37 Арм дневник срочника СССР 3 часть 23 гл

Глава двадцать третья

Бытовая тема — ползучие гады — Бортик и медведь

1. Бытовая тема

С описанием казармы я что-то припозднился, как-то не подумал что это самое главное в солдатской жизни, упустил. Ну, собственно я уже немного давал выше описание облика нашей казармы повторюсь ещё раз. Казарма по одним данным это была старая рыбацкая изба, по другим её специально построили для солдат. И последнему это больше подходило, а то бы воняло тухлой рыбой.

Перед казармой находился флагшток и длинный трапс перилами, на котором иногда проходил разбор полётов, левее от трапа в тридцати метрах находилось овощехранилище. Позднее к казарме своими силами сделали, пристрой – веранду с квадратными стёклами. Рамы мы стыбзили с бывшего Нельменского рыбного завода, который уже был растащен сердобольными местными - сгниёт же! И покурить, можно уже было выйти не на мороз, а в прохладное помещение. На чердаке вялилась красная рыба – сема, горбуша, и др.

Я помню, как капитан Назаров Пётр Георгиевич приказал покрасить столовую. Краска была только красная. Я ему об этом доложил, вот и крась, сказал он. Ну, я и покрасил всё, что можно было в столовой. Он приходит, и рот от удивления открыл. Говорит, ты, что дурья голова наделал? Я говорю, сами приказали, а он говорит, что фигурально высказался!
Историй с точкой у меня много. Чуть ли не каждый день у нас была драма, а то и опера!

От входа справа находилась Ленинская комната там нам ст. лейтенант замполит белорус Володя Щегольщин читал опусы про его любимую Советскую власть, мы записывали. Зачем, непонятно. По службе это не годилось. Что для нас была партия, Ленин, и комсомол было и так понятно — это всё было Советский Союз.
После посещения Ленинской комнаты на киче Назаров каждый день приказывал мне заняться оформлением нашей, но материалов мне на её ремонт прижимистый капитан не давал на том всё дело и заглохло.

Напротив, находилась кочегарка – комната, где мы собирались покурить и обсудить новости и просто так поговорить. Там же была мини-котельная водяная печь, топившаяся сырым углём в зимний период. Нам оставалось только подливать испарившуюся воду в бочку на чердаке, которая соединялась с трубами, опоясывающими всю казарму внутри. Там же была умывальня. Далее по коридору слева бытовая комната для приведения в порядок формы.

Натирали пол мастикой. И однажды во время отъезда Назарова мы, сговорившись, сняли всю мастику осколками стёкол и  покрасили пол коричневой масляной краской. Так было легче ухаживать за ним, помыли и всё! А натирать пол «машкой» — советский дурдом! Это была какая-то генеральская прихоть делать всё как на старинных дореволюционных плакатах, словно  солдатам в казарме делать нечего и вот им в жопу как занозу занесло, что пол натирать надо! А покрасили мы пол, когда наш командир был в командировке.

Прошло приличное время, когда после второго слоя краски он приехал обратно. Ничего не подозревая Назаров, прошёл через всю казарму в канцелярию. Спустя какое-то время он вышел и удивлённо посмотрел на пол. Дошло!
— Ваашу мать! А я иду не включаюсь что что-то не так, а тут вон оно что, покрасили! И какой момент выбрали, мерзавцы!

А потом он в столовой рассказывал, своим друзьям офицерам.
— Иду, это я, а под ногами былой красноты от натёртого пола не видно, всё черно как от дыма, я этого не замечаю, ну как глаза застелило. Прошёл до канцелярии, потом чую что-то не то выхожу обратно ёпта, а пол то чёрный, словно я над кипящим котлом прошёл. Да ладно бы под красную ковровую дорожку покрасили, так нет им надо обязательно в чёрный цвет. 
— Так они правильно сделали. На чёрном фоне полосок от каблуков не видно, — сказал замполит Щегольчин.
— Ну, это понятно, только цвет чёрного пола смутил, они бы сволочи ещё венки по краям положили!

Да, пол был покрашен в чёрный цвет через всю площадку спального помещения мимо канцелярии до будки киномеханика для того чтобы от каблуков было поменьше чёрных отметин. А от краёв дорожки до противоположных стен коричневой половой краской и пол натирать не надо.

