он подошел к девочке, взял ее сзади за головку, спросил:
– Как отдыхала?
– Хорошо.
– Как ножки?
– Я чувствую ножки. Я даже пальчики чувствую. Посмотрите. Видите, я все беру пальчиками. Я чувствую пальчиками.
– Ну, вот и хорошо. Давай обрадуй маму. Скажи маме, что ты чувствуешь. Приподнимайся.
Она приподнялась. Села на кушетку.
– Мамочка, мамочка. Посмотри-ка, у меня пальчики работают. Я их чувствую. Я ножки чувствую. Дядя Саша сказал, что я буду танцевать, как маленькие лебеди танцуют. Ножки у меня сейчас еще какие-то как ватные, но я их чувствую. Дядя Саша, мне можно встать?
– Только аккуратненько. Давай я тебя поддержу. И мама поддержит с другой стороны.
Она встала.
– Ой, я чувствую ножки. Я стою. Мамочка, мамочка. Я скоро пойду. Мне так хочется ходить на ножках! Они меня слушаются. Они будут меня слушаться.
Они с двух сторон держали девочку за руки. Она неуверенными шажками пошла. Вышли на кухню. Александр Иванович взял стул со спинкой. Посадили девочку на этот стул. Он сказал:
– Старайся спинку держать ровно.
И он усадил ее на стуле так, чтобы она могла касаться спинки стула, которая была прямая.
Акимыч приготовил кашу с фруктами, с ягодами. Покушали. Отдохнули. Затем опять процедуры. Массаж. Процедуры. Массаж. Отдых. И так день за днем.
На третий день девочка уже ходила сама. Правда, еще осторожно, как и учил Александр Иванович, чтобы без резких движений. Ни поворотов, ни прыжков. Аккуратненько.
На третий день подъехал участковый. Александр Иванович вышел навстречу. Поздоровались.
– Александр Иванович, у тебя гости, а ты не регистрируешь гостей.
– Да видишь, заехали родственники вроде бы на минутку повидаться, но понравилось, и остались. А тут еще девочка простыла. Ехали на машине с открытой форточкой. Продуло. Ну, сейчас уже все нормально. Так что они собираются уезжать. Не знаю только, когда. Я не гоню. Мне они не мешают. Живут на другой половине дома. А в чем проблема?
– Ну, понимаете, прописка должна быть хотя бы временная. Надо бы зарегистрироваться.
– Хорошо. Я скажу, они подойдут. Зарегистрируются.
На 10-й день девочка уже свободно ходила в магазин. И в лес ходила. Выполняла задания Александра Ивановича. Они вместе собирали травы и почки на деревьях.
В один из дней Александр Иванович решил прополоть тяпкой сорняки у забора. В это время подъехала машина. Из нее вышел элегантный мужчина, стройный, видный, высокий, в шикарном костюме. И говорит:
– Эй, ты, деревенщина, а ну, быстро позови хозяйку вот этой «Победы»,что здесь стоит.
Александр Иванович отложил тяпку к забору.
– Вы что-то сказали?
– Я сказал, мурло, иди бегом позови хозяйку вот этой машины.
– Ага, – Александр Иванович повернулся и пошел на другую грядку.
– Ты, быдло, деревенщина, ты что, дурак или псих? Я же тебе сказал, иди позови хозяйку «Победы».
Александр Иванович повернулся:
– А ты по-собачьи да погромче. Может, она услышит и выйдет, посмотрит, кто тут воет.
–Ты, деревня, быдло, будешь мне указывать!
Александр Иванович сделал вид, что занимается своими делами.
А тот начал звать:
– Катя! Катерина!
Она вышла. Александр Иванович посмотрел на ее лицо, которое имело какое-то особое выражение.
– Чего тебе надо? Чего ты приперся?
– Да вот я тебе хочу бумаги передать. Решением комитета по спорту тебе запрещается заниматься тренерской работой в течение десяти лет. А вот решение суда о лишении опекунских прав. Девочку отправить в дом инвалидов.
– Куда?
– В дом инвалидов. Ты больше не опекун.
Тут Екатерина схватила тяпку, которую Александр Иванович приставил к забору.
– Сейчас будет здесь инвалид! – и бросилась исполнять угрозу.
Калитка была заперта. Она не сумела быстро открыть. Этим воспользовался молодой человек, прыгнул в машину, и машина уехала.
