Жан Вальжан

Давид не спал по ночам, а веселился в компании своих соратников. К 53 годам, после десятков вызовов неотложки по поводу и без повода, скитания по безчисленным больницам, ковыляя на костыле, он выходил из подезда и топал к лавочке, чтобы переброситься несколькими словами с приятелями и заодно выпить водки. Всё унесло время - молодость, надежды, пустой трёп, а эту привычку он так и не бросил. Соседям становилось ясно, что на поправку он уже не пойдёт. Давид доходяга и мирское ему уже не важно. Руины жизни, где смерть шепчет сквозь пески.

Крестик на шее всегда рядом с ним, даже когда наступит конец света.

Ночью раздаётся безутешный плач женщины. Его мамы. В истории болезни поставлена точка. Давид лежит в гробу.

Несколько простых заметок.

Труднее всего разбудить того, кто притворяется спящим.

Вышел глотнуть свежего воздуха. Воздух неподвижен, небо кристально чистое.

Куда меня привело это путишевствие? Как знать: не окончу ли я батраком в этой шахте? 

В изучении грузинсого не блещу, дикий акцент, но всё же меня понимают.

Новогодняя ёлка. Какой красивый плакат, герлянды, украшения, - было видно, что работники, отвечающие за фасад, гонялись за изяществом.

Не буду понапрасту тратить ваше время.

Местные жители шагают в ногу со временем.
Даже самые красивые цветы со временем увядают. Пусть и ненадолго, мне удалось её увидеть.

Миранда накручивает прядь волос на палец. Она подавлена и изо всех сил старается не плакать. Поганный выдался день.
Тон её не предвещает ничего хорошего. Что ей нужно среди ночи? В еёглазах абсолютная уверенность в своей правоте. Как это мило с её стороны. Последний крик моды.
Им ничего не объяснить. Большинство из них безмозглые злобные существа, - думает она.
Двадцать два лара да семнадцать копеек, плюс 76 да 55 копеек в итоге... - раздаётся срели ночи...