Слева оружейная комната с глазком и замком где находилось оружие, рядом комната санинструктора с медикаментами. Напротив справа канцелярия командира, где он проводил свои дерзкие по замыслу баталии за шахматной доской. Слева и справа колонны, подпирающие потолочные балки. Перед окнами без второго яруса располагались койки, заправленные синими байховыми одеялами. Моё было с начёсом для понта. Мы их особо не заправляли и угол на одеялах табуретками не выдерживали, как это делалось при общей постельной шизофрении в полках. Моя койка была почти посередине справа у окна.

Прямо от входа через всю казарму в тупике находилась комната киномеханика (механиками мы были все) – кинобудка с кинопроектором Русь.
По субботам крутили кино, это было единственное культурное развлечение, на сеанс приходили семьи офицеров с детьми. После их ухода мы перематывали фильм и повторяли. Была у нас и своя филармония. Юрка Дьяченко пел и играл на гитаре, челябинцы - Володя Шадрин играл на баяне, а Сергей Грошев на гитаре. Но после их демобилизации главными гитаристами стали Дьяк со своими приблатнёными песенками.

И Игорь Когановский тоже игравший на гитаре, он был из Владивостока, помню, он пел про попугая Ке ке. Все остальные тоже играли, но на нервах как сводный оркестр.

И со спортом у нас был тоже полный порядок. Особенно с боксом.
Было как-то дело спускаюсь как-то я из леса с грибами к казарме и заворачиваю с тропы на дорогу в сторону кухонного двора. Тут до меня доносится какой-то звук, словно стучат по оконному стеклу. Я пригнулся и присел у обочины, а сам выглядывают из-за придорожных лопухов, интересно же кто там шумит. У нас же тайга бывало и медведи шаргали под окнами привлечённые запахами из форточки кухни и другое зверьё. Особенно донимали меня росомахи воровки. Заскочит такая тварь на кухню, схватит, что подвернётся и дёру да ещё оскалится, показав полный набор стоматолога, попробуй, отбери! Раз схватила мой сапог, пока я в тапочках к роднику выходил, и бежать мимо меня. Я увидел, что меня грабят и в погоню хорошо бросила, а то, как мне ходить? Потом поставили новую сетку на входную раму от комаров вместо старой, драной так пыталась тварь такая в окно пролезть.

Ну, в общем, сижу, вытягиваю шею ну так и есть, какая-то тварь открыла окно в кухню и… при мне же закрывает. Я сначала удивляюсь, и тут мне на ум приходит, что это какой-то молодой солдатик забрался за закуской, молодые частенько так шалили забраться закусить котлеткой, пока я отсутствую по делам. Старослужащий в окно не полезет ему это не надо делать он и так без стука войдёт.  Ну, я бегу наперехват, по пути хватаю  в руки жердину и подкрадываюсь к порогу. Слышу, как внутри кто-то мычит и чавкает, ну думаю щас перешибу хребтину этому зверю на двух ногах и готовлюсь к нападению. И тут на меня выходит старший лейтенант Азанов и жуётся, ни сколько не смутившись, он кивает мне и уходит на сопку, неся под мышкой свою добычу.
— Товарищ старший лейтенант я разве вас мама не учила, что воровать не хорошо! — кричу я ему вслед.

Азанов не оборачиваясь громко говорит, что я свободен и наверняка был очень доволен собой. А что я сделаю против таких наглых офицеров, забиравших у меня без спроса свежеиспеченный хлеб, уходя на дежурство, вместо того чтобы подойти и спросить. Чтобы я не терялся в догадках, а потом не краснел перед ребятами, что недоглядел, кто хлеб спи*дил! Толи человек, толи зверь какой. А офицеру взять без проса было делом обыкновенным. На фиг надо! Да командир потом всё время «удивлялся», а чего это у меня так мало муки остаётся? Не приворовываю ли её? А мне приходилось постоянно печь сверх того что я уже мог выпечь за смену, а ведь это расход дров едрёнать! А отдыхать когда?

— Ну как так у тебя вечно перерасход муки, продаёшь кому, что ли или припудриваешься? — спрашивал остроумно Назаров, исследую мои кладовки.
А кому её продать, если в местном поселковом магазине мешки лежат до потолка, домой что ли её посылать, дескать, смотрите какие мы богатые!
У него Азанова жена была толи ленивая, толи сама неумела, выпекать хлеб и всё время просила передать ей булку другую. Раз я отказал старлею Азанову в хлебе так он на меня с кулаками пошёл, прибью, говорит! А что я сделаю против мастера спорта по боксу!
— А ты тоже боксируй ну хотя бы в паре со мной завтра, и начнём, — сказал мне Зверев.
— Да куда мне против мастера спорта, прибьёт на месте!

