Лесничии вселенной, кн. 1, гл. 4, 7-8

7.

Через три дня после свадьбы Клен улетел на Тилен. Дела. Бракосочетание двоих тилеан, как и предполагал Лукич, переросло во вседенсарский праздник. Пришельцы еще раз подивились талантам Лорда-Распорядителя Олдара. Организованно все было просто великолепно. Здесь было все: это и катание на айрлонгах, песни и танцы и, даже, позаимствованная у землян традиция, кричать «горько».
А потом все пошло своим чередом. Нормальные повседневные дела и заботы. Дачники – огородники поймут, как можно целый день заниматься неизвестно чем в теплице с помидорами. Даже если делать особенно нечего, можно просто любоваться. Вот Лукич и любовался, а любоваться было чем. Местная гравитация в теплице не ощущалась, зато лумбгум действовал с полной силой. Огурцы и томаты были в два раза выше своих земных ровесников и во столько же раз толще. Крепенькие, кряжистые и, явно опережая график, все усыпаны цветами, а кое-где даже появились завязи.
Привезенные специально для коровы семена всевозможных трав, тоже дали обильные всходы. Корова на удивление легко адаптировалась к новым условиям жизни и сейчас наслаждалась выпасом, на засеянном специально для нее поле. Сочный, ярко зеленый травяной покров рос невероятными темпами, так быстро, что Лукич не выдержал и устроил сенокос. Теперь перед ним горделиво возвышались две большие копны.
На «коровью» поляну Шаропуз приводил пастись своего айрлонга. Корова против такой компании не возражала. Только собаки в первый раз сильно удивились. Что за зверь такой? От удивления даже забыли облаять. Пристально рассматривали и, все время, оборачивались на хозяина, как бы спрашивая: «Что это такое?»
Айрлонг зверь и впрямь замечательный, своеобразный гибрид переросток слона и лошади. От слона ему достались небольшой хобот и бивни, а от лошади – сфера применения. Несмотря на свой довольно устрашающий вид, зверь являл собой верх добродушия и дружелюбия, впрочем, как и хозяева.
В один из дней, проводя традиционные обмеры пересаженных деревьев, Лукич почувствовал на себе чей-то взгляд. Он поднял голову вверх. На одной из веток сидел маленький зверек и пристально изучал землянина, своими блестящими озорными глазками. Лукич узнал его. Баловун. Точь-в-точь, как статуэтка, подаренная денсарцами сыну. Лукич сходил на станцию, взял хлеба, конфет и вернулся, зверек и не думал уходить.
- На, угощайся. – Лукич протянул вверх кусок хлеба, зверек взял и к великой радости лесника съел.
За хлебом пошла конфета. Конфеты зверьку понравились больше чем хлеб, а через какое-то время он совсем осмелел и, спустившись с дерева, уселся на плечо землянина. Так вместе и вернулись.
- Ой, какая прелесть, - воскликнула Слен, гладя баловуна по голове. – Где ты его взял, Лукич.
- На клене сидел.
- Это хорошо, - сказал бывший здесь Шаропуз, - Раз баловуны пришли и приняли вас и деревья, значит, все будет нормально, хорошо.
Баловун на станции жить отказался, поселился где-то рядом, где – никто не знал. Тем не менее, ему пришлось «взвалить на себя» обязанности любимца команды, сместив на этом посту кошку. Вернее будет сказать, кошка взяла самоотвод, ушла по собственному желанию. На Денсаре, как и на любой планете, в изобилии водились грызуны. Мелкие, что-то вроде мышей, и ужасно прожорливые твари.
Для прореживания их поголовья денсарцы использовали и изобретали всевозможные ловушки, помогало, но как-то не очень. Лукич предложил использовать кошку. Все остались довольны, особенно сама охотница, а грызуны, если и возражали, их мнение никого не интересовало. Так кошка и прижилась где-то в городе, она была единственным хищником на планете, чем шокировала и местных жителей и местных мышей. Такая степень свободы ее абсолютно устраивала. Еды море, и в любом доме, куда не зайди, перед тобой открываются все двери. Что еще кошке надо?