Александр Иванович подбежал:
– Катерина, успокойтесь. Успокойтесь.
Отвел ее на свою половину. Дал травяного отвара. Она выпила. Посидела, успокоилась.
– Александр Иванович, принесите, пожалуйста, бумажки, которые этот тип бросил через забор.
Он пошел, поднял бумаги, не стал читать, принес, отдал ей. Она принялась читать. Прочла. Он спросил:
– Кто это был?
– Это муж. Мой муж. Мы познакомились еще на детских соревнованиях, когда я только начинала выступать. Он постарше меня, как говорили, талантливый. Мы на соревнованиях подружились, потом переписывались, а потом его взяли в Москву в школу олимпийского резерва. Переписка прервалась, конечно. Все это детское как бы было. На олимпиаду не попал, посколькубыл травмирован буквально накануне. А потом мы заново познакомились. Я была студенткой второго курса и уже была опекуншей, а он уже был чиновником областного комитета по спорту. Красиво ухаживал. И цветы. Служебная машина. Из института встречал. В кафе приглашал. И на все соревнования, которые проходили в городе, приглашал меня, поскольку он по долгу службы обязан был присутствовать там. Сделал мне предложение. Я согласилась. Вскоре он узнал, что Надежда не моя дочь, и начал против нее козни строить. Стал говорить, зачем нам нужна чужая девочка в доме. Нам будет вдвоем хорошо. Отдай ее назад в детдом. У нас будут свои дети. Я, конечно, не согласилась. Вначале я восприняла это как шутку. А он на полном серьезе настаивал, чтобы девочку отдать в детдом, мол, не нужно нам ее в семье. Будут свои дети, и все. Но я сказала, что девочка будет с нами. А когда случилось несчастье, он уже настоял, чтобы инвалида не было в его доме. А жила-то я у него. У него двухкомнатная квартира в центре города. И он поставил вопрос так: или он, или эта девочка Надежда. Я выбрала Надежду и ушла на съемную квартиру. Началась жизнь, полностью связанная с больницами, с врачами. Все в один голос, говорили, что это навсегда, пока Олег Николаевич не направил меня к вам. Спасибо вам за то, что вы нас приняли. Я развелась с ним. Он сказал тогда, что ты еще об этом пожалеешь. И вот теперь строит козни. Мне запрещено заниматься тренерской работой. А это основная моя работа. И отменено опекунство. Непонятно, каким образом суд вынес решение без моего присутствия. Надежду требуют отдать в дом детей-инвалидов. В общем, от него можно ждать чего угодно.
Прошло еще дня четыре. Приезжает участковый, а с ним три человека. Мужчина и две женщины. Спрашивают:
– Екатерина Андреевна Синицына?
– Это я.
Мужчина представился судебным исполнителем и сообщил:
– Решением суда вы лишены опекунства над Надеждой Ивановной Синицыной. Поэтому парализованная девочка должна быть отправлена в дом детей-инвалидов. Вот здесь в бумаге все сказано.
Екатерина задала вопрос:
– А почему суд состоялся без моего участия?
– Вам было направлено три повестки, и суд трижды откладывался. Вы не явились ни разу. Поэтому заседание прошло в ваше отсутствие.
–А куда отсылались повестки?
– Этого я не знаю. По месту жительства, наверно.
– А как вы догадались, что я сейчас нахожусь здесь?
– Этот адрес сообщил ваш бывший муж.
– Ну, понятно. И повестки ему посылали. Ну, что ж, если вы найдете здесь инвалида, как вы говорите, парализованную, тогда забирайте.
Тут вмешалсяучастковый:
– Я же вам говорил, что вы ошиблись. На моем участке нет парализованных детей. На моем участкея всех знаю. Это моя работа. Нет здесь парализованных. Есть здесь девочка Надя. Так она здоровая. Вон с пацанами бегает и играет. Я ее часто вижу. Каждый день вижу. Вы что-то напутали. Адрес или что-то еще.
Судебный исполнитель поинтересовался:
– Можем ли мы увидеть девочку в данный момент?
– Нет. Она гуляет с дядей. Пошли за ягодами в лес. Должны скоро вернуться.
Александр Иванович стоял и слушал, не вступая в разговоры. В это время в конце улицы появились Акимыч и Надежда.
– А вон идет, пожалуйста, инвалид парализованный, – сказал участковый.