А был ещё случай зашёл ко мне на кухню местный дедок  в широкой белой панаме, а тут я захожу, а он ест со сковороды кусочком хлеба подливу от печени изюбря.
— Ну, вот ещё один почитатель моего таланта вас, что дома не кормят, вы солдат объедаете, — сказал я возмущённо.
Дедок так смутился, что покраснел как свёкла. Да я говорит, ищу Зверева, а тут сковородка ваша подвернулась так некстати.
— А может наоборот? Да сколько мне ещё вас гонять! — вдруг расходился я.

Тут на мои вопли заходит Зверев и спрашивает, что я здесь развожу панику. Ну, я объясняю, что грабят средь бела дня. Мол, рыбаки дали кусок печени, а его уже кто-то только не откусил, а потом скажут, что это я его сожрал.
— Ну что у вас случилось? — спрашивает Зверев дедка.
— Да вот Толя ружьишко у меня поломалось, — говорит дедок. — Мне бы чуток эпоксидной смолы, а этот налетел как коршун. Чуть не заклевал насмерть!

Зверев разворачивает увесистую тряпку, а там разбитый в дребезги приклад ружья 16 калибра.
Дедок говорит, вот соберу все щепочки и склею. Всё ж таки сорок лет вместе на охоту ходим.
— А может вам вырезать новый приклад, мы сделаем, — сказал Зверев.
— Да зачем, вот же щепочки, их надо только собрать, — говорит дедок, и по всему было видно, что ему жалко выбрасывать свой старый приклад.
К этому времени у меня поспел обед и я пригласил дедка пообедать с нами. Он сначала стал смущённо отказываться, но я настоял и извинился за проклятую печень сказав что она всё равно была тухлая. Отчего дедка перекосило и я поспешил сказать что шучу.

Приклад собирали в столовой после обеда, не пропустив ни одну щепочку. Да ещё сделали инкрустацию из серебряной фольги, от шоколадки усыпав приклад мелкими звёздочками на клей, это придумал Коля Каргель.
— Ну, Винниту прослезиться, увидев такое оружие, — сказал замполит Щегольчин пришедший посмотреть на ремонт ружья.

Зверев замешал смолу и щепочкой вымазал весь приклад, пока я вращал его, чтобы смола не стекала в одно место. Схватывалась она быстро и через два часа совсем застыла. Приклад получился лучше прежнего красивый с серебряными звёздочками. Его отполировали и снова покрыли смолой. После готовности приклада я лично проводил дедка до лодки и вручил две булки испечённого хлеба.

Мы позже спрашивали дедка, а кто приклад разбил, но он долго отпирался, отнекивался, а после его внук Борис нам рассказал, при каких позорных обстоятельствах был разбит приклад. Оказывается, на охоте на лося у ружья произошла осечка, и дедок перезарядить его не успел, так как лось разразился страшными проклятиями и погнался за охотником. Когда дедок удирал от лося березняком разъярённый зверь, погнавшийся было за ним, налетел на оброненное ружьё и копытами растерзал его в щепки. После такого ремонта местные охотники заглядывались на посеребрённое ружьё дедка. Ещё бы индейский раритет!

2. Ползучие гады

По ползучим гадам, как ни странно я ничего в своём армейском дневнике почти ничего не написал общие фразы: шипела, испугался и дал дёру. И вот помня свои встречи с ползучими гадами, я решил восполнить этот пробел.

Амурский полоз змея довольно известная в горах Сихотэ-Алиня и многие предприимчивые люди, в том числе и солдаты, ловят их и убивают. Снимают шкурки и используют их на дамские сумочки и портмоне. Я несколько раз подвергался их атакам, если случайно натыкался на них руками, занимаясь сбором грибов и ягод чтобы разнообразить стол солдат.

Кусаются они пребольно, но не смертельно. Они не ядовиты, но внешний вид в первый раз вызвал во мне сильный испуг после полученного укуса, а вдруг это ядовитая змея что тогда? Бросил я ведро с грибами и помчался в казарму, фельдшера младшего сержанта Алиева на месте не оказалось что делать, и я побежал в сторону пирса к артели рыбаков спрашивать, что мне делать. Там мне навстречу попался прапорщик Зверев ну я ему всё как есть и рассказал, а он, понимая, что я принял полоза за ядовитую змею, посоветовал приседать, мол, так можно разгоном крови нейтрализовать весь яд и считать приседания. Ну, я присел, потом встал, видя, как я ленюсь, прапорщик как закричит.
— Ты, что сдохнуть хочешь — быстрее!