Высаженные семенами земные деревья устремились и ввысь, и вширь. Через месяц после посадки Лукич решил, что пора их рассаживать. Правильно решил. Кроме экипажа «Звездной Радуги» к работе были подключены все желающие. Желающими оказались все, кроме маленьких детей и древних старцев. Но и старики пришли помочь или помешать, это, смотря с чьей стороны смотреть, советами. Прибыла даже королевская семья и работала наравне со всеми.
Такой огромной дружной толпой справились буквально за несколько часов. Художник еще во время работы начал писать историческую картину под названием «Великая посадка деревьев», а после окончания работы все застыли в рабочих позах, позировали. Пока художник делал наброски, Лорд-Распорядитель Олдар взялся за привычное для себя дело – организацию народного гуляния. Организовал. Погуляли.
Во время гуляния Шаропуз встал из-за стола, сделал несколько шагов в известном только ему направлению и плашмя упал, подмяв своими могучими плечами молодой, свежепересаженный тополек, Лукич специально завез их на Денсар, плодятся как тараканы. И ладно бы никто не увидел, но увидели все. Несчастный преступник был тут же арестован, а так как ходить он больше самостоятельно не мог, его загрузили на телегу из-под лумбгума и под охраной пьяных, но еще стоящих на ногах гвардейцев, он был отправлен в королевскую тюрьму. Лукич попытался заступиться, на что король ему ответил:
- Он виноват и завтра будет осужден! И хватит об этом.
Рано утром все инопланетяне всем составом вместе с Мозгом уселись в флаер. Они были так возбуждены, что даже не обратили внимания на инъекцию кусолетов.
- Нет, ну это надо, за случайно сломанное дерево сломать человеку жизнь?! – негодовал Лукич: - Сразу забыли все его заслуги! Бац, и под суд! Давай, Дтен, жми.
Подлетая к старой части города, Лукич скорее рефлекторно, чем осознано крикнул:
- Стоп! Что-то здесь все-таки не так, - а, затем опомнившись, махнул рукой: - Ладно, надо в первую очередь Шаропуза спасать! Потом разберемся.
На дворцовой площади было тесно от обилия народа. Для флаера там места не было, поэтому пришлось приземляться на одной из боковых улочек. Не успел кораблик коснуться земли, а Лукич был уже на улице. Он решил взять на себя защиту обвиняемого, напомнить о былых заслугах и, главное сказать, что если бы не он, то вполне возможно всех этих деревьев на Денсаре вообще бы не было. Лукич сильно волновался, вдруг за такой проступок на Денсаре разрывают айрлонгами? Самое страшное заключалось в том, что никто из инопланетян понятия не имел, какое наказание ждет несчастного Шаропуза. Вполне возможно погрозят пальцем: «Ай-яй-яй…», а может быть, отрубят голову, и всего делов. Мозг пытался накануне вечером разузнать о наказании, войдя в сознание короля, сразу же после ареста капитана «Звездной Радуги», но король был настолько пьян, что обнаружить не то что мыслей, а даже сознания не удалось.
Лукич интенсивно проталкивался через толпу, помогая себе руками и ногами. Он пробивался к неизвестно откуда появившемуся помосту, на который уже вывели Шаропуза. Не успел Лукич достигнуть и середины людского моря, как над площадью взревели фанфары. Гудевшая, как пчелиный рой, толпа смолкла.
На помост, или эшафот поднялся сам король, хотя эшафотом возвышение являлось навряд ли, ни палача, ни плахи Лукич не заметил, к своему облегчению. Землянин возвышался над толпой на добрых полметра, и взору его ничто не мешало. Он разглядел торжественно одетого в честь такого случая короля и не менее торжественного Шаропуза. Подсудимый на несчастного узника совсем не походил. Помытый, побритый, щит на плече, меч на перевязи и огромный кусок мяса в руке.
Перед королем вышли два дюжих гвардейца, держа перед лицом его величества переросший все мыслимые размеры мегафон. Дождавшись пока подсудимый утолил голод и вытер рукавом нарядного камзола губы, Сидотрон спросил, обращаясь к Шаропузу:
- Сыт ли ты, подсудимый, граф Шаропуз? – усиленный мегафоном голос облетел всю площадь и скрылся где-то за городом.