Девочка подбежала, увидела посторонних людей, поздоровалась.
– Мамочка, ты знаешь, мы с Акимычем там гуляли, и к нам зайчик выскочил и Акимычу прям в лукошко прыгнул, а за ним гналась лиса. Акимыч взял шишку и бросил в нее. Она, как собачка, тявкнула, развернулась и убежала. Зайчик остался с нами. Акимыч его несет. Мамочка, можно я сухариков возьму и пойду покормлю зайчика? А то он испугался и прямо в лукошко прыгнул, уши прижал, спрятался от лисы.
– Да-да, конечно, возьми сухариков, покорми зайчика.
Судебный исполнитель спросил:
– Девочка, как тебя звать?
– Надя.
– А как твоя фамилия?
– Синицына.
– А это кто? С кем ты сейчас разговаривала?
– Как? Это моя мама.
– Девочка, ты болела?
– Да, я простыла, и у меня был насморк, но сейчас уже прошел.
– А ножки?
– А это когда на соревнованиях я упала, у меня ножки болели, а потом они восстановились, и все. Мамочка, я пойду сухариков возьму?
– Да-да, иди.
Судебный исполнитель продолжил:
– Вы понимаете, мы должны исполнить то, что здесь написано.
Тут вмешался Александр Иванович:
– А кто вам позволит взять здорового ребенка в дом инвалидов? На экскурсию, что ли?
Участковый подключился:
– Да, я, как участковый, не позволю неправовые действия производить. Я же говорю, что у вас там что-то напутано. То ли адрес, то ли что-то еще. Вы сами увидели, убедились, что нет здесь никаких парализованных детей. Есть здоровая, нормальная девочка.
Женщины посмотрели на девочку, увидели, что отсутствует причина для их присутствия и засобирались. Уехали.
Екатерина сказала, что этим дело не кончится.
И в самом деле, прошла еще неделя или больше. Приходит мужчина к Александру Ивановичу, здоровается. Хозяин отвечает:
– Здравствуй, здравствуй, Николай! Как нога-то твоя?
– Да знаешь, Саша, прихрамываю. Наверное, все-таки косточка не так немножко срослась. Иногда потягивает.
– Да нет, не косточка. Там были сухожилия.  А все-таки пассатижи – это не хирургический инструмент, которым можно аккуратно сквозь мышцы добраться до пули. Пассатижи что-то нарушили. Но время такое было. Надо было спасать жизнь.Так что ты уж извини, пожалуйста, что так тебя оставил.
– Мы втроем, дед, я и Васька, договорились, что кто первый тебя встретит, чтобы за всех нас троих тебя поблагодарил. Саша, как ты сумел деда поднять? Он же три дня вообще встать не мог. И нас уже, когда почти гангрена начиналась, меня и Ваську, ты вылечил своими травяными настойками. Когда тебя забрали те автоматчики, мы уже были на своих ногах, уже могли ходить, работать, выполнять те процедуры, которые ты нам прописал. Собирали травы, заваривали и долечились самостоятельно. Спасибо тебе! Но я тут по поручению вышестоящего руководства. Мне приказано проверить, действительно ли парализованная девочка не парализована, а здорова. Поступила жалоба, что у вас тут парализованная девочка, с которой вы, Александр Иванович, проводите свои знахарские эксперименты.
– И кто же это нажаловался?
– Письмо анонимное, но я могу сказать точно, кто написал.
– И кто же это?
– Это бывший муж Екатерины Андреевны. В этом можно не сомневаться. Расскажи, что было на самом деле.
Александр Иванович ответил:
– Да, в самом деле, девочка была травмирована на соревнованиях. Екатерина Андреевна, по рекомендации Олега Николаевича, которого ты знаешь, приехала ко мне с дочерью парализованной. Мне удалось вылечить девочку. Какие ещё будут вопросы?
– Да у меня больше вопросов не будет. Я рад, что встретил тебя. Придётся возбудить уголовное дело против клеветника. Будешь писать заявление?
– Нет, не буду. Не хочу возиться.
Тем дело и кончилось.
Девочка восстановилась практически полностью. Александр Иванович наблюдал, что ходит она совершенно прямо, нет никаких сбоев в ходьбе. Не качается. Особо он обращал внимание на то, чтобы не косолапила.