Через полчаса часа на тропинке где я упражнялся, появился наш капитан как раз шёл на пирс за рыбой для обеда. Подойдя он спросил, чего это мы тут делаем, Зверев ему отвёл его в сторону и сказал  о полозе, Назаров кивнул мне и сказал, что с такой змеёй шутить опасно, мол, продолжай разгонять кровь и ушёл. Когда я уже лежал на траве, ко мне подошёл Зверев всё это время наблюдавший за мной с веранды и спросил.
— Сам встать сможешь?
— Нет, похоже, подыхаю.

На вечернем разводе капитан мне сказал, что меня развели и чтобы я, потом зашёл к нему за книгой. Я-то понял, о чём это он, а он, было, заметно, только глазами улыбался чтобы не вызвать приступ дикого хохота у солдат. На другой день он пришёл ко мне и ему я сдавал экзамен по ползучим гадам. Потом пришёл на компотик Зверев.
— Ноги как не болят.
Я так на него посмотрел, что он сказал, что принесёт флакон.
— Ну и шуточки у вас товарищ прапорщик, меня потом до кухни вчетвером несли!
— А сколько насчитал приседаний?
— Да я с семисот сбился со счёта, а там уже до упора пока меня капитан не нашёл в таком виде. Говорит, я этому Звереву отпуск перенесу на зиму.
— Зачем же ты меня заложил? — удивился он.
— А я разве знал, что вы пошутили, ну вот значит, к маме не полетите. 
Прапорщик аж почернел от ярости.
— Ну, тогда крендель тебе, а не водка!
И обидевшись, ушёл.

Потом когда выяснилось, что я тоже пошутил, мы посмеялись, но бутылочку тайком от всех всё же приговорили. Прапорщик любил это дело, а вот собутыльников среди офицеров он не имел. И тогда он понял, кто его поддержит в трудную минуту. А мы, я и он были из хозвзвода--, где кроме нас больше никого не было, а стало быть, и закладывать некому если что.
Но отмечу, что этим делом я на службе не злоупотреблял, так от случая к случаю. Может раз в два месяца.

Был случай, когда меня рядом с казармой цапнул щитомордник, когда собирал плоды шиповника вдоль забора, ранка была пустяковая, я даже не понял, что это был укус гада. Стебли шиповника с большими колючками, плоды с яблоко да ещё обильная крупная листва, кого там разглядишь в густом кустарнике.

Только спустя минут двадцать чувствую, меня начало водить, как будто рюмку водки выпил. Голова закружилась. Стою и ничего понять не могу, потом чувствую, как кисть начинает неметь. Ну, я к капитану он осмотрел руку и заметил два дырочки, которые уже воспалились, и стал расспрашивать, как выглядит та змея, которая меня цапнула. Я живо как мог, описал её, он подумал и говорит.
— Против яда уссурийского щитомордника сыворотки у нас нет, так что готовься к ампутации.
Я думал, что он шутит, а стоящий рядом замполит и говорит, что ещё час и уже надо резать по локоть, а пока только кисть. Я вдруг как зареву, слёзы градом, испугался, конечно, куда я без руки. Ну, тут капитан, видя, что они перегнули, сказал, что ничего страшного.

Он принёс из комнаты фельдшера димедрол и дал мне одну таблетку я запил её водой. Потом меня заставили поработать ладонью на сжимание, чтобы яд быстрее разошёлся от места укуса и его концентрация в кисти уменьшилась. Потом я стал чесаться как при чесотке до того был сильный зуд на коже. Меня заставили ходить, и только я садился, меня тут же поднимали и начинали гонять по казарме. Таблетка димедрола стала смягчать боль и гасить меня в сон, а поскольку меня постоянно отпихивали от кровати, я был как дурной. После чего Зверев повёл меня на кухню, чтобы я и про приготовление пищи для солдат не забывал.
— Ничего пойдёт, не ты первый все мы получили свою порцию яда, — успокаивал меня Анатолий.

