Всё дело в свадьбе. Глава из романа Дети Авеля

                Всё дело в свадьбе

      Где-то через неделю Марьин рассказал бабе Зине, что развелся. Бабка только поохала и головой покачала.
      - Это потому, что вы неправильно женились, -  сказала она. – Женились бы по старине, было бы всё в порядке.
      - А как по старине? – Марьин про русскую свадьбу много читал, у классиков она хорошо описана, в фильмах показана. Захотелось узнать от бабушки. Он попросил.   Расскажи.
      Баба Зина подбоченилась, приняла гордый вид и начала рассказывать.
      - Раньше абы кого замуж не брали, смотрели по породе, по семье, чтобы не было в роду пьяниц, глухонемых, сумасшедших. А еще смотрели на родство, не брали ближе четвертого колена, на троюродной сестре нельзя было жениться. Смотрели также, чтобы девушка работящая была. Из своей деревни редко сватали, всё больше из чужих привозили.
      - А как знакомились? Или по наслышке сватали, как в очерках историка Костомарова?
      - Не знаю, как там у Костомарова, не читала. Только в старину был в каждой деревне престольный праздник, его еще «съезжим» называли. В одной деревне, допустим, престольный праздник Никола Вешний, а в другой – Никола Зимний. Масленку везде праздновали. Так вот. На такие праздники собирались со всех деревень и гуляли, песни пели, плясали, конечно, водку пили, дрались когда. Вот там и девок присматривали, знакомились. Опять же в Святки по домам ходили маскированные, ряженые.
       Просватать девку можно было хоть зимой, хоть летом. А свадьбы гуляли после Покрова. Приехали сваты, в дом зашли, а дальше порога не проходят, у двери на лавке сидят. Вот и начинают: «Шли мы лесами дремучими, брели мы полями широким, устали мы, замерзли мы, пустите нас на свой порог…». Или просто говорили: «У вас товар, у нас – купец».
       - Насильно выдавали.
       - Да ну! – отмахнулась бабка. – Всегда у девки согласие спрашивали, чай, не крепостные были, вольные. Если девки не согласна, жених там не глянется, или и изъяном каким, то родители начинали волынку тянуть: да она еще не выросла, да еще в куклы не наигралась, да приданного у нас нет. А если девка согласна, то ударили по рукам и договорились. Это называется «сговор». Девку, которую просватали, звали «сговорилка». До свадьбы они с женихом не виделись. Все к свадьбе готовились. Приданное пересчитывали.
       - А в приданное что входило? Перины и подушки?
       - Да разное входило. Перина, подушки, платки, полушалки… Да много чего. Вот у нас в деревне Петр Федорыч девку сватал и взял в приданное лошадь и корову.
       Марьин улыбнулся. Получалось, чем страшнее была девица, тем больше за нее давали приданного. Что-то расхотелось на сказочных царевен смотреть, за которых полцарства предлагали. Страшнее атомной войны.
       - До свадьбы девушка обязательно должна была плакать, прощаясь с отцом и матерью, уходя на чужу сторону, незнакомую. Говорили, если девка до свадьбы не плачет, то после свадьбы наплачется. Плакала она на утренней зоре Марии и на вечерней зоре Маремьяне.
       Перед свадьбой девушку вели в баню, там ее мыли. Не сама она мылась, а подружки мыли, с песнями, с плачем да причитаниями. Расплетали ей косу и заплетали волосы в две косы. Как у нас пели: «Вы попойте, попойте, подруженьки, во первый раз, да во последний раз о девичьей красе, о шелковой косе…». Девушку одевали в белое платье и именовали «невеста». А если девушка до венца помрет, то ее в белом платье и хоронили.
       Такое Марьину было хорошо известно, Блок про это много писал, у него всё сплошь невесты-покойницы. Какой-то некротический символизм.
       - Как невеста из бани приходила, то кланялась отцу-матери, прощалась с ними и со всем белым светом.
       В день свадьбы приезжал жених с родней. Невесту прятали и заставляли жениха ее выкупать. Заходил жених в ограду – выкупал в воротах, заходил в дом – выкупал в сенях. На выкуп давали всякие платочки, бусики, пряники, конфеты.
       - Деньги давали?
       - Давали. И водкой поили. Еще на свадьбе обязательно «дружка» был, сейчас «свидетель» называют. Так он смотрел, чтобы свадьбу не испортили, молодых не сглазили. Вот он смотрит, чтобы соли или золы не было насыпано, где молодые пойдут. Смотрит сбрую, чтобы волчьей шерсти не было, иголок каких или репья. Если всё в порядке, то родители невесты молодых благословляли ехать к венцу.
Знаешь, как в старину в церкви венчались?
       - Имею преставление.
       - Жених и невеста венчальные свечи держали. Если венчальные свечи говорят тихо, то и жизнь у них будет тихая. Если говорят с треском или копью – не будет хорошей жизни. Так же, если невеста под венцом уронит платок, а жених поднимет, то скоро умрет.
       После венчания ехали в дом родителей жениха. Ехали другой дорогой, не как к венцу ехали. С шумом ехали, с перезвоном. Свадебный поезд выстрелами встречали. К молодым навстречу выходила мать жениха, выносила каравай и от него нужно было…
       - Откусить,  - подсказал Марьин.
       - Да сщас! Отломить. Каравай – это что? Это доля. Чтобы жили богато. Как только молодые заходили в дом, мать жениха запирала замок. Замок бросала под крыльцо, а ключ   в колодец.