- О, да, ваше величество! – после вопроса короля гвардейцы с мегафоном сразу перешли к Шаропузу, и теперь его голос покинул пределы города, а гвардейцы понесли мегафон обратно.
- В таком случае приготовься встретиться со своей судьбой, - театрально произнес король, а мегафон пошел к Шаропузу.
- Я готов, - мегафон пошел обратно.
- Ты сломал дерево – символ жизни нашей планеты и хоть у тебя есть уважительная причина, ты был пьян и не мог отвечать за свои поступки. Тем не менее тебя ждет наказание. Наказание будет суровым, быть может кто-то решит, что оно через чур строгое, но да будет так, как я скажу, чтобы другие были аккуратнее впредь! Я, король Денсара Сидотрон, лишаю тебя рыцарского достоинства, дворянского звания и графского титула!
«Всего-то», - с облегчением подумал Лукич, но, судя по виду, Шаропуз был не согласен. Усы его обвисли и по ним стекали слезы. Кто-то в толпе навзрыд зарыдал, а король тем временем продолжал:
- И это еще не все, я отлучаю тебя от общества! Отныне заговоривший с тобой, сам будет считаться преступником!
- Это уже через, чур, - вырвалось у землянина.
Кто-то в толпе упал в обморок, но в целом толпа поддержала своего монарха. Лукич продолжил протискиваться к эшафоту, сомнений не было, это эшафот, только убивают на нем не физически, а морально.
На Шаропуза было больно смотреть, его бравые усы не просто обвисли, они буквально срослись в один ус, висевший вертикально вниз. «Ломалец деревьев» рыдал уже не беззвучно, как прежде, а в голос, а когда с него сняли меч и щит, начал рвать на голове волосы и заламывать руки. Толпа же его демонстративно не замечала. Все вокруг погрузились в беседу с ближайшим соседом, даже не глядя на эшафот.
Землянин, полный негодования, уже практически пробился к месту судилища, когда опять заговорил король:
- Посмотрите на этого человека, добрые денсарцы! – указал он на Шаропуза: - Вот оно истинное раскаянье! Успокойся, Шаропуз, и ответь, осознал ли ты свою вину?
- Да… - в мегафоне захлюпало.
- Справедливо ли постигшее тебя наказание?
- Да… - опять хлюп.
- Раскаиваешься ли ты в содеянном?
- Да…
- Тогда властью мне данной, я прощаю тебя! Вернуть графу Шаропузу регалии его рыцарского достоинства!
- Тьфу ты, - сплюнул в сердцах Лукич: - Детский сад! А я с дуру поверил.
- Друзья! – Шаропуз преобразился на глазах, усы расплылись в лучезарной улыбке, глаза светились счастьем: - Сегодня вечером всех жду у себя, я выставлю лучшие свои вина! Да здравствует Денсар!
- Патриот, твою маковку… - Лукич развернулся и собрался уйти.
- Лукич, - долетело вдогонку, - Слен, Дтен, Стар, Мозг, я буду счастлив, видеть вас у себя. Приходите обязательно.
- Куда же от вас денешься? Придем, - буркнул в ответ землянин.

8.

Проснулся Лукич в результате массированной атаки кусолетов.
- Шея то как затекла, - поднялся спаситель Денсара растирая шею.
- А ты бы еще на топор улегся, - ответил, находившийся рядом Мозг: - Глядишь, к утру не только шея, голова бы отвалилась.
- Где это мы?
- У Шаропуза, во дворе дома.
- А остальные где?
- Дтен вон там, спит в куче соломы, а девушки, не стали дожидаться когда вы все выпьете, и улетели на базу, оставить меня следить за вами.
- Понятно. Что-то мы вчера увлеклись немного.
- Что-то вы в последнее время часто увлекаетесь, и на немного это совсем непохоже.
- Зануда. Ладно, согласен, пора завязывать с денсарским гостеприимством. Нет, но на чем я таком неудобном спал? – Лукич, продолжая тереть шею, поглядел вниз: - Что это? Вроде как форма какая-то?
