Сонаследники. Глава XXII

     В  январе заговорили о каком-то новом вирусе, но большого страха поначалу не было. Страх пришёл, когда Тёма перевёл Жене и Лене по десять тысяч и сказал, что нужно срочно запастись лекарствами по списку, который пришлёт его тесть: эпидемия нарастает, возможны перебои с лекарствами и значительное повышение цен на некоторые препараты. Женя обошёл четыре аптеки, вернулся с большим пакетом: противовирусные, жаропонижающие, поливитамины, полоскание, капли в нос, десяток упаковок Ольгиных таблеток от давления. Масок в трёх аптеках уже не было, нашёл только в одной, и то по семь рублей, а совсем недавно были по рубль пятьдесят. 

     А в начале февраля Тёма сообщил новость, в которую было трудно поверить: он продал пиццерию в Москве своему конкуренту, давно мечтавшему её купить. На удивлённые вопросы отвечал, что посоветовали тесть с тёщей: вирус распространяется с невероятной скоростью, медики в большой тревоге: никто не сталкивался с подобным и последствия ожидаются весьма серьёзные.  В ближайшие дни Тёма  погасит кредит и будет продавать купленную в прошлом году московскую  квартиру-студию: похоже, скоро станет не до развития бизнеса, сохранить бы кафе в Подольске.

     В Липецке много говорили о новом вирусе, но особого напряжения не ощущалось. Ольга всё так же занималась с малышами в образовательных центрах, Женя пять дней в неделю ездил и ходил к своим ученикам. В транспорте и в магазинах надевали маски, в кармане всегда был пузырёк со спиртом для обработки рук. В марте прозвучало пугающее слово «пандемия». Ольга рассчиталась с работы: образовательные центры, спортивные залы, бассейны — всё закрыли. Школы перевели на дистанционную работу, а вскоре отменили экзамены   для девятиклассников. Женя лишился пятерых своих учеников, осталось только двое одиннадцатиклассников, с которыми стал заниматься по два раза в неделю в скайпе. Ольга, когда он вёл занятия, сидела тихо, как мышка: вязала, штопала, читала. Двое этих Жениных учеников и её маленькая пенсия — это  все их доходы, всё, на что им представляло выживать.

     О своём плачевном материальном положении не говорили никому: всем было непросто, всем пандемия принесла трудности и проблемы. Маша, работавшая в образовательном центре и занимавшаяся с детьми индивидуально, подработку потеряла и осталась с учительской пенсией, на которую уже не могла ни побаловать своих внучек, ни подарить что-то дочери или зятю. Лена собиралась выходить летом на работу: Витюше исполнялось три годика. Но муж и свекровь решили, что, пользуясь общественным транспортом и работая с детьми, она может подхватить инфекцию и что лучше будет посидеть ей дома. На одну Лёшину зарплату жили, конечно, не роскошно, но большой огород в Волово, куры, утки, поросёнок — хорошее подспорье. Будут на своей машине ездить по выходным, проведут в деревне Лёшин отпуск —   обработают огород в лучшем виде, на всю зиму обеспечат себя овощами, плюс яички свои, плюс уточек-курочек по осени начнут резать. Подольская пиццерия стала единственной собственностью Тёмы и Вадима. Пиццы, пироги, пирожные продавали только навынос. Вкусная выпечка пользовалась большим спросом, вместе с наёмными пекарями не покладая рук работали и хозяева, и их жёны. Но доход от одной пекарни не покрывал расходов двух семей: и Тёма, и Вадим понемногу тратили деньги от проданных кафе.

     С финансами стало туго, зато времени свободного прибавилось. Убирали и промывали все самые дальние уголочки в квартире, читали.  Раз в три-четыре дня в масках и перчатках закупались продуктами в ближайшем супермаркете. Вечерами смотрели и читали в интернете новости о корона-вирусе: они становились всё тревожнее. Потом начались беспорядки в Белоруссии. Ольга с изумлением видела, как нарядные женщины ложатся на асфальт, якобы протестуя против чего-то, как старухи наскакивают на парнишек-милиционеров, хрипло крича «Убийцы! Убийцы!»  Было совершенно очевидно, что это провокации, но многие люди принимали такие провокации за народный гнев. Ольга позвонила соседке Свете и рассказала о странном впечатлении, которое производят на неё белорусские беспорядки. Света согласилась: от своей двоюродной сестры, живущей в Гомеле, она слышала, что беспорядки кем-то организуются, а за участие в так называемых акциях платят по десять долларов, не больше, и за эту смешную плату женщины в красивых платьях, с причёсками и макияжем укладываются на асфальт.  «Мир сходит с ума,  — думала Ольга. — Неужели, и правда, нам довелось жить в последние времена?»