Екатерина Ивановна взяла на себя бытовые заботы по дому. Утром готовила завтрак, все время разнообразила. С вечера спрашивала, какую яичницу сделать. Но это до тех пор, пока она не приготовила омлет. Потом Александр Иванович заказывал в основном омлет. Кроме этого, она готовила кабачки, оладьи с кабачками, блинчики с творогом. Соседи приносили молоко, сметану, творог. В обед готовила борщ, тушеные овощи, кабачки, баклажаны, болгарский перец, запеканку. В общем, полноценные обеды, ужины были. Александр Иванович привык.
Прошло почти два месяца. Он не знал, чем будет Екатерина Андреевна заниматься. Ее уволили с работы. Запретили тренерскую деятельность. Он стеснялся ее расспрашивать, а она сама ничего не говорила.
Наступил август. Девочке пора в школу.
Настал день, когда он решил, что его помощь больше Надежде не нужна. И надо как-то это объяснить Екатерине Андреевне. В один из вечеров Акимыч, быстро поужинав, убежал, а Надежда попросилась уйти почитать какую-то книжку интересную. Екатерина разрешила. Они остались вдвоем на кухне. И Александр Иванович решился. Он достал тетрадку и сказал:
– Вот я вам даю эту тетрадку. Это не история болезни, а история выздоровления. Хочу сказать, что Надежда полностью восстановилась. Тем не менее, не рекомендую ей заниматься художественной гимнастикой и, тем более, спортивной. Понимаете, она сейчас восстановилась, но у нее, мне кажется, не прошел еще внутренний страх перед бревном. Это может быть и перед другими снарядами. Поэтому моя рекомендация – хотя бы годик не надо этим заниматься. Особенно травмоопасными видами спорта. Надо, чтобы полностью организм восстановился. Никаких поворотов, никаких прыжков, никаких скручиваний. Я бы даже не рекомендовал заниматься бегом на твердой поверхности, по асфальту. Конечно, можно бегать по гаревой дорожке или в парке, но не на твердой поверхности. А так, в общем, никаких ограничений для ребенка нет. Через полгода, а лучше через квартал показаться врачу-мануальщику. Вот с этими записями на первый прием пойдете. В общем, мои услуги Надежде уже не нужны.
Екатерина подняла на него глаза, полные слез. Спросила:
– Вы нас выгоняете?
– Я этого не говорил. Как я могу вас выгонять? Вы совсем мне не мешаете. У вас отдельный вход. Отдельное помещение в доме. Я к вам привык. Живите сколько хотите.
Она ничего не ответила. Пошла на свою половину. Он остался один. Потянулся, достал какие-то баночки, заварил себе настой, выпил. Подумал: вроде бы ничего обидного не сказал, а обидел. Чем обидел? Непонятно. Возможно, она подумала, что он просто прогоняет их, чтобы они освободили его дом. Но как он мог их прогнать? Он так привык уже к ним. Привык, что каждое утро она заходила к нему и говорила: «Идите кушать, кушать подано». И вот она может завтра уехать. Так он и не признается, что он, когда еще в первый раз ее увидел, влюбился в нее. Конечно, он не ожидал, что будет взаимность какая-то, кроме благодарности за то, что он вылечил ее дочь, хоть и не родную, но родственницу. Рассчитывать на взаимную любовь ему, конечно, не приходилось. Он первый раз испытал, наверное, такие чувства к женщине. Но, очевидно, не суждено.
Утром, как обычно, в полседьмого зашла Екатерина Ивановна со словами:
– Александр Иванович, идите завтракать.
После завтрака она стала делать Надежде массаж. Он зашел и спросил:
– Можно я еще раз посмотрю?
Он, как обычно, подошел, взял девочку за головку. Правую руку положил на поясницу. Сверху вниз проверил позвоночник. И сказал:
– Ты абсолютно здорова. Я тебе больше не нужен.
Она повернулась к нему:
– Дядя Саша, мне так приятно, когда вы вот так по спинке гладите. У вас такие нежные и теплые руки, так хорошо, так приятно.
– Теперь тебе будет массаж делать только мама.
Екатерина стояла, закусив губку. Он ушел.
Вечером он решил пораньше лечь. Когда заснул, вдруг услышал стук в дверь.
– Да, входите.
Включил ночник и увидел, что это Екатерина. Он поднялся, набросил на себя халат.
– Что случилось? Что-нибудь с Надей?