- Так форма и есть, - подтвердил Мозг: - Вон и вторая половина.
- И опять это дерево, - Лукич поднял одну из половин формы и, теперь вертел ее в руках: - Вроде как меч?
- Похоже, - Мозг выдвинул из панели своего гусеничного ящика фасеточный глаз и пристально разглядывал находку землянина.
- Интересно, как они этим пользовались? – спросил Лукич: - Это же надо так поглупеть и все забыть.
- Понятия не имею, как они этим пользовались, - если бы у Мозга были плечи, он бы ими обязательно пожал: - Если бы они сталь заливали, то тогда понятно, а дерево, кто его знает.
- Да, дерево в форму не зальешь. Может Шаропуза спросить? – осенило вдруг землянина: - Кстати, а где он?
- Спит, после вчерашних переживаний.
Пока ждали пробуждения Дтена, даже атака кусолетов его здоровому сну оказалась нипочем, проснулся хозяин дома. Шаропуз выкатился на крыльцо босиком, в расстегнутом камзоле, выставив на всеобщее обозрение свое могучее пузо. Не успел он, потягиваясь, сладко зевнуть, как подвергся атаке кусолетов.
- Вот, твари, - вырвалось у него: - Хоть и священные! Здрасте всем!
- Привет, округлый, - ответил за всех собравшихся Лукич, помимо Дтена перед домом спало человек тридцать, но просыпаться никто из них не собирался.
Дом Шаропуза относился к той старой застройке домов – деревьев. Крона дома отбрасывала огромную тень. В этой тени находился древний и, судя по всему, давно не использующийся сарай. В нем сейчас орудовал Лукич, вытаскивая на дневной свет всевозможные формы. Когда к нему приблизился Шаропуз, землянин спросил:
- Ты случайно не в курсе, как этим пользоваться?
- Не-а, - ответил денсарец: - Это древнее искусство утрачено много поколений назад. О, форма баловуна!
Шаропуз вытащил из кучи форм формочку маленького зверька и с восхищением разглядывал ее, восторженно комментируя:
- Ты только погляди, Лукич, какая четкость линий, какая тонкая работа!
- Это все конечно хорошо, - невозмутимо ответил землянин: - но как они в них дерево засунули, в эти формы?
Лукич в задумчивости замолчал, Шаропуз тоже дошел до стадии немого восхищения, а Мозг вообще излишней болтливостью не страдал. Воцарилась тишина. И вдруг Лукич закричал:
- Лумбгум!
-Что лумбгум? – удивленно спросил, выронивший формочку баловуна от неожиданности, Шаропуз.
Мозг просто выдвинул глаз из панели и воззрился на своего командира. Вокруг заворочались, просыпаясь, люди, а Лукич с пылом говорил:
- Лумбгум, ну как вы не понимаете? Мозг, помнишь сосенки мои, когда их пересаживали? Корень у них принял точно форму лумбгума! Значит, формочки местные древние умельцы наполняли местным навозом! Шаропуз, у тебя лумбгум есть?
- Плох тот хозяин, который не имеет запаса благословенного лумбгума! – с достоинством ответил прощеный дворянин.
- Где твой баловун? – Лукич поднял с пола одну половинку формы: - Это вроде самая маленькая из форм, в ней и попробуем, только надо вторую половину найти. И вообще, Шаропуз, здесь бы прибраться, порядок навести надо, а то такое ощущение складывается, что сюда сто лет никто не заглядывал.
- Так не сто, а побольше, наверное, - растерянно ответил денсарец. –Дети, разве что, иногда играют, а так кому это надо?
- Мне это надо! Если я все правильно понял, то скоро эти формы всему Денсару понадобятся, и не только Денсару. Ладно, пошли к навозной куче.
Кучи, как на Земле, не было, а был специально построенный для этих целей сарай. Хозяин открыл дверь, явно гордясь своим запасом. Количество было о-го-го, и это после посевной, добрая треть сарая была заполнена. Сильны айрлонги в производстве удобрений. Судя по запаху лумбгум был отличного качества, дышать, было совершенно невозможно.
