Почти рождественская история

- Дед, а это что за дерево? – мальчик прижался к старику и поковырял грязным пальцем одну из черных дыр на его прожженном во многих местах ватнике.   
Дед распахнул телогрейку и отодвинулся от костра: огонь разгорался, становилось жарко, да и ватник надо было беречь. На растопку пошли летние запасы, хорошо просохшие поленья, искры от них летели в разные стороны. 
- Это береза, - дед подкинул полено. – Видишь, кора белая.
- Я знаю березу, ты мне про нее уже говорил, - мальчик буравил пальцем дырку в ватнике, обгоревшие края рассыпались черной пылью. – Я про то дерево, - он кивнул в сторону входа. – Оно колючее.
- Это ель, - усмехнулся дед. – Елка. Новогоднее дерево.
- Новогоднее? – переспросил мальчик. – Это что?
- Это праздник такой был. Зимой отмечали. Вот как только самая долгая ночь пройдет, как сегодня, потом еще несколько, день начинает прибывать, и люди этому радуются. Считают, что новый год пришел. Перемен ждут, жизнь заново хотят начать. А чтобы так и было, устраивают праздник. Елку украсят, лучшую одежду наденут, еды приготовят и едят всю ночь. Со старой жизнью прощаются. Понял?
- Нет, - мальчик уткнулся носом в ватник. – Можно уже раздеться? Мне жарко.
- Шапку сними, а куртку расстегни только. Из той комнаты поддувает, бок захолодит, заболеешь. Чего ты не понял? 
- Зачем ты на елку тряпки повязал? – мальчик с трудом стянул шапку, почесал бритую наголо голову. – Мамка придет, ругаться будет.   
- Не будет, - усмехнулся дед. – У нее в детстве такая же елка была, только красивей.
- Еще больше тряпок было? – мальчик недоверчиво посмотрел на деда.
- Тряпок не было вообще, - засмеялся дед. – Помнишь, я тебе летом яблоки и морковь приносил?
- Помню, - кивнул мальчик. – Вкусные.
- Вот они на елке висели. Только несъедобные. И шары такие круглые, как снежки. Разноцветные. Из стекла.
- Зачем? – спросил мальчик.   
- Что зачем?
- Зачем несъедобные? Настоящие вкуснее. Тогда и елка красивей. Мама скоро придет?
- Скоро. Проголодался?
- Терпимо, - по-взрослому ответил мальчик.
- Я сейчас, - дед встал, откинул полог у входной двери и исчез в темноте.
Мальчик молча проводил взглядом деда, подбросил в костер еще полено, посмотрел вверх,  вслед за взметнувшимся пламенем. Над головой зияла огромная дыра, доходящая до самого неба. Оно было черным и потому невидимым.

Дед вернулся с ведром снега, установил над костром треногу, на нее поставил ведро.
- Чаю попьем, - объяснил он мальчику.
- Пустой? – невозмутимо спросил мальчик.
- Смородину заварим.
- А до лета хватит? – встревожился мальчик.
- Хватит, - успокоил его дед.
- Дед, а у тебя тоже елка была? – мальчик приподнялся, заглянул в ведро: проверить превратился ли снег в воду. Посредине еще оставалась небольшая горка. – Тает, - отметил он.
- Была, - дед пристально вглядывался в угол, рассматривая елку. – Не такая, конечно. 
- Как у мамы или лучше?
- У мамы лучше. У нее и подарки хорошие были. Их под елкой оставляли.
- Кто оставлял? - мальчик настороженно посмотрел на деда. – Нельзя от чужих брать. 
- Дед Мороз ночью приходил и оставлял.
- Кто приходил?
- Дед Мороз. Это такой дедушка всех детей. С бородой, в красном ватнике.
- И у него всем подарки были? Всем-всем детям?   
- Всем. Он же волшебный, - дед опять скрылся в темноте, появился с полотняным мешочком, отсыпал оттуда сухой листвы в ведро, помешал лучиной. – Скоро будем чай пить. 
- А сейчас он где? – спросил мальчик.
- Улетел, наверное, в свою волшебную страну, - ответил дед, помешивая в ведре. - Он, видишь, не любит, когда стреляют.
- Давно уже не стреляли, - задумчиво ответил мальчик, вслушиваясь в звуки. Трещали дрова, лучина скребла по дну ведра, на улице завывал ветер. – Может, он вернется? 
- А, может, и вернется, раз не стреляют, - хитро улыбнулся дед. - Сходи к елке, посмотри.
Мальчик тяжело встал, не торопясь, будто нехотя, протопал к елке, обошел вокруг нее.
- Нет, - сказал расстроенно. – Не вернулся. 
- Я отсюда плохо вижу, - дед оторвался от ведра. – Вон там, у ствола, что-то как будто блестит. 
Мальчик присел, пошарил под елкой, выпрямился, держа в руках черный прямоугольник, одна сторона которого была забрана матовым стеклом. В стекле отражался костер.
- Дед, он был! – завороженно сказал мальчик. – Смотри!
Дед посмотрел на пламя костра, бьющееся в отражении, и удовлетворенно хмыкнул:
- Вернулся, значит.
- Дед, а что это? – мальчик подошел к костру. Подарок засиял еще ярче. В нем теперь отражался не только костер, но и сам мальчик, и его дед, и немного обстановки вокруг: закопченная стена, краешек портрета какого-то человека, гора тряпья в углу.   
- Похоже на телефон, - дед снял с огня ведро. – Чай готов.
- На что? – снова не понял мальчик.
- На телефон. Мы когда-то по таким разговаривали.
- Как? – мальчик с недоумением крутил прямоугольник. – Он же мертвый, как с ним разговаривать? 
- Сейчас мертвый, а тогда живой был, - дед взял у мальчика телефон. - Вот сюда нажимали, загорался свет на этой стороне, появлялись разные картинки и буквы, а потом можно было поговорить. С мамой, например.
- Даже если она далеко?
- Даже если далеко. 
- А сейчас нельзя с ней поговорить? Когда она придет?
- Видишь, - дед потыкал пальцем в экран, понажимал на кнопки. – Сейчас он спит. Но случится чудо, и он проснется. Береги его, - дед передал телефон внуку. 
- Когда проснется? – спросил мальчик.
- В любой момент, - дед посмотрел вверх, туда, где когда-то был потолок их квартиры. - В новогодние дни чудеса случаются.