– Нет, ничего не случилось. Александр Иванович, не выгоняйте нас, пожалуйста. Возьмите меня в домработницы. Я буду выполнять все работы по дому. И стирать, и гладить, и готовить. Даже буду в огороде работать. Я деревенская. Знаю, как и подсадить, и грядки вскопать. Не выгоняйте нас. Простите, что я вот так вот прошу вас. Я не знаю, как поступить. Не выгоняйте нас, прошу вас.
– Екатерина Андреевна, как я могу вас выгнать? Екатерина, ведь я, когда первый раз вас увидел, я того... вы понимаете, я... Я влюбился в вас.
Он обнял ее. Она прижалась к нему. Ему было так хорошо.
– Я люблю тебя, девочка. Очень люблю. Я не могу представить, как ты уйдешь. Оставайся. Навсегда оставайся.
Она прижалась к нему и осталась.
Утром за завтраком Акимыч сказал:
– Пойдем-ка, Наденька, готовить машину нашу, «Волгу».
– А зачем?
– Твоих родителей придется сегодня вести в одно государственное учреждение.
Те переглянулись.
– Ты о чем, Акимыч?
– О чем, о чем. На ваших лицах все написано. Давно я ждал этого дня. Наконец-то это случилось. Так что через час-полтора я подготовлю машину. А вы приготовьте мундиры. Ты, Александр Иванович, надень-ка свой парадный мундир с орденами. Нет, с одними орденскими планками. А вы лучшее платье свое наденьте.
– Акимыч, ты что говоришь?
– А то, что теперь у тебя, Надя, будет папа.
– Как папа?
– А вот они решили пожениться.
– Это правда?
– Да, правда.
– Дядя Саша, и я буду тебя папой называть? А я ведь уже маме говорила, что как только вы поженитесь, я сразу же буду вас называть папой Сашей.
– Я не возражаю.
Она подбежала, обняла Александра Ивановича. Он поцеловал ее в голову.
– Ты настоящий папа! Ты хороший будешь папа.
Через час Акимыч объявил, что карета приготовлена. И они поехали в ЗАГС. Подали заявление. Регистрацию назначили через месяц. На 15 сентября.
На обратном пути заехали в школу. Зашли к директору. Екатерина Андреевна сказала, что дочь пойдет в пятый класс. Показала документы, взятые с собой. Попросила познакомить ее с классным руководителем. Сообщила, что часть последних уроков девочка пропустила, придется догонять.
Директриса посмотрела на Александра Ивановича, на его парадный костюм, орденские планки. Полковник. Медицинская служба. Подписала заявление о приеме ребенка в школу.
Екатерина поинтересовалась:
– А у вас нет вакантной должности учителя?
– А вы учитель?
– Да. Я закончила педагогический институт, – достала и показала диплом.
– Конечно, есть вакансия. У нас не хватает учителей. С удовольствием вас приму. Давайте оговорим предметы.
Александр Иванович с Надей вышли. Пошли по школе знакомиться с кабинетами. В здании уже был закончен ремонт. Но еще красками пахло. Им встречались учителя и технические работницы. Здоровались.
Екатерина Андреевна вышла от директора с целой пачкой методичек и книг. Они поехали домой.
Акимыч пошел в магазин переговорить со знакомой продавщицей и сказал ей:
– Зайка, на телефон магазина будут звонить люди. Их всех надо записывать в эту тетрадь, – он дал ей тетрадь, разлинеенную на графы: фамилия, имя, отчество, город, код города, номер телефона. И объяснил: – 15 сентября будет бракосочетание Александра Ивановича и Екатерины Андреевны. Я подам объявление в журнал «Здоровье» и медицинскую газету об этом событии и укажу номер телефона для справок. Ты будешь снимать трубку и отвечать, что в настоящее время Александр Иванович не может подойти к телефону, но он обязательно сам позвонит.
Так и договорились. Затем Акимович позвонил в журнал «Здоровье» редактору, с которым был знаком, и сказал, что просит поместить объявление с анонсом бракосочетания доктора медицинских наук Александра Ивановича Стародуба и чемпионки Советского Союза по спортивной гимнастике Синицыной Екатерины Андреевны по адресу поселок Южный, 15 сентября сего года, телефон для справок.
В первых числах сентября начали поступать звонки. Связной в магазине аккуратно отвечал и записывал данные по уговору. Тогда еще не было мобильников. Акимыч шел на переговорный пункт, заказывал телефонные разговоры и выяснял, кто приедет на бракосочетание.