- Фу, - выдохнул Лукич, зажимая пальцами нос, в закрытом сарае, и без того вонючий лумбгум, имел концентрированный запах: - На колхозной ферме так не воняет, даже когда скотник в запое. Ужас.
Не заходя в сарай, Лукич развернулся и отошел, вытирая слезы, на безопасное расстояние. Все его рвение куда-то исчезло, едва узнав с чем придется иметь дело. Он уселся на плетеную скамейку рядом с домом и стал набивать трубку. Набив раскурил и, провожая задумчивым взглядом клубы табачного дыма, начал усиленно соображать. Его мучил извечный российский вопрос «Что делать?» и не менее древний «Как быть?». Рядом с серьезным видом сидел с трубкой в руке Шаропуз и тоже о чем-то думал.
- Мозг, - обратился вдруг к Р'кандру Лукич: - А как здесь тилеане дышат, здесь же для них все спиртом пахнет?
- Через фильтры, вроде тех, что были у тебя на Тилене.
- И они так же отсекают все местные запахи?
- Абсолютно!
- Вот оно, то, что надо! – в глазах Лукича опять загорелся огонь.
- Но тогда для тебя все будет пахнуть спиртом, - понял замысел землянина Мозг.
- Да уж лучше спиртом, чем говном!
- Это на любителя… - изрек Мозг.
- Ладно, не философствуй. Лучше скажи, можно на корабль, ну то есть на базу, весточку послать, что бы фильтры и резиновые перчатки прислали?
- Можно, в кармане, на левом рукаве у тебя рация, - ответил Мозг.
- Да? – удивился Лукич, - А я, если честно был уверен, что это переводчик.
Лукич достал рацию, коробка, две кнопки. Нажал на одну – тишина, на другую – тоже.
- Включил, выключил, неплохо для начала, а как разговаривать думаешь? – не удержался от очередной порции ехидства премудрый Р'кандр.
- Кто бы еще сподобился мне показать, как ей пользоваться, - ощетинился в ответ Лукич.
- Мне тоже интересно, почему в тебя не вложили хотя бы общий курс знаний разведчика? Ты ведь даже примерно не знаешь назначения доброй половины того, что лежит сейчас в твоих карманах. Надо будет заняться твоим образованием, как-нибудь ночью, - пообещал Мозг: - Сейчас рация в режиме ожидания, включаешь верхней кнопкой режим вызова и говоришь: «Слен», рация автоматически настраивается на ее волну и подает сигнал вызова и, когда Слен ответит, разговаривайте себе на здоровье.
- И что, она знает номера всех, кому я могу позвонить? – Лукич крутил в руках рацию.
- Да, даже Ди Дтена, но сейчас он вне пределов досягаемости. Если бы Сленов в радиусе действия было несколько, пришлось бы уточнять, какой именно тебе нужен, а если не уточнять, вызовет всех Сленов, какие есть. Если нужно поговорить с несколькими людьми, то называешь их всех, и все, говори.
- Удобно, - Лукич включил рацию и сказал: - Слен.
- Да, возник через секунду ответ.
- Слен, солнышко, с добрым утром, - поздоровался Лукич и, сразу, перешел к делу: - Слен, мне нужны ваши дыхательные фильтры, резиновые перчатки и, не менее резиновый, фартук.
- Зачем? – удивилась в ответ девушка.
- Из лумбгума лепить буду.
- Гадость, какая… - Лукич не видел лица Слен, но по голосу понял, как ее перекосило.
- А ты откуда знаешь? У вас же фильтры вроде местные ароматы не пропускают? Мне они для этого и нужны, - забеспокоился землянин.
- Меня от одного его вида тошнит, понимаю, что удобрение, что полезный, но видеть не могу, - честно призналась Слен.
- Ты слишком впечатлительная. Ну, так как, загрузишь все в флаер?
- Ладно, включай направляющий луч.
- А как? – расписался в своей беспомощности Лукич.
-Раз ты не умеешь, пусть Мозг включит, так проще будет.