     В конце мая сын провёл последние занятия со своими учениками и перечисления на его карточку прекратились. К тому времени  приятель уже рассказал ему о новом способе зарабатывать в интернете: опросах. Женя зарегистрировался сам и зарегистрировал Ольгу на нескольких сайтах, и через некоторое время им стали присылать вопросы на различные темы: продукты, лекарства, банковские услуги. Платили за пройденный опрос гроши: десять, пятнадцать, двадцать рублей, а вывести на карточку можно было от тысячи. Процедура вывода сложная, Ольгиных знаний компьютера не хватало, и всеми финансовыми вопросами занимался сын. Курочка по зёрнышку клюёт, вот и из маленьких грошиков (язык не поворачивался назвать десять или двадцать рублей деньгами) сложилась к июню первая тысяча. За следующий месяц «накапало» две тысячи. Хоть небольшая, но прибавка к бюджету. Такому скудному, что в супермаркете приходилось выбирать: бананов взять или творога. А хотелось и того, и другого.

     В апреле приступили к сельскохозяйственным работам. Два раза в неделю брали с собой еду, чай в термосе и пешком шли в сад. Обихаживали каждый кустик помидоров и перца, часто поливали огурцы и зелень — всё это потом законсервируют, чтобы выживать зимой. Дорога туда и обратно утомляла больше, чем работа, но, кроме овощей и фруктов, которыми снабжал сад, он был единственным местом, где можно, сняв маски, свободно дышать свежим воздухом, наслаждаться ярким солнцем и тёплым ветром. Потом появилось ещё одно такое место: сын вспомнил, как бабушка маленьким водила его на пруд, располагавшийся за железной дорогой и окружённый деревьями и кустарниками, и предложил гулять там. Тихое, безлюдное место понравилось. На берегу обнаружили  несколько поваленных деревьев, на которые присаживались отдохнуть. Потом прикормили диких уток, живших, оказывается, на пруду, познакомились с местными собаками и стали угощать их припасёнными косточками. Наступили жаркие дни, и Ольга с Женей находили спасение под кронами старых клёнов и ясеней на берегу пруда. Прогулки, конечно, радовали, но жилось всё равно скучно. Общение свелось к телефонным разговорам и скайпу. Даже на день рожденья к Ольге Лена с семьёй и Маша решили не приезжать: у неё хронический бронхит, да ещё и с астматическим компонентом — для людей с таким заболеванием ковид очень опасен.

     Ольгин день рождения собрались целиком посвятить отдыху. После завтрака отправились на пруд, прихватив куриные косточки для дворняг, с которыми успели подружиться, и зачерствевший хлеб для уток с утятами. Пообщались с собаками, понемногу крошили хлеб и бросали уткам. Солнце, сверкающая под его лучами вода, роскошная зелень, со всех сторон обступившая пруд, — всё было бы прекрасно, если бы не проклятая пандемия, забыть о которой не получалось даже в таком благословенном месте. Зазвучала мелодия из фильма «Служебный роман», и Ольга с готовностью взяла телефон: сегодня она ждала звонков. Номер оказался неизвестный, а первых слов не поняла: по рельсам загрохотал поезд. Сказала, что плохо слышит, и разобрала несколько слов: «из Воронежа», «сестра твоей мамы». Мгновенно сообразив, что это Галя, быстро проговорила: «Вы ошиблись номером» — и  отключилась. Женя уже всё понял и громко смеялся. «Ну да, — с кривой улыбкой подтвердила Ольга его догадку, — за пятьдесят семь лет это мой первый день рожденья, с которым и решили  поздравить товарищи Карпенко из города Воронежа».

     Номер, с которого был звонок, занесла в чёрный список. Через пару минут снова звонок, на этот раз  с сотового (первый, сказал сын, разбиравшийся в телефонных номерах и регионах, был с домашнего). После слов «тётя Галя из Воронежа» Ольга отключилась и занесла в чёрный список и этот номер (потом оказалось, что с него было шесть звонков). Ольгин телефон, разумеется, дала Лида. Она звонила сегодня утром, но про то, что поздравить Ольгу рвутся воронежские родственники, ничего не сказала. Звонки с воронежских номеров  были в церковные праздники — Медовый и Яблочный Спасы. И не только Ольге, но и Жене, который заблаговременно занёс номера родственницы в чёрный список.