К вечеру головокружение прошло, и только температура была на отметке 37.5, я всё время пил воду. Опухоль к ночи уменьшилась, но я не стал спать и ходил то на улице, то в столовой как лунатик. Собаки видимо поняли, что со мной неладно сидели и, жалея, подвывали. Что до остальных ребят никто ничего не знал. Капитан распорядился, чтобы не было лишнего ажиотажа, и мне никто не мешал. Через неделю я был абсолютно здоров, и когда я признался своему дружку Сашке Чадову, что меня кусал щитомордник, он не поверил.
— И где ты его тут нашёл! — удивлялся он.
А то он не знал, где у нас змеи водятся.
Это было в августе, а буквально через три недели я вновь получил укус от щитомордника, но уже знал как себя вести. И даже офицеры узнали об этом через пару недель. Капитан, осмотрев место укуса ничего, не сказал, а Зверев принёс флакон и мы это дело отметили.

Капитан, зная натуру Зверева, пришёл после отбоя около полуночи в столовую и, поставив стакан, попросил налить и ему.
— После плавания с акулами наш повар переквалифицировался и стал дружить со щитомордниками, — сказал он.
— Я же не знал, что у нас акулы живут? — ответил я, помня своё первое ныряние со скалы в океан достать двенадцати лучевую звезду.
— А у нас и тигры есть иди, погляди, — сказал капитан, кивая на окно.

Тут приходит наш водитель Юрка Дьяченко и видит такую картину я, Зверев и командир точки сидим и при пустых стаканах и разговариваем. Он налил себе морса, выпил и ушёл, так ничего и не поняв. Капитан посмотрел на Зверева и сказал, что ему хватит, а то вся рота придёт морс пить.
— Георгич на посошок, — сказал Зверев, доставая из-за пазухи бутылку с водкой.
— Ну, у тебя и реакция, — сказал капитал насчёт бутылки и Дьяченко.
— Квалификацию не пропьёшь!
— Этому больше не наливай, а то ещё на работу не поднимется, — сказал капитан.
— Да тут только на троих и осталось.
Утром мне Юрка Пиго заметил, что от меня несёт каким-то противным запахом.
— Водку я пил с капитаном, — сказал я.
— Ага, и ещё с инопланетянами, — сказал он мне, не поверив.
Я ему налил браги, которую ставил в огнетушителях на чердаке и он ушёл.

3. Бортик и медведь

Этот конь был самым смирным и сильным из трёх наших горных лошадок Мартика, Прутика и его Бортика положи на него хоть десять тонн, упрётся рогом и повезёт. Но его, конечно, не перегружали и вообще мы своих коней берегли. Был случай, когда Бортик дал отпор медведю на речке во время купания. По осени вверх по реке стали подниматься стаи горбуши на нерест, а тут и медведи и всякая другая лесная живность начала собираться может, что перепадёт на зубок. Коням то, что они рыбу ловить не умеют, стоят в воде да морды полощут.

И так случилось, что молодой медведь подошёл слишком близко к нашей бане, которая была самым крайним нашим строением у реки. Увидел купающихся коней, медведь притаился и давай их скрадывать. Лайка Зверева, учуяв зверя начала лаять в его сторону. Кони всполошились и на берег, а там медведь к ним с боку подскакивает. Бортик был последним, остановился да как резко ударит задними ногами косолапому в голову и бежать.  Жена замполита как раз на крыльце с малым была, увидела да как закричит.

Медведь толи от искр в глазах попёр в реку, толи до того что так испугался да и давай там на глубине воду хлебать. Короче паника, стрельба. Медведь чуть ли не в размашку на другой берег и дёру через посёлок до леса. После того случая кони туда купаться не ходили и бултыхались поближе к пирсу где и народу всегда было всегда по больше чем одна лайка на отшибе и вообще безопаснее.

Медведи по натуре своей трусы чрезвычайные чуть, что и дёру, но это в большинстве случаев. Но у нас бывали, и индивидуумы… такие просто пёрли напролом. Рыбаки из артели стреляли им шею, где было самое по их мнению убойное место. Но если такой наглец идёт, не поворачивая головы, то автоматная очередь окутывала весь его корпус, приводя шкуру в абсолютную негодность. Наш командир коммерческая душа давал им для охоты автоматы, а патроны потом списывал как расход на стрельбах. Ему конечно шкуру одну из убиенных медведей но обязательно целую (одна дырка в шее не в счёт) на этом они и ладили.
.
Продолжение следует…
.
Фото: уссурийский щитомордник