       Марьин подумал, что сказала бы бабка, если бы увидела, как в городе на свадьбах замочки вещают на людных местах, да еще имена на них пишут. А потом приходит рабочий с «болгаркой» и их спиливает. Видимо, поэтому в стране большое количество разводов.
       - Молодых сажали в передний угол, по бокам садились родители, за родителями – родственники, за родственниками – простые гости.
       - А знаешь, как песни в старину велись? Свадьбы в старину «опевались». Возле стола приглашенные песенницы стояли. Заходят молодые в дом им навстречу поют песню, за стол садятся – песню, садятся родители – тоже песню. Вот так вся свадьба и опевалась.
       - А что пели?
       - Разное пели. Про белую лебедушку. Летела лебедушка по небу, отстала от белых лебедей да прибилась к серым гусям, как стали серые гуси белую лебедушку клевать…
       Во время свадьбы гостей качать, вместе со стульями. Когда жена с мужем, то жена садилась на колени к мужу, и их качали вместе. Качальщики при это приговаривали: «Ни лист, ни трава расстилается, ни буйная головушка качается?». Потом спрашивали: «Даришь или золотишь?». Если гость говорил «дарю», то качальщиков надо было одарить вином, если говорил «золочу», то деньгами.
       А еще было принято стрелять под окнами. Сидишь, бывало, за столом, а под окном как стрельнут! Им жених выносил четверть водки или денег.
       Вот попили, погуляли, молодых уводили на первую брачную ночь, спать в амбар. Мать жениха им чистую белую простыню стелила. Песенницы пели последнюю песню, а с невесты фату снимали. Потом молодых шли проведывать, как у них дело стало. Гостям выносили простыню и рубашку невесты. Если невеста честная, то гости на радостях били горшки и веселились пуще прежнего. Если невеста оказалась не честная, то жених мог от нее отказаться, выгнать всех гостей. И куда потом такой опозоренной? Или в монастырь, или в омут.
       Почему-то Марьину вспомнилась цитата Белинского про девственную плеву: «Странная идея, которая могла родиться только в головах каннибалов, – сделать… престолом чести: если у девушки… цела – честна, если нет – бесчестна». Если б знала баба Зина о современных нравах и разных способах (оральный секс, анальный секс, петтинг и т.д. и т.п.), то очень бы удивилась, когда, пропустив через себя полторы дюжины мужиков, девушка оставалась невинной. А про гименопластику она и слыхом не слышала. Прыг, скок! Один, второй… А потом   раз. И снова честь имею!
                И снова прыг, скок.
                Шел я лесом, видел чудо.
                На зеленой елочке
                Белка целку заживала
                Тоненькой иголочкой.
     - А что до свадьбы не спали?
     - Как же! – бабка хитро прищурилась. – Всяко было. То одна в девках родила, то вторая. Если жених с невестой до свадьбы спали, то хитрили, конечно, простыню краской мазали. Вот у нас Егор Кузьмич с Матфой Тимофевной. Она уже два раза замужем была, а простынь надо показать. Петуху гребень порезали и кровью намазали. Удивлялись потом. Как это? А Матфа говорит: «Не знаю, давно мужика не было, видать, заросло всё».
      На второй день обязательно пекли блины. Молодая обходила гостей с тарелкой блинов, а те клали деньги «на блины». Чесали молодой голову и кидали деньги «на волосы». Приносили в избу всякий сор, сено, солому, молодой завали веник и заставляли подметать, в это время кидали деньги. Бывало, дивная сумма наметалась.
      На третий день гуляли в доме родителей молодухи, привозили им угощение и подарки.
      Тут бабка Сорока нарисовалась, присела на стульчик возле двери, принялась слушать.
     - А правда, что в городе мужики на мужиках женятся, а девки за девок замуж выходят? – поинтересовалась она.
                Девок много, девок много,
                Девок некуда девать.
                Из Москвы пришла печать:
                Девку с девкою венчать.
     - Да вы откуда такое взяли? – опешил Марьин.
     - Костяня рассказывал, говорит, по телевизору видел, -  бабка Сорока шпарила как по бумажке.
      Ох, уж этот Костяня! Наверно, про Европу смотрел или по Америку, как всегда, ничего не понял. Так можно и всех городских в педерасты и лесбиянки записать.
     - Нет, конечно.
     Марьин понял, что бабка Сорока ему не поверила. Наверно, очередную сплетню ждет. Что бы не сказал сейчас Сергей, всё будет переврано, перекроено.
     - Жениться – не женятся,   сказал Марьин,   но случаи сожительства бывают. Вот у нас одна женщина в доме выгнала своего мужа-алкоголика и начала с подругой жить. Вместе по магазинам ходят, вместе готовят. И мужиков им не надо.
Такой ответ, видимо, понравился. Обе бабка заулыбались. Вот она, женская свобода, избавление от мужа-тирана. Метлой под зад, чтобы портками не воняло.
     - И в одной постели спят?
     - Не знаю, я свечку не держал.
     - Так кто у них в семье муж, а кто жена? – не унималась бабка Сорока.
     - По очереди, наверно,  - предположила баба Зина. – Седня – Маша, а завтра – Глаша. А помнишь, Тоня, Ксению Степановну? От нее ведь муж после первой ночи отказался. Говорит – кыр. Она с девушкой жила.
     Бабки принялись вспоминать деревенские секреты, а Марьин улизнул из дома на реку. Домой он вернулся, когда бабка Сорока ушла.
     - Ничего, Сережа,   успокоила бабушка,   мы тебе другую жену найдем, деревенскую.


       Кыр - бесполое существо, гермафродит (сиб.)


Рецензии