Где-то уже числа седьмого у него была полная картина, сколько народу приедет. Он понял, что потребуется несколько комнат для размещения гостей и большое помещение для банкета. Он обратился к председателю совхоза. Совхоз был поселкообразующим предприятием. Акимыч объяснил и попросил от его имени забронировать в гостинице места с 13 по 17 сентября, а также арендовать столовую для свадебного банкета. Директор совхоза, еще довольно молодой человек, поинтересовался:
– Так это тот самый Стародуб Александр Иванович, который знахарь? А вот тут были на него какие-то жалобы…
Акимыч хорошо подготовился и достал газету, где написано, что товарищ Сталин лично присвоил рядовому Стародубу сразу звание капитана.
– Что же он молчал! – воскликнул председатель. – Почему не приходил ко мне, не обращался за какой-нибудь помощью?
– Да он обеспеченный человек. Демобилизовался в звании полковника. Хорошая пенсия, дом хороший. Уважение среди людей.
– Хорошо, передайте ему, что гостиница будет и столовая тоже.
– Спасибо! Насчет финансов не беспокойтесь, все будет оплачено. Могу даже аванс заплатить.
Директор позвонил своему секретарю и распорядился, чтоб нашли секретаря парткома. Вскоре появился довольно пожилой человек, чувствуется, фронтовик. Поздоровались. Познакомились. Директор совхоза подал газету. Тот просмотрел, почитал.
– Слыхал, слыхал я о таком случае. Так это кто был?
– А это наш местный гражданин Александр Иванович..И у него тут намечается свадебное торжество. Вот его друг беспокоится о том, чтобы все прошло в лучшем виде. Вот список, посмотри, кто уже изъявил желание приехать сюда на свадьбу. А там два генерала, один генерал-майор, другой генерал-полковник, несколько директоров фармзаводов, несколько еще очень высокопоставленных людей. Просят забронировать гостиницу и арендовать столовую.
– Ну, если к нам приезжают такие высокие люди, надо проинформировать райком, как минимум, а они уже по инстанции известят о прибытии важных персон.
Директор совхоза тут же позвонил и сказал:
– Тут такая вещь. На днях в поселок нахлынут очень высокопоставленные лица.
– Кто такие, откуда и что за причина? А ну-ка, приезжайте ко мне и доложите на месте.
И вот они уже приехали в райком. Акимыч объяснил, что приедут на свадьбу Александра Ивановича люди, с которыми он работал, воевал, выполнял государственные задачи, в том числе военные и ученые. Вот список.
Секретарь райкома, так же как и секретарь парткома совхоза, решил проинформировать выше. В общем, в итоге все было организовано на самом высшем уровне.
Акимыч переговорил с поварами, согласовал меню и вообще курировал всю организационную работу лично. Был с утра до ночи в хлопотах.
И вот утром 13-го числа Александр Иванович, находясь на своей половине дома, услышал, что на кухне раздаются какие-то мужские и женские голоса, непонятно откуда взявшиеся. Он вышел, и вот сюрприз – перед ним генерал-майор Олег Николаевич и его дочь, которая была однокурсницей Екатерины Андреевны. По ее рекомендации та обратилась к отцу с просьбой о помощи.
В общем, народ стал пребывать и селиться в гостевом доме и в совхозной гостинице. Акимыч встречал гостей на вокзале на райкомовской машине. Секретарь райкома некоторых товарищей встречал лично. Народу приехало много.
После загса все проследовали на банкет в столовую, где были накрыты столы. Генерал-майор только хотел говорить вступительную речь, как распахнулась дверь и вошел генерал-полковник.
Александр Иванович не ожидал. Тот подошел к нему, обнял и сказал всем:
– Вот человек, который не только меня спас, но он спас весь полк мой. Разоблачил диверсантов, вылечил моих людей и меня вытащил с того света. Вот даже не хромаю. Спасибо тебе, Саша!
Александр Иванович был расстроган.
Слово взял членкор Академии наук и рассказал о научных открытиях и работах за авторством Александра Ивановича.
В общем, это был незабываемый банкет.
Там Александра Ивановича приглашали к сотрудничеству, приглашали на работу, но он сказал, что пока у него медовый год, он никуда не двинется.
И когда все разъехались, молодые стали жить-поживать, добра наживать, и воспитывать дочку Надежду.