Меньше чем через полчаса флаер со всем затребованным оборудованием приземлился рядом с домом Шаропуза. Дом маленького капитана очень походил на дом лорда Олдара, только видимо был поновее, так как домовое дерево было гораздо ниже.
Лукич вставил фильтры в нос и, дыша спиртовыми ароматами Тилена, решительно вошел в навозный сарай. Фильтры действительно отсекали все запахи Денсара, и идея возрождения древнего искусства Денсара воссияла в сознании землянина с новой силой.
С удивительным, даже для себя, энтузиазмом Лукич взялся за дело, Шаропуз, так и не поняв до конца замысла землянина, тем не менее, ни на шаг не отходил от него, помогая и мешая всеми доступными ему способами. Для начала он вывалил с лопаты огромный кусок лумбгума на сапог землянина. Охваченный трудовым азартом Лукич не обратил на такую мелочь внимания и продолжал заниматься этим, хоть и вонючим, но благородным делом.
Лумбгум по своей консистенции напоминал земную глину, или даже скорее пластилин. Хорошо держал форму, из него можно было просто лепить, но вот как раз лепить землянин абсолютно не умел. Он набил форму баловуна до отказа, плотно утрамбовав, а когда разнял две половинки формы, то в его руках оказалась готовая фигурка, которую он поставил на специально для этого подготовленную подставку. Лумбгумовый баловун сидел как живой.
- Шаропуз, я не думаю, что в каждую такую фигурку садили по валскриму, а исходя из того, что на продукции нет коры, можно предположить, что их сразу подводили к корню и все изделия древних из корня валскрима…
- Совершенно верно! – воскликнул Шаропуз, перебив Лукича: - Я даже знаю, где их подводили к корню! Вернее я только сейчас понял.
Они зашли за угол дома. На этой стене, точнее будет сказать из этой стены рос многоярусный стеллаж, к каждой из полок которого подходило по несколько волосков корня валскрима, но вместо «подрастающих» фигурок на полках стояли всевозможные банки, склянки и самый разнообразный мусор.
Расчистили одну из полок и водрузили на нее вонючего баловуна. Через два дня стали видны признаки одеревенения фигурки. Там где баловун прикасался к корню валскрима, вокруг точки касания он и сам «закоренел».
Через две недели лумбгумовый баловун стал полностью деревянным. Лукич, как реставратор древнего умения, перерубил зубилом из корня валскрима тоненький волосок, связывавший фигурку с деревом – домом Шаропуза.
За эти две недели Шаропуз полностью навел порядок со всеми имеющимися у него формами, более того, он даже набрал форм у всех знакомых, и сейчас всевозможные фигурки и предметы быта питали корни его родового дерева – дома. Питали в прямом смысле слова, дерево росло на глазах. Не известно чем Шаропуз гордился больше: своей причастностью к открытию Лукича, или ростом родового дерева, но выглядел маленький капитан совершенно счастливым.
И вот первая изготовленная за последние сотни или даже тысячи лет фигурка оказалась в руках Лукича, он передал ее в руки короля Сидотрона. На церемонии отделения фигурки от дерева присутствовало, чуть ли не все население Денсара, люди заполнили весь двор Шаропуза и улицу на несколько километров за оградой. Естественно увидеть сам процесс отделения смогли считанные единицы, поэтому король передал фигурку по рукам. Волна ликования двигалась по людской массе вместе с фигуркой, ее разглядывали, ласкали, гладили…
Всеобщее ликование отразил сам его величество король. Специально для этого случая он утвердил орден «древней мудрости», которым наградил Лукича, Шаропуза, не известно за что Дтена, видимо за компанию, и Р'кандра – Мозга корабля «Тилен», хотя зачем этому ящику орден, он совершенно не понимал.
Зато сам Мозг был счастлив и горд, его сильно ранил тот факт, что денсарцы не воспринимают их равными себе. Р'кандры для них не больше, чем одно из чудес тилеанской техники. Только стараниями Лукича хотя бы этого Р'кандра признали живым и наградили. Фасеточный глаз Мозга переливался всеми цветами радуги, что, как знал Лукич, было выражением наивысшего восторга.

продолжение http://proza.ru/2024/12/23/446