     К тому времени Ольга с сыном уже решили, что устраиваться в школу ему не следует: вирус обнаружился уже почти во всех странах, много людей умирало. Двое одиннадцатиклассников, с которыми он занимался в прошлом учебном году, сдали ЕГЭ на высокие баллы и дали его телефон своим друзьям. За первую половину августа  позвонили четверо, договорились на занятия в скайпе. Потом Маша порекомендовала Женю как хорошего математика своей соседке. Через пару дней позвонила его коллега из сельской школы: девочка-отличница мечтает поступить в Баумановку. Родителей девочки тоже устраивали  дистанционные занятия. Цену  Женя не повышал: многим и так в финансовом плане стало туго. Надеялись, что на деньги, которые будут платить за шестерых учеников, на Ольгину пенсию и на подработку от опросов смогут дожить до весны, и немного воспрянули духом. Но ненадолго: двадцать седьмого августа позвонил Тёма и рассказал, что у тёщи ковид. С началом пандемии её перевели на работу в ковидное отделение городской больницы, где она, заразившись, теперь лежала сама. Две недели надеялись на улучшение, но двенадцатого сентября рано утром раздался телефонный звонок и Ольга почувствовала, что сейчас услышит плохую весть. Так и случилось.

     — Ирина Витальевна умерла полчаса назад! — Тёма кричал в трубку так громко, что она невольно отвела руку с телефоном. — Оля! Ты ни в коем случае на должна заразиться! Слышишь, ни в коем случае! Никуда не ходи, никому не открывай дверь!

     Женя уже стоял рядом, он всё слышал и тихо сказал: «А ведь она людей спасала...»

     Милое лицо с ямочками на щеках и добрыми морщинками у глаз снова и снова всплывало в памяти Ольги. Как же дочь и внучка похожи на Ирину Витальевну: просто копии — молодая и маленькая. Трудно представить, как им сейчас больно и горько. А Юрий Алексеевич? Он, конечно, обвиняет себя в том, что жена работала в красной зоне в то время, как он продолжал заниматься переломами и вывихами. Хотя кто может гарантировать, что больной в травматологии не окажется заражённым ковидом  и не заразит тех, кто его лечит?

     Два дня Ольга не могла собраться с силами и рассказать подруге и родственникам про горе в семье сватов. На третий поговорила с Машей, потом с Павловском и  Россошью.  Коле позвонила на сотовый (к домашнему всегда походила Нина, а говорить с ней стало невыносимо), он сообщил ещё об одной смерти от ковида:  умер дедушка из соседнего подъезда, приезжала бригада в комбинезонах, обрабатывали хлоркой подъезд, лавочки, детскую площадку. Было страшно и тоскливо. Впереди маячила зима, а значит, ковид пойдёт в гору. Надо будет сутками сидеть дома, с опаской в маске и резиновых перчатках заходить в магазин и каждый день слышать по телевизору пугающие новости о пандемии и её новых жертвах.


     С зимними праздниками поздравляли друзья и родственники, Ольга и Женя сами звонили и в Новый год, и в Рождество. А в крещенский Сочельник раздался неожиданный звонок через Телеграм: на экране Жениного телефона появился портрет Галиного сына  и надпись: «звонок от Игоря Карпенко». В трубке послышался голос Гали,  Женя сразу отключился и занёс в чёрный список новый номер, уже третий по счёту, с которого  пыталась дозвониться воронежская родственница. Такое упорство, достойное лучшего применения, стало раздражать Ольгу. О причинах неожиданного интереса двоюродной тётушки к её особе догадывалась, но решила посоветоваться с доверенными людьми: подругой Машей и троюродными сёстрами Валей и Любой. Каждой в подробностях рассказала о звонках двоюродной тётушки, и  каждая сделала свой вывод.

     — Прислуга им понадобилась, — рассмеялась Маша, знавшая Римму с Люсей, — вот они и «зарядили» Галю, чтобы напоминала про то, что пожилым родственникам надо помогать.

     — Галька наглая,  — заявила Люба, — годами никаких отношений с тобой не поддерживала, а теперь прёт напролом. Ей явно что-то от тебя надо. Не ведись.

     Валя свои мысли  сформулировала афористично: «Наследство нам — ухаживать вам». И прибавила, что слышала не раз, как помогали пожилым родственникам одни, а наследство получали другие, и в городе этом не бывавшие.