У входа откинулся полог. Зашла мать, положила у стены мешок, чем-то слегка наполненный, стала рукавицей сбивать с себя снег.
- Опять метет, - сказала она. – От дороги ничего не осталось. Все разбомбили, еще и занесло. Еле дошла.   
- Мам, - бросился к ней мальчик. - Смотри, что мне Дедушка Мороз принес.
Женщина прижала мальчика к себе, вопросительно посмотрела на отца.
- Откуда, пап?! Их же реквизировали.
- Не у всех, значит, - дед пожал плечами.
- Иди, поиграй пока, - подтолкнула мать мальчика. - Я пшена принесла, хлеб дали, сахара немного и соли. Сейчас суп быстро сварим. Будем ужинать.
- Долго ждать. Он голодный, - кивнул дед на внука, усевшегося в углу на куче тряпья. – А чай заварился уже.
- Давай так, - легко согласилась мать. – Хлеб есть, сахар кусковой. Помнишь, как дед ел его вприкуску? Молоком еще чай забелит, - она помолчала. – Пшено на завтра тогда оставим?
- Елку не заметила? – дед обиженно поджал губы.
- Заметила. Прости. Не сказала. Красивая, - она посмотрела на кривую елку, украшенную разноцветным тряпьем. - Спасибо. Как в те времена. Телефон не жалко? - шепнула отцу. – Вдруг что?   
- Все равно нерабочий, - он осекся, поглядев на внука, но мальчик вертел телефон в руках, нажимал на кнопки, тыкал пальцем в экран и деда не слышал. – Аккумулятор, наверняка, давно умер. А пацану хоть какая-то радость на вечер. Что в городе говорят? 
- Ждут, когда день прибавится, - женщина, наклонив ведро, разливала чай по кружкам. – Прибавится, полегче станет. Хоть солнце увидим. Говорят, тучи расходятся. В очереди вообще сказали, что этот год последний, и к весне все закончится. А там и паек вроде увеличат. На неделе, говорят, молоко, пусть сухое, обещают. А так, пап, много чего говорят. Я устала слушать. Всему верить только. Сколько это уже длится, а все одно: говорят и говорят.
- Ну хоть стрелять перестали.
- Хоть так, - вздохнула мать. – Как бы опять не начали. Было уже такое. Тоже думали, что все. Сына, иди чай пить!
Мальчик не отвечал, завороженно разглядывая экран.
- Деда! – тихо позвал мальчик. – Дед! – повторил он погромче. - Телефон проснулся.
- Как проснулся? – в один голос удивились дед и мать. - Что там?
- Буквы какие-то. 
- Дай-ка сюда! – мать подскочила к мальчику, выхватила телефон, смска расплывалась, растворяясь в черноте экрана, прямо на глазах. - «Внимание всем! Объявляется пере…», - успела она прочитать до того, как телефон погас. – Пере… Что? Пере- что, пап?
- Может, все-таки заканчивается? – неуверенно сказал старик. – И это переми…
- Перемена! – перебил его мальчик. – Дед, ты же сам говорил: Новый год. Что тут непонятного?! Это перемена! Дедушка Мороз предупреждает.
- Новая жизнь? – усмехнулся дед.
- Новая, - кивнул мальчик. 
- Может, тогда сейчас суп сварить? – мать растерянно смотрела на деда. – Или кашу? Сладкую? Отпразднуем новую жизнь и Новый год?
- Освободи мне ведро, - дед поднялся. – Разлей по кружкам, что там осталось. Пойду снега наберу. Будем праздновать. Новая жизнь так новая жизнь. 

22-23 декабря 2024  г.