     Звонки от Гали следовали к каждому празднику,  воронежские телефоны были в чёрных списках, но двоюродная тётушка звонила и звонила. И только спустя год  Ольга отметила, что звонки начались  только в пандемию. Неужели Галя хотела защитить своих двоюродных сестёр, добившись, чтобы по магазинам и прочим людным местам по их поручениям ходили Ольга с Женей?


     Вирус затронул жизнь всех людей. Нашлись серди знакомых  те, кто не боялся заразиться, потому что не верил в серьёзность ситуации. Но таких было меньшинство. В Павловске тяжело переболели родственники: лежали в больнице, задыхались и, если бы не дышали кислородом, вряд ли бы выжили. В начале 2021-го на улице к Ольге со слезами бросилась одноклассница Света. Сразу сказала, что недавно переболела, поэтому не заразит, и, плача, поведала трагическую историю своей младшей сестры Нади, которая отказалась ложиться в больницу, а когда Света с мужем привезли её туда, было поздно и через три дня Надя умерла. Теперь Света оформляет опеку над племянницей-девятиклассницей: она осталась круглой сиротой, ведь бывший муж сестры в позапрошлом году разбился на машине.

     Ольга ждала прививок и, когда их начали делать, поспешили с Женей в поликлинику. Заразиться, правда, заразились, через три месяца после прививок. Но обошлись без больницы, переболели дома, хоть чувствовали себя плохо, Женя неделю, а Ольга почти две еле ноги таскали. Рассказывала о болезни Коле, он, вроде бы, решил сделать прививку, хотя Нина отговаривала и сама ни в коем случае не собиралась, как не разрешала и Алёне. Люся, поздравляя с каким-то праздником, сказала Ольге, что она счастливая: сделала прививку и в ус теперь может не дуть, а самой Люсе прививок делать нельзя: у неё аллергия.
Ольга спросила, почему Люся решила, что прививка ей повредит.
     — Как почему? Как почему? — раскричалась тётушка. — У меня даже на но-шпу аллергия!
     — А при чём здесь но-шпа? — удивилась Ольга.
     — Как это при чём? Как это при чём? — продолжала возмущаться Люся.
Ольга поспешила завершить разговор: вести такие глупые, бессмысленные диалоги ей  уже было невмоготу.


     Люди, как могли, приспосабливались к непростым условиям жизни. Ольга с сыном решили, что устраиваться на работу в школу он не будет и 2021-м. За дистанционные занятия с учениками Женя получал примерно столько же, сколько платили за ставку в школе, их с Ольгой подработки на сайтах опросов стали приносить по семь-восемь тысяч в месяц, плюс её пенсия — на очень скромную жизнь хватало. От установки второго пластикового окна пришлось отказаться, как и от поездки в Павловск, и от покупки верхней одежды. Валя, переболевшая тяжёлым ковидом, тоже не решалась приехать в Липецк, хотя очень хотела и повидаться, и город посмотреть. Тёма не приезжал уже второй год: в столичном регионе заболеваемость высокая и он опасался привезти вирус и заразить Ольгу или детей. Телефонные звонки и общение в скайпе — всё что они могли себе позволить. В скайпе же Ольга занималась с Мишей английским, а Женя помогал племяннику с математикой, информатикой, а потом и с физикой. Точные науки не очень увлекали мальчика, а вот английским он увлёкся, стал получать пятёрки в школе, потом выиграл школьную олимпиаду по иностранным языкам.

     Летом 2022-го Артём сообщил, что тесть уехал в Луганск: врачи его специализации, травматологи, очень нужны в луганских и донецких госпиталях. А в сентябре буквально оглушил новостью: они с Вадимом уходят на фронт. Никаких повесток не получали, сами так решили, добровольцами. «Нам есть кого защищать», — сказал тогда Артём.

     Вскоре после получения этого известия ясным, ветреным осенним днём Ольга встретила Колю, ехавшего на велосипеде с огорода. Остановились немного поговорить, и она, отвечая на вопрос о новостях, сказала, что новость в их жизни одна, но стоит многих: Артём и его двоюродный брат теперь воюют.
Через пару дней Коля позвонил, рассказал о телефонном разговоре с Люсей и передал её слова. Люся считала, что сильно переживать за Артёма Ольге не стоит: он же неродной. Надо было, наверное, смолчать, не говорить ничего Жене, но она не сдержалась. Люсин совет его не удивил: ничего другого он от неё и не ждал. Ольга занесла  в чёрный список телефон тётушки, общаться с которой больше не могла.